Машина Времени в Диване, или Попаданка.

Я набираю номер, так и не очнувшись толком от сна.Троглодиты из соседней клетке уже нервничают. Кстати, откуда здесь моя сумка? Неужели... - Алло, мам? - Где ты пропадаешь? С тобой всё в порядке? Я на домашний дозвониться не могу! - Эти... провода порвало. Гроза же. - Ты как? Что это у тебя какой-то голос усталый. Что-то случилось? - Да не, я в порядке... всё нормально. Сижу дома, пью чай. - Во как! Дома?! Да я уже у тебя дома была, уже всех друзей обзвонила, больницы и морги! Где ты? - Как! Все мои друзья в больницах либо в моргах?! Что у вас вообще там творится?! - Не увиливай от вопроса! Где ты? - Я в порядке. - Ну и где это? ( Не, не могу не засмеяться... Так себя обкуренные люди и чувствуют.) - На Карибах. - Ну, конечно, только на Карибах и может быть порядок... наша Россия... Стоп. На каких ещё Карибах ты сидишь?! - Ну, острова такие... - На каких ещё островах! Как ты там оказалась, на островах-то?! - Это... Я в командировке. - Ты же работаешь экскурсоводом в музее! - Ээээ... - Так, значит! Чтобы сейчас же была дома! - Ма, я не могу... - Как так? - Ну... я постараюсь, конечно... Но тут такой завал, ты не представляешь! - Какой ещё завал?! Что вообще случилось-то? Тебя удерживают? Я задумчиво оглядываю окружающее пространство. - Неет, да что ты. Не волнуйся. - Как не волнуйся! Где ты? Я могу вызвать полицию. - Да не надо.. (Только полиции тут не хватает. Я и так офигеваю от всего этого)Всё со мной в порядке. Меня просто подруга попросила у неё в бунгало на Карибах пожить, убраться там ... к её приезду. - Что вообще происходит? (Да чтоб я знала!) - Я скоро вернусь. Пока, ма. Что-то я тормознутая сегодня. Эти вещие сны так выматывают, да ещё эти чижи в соседней клетке зачем-то огонь разводят и орут:"Ведьма!". Вот же тёмный народ, мобильного не видели. - Вы, что, тёмный народ, мобильного не видели? - спрашиваю я. - Нет! - одним духом восклицают они. - Ну и правильно, в вашем веке их ещё не изобрели, - заключаю я и начинаю рыться в сумке. Сигареты? Я же не курю. Ну ладно, сигареты так сигареты. - Эй, дохляки, огоньку не найдётся. Однако, какие предупредительные ребята. Один уже тянется с горящей доской в мою сторону, никак не может дотянуться до моей сигареты, аж глаза вытаращил от напряжения. - Спасибо, дружище! - я прикуриваю от поленца, - правда, не стоило всю скамейку сжигать ради одной сигареты. Это так расточительно! - добавляю я, отползая поближе к противоположной стенке. Я надеваю испанские чёрные очки и мило улыбаюсь. Воцаряется зловещее молчание, нарушаемое лишь сопением этих доморощенных инквизиторов, пытающихся спалить меня. Я замечаю, что тишина вновь нарушена. Бродяги не причём: шаги в коридоре, за дверями. Кажется, у нас будут гости? Меня вылечат? Открывается дверь, и гвардейцы притащили Джека и затушили огонь, хоть после воплей заключённых и стали подозрительно на меня коситься. Джек тоже, видимо, совсем недавно пребывал в состоянии нирваны, чему свидетельствует шишка на затылке. У Будды была такая же, это знак просвещённых. Ну, или знак того, что носитель шишки получил бутылкой по башке. Он очнулся от своего блаженного состояния только для того, чтобы его не уронили на пол, уселся рядом со мной, и, как только гвардейцы исчезли, начинает посвящать меня в план побега, сначала осведомившись, как меня зовут. Я показываю надпись «I’m a Great Writer». Джек удивляется: - Прям так и зовут? – я гордо киваю в ответ. Джек удивляется ещё больше и спрашивает: - Тогда почему ты в тюрьме? Я пишу ему в блокнотике, что в тюрьмах было написано немало хороших книг. Джек сочувствующе вздыхает по поводу тяжкой писательской доли и сразу же приступает к делу. «Тебе надо только отвлечь охранника» - шепчет он, а я упрямо кручу головой. Потом я пишу в блокноте: «Too dangerous», и ещё раз многозначительно киваю. - Ну, а ты что предлагаешь? – ухает уставший меня убеждать Джек. Я молча (Я же немая!) и загадочно, как обкуренный гашишом червяк, улыбаясь, достаю из сумочки подарочный набор «Анти-удушье», в который входило два комплекта и раскраска «Как сделать напалм из наполнителей для кошачьих туалетов», и протягиваю его Джеку. Джек открывает коробку. Какие-то ремешки. Он спрашивает, что это. «Бюстгальтер?» - пишу я. Он осматривает коробку, присвистывает, крутит пальцем у виска и начинает изучать инструкцию. Через пять минут он произносит: « Это слишком важное дело, чтобы не проверить, работает ли эта штука или нет. Проверим на тебе» «Почему это?» - пишу я. «Потому что я сильнее» - отвечает он. Мне грустно. Здесь сила решает всё. Он поясняет: «Я смогу тебя быстро спасти, а ты меня спасти не сможешь» Я поспешила с выводами. Хорошо ещё, ему не сказала. В некоторых случаях очень хорошо притворяться немой. Он забирает у меня из рук изученные мною ремешки. Это точно не бюстгальтер, пишу я. Он интересуется: что это – бюстгальтер? Я пишу: «Не бери в голову». Он благоразумно смолкает. Ремешки представляют собой хитроумную сеть, поддерживающую тело повешенного, вроде жилета для эксцентричных французских маркизов-гедонистов, чья фамилия начинается с буквы "С". Я надеваю это на себя и застёгиваю, при этом ощущая себя, как космонавт: уверена, что прямо сейчас улечу на небо. Джек протягивает руку сквозь решётку и достаёт верёвку, затем оперативно завязывает узел, привязывает верёвку к решётке, крючок – к верёвке, и галантно подставляет мне колено. Из соседней камеры рычат: - Так ей и надо, ведьме! Я становлюсь на колено, и он морщится. Он распрямляет ногу - я падаю вниз. В дверях появляется тюремщик, в самый неподходящий момент решивший проверить заключённых. Я его не вижу, но знаю - он вперил изучающий злобный взгляд в Джека. Тюремщик подходит к клетке, и он испуган, шокирован и возмущён. Я повисла в своей петле с закрытыми глазами и высунутым языком. Сквозь ресницы я вижу, как паника захлёстывает Джека: он думает, что я умерла, и это, по правде говоря , не сулит ему ничего хорошего. Верёвка крутится и поворачивает меня лицом к тюремщику. Он приближает моё лицо к моему, и я чувствую его зловонное дыхание. Бу! – тут я внезапно открываю глаза. Эффект это производит потрясающий: тюремщик и половина персонажей из соседней камеры в обмороке, а остальная половина молится и твердит: - Ничего её, ведьму, не берёт, сжечь надо было! - Ан скамейки уже нет! - возражаю я. Вторая половина тоже лишается чувств. Джек шарит в карманах у тюремщика, и достав ключи, вопросительно смотрит на меня. Я пишу, что мне повешенье не грозит, и что мне и тут неплохо. Джек кивает и уходит. Самое главное: он забыл вынуть меня из петли! У меня уже ноги затекли, когда его наконец-то привели обратно гвардейцы. Я палиться не хочу и снова прикидываюсь дохляком. Гвардейцы подходят поближе. Бу! У гвардейцев нервы крепче, чем у тюремщиков. Джек говорит, что я – индийский факир. Я показываю надпись «I’m a Great Writer». Пираты бормочут, что я - ведьма. Гвардейцы не знают, кому верить, и уходят, не заметив волшебной жилетки. Джек вынул меня из петли и пытается снять с меня куртку, но мне она нужнее! Так как мимо пролетело пушечное ядро, моя жилетка осталась при мне. Как я и предсказывала, на Порт-Ройал напали пираты с «Черной Жемчужины». Я сразу же вспомнила, что я рассказала об этом, и меня захлестнула волна паники. Я подумала: «Теперь, когда все всё знают, пираты уже не смогут украсть Элизабет, и тогда ничего не случится, и нас повесят! Жилетка бесполезна, если палач не подкуплен» На самом деле, очень наивно было полагать, что изменения, произведённые в течение дня, смогут остановить орду бессмертных пиратов, ведь как только они увидели, что город укреплён и подготовлен к засаде, они увели корабль, видимо, приняв решение идти вброд. Как бы то ни было, Элизабет всё равно украли. Утром прибежал Уилл Тёрнер и стал уговаривать Джека помочь ему спасти Элизабет. Как бесплатное приложение к великой персоне самого капитана Джека Воробья я тоже отправилась в путешествие, на этот раз решив молчать, как белорусские партизаны в споре с учениками Пифагора. Всё должно идти по плану, и мешать этому – себе дороже.