Человек без улыбки

Andrew Belle – In My Veins - Ты из Поколения Чудес? Заткнись, пожалуйста. - Не молчи. Я сказал, пошёл к чёрту. - Эй, я к тебе обращаюсь! Умри. - Куроко… Кагами протягивает руку, чтобы потрясти меня за плечо, и я резко вскидываю голову, со злостью отбрасывая наглую часть его тела в сторону, отчего рука с хлопком отлетает под странным углом. - Не прикасайся ко мне, - только и могу выдавить я, пытаясь скрыть всю злость и ненависть. – Я ничего не буду тебе рассказывать, и, если ты хотя бы ещё один раз заговоришь со мной об этом, я убью тебя. Тайга недовольно хмурится и смотрит на меня, словно на больного, но мне всё равно. Я поджимаю губы и откидываюсь на спинку стула, с нетерпением смотря на настенные часы. До звонка ещё больше пяти минут. - Тебе что так трудно рассказать мне немного о них? – обижается парень. – Я ничего сверхъестественного не спрашиваю. Я снова смотрю на Кагами, немного прищуриваясь, и умоляю всех богов на свете, чтобы он отстал от меня. Чёртов баскетбольный фанатик! - Я повторять два раза не собираюсь. Хочется курить, и я с великим огорчением откидываю мысли о том, что до конца уроков ещё почти два часа. А потом домой. Потом опять пачка сигарет и крепкий кофе на ночь, чтобы не уснуть и не переставать думать о своей боли. Не так просто избавиться от неё. Избавиться от мыслей и воспоминаний. Тайга вздыхает и отворачивается, подпирая голову рукой, и мне кажется, что он окончательно обиделся на меня. Вот и славно, больше приставать не будет со своими глупыми расспросами. Ветер прогоняет облака, и солнце, наконец, врывается в класс, начиная играть в волосах баскетболиста, чья спина плавно поднимается и опускается в такт его дыханию. В последнее время я ловлю себя на мысли, что скучаю. Скучаю по стуку баскетбольного мяча о пол, скучаю по крикам болельщиков, по сильным соперникам, по адреналину и по судорожным мыслям о тактике игры, когда у меня не получается применять своё отклонение. Я не брал в руки баскетбольный мяч почти год. Почти год назад я последний раз играл в команде на турнире, который прошёл гораздо позже, чем планировалось. Тогда только начался новый учебный год, и зимний турнир перенесли на весну, потому что были какие-то проблемы с организаторами и контрактами. Я точно не знаю, что у них там произошло, но я помню, как Акаши говорил нам, что у нас есть ещё время для тренировок. И когда мы выиграли турнир, у нас был почти год, чтобы подготовиться к выпускным экзаменам, потому что мы не собирались участвовать в летних соревнованиях. Мы планировали взять отдых, чтобы в следующий раз свергнуть новых победителей. Мы планировали и дальше играть вместе. А потом произошёл тот несчастный случай. И всё пошло наперекосяк. Какое-то время я не появлялся в школе, потом я вернулся, но все почему-то говорили, что я стал другим. Я начал курить. Я начал пропускать занятия. Я перестал играть в баскетбол. А к концу года мне всё-таки пришлось заняться учёбой, я кое-как сдал экзамены, а потом решил поступить в новую школу вдали от дома. Я не хотел больше видеть свою команду. Ни грозного капитана Акаши, ни вечно недовольного Мидориму, ни обжору Му-куна, ни безмятежного Кисе. И о Дайки думать я тоже не хотел, но у меня не получалось. Никогда не получалось. Он преследует меня даже во снах… *** После урока я не выдерживаю и иду на улицу, чтобы покурить. Солнце светит так ярко, что хочется закрыть его руками или спрятать куда-нибудь, чтобы оно прекратило существовать. Зарисовать тучами и приделать дождь. Серый и безжизненный. Я останавливаюсь недалеко от входа и присаживаюсь на небольшой заборчик, доставая пачку сигарет. Идти за школу мне лень, да и вряд ли кто-то вообще заметит меня. Я просто незаметно покурю в сторонке. Один. Жарко. Солнце ослепляет, и я вяло смотрю на небо, затягиваясь и впуская горький дым в свои лёгкие. Выносливости мне никогда не хватало, а теперь я, наверное, даже половину игры не продержусь… Дайки бы убил меня, если бы узнал, что я курю. Я откидываю назад голову и прикрываю глаза, представляя, что невидимые пальцы касаются моего лица вместо лучей. Как они гладят губы и веки, как путаются в волосах и оттягивают их назад. В горле першит, и я прокашливаюсь, открывая веки, потому что громкий смех девчонок вырывает меня из задумчивости. Я осматриваюсь и стряхиваю пепел, который осыпался мне на пальцы. Смех усиливается, и я бросаю взгляд в сторону ворот школы - теперь я вижу, почему девчонки нашей школы зашевелились. Это всегда происходит, когда появляется он. И раньше это всегда бесило Аомине. Яркое солнце играет в его светлых волосах, пока парень направляется в мою сторону, заметив меня с самого начала. В его ухе блестит серьга, словно бриллиант, лукавая улыбка появляется на его лице, а глаза приобретают доверчиво-наивные нотки. - Куроко-чи! – он машет мне рукой, привлекая моё внимание. Я прищуриваюсь, чтобы лучше его видеть, и снова затягиваюсь, опуская голову и дожидаясь, пока блондин доберётся до меня. - Куроко-чи! – он радостно смеётся и бросается ко мне на шею, отчего я отшатываюсь назад и почти падаю с забора. – Я так рад тебя видеть! Я несильно отпихиваю его. - Привет. Кисе, - неохотно говорю я, немного щурясь от солнца. Блондин улыбается и осматривает меня. - Фу, ты всё ещё куришь? – он машет рукой в воздухе, пытаясь развеять дым. – Пора завязывать уже. Я не отвечаю и снова затягиваюсь, докуривая сигарету и бросая её под ноги. - Зачем ты пришёл? – равнодушно спрашиваю я. - Хотел тебя увидеть! – Кисе скрещивает руки на груди. – Куроко-чи, ты всегда такой злой! Почему я не могу просто прийти и проведать своего друга? Я поджимаю губы и облизываю их языком. - Мы никогда не были друзьями. Он закатывает глаза. - Серьёзно, зачем припёрся, Рёта? Я же сказал, что не хочу больше никого из вас видеть, - я спрыгиваю с заборчика и встаю так, чтобы солнце не ударяло по моим глазам. Теперь блондин сам щурится, опуская голову, чтобы его волосы немного скрыли его от света. Его лицо за мгновение принимает серьёзное выражение, а взгляд становится холодным и тоскливым. Меня всегда поражала эта его способность превращаться из наивного идиота в разумного парня. - Скоро годовщина смерти Аомине-чи, - напрямую говорит парень, и я чувствую, как очередная струна лопается у меня в груди. – Я пришёл, чтобы сказать, что мы хотим собраться вместе. Чтобы поиграть, как раньше. Поиграть в его честь. Я отступаю назад и прячу руки в карманы, потому что не знаю, куда их деть. Это удар в самое сердце. Это самый больной удар, который мне можно нанести. - Ты идиот? – раздражённо спрашиваю я. – Ты что решил, что я серьёзно припрусь к вам и, как ни в чём не бывало, сыграю в баскетбол? – мой голос срывается, и я замолкаю, отворачиваясь от него и вставая в пол-оборота. Кисе вздыхает и трётся ботинком о землю. Между нами повисает неловкое молчание. - Ты до сих пор не играешь? – спрашивает Рёта. – Уже год прошёл. Пора начать жить дальше и отпустить его, Куроко-чи. Аомине-чи бы не хотел, чтобы ты из-за него… - Замолчи! Я тянусь к пачке с сигаретами, чтобы снова закурить, но на полпути останавливаюсь. - Куроко-чи… - Кисе тоскливо смотрит на меня, затем вздыхает и прикрывает веки. – Если захочешь прийти, мы собираемся через две недели в пятницу. На площадке, где мы раньше играли вместе, недалеко от нашей старой школы. Вечером где-то в шесть. Я хочу, чтобы вы все пришли… Я не отвечаю, неуверенно кивая или дёргая головой. Рёта ещё немного молчит. - Мне пора, увидимся, Куроко-чи. Я встаю ровно и смотрю на то, как мой бывший товарищ по команде уходит от меня прочь. Его плечи опущены, руки в карманах, светлые волосы развиваются на ветру. Он сам как солнце. Сам как лучик надежды, недоступный для меня. В отличие от меня, Кисе - сильный. Он всё ещё играет и никогда не забросит баскетбол. Я вздыхаю и разворачиваюсь, вдруг неожиданно замирая на месте. Сбоку от меня, прислонившись к дереву спиной, сидит Кагами Тайга и внимательно смотрит в мою сторону. Он всё слышал. Теперь он знает моё слабое место. Я с трудом отвожу от него взгляд и направляюсь обратно в класс, чтобы досидеть последний урок и пойти домой. Чтобы снова мучиться своими воспоминаниями и мыслями. Мучиться от осознания того, что я ни за что в жизни не рискну прийти на эту встречу в честь Дайки. Я просто не смогу…