***
Подагра и старческая хрупкость костей брали свое. Старый Уолдер Фрей восседал на мягкой подушке с горностаевой мантией на коленях. Спинка его высокого места, выточенного из черного дуба, представляла две парные башни, соединенные выгнутым мостом. Массивное кресло делало старика похожим на сморщенного младенца. В лорде Уолдере было что-то от стервятника и еще больше от хорька. Лысая голова в старческих пятнах торчала из тощих плеч на длинной розовой шее. Под скошенным подбородком болталась отвисшая кожа, мутные глаза слезились, беззубый рот постоянно шевелился, всасывая воздух, как материнское молоко. Чертог заполняли сыновья, дочери, внуки, зятья, невестки и слуги Фрея, но говорил только старик. —Простите великодушно, что я не преклоняю колен. Ноги у меня уже не те, что прежде, хотя то, что болтается между ними, еще служит, хе-хе. — Расплывшись в беззубой улыбке, он воззрился на корону Робба. — Люди могут сказать, что бронзовый венец выдает бедность короля, Ваше Величество. —Бронза и железо сильнее золота и серебра, — ответил Робб. — Все старые Короли Зимы носили такую корону. —Только от драконов их это не спасло, хе-хе. — Робб напрягся. — Я вижу, леди Кейтилин вернулась к нам. А молодой сир Эдмар, герой Каменной Мельницы, теперь лорд Талли — надо запомнить. Вы уже пятый лорд Талли на моей памяти. Четырех я пережил, хе-хе. А где же Почти-Королева Вашего Величества? — спросил старик у Робба. — Прекрасная Жиенна Вестерлинг из Крэга? Хе-хе. —Вестерлинги остались в Крэге, где им и место, — Робб закрыл глаза. В зале начали шепататься, — Я не собираюсь держать подле себя перевертышей, даже в качестве пленников. —Печально, очень печально. Я хотел посмотреть на нее собственными слабыми глазами. Заставить Его Королевское Величество забыть о своем торжественном обещании могла лишь сама Дева во плоти. Обнаженная, разумеется, — среди потомства лорда Уолдера начался хохот. Серый Волк начал ворчать. Робб уже скрипел зубами. — Молодые забывают обо всем при виде хорошенького личика и пары крепких грудок, не так ли? —Хватит! В зале повисла гробовая тишина. У лорда Уолдера едва заметно дрогнула губа. Все глаза были направлены к королю и его волку. Последний скалил зубы на Уолдера Фрея. «Роббу стоит лишь дать команду, и Серый Ветер разорвет его как хорька». Однако он стоял неподвижно, закрыв глаза. Вена на лбу разрослась размером с мизинец Кейтлин. Однако когда король заговорил, голос его был холодным. —Я прибыл взять в жены вашу дочь, милорд. Объединить наши дома союзом более крепким, чем дружба. Многие из ваших сыновей и внуков сражались и пали за меня. Я пришел этим браком почтить и их память. Серый Ветер уткнулся носом в руку Робб. От его ярости не осталось и следа, как, видимо, и от ярости Робба. Как же быстро скачет его настроение… —Что ж, — лорд Уолдер облизнул губы, — введите их! Лорд Уолдер представил двадцать пять своих дочерей, внучек, правнучек и даже бастардов и дочерей бастардов. Робб был явно раздражен. Увидев девочек возрастом с Рикона, он, забыв о приличиях, тут же приказал отправить вон всех незаконнорожденных и тех девочек, что были младше четырнадцати лет. В итоге осталось семь девушек, хотя среди них шансы стать королевой явно были только у трех. Кейтлин оказалась права. На двух прыщавых близняшек Робб даже не посмотрел, как и на курносую девочку. Была еще одна, которая была отчасти привлекательной, но могла поспорить с Кейтлин в старшинстве. Этих четырех Робб отослал. Трех оставшихся стал представлять лорд Уолдер. —Это моя внучка, Амарея, — длинноногая и полногрудая красотка загадочно улыбнулась Роббу и сделала реверанс. — Уже была замужем, но, может, Ваше Величество предпочитает женщин поопытнее. Дейси Мормонт издала громкий смешок. Слишком громкий… Все, включая Робба, повернулись к ней. Она в ответ посмотрела королю в глаза и сказала: —Леди Амарею, если я не ошибаюсь, называют Ами Открой Ворота. Как вы думаете, Ваше Величество, почему? Зал разразился смехом. Все, кроме, понятное дело, Ами Открой Ворота, заливались хохотом. Большой Джон гремел словно жерло вулкана. Лорд Уолдер гоготал как стервятник. Даже Кейтлин издала слабый смешок. Робб улыбнулся Дейси и пошел дальше. —Светлая Уолда, Ваше Величество. Моя правнучка. Уолда была красивой, очень красивой. Робб подал ей свою руку и помог подняться. —Сколько вам лет, миледи? —Девятнадцать, Ваше Величество. —Я думаю, она будет очень опытной в постели Вашего Величества, — вмешалась Дейси. В зале снова послышались смешки, — Сам Уолдер Черный об этом позаботился. Опять разразился хохот. Отец и сын Амберы еле держались на ногах. У Эдмара пошли слезы от смеха. Ходили слухи, что Уолдер Черный, второй сын сира Римана, оприходовал Уолду Светлую. Кейтлин не рискнула бы на месте Дейси приобретать такого врага как Уолдер Черный. У него вспыльчивый нрав и долгая память. Да и девушек у всех на виду унижать… Кейтлин стало жалко двух покрасневших от стыда девиц. — Моя дочь Рослин, — сказал лорд Уолдер, когда Робб подошел к третьей девушке, — самый драгоценный цветочек во всем моем цветнике, хе-хе. Рослин была мала для своих лет, с кожей столь белой, как будто она только что вышла из молочной ванны, и с хорошеньким личиком — маленький подбородок, точеный носик, большие карие глаза. Густые каштановые волосы ниспадали волнами до талии, такой тонкой, что Робб мог бы охватить ее ладонями. Под кружевным лифом ее бледно-голубого платья виднелись маленькие, но красивые груди. —Ваше Величество, — девушка опустилась на колени. Еще до того, как Робб успел протянуть ей руку, Серый Ветер подошел к ней. Половина Фреев тут же повытаскивали свои мечи, но звонкий смех Рослин их остановил. Серый Ветер лизал ее щеку. Кейтлин заметила, как сжались губы Дейси Мормонт. —Вы ему понравились, миледи, — Робб протянул девушке руку, и она поднялась. — Немногие мужчины могут сохранять спокойствие в присутствии этого зверя, иногда даже я… Рослин стеснялась улыбаться из-за просвета между передними зубами, но даже этот маленький изъян казался у нее очаровательным, а ямочки на щеках вызывали умиление. «Мила, но мала, подумала Кейтилин, к тому же наполовину Росби. У них в роду все какие-то хилые. А бедра… Боги, как она будет рожать с такими узкими бедрами?» —Я люблю животных, Ваше Величество. Особенно собак, — сказала Рослин, отводя от Робба взгляд. —Это не собака, миледи, — Дейси снова взяла слово, — это лютоволк. И если одному вы приглянулись, то другой может вас и не полюбить. У этого лютоволка клыки поострее, уверяю вас. До Малого Джона дошло первым. Он что-то прошептал своему отцу на ухо, и они оба залились смехом в третий раз. Потом начало доходить до остальных. Весь зал снова стал валиться на колени. Рослин, ничего не понимая, в испуге посмотрела сначала на своего отца, а потом на Робба. Последний был, пожалуй, единственным мужчиной в этом зале, кто не смеялся. После взмаха руки короля все постепенно начали затихать. —Малый Джон, будь добр, отведи леди Мормонт к мейстеру. Ей явно не здоровиться. Амбер мгновенно стёр улыбку со своего лица и без разговоров взял Дейси за руку и повел прочь. Девушка отчаянно смотрела на Робба до тех пор, пока двери за ней не захлопнулись. —Рослин твоя родная сестра, Оливар? У вас одинаковые и отец и мать? — нарушил воцарившееся молчание король. —Да, Ваше Величество, — ответил королевский сквайр. Мальчик был действительно похож на Рослин. И робел также… —Теперь мы с тобой будем братьями не только по оружию, — Робб торжественно взял руку Рослин в свою и повернулся к лорду Уолдеру. — Милорд, с вашего позволения, леди Рослин станет моей королевой.***
Они все собрались в этом зале. Все самые доверенные лорды-знаменосцы ее сына. Большой и Малый Джоны о чем-то говорили. Сир Риман и его сын, Уолдер Черный, с недоверием посматривали на Дейси Мормонт, которая сидела с грустной миной и угрожала напиться еще до свадебного пира. Эдмар рассказывал какую-то шутку Венделу Мандерли и Роберту Гловеру. «Они скоро будут пить, веселиться, праздновать свадьбу своего короля… Я мечтала об этом дне многие годы. О дне, когда смогу посмотреть на своего Робба. Взрослого мужчину, нашедшего себе достойную жену. Но я думала, что со мной будут Нед, Бран, Рикон и мои девочки. Теперь у меня остался только Робб. Да и того у меня отняли война, королевство, Дейси Мормонт, а скоро окончательно приберет к своим белоснежным ручкам милая Рослин Фрей. А я буду отправлена в Сигард доживать свои старые горькие годы… Странно, что Робб вообще позвал меня на совет. Амберы и мой брат, может, и смотрят на меня дружелюбно, зато остальные, не будь я матерью короля, с удовольствием отрубили бы мне голову». Все поднялись, как только король, Рикард Карстарк и Русе Болтон вошли в зал. Последний держал в руке письмо. “Черные крылья, черные вести”, — подумала Кейтлин. Но Робб выглядел счастливым. Лорд Карстарк тоже казался довольным. Русе Болтон же как всегда сохранял холодное выражение лица. «Этот человек намного опаснее, чем все оставшиеся Ланнистеры вместе взятые. Жаль, что Робб оставил дядю Бриндена в Риверране». —Милорды, леди-мать, прошу, садитесь, — все сели. Лорд Рикард нашел место слева от будущего зятя, хотя и рядом с Кейтлин, на которую вообще пытался не обращать внимания. — Я хотел бы поделиться радостными вестями с вами и, особенно, с моей леди-матерью. Лорд Болтон… Русе встал. —Вчера, милорды, пришло письмо от моего сына, Рамси Сноу и… —Его же убили люди сира Родрика Касселя, — перебил сир Роберт, — за то, что он сделал с леди Хорнвуд. —Сир Роберт, — Болтон демонстративно опустил глаза на пергамент, делая вид, что читает, — это письмо подписано моим бастардом, а также сиром Родриком Касселем. —В своем ли уме, сир Родрик? — встал Вендел Мандерли. — Ваше чудовище, лорд Болтон, изнасиловало и убило мою кузину. А сир Родрик отпускает его? —Я не знаю мотивы сира Родрика, сир Вендел, но в письме указано, что сир Родрик и мой сын вместе отбили Винтерфелл у Теона Грейджоя. Эдмар улыбнулся, Большой Джон ударил по столу и выкрикнул «Да!». Сир Вендел, не найдя, что сказать, с недовольным лицом опустился в кресло. —Как им это удалось, письмо не уточняет, но в Винтерфелле они нашли принцев Брандона и Рикона… «Хотя бы я смогу похоронить их рядом с Недом». После следующего слова, произнесенного Русе Болтоном, Кейтлин чуть не упала в обморок, ее сердце будто пронзили тысячи игл, а руки стали дрожать. —…живыми!