Машина Времени в Диване, или Попаданка.

Теперь я сижу в карцере «Чёрной Жемчужины» Тут мокро и рыбой воняет. Не хочу я сидеть в карцере. На единственной скамейке храпит Джек. Он сказал, что задушит меня голыми руками, если я ещё раз спихну его со скамейки. "Нашёлся, грозный, как жук навозный!" - написала я тогда. "Заткнись" - сказал он. Трудно дразниться, когда ты нем. "Джек Скарабей, Джек Скарабей, грозный, как жук навозный!" - написала я ему... На лбу, пока спал. "А потом рычал озлобленный враг, так его растак, глядя в зеркальце." Вообще, я не понимаю,зачем ему так часто нужно в зеркало смотреть. Можно подумать, он рассчитывает увидеть там нечто новое. (Хотя, в этот раз его ожидания оправдались) Он сказал, что задушит меня голыми руками, если я ещё раз спихну его со скамейки или напишу ещё хоть одно слово на его теле. Я бы хотела ему сказать, что он не джентльмен, но сдержалась. Я же, типа, немая. Мерзкий пират. И сапоги у него воняют. И ром у него тоже воняет. Как он его пьёт?! И вообще, он весь воняет. Спихнуть бы его со скамейки в воду. Пусть помоется. О да, тогда ему понадобится смыть с рук мою кровь. Хочется спать. Я снимаю с него сапоги и кладу ему под голову. Он говорит, что не ел пирожных тети Берты. Я ему верю. И забираю его шляпу. И сгибаю ему ноги в коленях. Я поражаюсь, как можно так спать?! Могут обокрасть, и он и не заметит. Он чихает. Спрашивает, что так воняет, и бросает сапоги в воду. Спит дальше. Я кладу шляпу под голову, а ноги на скамейку. Можно поспать! Вы думаете, как я тут оказалась? Я думаю о том же. Во всём виновата моя жадность. Я вела себя благоразумно. В основном, это было связано с тем, что во время всего вояжа я страдала от морской болезни или спала мёртвым сном. На Тортуге я тоже не была: высунула нос на улицу, понюхала и спряталась обратно. Да ну его к лешему, этот чудесный букет жизни, если он так омерзительно пахнет. Не очень-то хочется ходить по пиратскому городу в моей белой (относительно) пижаме и любоваться на пьяные рожи, и пачкать мои мягкие домашние тапочки в грязи обширных тортугских луж. На Исла-де-Муэрте меня бы тоже не было, если бы моё благоразумие одолело мою жадность. «Хоть одну побрякушечку стяну!»- думала я, нацеливаясь на великолепную корону,из чистого золота и с рубинами. А ещё там статуэтки всякие ацтекские должны были быть... Это Вам не просто деньги, это культура! Искусство! Пойдёт за тысячи на аукционах! Но всяких занятных вещиц там были горы, настоящие горы. Эта пещера была огромной, громадной, колоссальной, и битком набитой сверкающим золотом. Пиратские инстинкты. Далось мне это золото! Правда, его можно было бы на аукционе продать, когда вернусь. Далось мне это золото?! Жадность фраера сгубила, и хоть я никому не мешала, Уилл рассудил иначе: - Я не хочу иметь дела с пиратами! – воскликнул он и обрушил весло на мою голову, после того, как вырубил Джека с целью сбежать вместе с Элизабет. Я пискнула и провалилась в темноту. Моя бедная головка оказалась не такой крепкой, как у Джека, и я очнулась только от неприятного ощущения, будто кто-то на меня наступил. Я заворочалась, перевернулась и открыла глаза. На меня наступил Барбосса. Снизу он казался ещё страшнее, и я поспешила зажмуриться и вжаться в стенку. Вокруг сборище всех этих злодеев. О Боже, пошли мне лёгкую смерть. - А это ещё кто? – спросил Барбосса, рассматривая мою пышную, красивую, чёрную искусственную бороду( Завидует, наверное! ), пушистые усы и плащ c капюшоном, в который я завернулась, как гусеница в кокон. Интересно, в этом виде я похожа на Бен Ладена? - Великий писатель, - сказал Джек, фыркнув то ли от смеха, то ли от сырости. Барбосса сказал: - Чего? - Великий писатель, - повторил Джек. Барбосса перевёл на меня взгляд. Я показала руку с надписью «I’m a Great Writer». Барбосса присвистнул и спросил: - У тебя язык отсох, или ты не хочешь опускаться до разговора с нами? Я повернулась и сердито показала надпись «I’m mute». - Любой немой, который знает грамоту, автоматически становится великим писателем. Практика, знаете ли. - Сказал Барбосса. У него, видимо, предупреждение к писателям. Джек потом рассказал мне, что его бывший старпом потерпел неудачу на этом поприще. Он сказал, что он Барбоссе даже судовой журнал не доверял вести во избежание сумасшествия. (И всё равно его не избежал. От судьбы не уйдёшь, как говорится.) А вот Барбосса по этой причине поднял бунт и стал ко всем писателям относиться с предубеждением. Когда я спросила Джека, чего же Барбосса меня не повесил, он сказал: "Да какой идиот поверит в то, что ты - писатель, да ещё великий, к тому же? А? Не смеши людей". В общем, он был прав, и я этому даже была весьма рада. Кроме предубеждения к писателям, у Барбоссы, видимо, было предубеждение к Джеку, и его родственникам, и его знакомым, и вообще ко всем людям, которые мимо Джека проходили. Поэтому он сразу же спросил напрямик: - Это твой родственник? Джек отвечает: - У меня нету таких злых, глупых и жадных родственников. Я согласна только с последним пунктом, но из некоторых вышеизложенных соображений возражать не решилась. Тем временем, Джек продолжает врать: -И вообще, это какой-то ирландец из тех индейских факиров-йогов. Барбосса продолжал допрос: - Как тебя зовут по-настоящему? Я пишу, что меня зовут Бен Ладеном. Барбосса читает и удивляется. У меня серьёзные неприятности, если вдруг окажется, что и они знают Бен Ладена. Да, действительно! Весь мир думает, что Бен Ладен умер, но на самом деле он переместился в прошлое, в семнадцатый век, в Карибский бассейн, чтобы стать известным под именем Чёрной Бороды! Кто-то может заблуждаться, но я знаю правду... Или просто прикалываюсь в самое неподходящее время. Барбосса посмотрел на меня ещё раз и фыркнул: - Мне кажется, ты можешь говорить. Я показываю кулак с надписью «No», сурово глядя на Барбоссу. Барбосса говорит: - А если проверим? Джек говорит: - Хватит измываться над бродягой-хобо. В кои-то веки Барбосса послушался совета Джека. И то, велел нас в камеру препроводить. Явно, они уже успели о чём-то договориться, но я, хоть и ничего не слышала, всё и так знала. Всё идет по плану - если я ничего не испортила, на что я уповала больше всего.