Серые слёзы. Серая кровь

Гроза! И с неба льются дождя струи… Гроза! Змеями молнии блестят… Гроза! И тучи пламем полыхнули… Милисента Олвин Прохладная вода. То, что надо. Роу опустил в журчащую речушку свои измученные походом ноги и облегченно выдохнул. Все-таки, скакание по обрывистым берегам Черноокой — не его конек, это точно. Йоль довольно ухмыльнулась. Вот болван, ведь заболеет, после такой гонки, весь распаренный и разгоряченный — и в холодную воду, но на лице его отразилось такое нечеловеческое блаженство, что она решила подождать пару секунд прежде, чем наорать на него. Потом прошла подальше, обнаружила замечательный валун, такой плоский и удобный для ночлега, а над ним еще и скала нависала, с которой, тихонько шебурша, сползал мягкий мох. Йолле громко оповестила всех присутствующих, что есть где поспать, но особой радости на их лицах не лицезрела, а потому просто предпочла подготовиться ко сну прежде, чем совсем стемнеет. Йоль уже разложила на небольшом плато свой спальный мешок и принялась строить на камнях кучку из хвороста и древесную кору. Роу приблизился к ней почти вплотную, шмыгнул носом и с подозрением покосился на это жалкое подобие костра. — Зачем тебе эта кора? — поинтересовался странник, со стоном опускаясь рядом с девушкой. — Она же мокрая! Йоль окатила невовремя влезшего парня таким взглядом, по сравнению с которым ледяная вода, в которой недавно побывал Роу, должна была показаться ему просто кипятком, решила, что он просто еще один идиот, каких на свете не счесть, вздохнула и принялась объяснять, прекрасно понимая, что этот репейник просто так не отстанет: — В коре есть масла. Она загорается, даже если мокрая, так и другие ветки высушить можно. — Ну, а как же магия? С чего это ты чиркаешь кремнем, когда можно просто поколдовать? — Вот и колдуй себе на здоровье, — разозлилась Йоль. — А я как-нибудь и с кремнем управлюсь! Как будто в ответ на её заявление, маленький веселый огонек заплясал на наскоро построенном костерке. Она не желала использовать магию, слишком устала, чтобы отдавать последние остатки сил прожорливому заклинанию. — Ну, наконец-то! Я уже насквозь про… продрог! — выдохнул Роу, склонившись над огнем, дарящим свет и согревающим в холодные ночи, и млея от наступившего тепла. А вот нечего было ноги в ледяную воду пихать! Роу вообще, на взгляд Йоль, был парнем довольно странным. Даже по сравнению с ней. Он то радовался, как ребенок, то становился вдруг серьезным, то шутил без конца, а то вдруг замолкал, причем так надолго, что слышно его не было несколько часов. Но в одном он оставался всегда неизменным — он постоянно лез к Йолле со своими дурацкими расспросами. Впрочем, за те два дня, что они шли по ущелью, она уже привыкла к этому вездесущему болтуну. По крайней мере, желание прибить его возникало намного реже. Где-то сзади прерывисто дышал Гарт: не мог развязать узелки на спальном мешке. Йоль предложила бы ему свою помощь, если бы не знала, что он снова откажется. После того, как она вытащила его из лап смерти, он будто бы сторонился её, и девушку постоянно преследовал вопрос «почему». Чтобы получить, по её мнению, честно заработанный ответ, она расширила свое сознание. Вот Роу. Его мысли сияют ярким светом и переливаются всеми цветами радуги, но их слишком уж много. Они так тесно прижимались друг к другу, будто скрывали что-то. Но ей не было интересно, что там у Роу в голове, тем более, что он выставит сильнейший блок да и обидится потом, а ей ни к чему надутые жабы в отряде, пусть и временном. Поэтому она пошла дальше. Вот Клык стоит сзади. Он уже завершил патруль территории и теперь сидит в ожидании награды. Обычно, его сознание выдает нечеткие цветовые комбинации, говорящие о его желаниях. Коричневый и серый. Её друг голодный и уставший. Этна. Милая малышка, которая даже и не подозревает, что случилось с её семьей, разговаривает тоненьким голоском и распевает весьма неприличные для её семи лет песенки. А потом еще и нахально улыбается, да. Она тоже устала. Хочет спать. Серый в ее голове был более насыщенным, образовывая различные сгустки и завихрения. Йоль невольно залюбовалась еще не до конца сформировавшимся рисунком непорочного сознания девчушки и последовала дальше. А вот и Гарт… Охотница на его цветовой гамме не остановилась, проникая еще глубже, на уровень чувств. Грусть… Тоска… По дому, по семье. По жене. Такой близкой и любимой, а теперь её нет… нет… Боль. Боль, пронзающая сердце, такая сильная и невыносимая, что хочется рвать грудь, чтобы избавиться от неё… Их нет… Лучше смерть, чем все это пережить… Да, смерть… Но Этна… Ради Этны стоит жить. Кто о ней позаботится? Только Этна осталась от такой большой семьи. Их нет… И ненависть. К ургалам. За что?.. Недоверие. К этой странной девчонке. Может, она и правда привела их в деревню? Опасение. Что это за странник?.. И снова по кругу. Боль… Йоль застонала и потерла виски. Голову нещадно ломило от переполнявших её эмоций. Чужих эмоций и мыслей, а ей и своих с лихвой хватало. Девушка достала из наплечного мешка немного вяленого мяса и принялась ужинать, поделившись своей долей с Клыком. Разумеется, такому крупному зверю не хватит какого-то мелкого кусочка, но больше Йоль дать ему не могла. Она брала ровно столько еды, сколько каждый смог бы унести. А чтобы накормить этакую махину, требовался целый воз. Так что волк мог и поголодать пару дней. Все равно еще два дня, и они выйдут на побережье. Закончив ужин, Йоль вздохнула и легла спать. Она поплотней завернулась в спальный мешок и закрыла глаза, слушая ворчание Роу и голос Гарта. Он рассказывал сказки своей дочери. Сказки на ночь. Йоль притворилась, что это её отец рассказывает ей сказки, говорит с ней заботливым голосом, может, и по голове сейчас ласково погладит и скажет, что она молодец, что отлично со всем справляется и правильно она сделала, что спасла девочку. Он где-то рядом. Йоль точно не знает где, но он рядом. И не надо бояться темноты. Не надо быть все время настороже и просыпаться от каждого шороха. Он здесь. Он её защитит… Йоль открыла глаза и вздрогнула. Внутри засело какое-то непонятное ощущение близкой опасности. Однако охотница запихнула его подальше в сознание и принялась одеваться. Плотную рубаху темно-коричневого цвета, обшитую по рукавам и под шеей теплым козьим мехом, она и не снимала. А вот жилетку, собранную из остатков оленьих шкурок приходилось натягивать с утра, потому что в спальном мешке та приобрела бы поистине жуткий вид. На светло-желтые штаны она быстро натянула высокие, под колено черные сапоги. Собравшись, и распределив на себе все колюще-режуще-стреляющие предметы, девушка отправилась расталкивать болтуна Роу. Точнее, она просто подошла к нему и пару раз попинала. — Мммм, — проворчал парень. — Чего тебе? Йоль еще пару раз пихнула и затем соизволила ответить: — Давай, вставай. Рассвет уже. Пойдем, а то до моря только через неделю доберемся. Где-то сбоку уже поднимался Гарт, сонная Этна выползала из спального мешка, чтобы умыться в мутной воде. Йоль улыбнулась, глядя, как малышка неуклюже подползала к задорной звенящей речке. Черноокая, в отличие от них, всегда бежала вперед, не зная усталости и преград. Когда все, наконец, собрались и позавтракали, то уже почти рассвело. Йоль вздохнула, проклиная про себя медлительных жителей долин, и повела свой маленький отряд вперед. Снова пошло прыгание со скалы на скалу, переходы через ледяную речку, поиск безопасных путей. Заскучавшая Этна стала распевать песенку о какой-то Лили, которая долго гуляла по ночам, а потом вдруг стала быстро толстеть. Йоль решила, что девочка заранее готовится ко взрослой жизни. А вот Роу ничего не решил. Он принялся отчитывать «папашу», как странник называл Гарта: — Эй, кузнец, вот ты чему свою дочь учишь, а? Что за непристойные песенки? Гарт злобно прищурил глаза на странника и робко попросил свою дочь не петь подобные песни. Дочь не послушалась и завыла еще громче. Йоль только вздохнула, слушая привычные переругивания, и огляделась по сторонам, высматривая притаившуюся опасность. Пока ничего видно не было, но охотница терять бдительность не собиралась — мало ли кто мог притаиться в богатых зарослях по краям ущелья. Впрочем, крупных зверей девушка не боялась — их попросту здесь не было, а вот змеи вполне могли греться где-нибудь на солнышке, которое уже вовсю светило с пронзительно-голубого неба. Клык неслышно подошел к охотнице. Она положила руку ему на голову и слилась с ним в одно целое. Если другие животные всегда сопротивлялись и пытались отвоевать обратно свое тело, то Клык относился к этому вполне спокойно, решив, видимо, что подобные проявления наглости со стороны двуногой сестры можно и потерпеть. А Йоль уже открыла волчьи глаза. Теперь она была зверем. Чувствовала и видела все, что и он, при этом, однако, не теряя контроля над собственным телом. Она повернула голову. Принюхалась. Вроде, ничего опасного, но тогда что же так гложет её душу? К полудню небо затянулось тучами, и охотнице, разумеется, это не нравилось. Очень не нравилось. Поэтому она решила проверить все как можно быстрее. — Привал! — крикнула она, жуя на ходу свою порцию обеда. — Но еще слишком рано! — возмущенно пискнул Роу. Интересно, чего это он так развозмущался? Обычно ведь ныл, что устал, пора бы посидеть, а то ноги совсем отваливаются, голова болит, ноги болят, руки болят, а она, безжалостная фурия, гоняет их до потери пульса, и вообще представляет собой все зло мира. Йоль, однако, на бунтовщика даже не взглянула. Она просто уселась на огромный, нагретый солнцем камень, и закрыла глаза, расширила свое сознание, раскинула его так далеко, как только могла. Она искала птицу. И нашла. Горный орел, гордо вскинув голову к небу, сидел на краю своего гнезда, и проникнуть в его голову оказалось не труднее чем попасть оленю в глаз с десяти шагов. Повинуясь воле охотницы, он раскинул свои огромные крылья и взмыл в небо. Йоль наслаждалась полетом. Это совершенно невероятное ощущение свободы буквально сводило её с ума, она выписывала в воздухе невероятные фигуры, кидалась камнем вниз, а потом резко выходила из пике. Она могла проделывать все это тысячу раз, весь день, но где-то на границе сознания отчаянно забился орлиный дух. И Йоль поняла, что не имеет права так распоряжаться чужим телом. Тем более что у неё еще полно своих дел. Где-то на западе девушка-орел увидела другие облака, отличавшиеся от той серой дымки, что затянула сейчас небо. Они походили на старую скомканную овечью шерсть. Серые и свалявшиеся. Позади них же была лишь тьма… Йоль мрачно выругалась, заставив орла издать протяжный клик, и отпустила птицу. — Собираемся! — рявкнула она, заставив несчастного Роу подавиться его обедом. Пока бедный парень с красным, как помидор, лицом откашливался, Йоль уже вскочила и помчалась вперед. — К чему такая спешка? — спросил уже оправившийся странник. Поистине непрошибаемый человек! Понимая, что просто так он не отвяжется, Йоль решила все ему объяснить. Да и Гарт заинтересованно поглядывал в её сторону, отвлекшись на минуту от внутреннего самоуничтожения. — Недавно на равнинах был сильный ураган, — начала она. — Очень сильный. Я надеялась, что он пройдет дальше, на юг. Но я ошиблась. Он двинулся в восточном направлении… — И что? — удивленно произнес Роу. — Прямо на нас, идиот! — раздраженно бросила охотница. — Нужно найти укрытие, или нас просто смоет в море! Знаешь, что такое горная река после ливня или таяния снегов? Нет? А я знаю! После этих слов девушка резко развернулась и помчалась вперед так быстро как могла. «Ворон! — крикнула она мысленно, переполошив всю живность в округе, так что кусты вокруг охотницы немедленно зашуршали. — ВОРОН!» Нахальной птицы нигде не было. Йоль пыталась его нащупать в воздухе, растягивала свое сознание так далеко, как только могла, но обнаружить его ей так и не удалось. Оставалось только злобно рявкнуть и пнуть ни в чем неповинный камушек. «У нас четыре часа, — мрачно подумала она. — Всего четыре часа, чтобы найти укрытие. Или смерть. Четыре часа до смерти — как мило. И, главное, стимулирует. Вот только, почему-то, меня одну!» *** Они шли уже третий час в бешеном темпе, как ненормальные, все мчась куда-то вперед и вперед. Роу нервничал, пыхтел громче обычного и вообще, кажется, полагал, что Йоль — злобная садистка и просто решила над ними поиздеваться. Он, видимо, не один так считал — Гарт, тащивший на себе уставшую малышку, тоже был недоволен. Но, благо, они оба друг другу не слишком доверяли, так что разговоров и шепотков на основе общего объекта ненависти в ближайшем будущем не ожидалось. «Йоль! — вдруг прозвучал в голове у охотницы знакомый голос. — Йоль!» «Чего орешь, я и так слышу! — прошипела девушка. — Где ты был?» «У меня были дела», — спокойно ответил ворон. Йоль недовольно поморщилась. И какие же, интересно, у этой общипанной курицы могут быть дела? «Найди нам убежище, — попросила Йолле. — Какую-нибудь нишу в скале или что-то подобное…» «Хех! Вы сами, дитя мое, себя в ловушку загнали, да? И выхода-то нет…» «Заткнись! — рявкнула охотница, в ярости направив на ворона такую ментальную атаку, что тот протяжно и отчаянно каркнул. Не то он выбрал время, чтобы дразнить дочь Спайна. — Найди нишу! Или мы умрем!» «Ладно», — недовольно протянул её собеседник, и у неё возникло ощущение, что он еще ей припомнит её наглые выходки. Йоль нервно передернулась. У них остался всего час… Глупый ворон! Неужели не мог раньше откликнуться? Она устремилась вперед, поворачивая голову под немыслимыми углами и высматривая хоть какое-нибудь укрытие в отвесных скалах безымянного ущелья. Солнце давно уже скрылось за серыми тучами, затянувшими небо, как паучья сеть. Сильно похолодало, а в спину дул промозглый ветер. Йоль зябко поежилась, но темпа не сбавила. — Эй, — вдруг раздалось у неё за спиной. Она обернулась. Ну, конечно, кто же еще это может быть. Роу, отчаянно пытаясь согреться, подбегал к ней. То есть, подбегал — это мягко сказано. Скорее, подползал. После той бешеной гонки, что охотница им устроила, и странник и кузнец чувствовали отнюдь не подъем сил. — Долго нам еще бежать неизвестно куда? Йоль посмотрела на него долгим тяжелым взглядом и кивнула. Роу же еще больше нахмурился. — Укрытие… — начала было девушка. Но тут её нагло перебили: — Да от чего укрытие?! Мы уже третий час бежим, как бешенные псы, а толку — ноль! Нету ничего… И тут, будто в ответ на его необдуманные слова, с неба закрапал дождик. Он был маленьким и слабым, создавая лишь маленькие разводы на бегущей реке. Но Йоль знала, во что он скоро превратится. И во что превратит эту безобидную на первый взгляд речушку. Где-то вдали, насмехаясь над мелкими потерянными людишками, оглушающе прогремело. Гарт, Этна и Роу вжали головы, в испуге оглядываясь вокруг. — Ну когда же вы научитесь мне верить? — в отчаянии крикнула Йоль. — Ну же! Бежим! И они помчались еще быстрей, в ужасе спотыкаясь, сдирая мозоли и разбивая колени в кровь, но надо было встать, сжать зубы и спешить дальше, потому что буре все равно, что у тебя болит, все равно, кто ты, насколько умен и красив, она просто растопчет тебя, как маленькую букашку. Главное — успеть от неё скрыться, или она уничтожит любого. Это была гонка со смертью… Кто кого на этот раз? «Нашел! — наконец крикнул у девушки в голове долго отсутствовавший ворон. — Еще чуть пройти, и увидишь!» А дождь лил все быстрее, ярясь и бесясь. Он хлестал их по спинам, подгоняя и дико хохоча, стекал грязными струями по скалам, наполняя маленькую речку своими мутными ручьями, своей злостью, мощью, силой первых богов, что пришли из ниоткуда в никуда и создали законы природы. Небо яростно сверкало, наполняя сердца ужасом перед такой огромной и неуправляемой стихией. А Черноокая разрасталась, затягивая путников в свои ледяные объятия. Она звала их. Просила остаться с ней навсегда. Но у Йоль были другие планы, она, впрочем как и все люди на свете, непременно решила выжить… Наконец! Она нашла! Небольшая ниша явно не природного происхождения виднелась почти в середине огромной нависшей скалы. Йоль прикинула и решила, что залезть будет несложно. Точнее, было бы, если бы вокруг не бесновались ветер и молнии, а с неба не выливался на их головы целый океан. — Гарт! — крикнула она, перебивая завывания дождя. — Давай наверх! Кузнец, стряхнув холодные капли с лица, отчаянно замотал головой: — Без Этны не пойду! В Йоль вспыхнула ярость. Бешеная, неконтролируемая. Хотелось избить этого тупоголового твердолобого жителя равнины, бросить всех и спастись одной. Но стаю не бросают. — Лезь, сказала! Затем она повернулась к девочке. Концентрация. Здесь требуется концентрация. Она живо сплела заклинание и принялась поднимать её наверх. Её силы стали стремительно таять. Времени осталось совсем ничего, а потому нельзя ждать, пока девочка сама заберется, она еще слабая да и уставшая к тому же. Тут Йоль вдруг будто ударило: «Гарт сейчас сорвется!» Она лишь пару раз использовала два заклинания одновременно, так как её запас магических сил не так уж велик, и последствия весьма неприятные. Но Этна была только на середине пути. И тут рука кузнеца действительно соскользнула. Йоль даже не думала. Она действовала так, как ей говорили инстинкты. — Vindr thrysta*! — крикнула она. Уплотнившийся воздух толкнул Гарта обратно, и тот удержался. А вот коленки Йоль как-то предательски задрожали. Закончив с девочкой, она быстро запихнула в нишу и Клыка. Теперь сил почти не осталось. «Волна идет…» — апатично подумала девушка. Глаза застилала пелена бесновавшегося ливня, разбушевавшаяся речка, чьи потоки сильным напором толкали двух людей вперед, на камни, была уже почти по пояс. Даже просто устоять казалось невозможным. — Ты… теперь… — с трудом произнесла девушка, повернувшись к Роу. Тот лишь покачал головой и проорал, стараясь перекричать шум дождя и грома: — Ты первая, я подстрахую. «Поздно». — Ну? — Не сейчас. Роу что-то возразил, но она его уже не слышала, собирая остатки сил для отражения новой атаки взбесившейся реки. И вот она уже показалась. Огромная волна, сметающая все на своем пути, меняющая лик ущелья, как ей вздумается… — Adurna**… — дальше Йоль ничего сказать не могла. Просто… уже не было сил… Но она доверилась природе. Доверилась той силе, которая сопровождала её на протяжении всей её жизни. И хотя она не построила точно заклинание, она пропустила магию через себя, и усталое сознание само завершило начатое. Огромный вал мутной воды прошел над ними. Все. Медлить нельзя. Йоль дрожащими руками ухватилась за скользкий выступ и подтянулась. Опору для ноги. Так. Снова за выступ… мокрые и грязные камни не так-то легко схватить… Йоль теряла сознание. Раздирала пальцы в кровь. Плакала от боли и бессилия. Сейчас она упадет… А, нет, пронесло. В лицо били струи дождя. Она вновь подтянулась, больно ударившись плечом, её немедленно затошнило, а голова предательски закружилась. Ухватиться за острый выступ… Она уже рядом! И тут рука соскользнула… Нет! Только не сейчас! Девушка почувствовала, как замирает в груди. Она падала назад. Это конец. И внезапно кто-то подтолкнул её сзади. Чьи-то сильные руки держали её. Роу! Это Роу! — Гарт! — заорал он у неё под ухом. — Тяни! Кузнец торопливо схватил полуобморочную девушку и втянул в нишу. Следом вполз бледный и дрожащий Роу. Все… Победа… Теперь можно и отключиться… *** На залитом солнцем зеленом холме стояла девушка. Нет, это была эльфийка… Милая, чудесная эльфийка, будто сотканная из солнечных лучей и мягкого ветра. Её прекрасное лицо светилось от счастья и умиротворенности. Она улыбалась и, кажется, даже напевала какую-то милую, но грустную мелодию. Она раскрыла руки и закружилась, радостно смеясь лишь оттого, что она существует, что есть это солнце, эта зеленая трава и прекрасный день. Эти безумные чувства просто разливались в воздухе и переполняли её. Стоп. Кого это — её? Внезапно она стала ощущать себя в этом пространстве. Она. Её имя — Йоль… И тут на холм вылетели драконы… Десять огромных сверкающих чудовищ. Они рычали на девушку, пускали огонь и хлопали пастью прямо возле неё. Самый большой из них — красный — подлетел к ней и схватил её своими острыми, как кинжалы, когтями. Девушка закричала. И тут Йоль почувствовала это. Её эмоции. Страх, ужас, боль. Она тоже закричала, сжимая виски. Её переполняли чужие чувства, её разрывало изнутри, не оставляя места для собственного Я. Пусть это уйдет! Пусть! ПУСТЬ УЙДЕТ! Она в ужасе очнулась, крича и махая руками. Роу и Гарт уже развели костерок и высушили одежду. Клык лежал возле сестры, никого не подпуская, и утробно рычал, если кто-то из мужчин подбирался ближе, чем на расстояние вытянутой руки. До тех пор, пока Йоль сама не проснулась, переполошив всех в их маленьком укрытии. — О, ты очнулась! — радостно заголосил Роу, пытаясь к ней подобраться. Впрочем, злобное ворчание волка тут же охладило его горячий пыл. А охотница глухо застонала. Боль. Как же болит голова. Тупая, пульсирующая, будто кто-то там изнутри долбит сотнями маленьких молоточков, не зная усталости. Рук и ног она почти не ощущала. Ничего не хотелось. Это была та апатия, что захватывает тебя на грани истощения. Когда хочется лишь одного — не существовать. Она закрыла глаза и тихонько заскулила, умоляя духов забрать боль. Или её саму. Клык озабоченно потерся носом об её лицо и, будучи не в силах ей помочь, тоже тихонько заскулил. Йоль закрыла глаза и снова опустилась во мрак. И вновь она видела чужие лица, эльфов, кричащих что-то друг другу. И драконов. Огромных огненных созданий, воплощений силы и ярости. Они сражались. Они убивали друг друга. Йоль не знала, почему. Она знала лишь одно — каждое их чувство, ощущение проходило через неё. И она кричала от чужой ярости, рыдала от чужого горя и одиночества, умирала вместе с ними и вновь возвращалась, чтобы чувствовать сжигающую ярость драконов, холодную ненависть эльфов и режущий раздирающий холод в груди от утраты близких. Иногда она выныривала в реальный мир, но это не приносило ей облегчения. Она вновь чувствовала, как её голова буквально разрывается на куски. Все это время она просто лежала без движения и тихо скулила. Роу однажды попытался к ней пролезть, но Клык достаточно краснорычиво объяснил ему, что этого делать не стоит. В этот раз голова болела гораздо меньше, а потому девушка позволила себе прислушаться к окружающему миру. Роу и Гарт о чем-то тихонько говорили, а маленькая Этна, забавно посапывая, доверчиво прижималась к свернувшейся клубочком девушке. В ней Клык, видимо, угрозы не чуял. — … жена Джена. И парни — Гарри и Хел. Близнецы. Милые ребята были. У Гарри уж невеста появилась. Я-то думал, что счастье их устрою. А оно видишь, как вышло… — Мне жаль… — Знаю… Всем всегда жаль. Всем тем, кто ничего не терял … — А Этна? — Да… За Этну спасибо. Молиться буду. И за тебя и за неё. Я ж, грешным делом, и на неё иной раз думал. А она, значит, и меня и дочь вытащила… — Да. Верно. Слушай, Гарт, я давно спросить хотел… Зачем тебе в Тирм? Мне-то по работе, а ты? — Сестра у меня там, странник. Я ж теперь в эту проклятую деревню не вернусь. А там Марианна… Может, поможет мне. Да и в городе работенку какую-никакую найду… Йоль шумно выдохнула, обняла спящую Этну, которая каким-то невероятным образом проползла мимо бдительного Клыка, от голода обозлившегося на весь мир, и покрепче прижалась к волку. И заснула. Да, она боялась, что снова увидит эти войны, кровь, смерть, но удержаться в сознании не было сил. В эту ночь Йоль Дочь Спайна ничего не видела… Так прошло четыре дня. Буйная река, галопом несущаяся по искореженному бурей ущелью, постепенно стихала. Йоль проснулась от голода и солнечных лучей, нагло бродящих по её лицу, выползла из-под Клыка и кое-как доковыляла до края ниши. Ни Гарта, ни Роу поблизости не было видно. Она выглянула и заметила пропавших мужчин внизу. Они возились в мутной воде и что-то орали друг другу. Потом они заметили разглядывающую их девушку. Роу радостно замахал руками и запрыгал на месте и вдруг свалился прямо в Черноокую. Непонятно почему, но Йоль это ужасно развеселило, и она наградила мокрого и ошеломлённого парня светящейся улыбкой. Пора было идти дальше… Йоль подняла глаза к небу и зажмурилась. Глупое солнце! Они шли уже полдня. Как охотница узнала, все припасы закончились, и есть им было нечего. Клык вообще отощал и был похож больше на бездомного пса из какой-нибудь подворотни, чем на гордого волка. Девушка отыскала для своих спутников съедобные растения, которые пощадил поток бешеной реки, но этого было мало. И сейчас она смотрела в небо, хищно наблюдая за маленькой точкой птицы, которая парила там, в лазурной высоте. Роу заметил её взгляд и покачал головой. — Не выйдет. Она слишком далеко. Да и даже если ты попадешь, неужели ты думаешь, она по счастливой случайности свалится именно в это ущелье и именно нам под ноги? Охотница ничего не сказала. Она лишь сняла с плеча лук и вытащила одну из эльфийских стрел. Роу зачарованно разглядывал это произведение искусства. — Что это? — поинтересовался он. — Стрела, — ухмыльнулась Йоль. Парень с упреком взглянул на неё, как бы говоря, что он и сам видит, что это стрела. — Кулари, — объяснила охотница. — Добыча. — И что? — видимо, это название несведущему в древнем языке эльфов Роу ничего не объясняло. Девушка же только ухмыльнулась, вложила стрелу на тетиву и прицелилась в маячившую вдали птицу. Летающее создание, пронзенное метким выстрелом, немедля упало вниз, как и полагалось любой подстреленной дичи. — Браво! — мрачно констатировал Роу. — Мы теперь и без обеда и без стрелы! Йоль покачала головой. — Кулари, — позвала она. И внезапно эльфийская стрела с золотым оперением вернулась, да не одна. Прямо на ней был насажен приличненький такой горный гусь. Тощий немного, но это не меняло того, что несчастный Роу уже весь истекал слюнями и был готов, кажется, слопать его сырым. Сегодня у них будет самый лучший ужин в их жизни… Это был последний поворот… Йоль восторженно вдыхала отголоски морского воздуха, которые так заботливо приносил ей ветер, видимо, чувствовавший себя виноватым за ту ужасную бурю. Последний поворот… Йоль видела море лишь раз в жизни, когда она впервые прошла это ущелье. И теперь оно перед ней! Эта бушующая стихия воды, завораживающая взор, мягкая и грозная одновременно. Море никогда не бывает одинаковым. Оно постоянно меняется, день ото дня приобретая все новые, совершенно неповторимые оттенки и настроения. Сегодня оно спокойное и тихое и, как будто нет ничего более ласкового, чем его легкие волны. Вода отражает теплые солнечные лучи и слепит, не привыкшие к яркому свету, глаза. А завтра его разбудит сильный ветер, свободной птицей парящий над бирюзовыми водами, и величественные волны уже бьются о берег с силой огромного зверя. Голубое небо станет серым и грозовым. Это красота необузданности и силы. Море бесконечное. Оно тянет к себе своей загадочностью. Своей тайной. Кто раз увидит море — не забудет никогда… Её спутники уже давно спустились вниз, чтобы дойти побыстрее до побережья и отдохнуть, а она все так же стояла на огромном сером валуне и боялась дышать, чтобы не спугнуть то прекрасное и волнующее чувство, которое разрывало ей грудь. Но разрывало как-то по-особенному, так, что было невообразимо приятно. «Значит, уходишь?» — послышался в её голове тихий, как шелест осенней листвы, голос ворона. — Да, — коротко ответила Йоль. — Зачем ты спрашиваешь? Разве ты не со мной идешь? «Нет», — ответил её учитель. Йоль вскинула удивленные глаза на подлетевшего друга. Не пойдет? Бросит её? Как охотник? Казалось, она снова летела вниз, как тогда, когда сорвалась с мокрой скалы. Но в этот раз в животе не было водоворотов, только в груди засела тоска, и защемило так сильно-сильно, что, казалось, еще чуть-чуть, и Йоль просто треснет и расколется на две части. С каждым вдохом оно разрасталось все больше, заполняя собой каждую клеточку её тела. Бросает! Бросает?! Бросает… — Но почему? — в отчаянии воскликнула она. — Почему ты меня оставляешь? «Есть кое-что… Что я должен сказать тебе… Это касается тебя. Твоего происхождения…» Охотница удивленно взглянула на того, кто был с ней рядом так много лет… «Того, кто ты такая!» * Воздух, сожмись ** Вода