Серые слёзы. Серая кровь

А нервы как тигры в клетке. Так скромно, бывает, сидят. Лежат лениво на ветке И делают вид, что спят. Я, кажется, невозмутима, Как омут безветренным днем. Но где-то в глубинах надрывно Рычат мои тигры, как гром. Но все это лишь в голове. На деле нет ни волны На адской трясины воде. И тигры приручены. PARA_digma «Тигры и омут» Порт этого огромного города сразу же встретил Йоль мельтешением, яркими цветами, резкими запахами, вскриками, всхлипами, и движением, движением, движением повсюду. Здесь, там, все куда-то неслись, торопились, бежали, спешили, толкались, кидались из стороны в сторону, давили и давились. Привыкшая к тихому и спокойному лесу, мягкой завораживающей зелени, неторопливой жизни величавых гор, она в ужасе вжала голову в плечи, пытаясь отгородиться от этой круговерти жизни. Она осматривалась и прижималась к Клыку. Кто-то задел её, и девушка нервно дернулась. Столько людей… Совсем разных… Мужчин, женщин, детей. Кричащих и молчаливых, молодых и совсем стариков, что-то несущих, продающих, отбирающих… Йоль шарахалась туда-сюда, всеми силами пытаясь избежать прикосновения с этой огромной гомонящей массой без личности, пока, наконец, не пристроилась за широкой спиной Гарта, с легкостью раскалывающего эту толпу. Роу же чувствовал себя словно рыба в воде, деловито осматривал причалы, с кем-то ругался и пробивался к воротам — в общем, наслаждался. Огромная стена Тирма величаво возвышалась над жалкими лачужками сброда, не имеющего возможности жить внутри, поражая своим великолепием и мощью. Йоль с восхищением и трепетом смотрела на это свидетельство человеческого величия, сжимая в руках жесткую шерсть Клыка. Тот только недовольно ворчал, но не пытался скинуть руку двуногой сестры, понимая, что сейчас ей очень нужна его поддержка. — Эй, — окликнул их чей-то грубый голос. — Куда прёте, придурки? Вся не очень дружная компания дружно повернула головы на звук. Это оказался стражник, вконец измученный нескончаемым потоком сельского люда, заполонившего весь порт. Он хмурился и сжимал короткий меч, размахивая им как жезлом перед носами мужчин в лохмотьях. Его огромные доспехи тускло блестели на солнце, а стягивающие их ремешки грозились вот-вот порваться, видимо, скрывая под собой приличных размеров брюшко. — Это вы нам? — елейным голоском поинтересовался Роу. — Вам, вам, — пропыхтел стражник, в очередной раз вдохновенно вскинув свое оружие. — Не этим же отбросам! А ну кыш отсюда, крысы! Он громко топнул начищенным до блеска сапогом, и люди разбежались, грозно выкрикивая какие-то несуразные проклятия. — Чем мы заинтересовали доброго человека? — Роу старательно играл в дурачка. — Вы это… собачку-то свою придержите, — ответил им мужчина, убирая со лба темные волосы. «Собачку?» — удивленно подумала Йоль. И только потом сообразила, что стражник говорил про волка. — Это не… — начала было она, как жесткая рука странника тут же заткнула ей рот. Йоль возмутилась и со злостью отпихнула кисть наглеца. Да еще и пнула его хорошенько. Для профилактики. Роу однако же даже и виду не подал, что его кто-то там отпинал, только превратил гримасу боли в вымученную улыбку: — Чем же вам собачка не нравится, добрый человек? Она у нас милая, послушная… — Не положено! — подал голос его напарник. Выглядел он куда хуже своего друга — тощий, с корявым и сгорбленным носом и бледной кожей. Его цепкий взгляд пронзал насквозь. Йоль сразу поняла, кто здесь настоящий хозяин, а кто просто для украшения, чтобы отпугивать таких вот портовых крыс. — Как… — Не ясно? Совсем тупой? Зверь слишком большой. Мало ли что учудит. К тому же, он здорово на волка смахивает. Так что или девайте это куда-нибудь или катитесь вон. В этом городе и без вас идиотов полно! Роу, однако, на его слова даже внимания не обратил. Только достал из кармана пару монет и призывно позвякал. У жирдяя заблестели глазенки, но тощий только покачал головой. — Валите, придурки! Йоль злобно сжала кулаки, намереваясь подробно гадкому стражнику объяснить, почему… Хотя, просто объяснить. Мерзкие людишки! Как они ей надоели! Вечно оскорбляют других без причины. Они только встретились, а он уже их унизил! Но тут Роу схватил её под локоть и потащил куда-то в сторону, к причалам. Йоль попыталась вырваться, но у странника оказались на редкость крепкие руки. Волк предупреждающе зарычал, и только тогда парень соизволил отпустить охотницу. — Что ты делаешь? — прошипела она. — Йоль, — Роу сделал серьезное лицо. — Со стражниками нельзя ругаться. Мы ж тогда в город не войдем.  — Можно обойти с другой стороны… — невинно предложил Гарт, прижимая к себе дочку. Однако странник лишь раздраженно помотал головой. — Если не захотят пустить — не пустят. Думаешь, они не сообщат другим, что мы устроили? От Клыка надо избавиться! — ЧТО?! — Йоль чуть не задохнулась от возмущения. — Не смей! Он пойдет со мной! Она даже и не собиралась оставлять волка. Кто же её тогда защитит? Кто прикроет спину? Она же останется тогда одна, совсем одна в этом огромном, наполненном кишащей массой городе… — Йоль… — позвал Роу. — А как же твоя цель? Девушка подняла на него глаза, чувствуя, как начинает колебаться. И правда, как же её цель? Найти маму. Хоть кого-то найти, кому будет не наплевать, как она живет, что чувствует, чего хочет. Кого-то, кто прижмёт к сердцу и никогда уже не отпустит, рядом с кем будет тихо и спокойно. Безопасно. Клык потерся носом об её ладонь. «Значит, так надо, сестрёнка?» — будто бы спросил он. Она опустилась на одно колено и прижалась к четвероногому другу, ощущая, как жесткая шерсть щекочет кожу. Роу и Гарт тактично отвернулись, с внезапно возникшим интересом рассматривая орущих моряков. Они не заметили, как охотница ушла. Куда? Когда? Впрочем, вряд ли надолго, так что они не бросились искать её сломя голову. На всё голов не напасёшься. Через четверть часа она подкралась к ним сзади, а они даже не оглянулись — не услышали её тихих горных шагов. Впрочем, в таком шуме это простительно. Мимо пробежал какой-то озабоченный моряк, чуть не сшибив её с ног, но она была слишком подавлена, чтобы что-нибудь предпринять. Йоль подошла к мужчинам и, обхватив себя руками, глянула исподлобья. А затем низким и охрипшим голосом сказала: — Идем. Теперь пройти в город не составило труда. Тощий стражник только усмехнулся, когда понял, что его приказ все-таки исполнили. И Йоль поняла, что ему никогда не нужны были деньги. То, к чему он стремился, каждый день терроризируя посещающих город людей, это власть. Возможность управлять хоть чем-то, хоть даже ободранными обнищалыми крестьянами. Они шли по грязным улочкам, наполненными кричащими людьми. Хотя здесь атмосфера всё же была немного спокойней, чем в порту, но какая-то тяжесть висела в воздухе, затравленные взгляды, быстрые фразы, раздраженные голоса. Почти каждый мужчина носил при себе кинжал. Что-то происходило. Что-то нехорошее. И оно витало в воздухе, заставляя сжиматься и втягивать головы в плечи. Йоль испуганно озиралась. О, как она жалела, что оставила Клыка в той рощице возле города! Теперь некому прикрывать ей спину. Теперь любой может подойти к ней сзади. Эти люди… Все они… Почему они так смотрят? Что им надо? Они оборачиваются на неё… Йоль не доверяла Роу. Просто интуитивно знала, что на него положиться нельзя. Это слишком опасно, слишком рискованно. Гарт был поглощен Этной, он тоже ей не поможет… Прижимая малышку к себе, он уверенно вел их к жилищу своей сестры, но совершенно не обращал внимания, идут ли они за ним. Дома… Эти огромные каменные дома… Они давили на неё, совершенно неживые, ненастоящие. Они обступали со всех сторон, преграждали путь. Йоль задыхалась в этом городе. Лихорадочно оборачивалась на прохожих, думая, как их убить, если они нападут. Руки дрожали. Она чувствовала, что еще чуть-чуть, и она сорвется. Сколько их! Они накинутся на неё всей толпой, как всегда. Она одна! Одна! Клык, где ты? Клык! Клык! Где?.. Вдруг кто-то схватил её за локоть. Она громко вскрикнула и со всей силы ударила нападающего в лицо. Потом отпрыгнула и встала в защитную позу, злобно сощурив глаза. В ушах стучало, в голове вертелась только одна мысль — выжить. И она кинулась вперед… Внезапно кто-то обхватил её руками, подкравшись сзади. Йоль рыкнула и попыталась вырваться. Но тут услышала голос. Такой знакомый… — Йоль, Йоль, тише… Все в порядке, это просто пьянчужка. Все хорошо… Роу. Это он держал её. Какие сильные руки… Пока они заняты, он ведь не ударит, так? Напротив девушки валялся красномордый старик. Он противно пах чем-то непонятным. Когда он поднялся, то оказалось, что из носа у него текла кровь. Пьяница злобно заорал. — Ах ты гадина, шлюха подзаборная! Да я из тебя, всю дурь щас выбью! — заплетающимся языком угрожал он, тщетно пытаясь устоять на ногах. Йоль больше не боялась его, но вокруг собирались другие. Они смотрели на него. Сочувственно. А на неё — злобно и осуждающе. Она, впрочем, отвечала им тем же. Девушка попыталась вывернуться из цепких рук Роу, но не тут-то было — он держал её получше, чем богач свой кошель. Однако, Йоль была бы не Йоль, если бы не отдавила парню ногу, а затем пнула локтем в живот. Роу, охая, все же отпустил её. Девушка недобро скосила в его сторону глаза и вдруг с удивлением обнаружила, что он выше её. Ненамного, но все же выше… То есть там, в горах, она была себя чувствовала свободней. Уверенней. И даже не задумывалась о росте. Заметив её взгляд, Роу показал ей язык и по-мальчишески улыбнулся. Пьянчуга тем временем собирал всё больше народу. — И чего ты полезла? — вздохнул парень. Ответом ему послужил хмурый взгляд. — Простите, добрый человек, — запел парень, — она у нас ненормальная. Вот вам медяк на доктора… — Избить гадину! — взвыл старикашка, схватив монету. Видимо, надеялся получить ещё. Толпа одобрительно зашумела, Роу мрачно выругался. Внезапно из ближайшей таверны выскочила дородная дама и, качая в разные стороны своим огромным бюстом, громко заорала: — Ах ты, свинья пьяная! Чего людей тревожишь? — и со всей дури огрела красноносого мужичка по башке скалкой. Тот только охнул и принялся излагать суть событий, но дамочка и не подумала слушать. Она огрела его еще разок для профилактики и спешно извинилась перед Роу. Почему именно перед ним, Йоль так и не поняла, но, в любом случае, конфликт разрешился. До дома Марианны они добрались без происшествий. Только Роу теперь внимательно следил за озлобившейся еще больше охотницей, чтобы та снова чего-нибудь не учудила. Дом сестры Гарта был маленький, но добротный. Два этажа и еще комнатка под потолком. Муж Марианны был пекарем, так что семья если не процветала, то уж в любом случае не бедствовала. Они вошли в сени, и тут же на Гарта накинулась какая-то невысокая плотненькая женщина с огромной копной каштановых волос. Она крепко обняла его и поцеловала в щеку. А снизу прилепились еще два маленьких паренька семи и девяти лет. Теперь Йоль точно видела, что это его сестра — перед ней стояли две одинаковых макушки с тем разве что отличием, что у Гарта волосы покороче были. — Дядя! — радостно верещали дети. — Этна! — еще громче завопили они. Этна тоже приветственно завопила, и в доме поднялся такой невообразимый гвалт, что Йоль вымученно посмотрела на Роу. Парень сразу же понял её намек, и через десять минут её отвели в маленькую комнатушку под самой крышей. Там было крошечное окошко, под которым стояла кровать, крепкий сундук и куча старых вещей. Девушку это не смущало. Она прямо в одежде забралась на кровать, прижалась незащищенной спиной к стене и наконец-то спокойно выдохнула… *** Дни шли за днями. Роу сразу же куда-то исчез, а обращаться с вопросами о работорговле к кому-то из семьи Гарта было бесполезно. Поэтому охотница коротала свои дни в крошечной комнатушке, лишь изредка спускаясь вниз, чтобы поесть или искупаться. Все остальное время она проводила, наблюдая через маленькое окошко за копошащимися на улице людьми. Она убеждала себя, что это не страшно. Убедить не получилось. Потому что это было страшно. Потому что так тесно, что трудно дышать, и столько людей, а угадать, о чем они думают, что замышляют, не представлялось никакой возможности — слишком она плохо их знала, повадки, желания, мимику, движения, и слишком паниковала, оказываясь, пусть даже и мысленно, прямо посреди толпы. Стоило ей только представить, и сердце уже начинало отбивать бешеный ритм, а в животе, казалось, появлялась пустота. И Йолле тут же открывала глаза, чтобы убедиться, что она тут одна, под защитой крепких стен и оружия. Она тосковала по горам, по их бескрайним просторам, воле, свежему воздуху и яростному ветру. По ясному солнечному свету, вековым деревьям. И по Клыку. Отсутствие волка причиняло такую невыносимую боль, что Йолле была готова завыть, и останавливало её лишь понимание, что этим проблему-то не решить. Но пойти и навестить друга она не могла. Гарт отказался её сопровождать, у него было полно всяких дел, а идти по Тирму одной было равносильно самоубийству. Изредка она выходила на улицы по ночам и просто стояла, вдыхая холодный воздух и обещая себе прибить Роу, как только он вернется. Она просила Марианну не закрывать дверь, и та шла девушке навстречу. Видно, Гарт ей все рассказал. Ну, если не все, то многое… И вот однажды светлым ясным денечком таинственный странник все же вернулся, и ждал его отнюдь не тёплый приём с распростёртыми объятиями. — Где ты был?! — рявкнула Йоль. Роу вжал голову в плечи. — Уходил по делам. — Но ты ничего не сказал мне! Ничего! — продолжала бушевать охотница. — Хватит кричать уже! — разозлился странник. — Я, в конце концов, тебе не нянька, чтобы вечно с тобой сидеть! Йоль вдруг пораженно замолчала. Ведь действительно, чего это она на него взъелась. Раньше она никогда бы не позволила себе от кого-то зависеть. Что с ней происходит? — Я, между прочим, этого работорговца нашел… — Где? — Йоль подскочила к нему так быстро, что парень даже отшатнулся от неё и уперся спиной в стену. Им двоим позволили спокойно поорать друг на друга в каморке Йоль, а места тут было не так уж много. — В Нижнем Городе. Йоль качнула головой. Это название ей ни о чем не говорило. — Ну, — принялся объяснять парень, — Это неофициальное деление Тирма. Простыми людьми, так сказать. Верхний город — это владения губернатора и кучки богачей, Средний Город — простого люда, торговцев там всяких, горожан, в общем. А Нижний… Думаю, ты поняла. Работорговля, публичные дома, арена гладиаторов, азартные игры… Власти Тирма эту лавочку не прикрывают, потому что она приносит им колоссальный доход. А, значит, и императору, так что он только «за». Йоль нервно передернулась. Нет, она вовсе не боялась идти туда, в пучину этого кошмара. Её просто ужасно раздражало, сколько времени они уже потратили. — Ну так идем же! — нетерпеливо произнесла она. Они быстро собрались (Йоль прихватила с собой всё своё оружие), перекусили и отправились в дорогу. На улицах уже вовсю толпились люди. Сейчас был тот самый роковой час, когда всем куда-то надо и дома не сидится. Йоль нервно передергивала плечами, оглядывалась и вообще была до жути хмурой, а что до Роу, то его распирало счастье от такого светлого солнечного дня, что он даже принялся насвистывать. Он заглядывался на красивых горожанок, приветственно кивал головой знакомым, в общем, выражал свое счастье как только мог, не забывая при это искоса наблюдать за охотницей, чтобы она снова не устроила какой-нибудь концерт. Через четверть часа они всё же добрались до Нижнего города. — Предупреждаю сразу, — заговорщически прошептал Роу. — Ничего хорошего ты там не увидишь! — А я не смотреть пришла, — фыркнула Йоль и шагнула вперед. Сейчас в Нижний Город пребывал в сонном состоянии. Все лавочки были закрыты, лачужки нищих молчаливо ютились друг рядом с другом, угрожая вот-вот рухнуть, изредка можно было встретить какого-нибудь бродягу, который тут же принимался клянчить у них деньги. А Роу вытаскивал свой двуручник. Просто так, поиграться. Когда они проходили мимо огромного обшарпанного здания с куполообразной крышей, то Йоль с удивлением спросила, что это. — Арена, — с какой-то горечью сказал Роу. — Тут сражаются за деньги. Может, рабы, а можешь и сам встать, если не боишься. Как петушиные бои, только… с людьми. Охотница молча взглянула на своего спутника. Что-то за этим горьким голосом есть, что-то очень больное, застарелое, но еще нарывающее. Она помнила, как у неё однажды какой-то порез долго не заживал, а потом воспалился и зудел, да так, что хотелось снова его разодрать до мяса, лишь бы новой болью перекрыть старую. У него то же самое. У Роу. Хочется разорвать, да нечего. Кроме души. Тут уж другими способами надо. — У меня там… брат погиб… — вдруг добавил он, быстро отвернулся и ускорил шаг. Потом они прошли мимо вереницы красиво украшенных домов, обвешанных фонариками и лентами, чьи обитатели, видимо, спали. Только несколько захудалых стариков подметали дворы. — А что? — ответил Роу на удивлённый взгляд Йоль. — Работа-то ночная. — Что за работа? — спросила она. Роу нервно передернул плечами и сказал: — Эээ… давай оставим этот вопрос без ответа, а? Тем более, мы уже пришли. Они увидели большой и крепкий двухэтажный дом, резко контрастирующий с лачугами бедноты. Его окружал высокий каменный забор, из-за которого слышался яростный лай собак. Басовитый такой лай. Видимо, пёсики были не маленькие. Роу три раза постучал — никакой реакции. Он стукнул еще раз и вдобавок громко поорал. На его дикие вопли из-за ворот выглянул вороватого вида мужичок и разразился такой бравадой нецензурных слов, красочных сравнений и эпитетов, что даже привычный уже ко всему странник чуть-чуть покраснел, что уж говорить о Йоль — лицо её больше напоминало помидор. — Эээ, мы явно пришли не в то время, — протянул Роу, закрывая за собой дверь. Прямо перед ними стояла толпа мужчин. Орущих. Точнее, кричал только один. С яростью и злобой, потрясая своим огромных размеров животом и брызгая слюной в собеседников. Его красная рубаха будто служила выражением его праведного гнева, такая горящая и яркая. Впечатление, правда, портили пятна неизвестного происхождения, но, как говорится, не нравится, не смотри. — А я тебе еще раз говорю, Григ, что ты за своих оборвышей слишком много просишь! — кричал он, указывая на двух жмущихся в углу мальчишек, таких тощих и маленьких, что невольно хотелось их пожалеть и защитить. Его собеседник — Григ — был мужчиной невысоким, одетым в черное. Его длинные темные волосы спадали ему на глаза, так что приходилось постоянно их поправлять. — Уймись, Торес, — ледяным голосом произнес он. — Если ты не будешь их покупать, это сделает кто-нибудь другой. Синкар, например. Роу наклонился к Йоль и прошептал, что этот Торес Бык и есть тип, которого они искали. А работорговец аж покраснел от злости, полностью слившись со своей рубахой. — Не смей произносить имя этого ублюдка при мне! Эти щенки не стоят таких денег! — Не стоят, так не стоят, — неожиданно легко согласился Григ. — Мы уходим, парни. Забирайте их. Проведаем-ка Синкара. Из тени выступили трое крепких парней, намереваясь схватить юных рабов. — А ну стоять! — завизжал Торес. Его окружили собственные охранники — псы, ожидающие приказа хозяина. — Ай, ладно! Будь по-твоему! Келер, рассчитайся с господином, да поживее. Не люблю смотреть, как кто-то забирает мои деньги. Григ с довольным видом получил своё вознаграждение и быстро покинул дом, не забыв окинуть оценивающим взглядом новоприбывших — что поделаешь, профессиональная привычка. Йоль поклялась, что если когда-нибудь встретит этого Грига, воздаст ему по заслугам, и плевать, имеет она на это право или нет. Никто не смеет покушаться на свободу других. Тем временем тощий помощник работорговца, заведующий его финансами, осторожно подергал хозяина за рукав. — Ну что еще, Келер? Я в депрессии — эта свинья из Драс-Леоны увела все мои деньги! Йоль нахмурилась — этот человек нравился ей все меньше и меньше. Хотя, как вообще кому-то может нравиться торгующий себе подобными? Келер молча указал на посетителей, и Бык резко повернулся к ним лицом, так что его живот угрожающе зашатался. — Так, так, так! А это у нас кто? Роу обеспокоенно зашевелился: — А это я, добрый господин, к тебе вчера заходил! — Я думал, вы придёте позже, — протянул Торес. — Уж прости, — заулыбался парень, — даме моей не терпелось. Торес задумчиво почесал свою изрядно полысевшую макушку и махнул рукой: — Да, ладно, чего уж там! Вы, вроде, говорили, что Вам раб покрепче нужен… Вот, — он подошел к зажавшимся в углу юнцам и резко их пнул, заставив подскочить, — могу этих предложить. Хорошие, крепкие, прямиком из Сурды, и всего-то… — Вообще-то, — прервал его Роу, — нам не нужен раб. На самом деле, нам надо было… — То есть как? Вчера ты мне сказал другое! — свинячьи глазки Тореса опасно сузились. Йоль напряглась, чувствуя как накаляется атмосфера, а работорговец угрожающе щурится. Краем глаза она заметила, что их окружают. Вот идиот, это ж надо так додуматься! — Это нехорошо, — продолжал вещать работорговец, — так вот обманывать людей. А тем более Тореса Быка! За это наказывают. Уж я-то об этом позабочусь! Их было четверо, Йоль чувствовала их всем телом. Она пригнулась и коснулась набедренных ножен, чтобы как можно быстрее выхватить Стальной коготь, Роу же только примирительно вскинул руки. — Простите! Нам всего лишь нужно прояснить пару вопросов. — Вопросы здесь задаю я! — рявкнул Бык. — Вяжите их. За таких много дадут… Охранники накинулись на них, Роу тут же вытащил свой меч и отрубил кисть у особо резвого. Послышался крик боли. Йоль оттолкнула того, который летел прямо на неё и прыгнула. Никто не успел заметить, как она это сделала. Просто через секунду Бык уже валялся на полу с приставленным к горлу ножом. — Пусть остановятся! — прошипела она, чувствуя, что Роу сейчас весьма непросто. — Всем стоять! — срывающимся голосом взвизгнул работорговец. — И не двигаться, — медленно прибавила Йоль. — Или я его прирежу. Торес только испуганно вытаращил свои глазки-пуговицы и засопел. Йоль почувствовала, как сзади кто-то копошится, и через секунду рядом стоял изрядно помятый Роу. — А теперь ты ответишь на его вопросы, — сказала девушка. Работорговец ухмыльнулся и отрицательно помотал головой. Тогда Йоль приблизилась к нему и тихо прошептала прямо ему на ухо: — Или я найду тебя. Я приду ночью в твой дом, заткну твой мерзкий рот грязью и буду срезать с тебя по маленькому кусочку плоти, пока ты не умрешь от ужасной боли и потери крови. А затем я выволоку твой труп в лес, где дикие звери растащат его по кусочкам. Ты по-прежнему хочешь молчать? — Вас найдут и убьют, — прохрипел он. — Не убьют, — ухмыльнулась Йоль, поднимаясь. Его надо запугать. Сильно запугать. Но чем? Чего люди боятся больше всего? Ах, точно! — Brisingr, — прошептала девушка, и на её вытянутой руке заплясало пламя. У стражников расширились глаза от ужаса. Работорговец нервно выдохнул и отполз подальше. С магами дело иметь — себе дороже. — Ладно, чего надо? — недовольно спросил Торес, пытаясь подняться. Йоль загасила огонёк и довольно ухмыльнулась. Теперь настала очередь Роу. — Десять лет назад у тебя была рабыня. Девочка лет семи с черными волосами и обрезанными кончиками ушей. Она сбежала. С ней была женщина. Где она? Бык сначала хмуро разглядывал парня, а затем громко рассмеялся. Смех у него был противный, какой-то булькающий. — Вернулась, да? Помню, помню… Долго я её выторговывал… Джейлин… Красотка была. И мелкая у неё была. Жаль только кончики ушей были обрезаны. Уродство какое. Я разрешил ей оставить малявку, позволил жить у себя в доме, работать спокойно. А эта тварь подстроила побег своей мелкой швали. И я её продал. Йоль дернулась, когда Бык оскорбил её мать, и подлетела к работорговцу: — Кому? Кому ты её продал? — Э, нет, милочка! Я своих клиентов не выдаю! — покачал головой Бык. Йоль злобно зарычала, желая только одного — изрезать рыло этого свина. Роу тихо взял её под локоть и оттеснил подальше от Тореса. — Ну что ты! — тут он достал кошель и выложил золотую монету. — Мы просто хотим поговорить с ним. — У меня в последнее время с памятью плоховато, — произнес работорговец, жадно блестя глазками. Когда же странник достал еще один золотой, Торес сдался: — Его имя — граф Элистар. Точно помню, что он из Белатоны. Такие люди не забываются. Но не советую вам с ним встречаться — весьма опасный тип, вроде как глава какой-то тайной организации… Все, я сказал вам всё, что знаю. А теперь убирайтесь. — Где её поймали? — задала последний вопрос Йоль. — Это уж не ко мне, — отмахнулся Бык. — Это всё Григ, вы видели его. Когда они вышли из дома, на улице уже стояла темень. Точнее, небо почернело. А вот сами улицы Нижнего города ожили. Они горели неярким светом, везде толпился народ, охочий до развлечений, зазывалы рекламировали свой товар. Йоль снова напряглась — пробираться сквозь такую толпу ей абсолютно не нравилось. Но все же приходилось кое-как продираться, активно работая локтями. Внезапно она услышала смех, повернула голову и увидела яркий сияющий дом. Один из тех, мимо которых они проходили днем, с ленточками и фонариками. На фоне дома расположилась стайка девиц, одетых крайне откровенно, и теперь с радостью повисших на ошеломленном (или ей только показалось?) Роу. — Идем, — поторопила Йоль. — О, брось! — махнул рукой парень, совершенно разомлев в объятиях красавиц. — Давай отдохнем — дело ведь сделано! — Ничего еще не сделано! — прорычала Йоль. — Мы её не нашли! Хватит, идем. Роу скорчил рожу и притянул к себе пару девушек. Остальные обиженно запищали. Йоль тем временем пару раз толкнули и немыслимое количество раз проехали по ногам. — Как ты можешь прикасаться к этим… — Кому? — надменно спросила одна из женщин. — …этим женщинам, что за горсть монет продали свою свободу, — закончила Йоль, прекрасно понимая, что её слова, так много для неё значащие, у этих людей вызовут лишь смех. Так и произошло. Громкий хохот заполнил улицы Нижнего города. Йоль, стиснув зубы и сжав кулаки так, что короткие ногти с болью впились в ладонь, резко развернулась и побежала. Она убегала во тьму, уже почти не слыша обеспокоенные крики Роу и довольные возгласы девок. Она убегала от своих страхов все дальше и дальше в этот прогнивший город…