Решение всех проблем часто находится у нас под носом.
Удар. Боль расцвела на щеке огненным цветком. Еще один удар. На этот раз по голове. Я упала на дощатый пол. Даже не просто упала: мои ноги подкосились, и я рухнула, как мешок с картошкой. — За целый день собрала только пол корзины?! Она била меня. Била так же нещадно, как и рвала свои голосовые связки. — Я тебя спрашиваю! Я молчала. Я не могла ответить. Не могла защитить саму себя. Оправдаться. Мирила наносила один удар за другим, а я сжалась в комочек и прикрыла рукой голову, чтобы ненароком не заработать сотрясение. — Ах-ты бестолочь! Идиотка! Шваль подзаборная! Брань сыпалась на меня пополам с ударами. Но на этом Мирила не остановилась. Она схватила отмачивавшиеся в ведре для веника прутья и обрушила весь свой гнев на мои ноги. Я стиснула зубы, сдерживая рвавшиеся наружу крик. Удары повторялись снова и снова. Лоза жалила кожу словно осы, оставляя на ней кровавые полосы. Инстинктивно поджала под себя колени. Теперь розга била босые пятки и щиколотки. Глаза обожгли слезы. С каждым ударом боль усиливалась. Замах. Тонкие прутики со свистом разрезали воздух и врезались в спину. — А! — короткий вскрик вырвался из плотно сжатых губ. — Криворукая ленивица! — продолжала свою тираду тетка. Лоза впивалась в мое тело. Быстро. Жалила, затем отступала и жалила еще раз. И еще. Боль добралась до руки, обожгла плечо. А потом все прекратилось. Теперь я слышала, как переводила дух Мирила. Я не шевелилась. Лишь тихо всхлипывала, прикрывая ладонью покрасневшую щеку. Я вся дрожала от боли и страха. Сильный толчок ногой. — Пошла отсюда, и чтоб глаза мои тебя больше не видели. Убрала руки с лица и рискнула посмотреть на тетку. Женщина стояла надо мной и не сводила затуманенный взгляд. Но стоило мне взглянуть в лицо Мирилы — в черных глазах разожглось привычное пламя гнева. — Ты что, оглохла? Ушла! — и пинок. Поднялась на четвереньки. На большее уже была не в состоянии. Тело отозвалось болью. Окинула беглым взглядом тускло освещенную комнату, и сразу заприметила старый стол в углу. Я даже на ноги вставать не стала. Так и «побежала» на всех четырех конечностях в свое укрытие. Оказавшись под столом, забилась в угол, боясь высунуть нос. И страх. Страх боли, новой порки, очередного наказания. Я с раннего детства привыкла к такому обращению к себе. Постоянные ругани, работа с утра до ночи — с годами превратилось в обыденность. Старый обеденный стол стал для меня «домиком». Под ним я пряталась и чувствовала себя в безопасности. Правда, до тех пор, пока в шесть лет меня оттуда не вытащили за волосы и ремнем не отстегали за то, что я нечаянно разбила тарелку. После этого стол утратил свою роль защитника, но по-прежнему остался, пусть далеко не надежным, но укрытием. Громко хлопнула входная дверь. Сирил вернулся с поля. — Мила, есть что съестное? Голодный, как собака. — Есть-есть, садись, — отозвалась тетка. Дорожная сумка полетела в мою сторону и упала, врезавшись в ножку стола. — А где эта мелочь? — В будке своей сидит. Нагоняй получила. — За что? — Ты представляешь, за целый день только пол корзины грибов собрала. Дальше послышалось упоенное чавканье. Потом приближающиеся шаги к моему «домику». Я вжалась в холодную стену. Вот показались лапти. По ним и по юбке поняла — Мирила. — Ешь, — поставила на пол миску с похлебкой и ногой подтолкнула под стол. Как собаку кормят. С пола. Взяла миску с ложкой в руки и начала медленно жевать. Все же лучше, чем сухие корки хлеба. Вернувшись к тому месту, где меня застали Лоира и ее дружки, я обнаружила опрокинутую корзину и раздавленные грибы. К счастью, белокурая ведьма испортила не все лукошко. Часть грибов уцелела, и я собрала их обратно в корзину. Дальше удача отвернулась от меня. После нападения я нашла от силы шесть подберезовиков. И двое из них — червивые. Дома Мирила устроила скандал. И вот теперь я забилась в угол раненым зверем, в напрасной попытке спрятаться от окружающего мира. Я не понимала, за что? За что мне такие мучения? Чем я так нагрешила, что ем с пола, сплю на лавке и терплю бесконечные побои? По рассказам Мирилы и Сирила, а также по слухам из деревни, я знала о своем появлении на свет не очень много. Моя мать была воровкой, и это неоспоримый факт. Причем очень симпатичной воровкой. Чернокудрая красавица с большими темными глазами и аристократичной белой кожей. Платья она носила темные: бордовые, синие или вовсе черные. И обязательно с длинным рукавом и складками на юбке. Никогда не снимала плащ. О ней ходили самые невероятные сплетни. Ей приписывали связь с магией и черными силами. Шептались, будто моя мама продала душу, поэтому ее поймать не могла ни одна меридианская ищейка, посланная прямиком из замка Фобоса. А случай такой был. Самая мистическая история, связанная с «Пиковой Воровкой», — как прозвали люди таинственную вечно молодую девушку — была о Маге Черной Розы. Говорили, что моя мама пробралась в замок самого князя и выкрала оттуда ради повстанцев некий важный артефакт. Этот артефакт мог открывать что угодно. Порталы, двери, запечатанные сокровищницы. Затем передала этот артефакт няне будущей королевы Меридиана, а та выкрала принцессу Элион и с помощью магии заколдованного предмета перенеслась в другой мир. Сама воровка осталась здесь, на Меридиане. Ее объявили в розыск. Но даже лучшие охотники не могли поймать Пиковую Воровку. Каждый раз она будто испарялась прямо под носом ищеек. Однако следующий поступок моей матери поверг в шок народ королевства. Спустя несколько лет Пиковая Воровка сама предстала перед князем. И пропала навсегда. Последний раз она появилась в нашей деревне. Месте, где родилась и провела детство. Больная, ослабевшая и беременная мной. Мою маму звали Карианна. После моего рождения она исчезла, оставив меня у племянницы Мирилы и ее мужа Сирила. Никто не знает, что случилось с девушкой потом. Одни говорили, что ее срок на земле истек и она отправилась в ад, другие уверяли, что Карианна жива и что она еще даст о себе знать. Ну, а третьи шептались о том, что она среди нас и вселилась в тело своей дочери, которая скоро пойдет по стопам матери. Я верю вторым. Верю, что моя мама жива. Я не держу зла за то, что она бросила меня. Наверное, у нее была веская причина такого поступка. А может я просто маленький ребенок, мечтающий о любви и матери. Доброй и ласковой матери. Поставила пустую тарелку в сторону. Детская наивность. Возможно, она пройдет с годами.***
«Тот кто умеет ждать, может достичь большего». Гусиное перо выводило на листе бумаги замысловатые символы. Пламя свечи подрагивало и тускло освещало комнату. «Терпение приносит те плоды, что дают силы для нового этапа». Мужчина сидел за столом и записывал в тетрадь все знания о травах, которые он успел накопить за свою, мягко говоря, насыщенную жизнь. Его осанка была не сгорбленной, какой обычно бывает у деревенских жителей, а идеально прямой, какой и должна быть у знатного господина. «Надежда умирает последней. В этом мире все зависит только от тебя. Игра еще не окончена, сестренка.» Он еще не проиграл. Он не собирался сдаваться так просто. Тюрьма. Знает ли она, что это такое? Когда твои бывшие подданные смотрят на тебя с ненавистью. Когда в их глазах читается лишь одно желание: убить тебя. Знает ли она, что такое одиночество? Что такое боль? Что такое терять близких? В последнее время Фобос часто задавал эти вопросы. И не понятно даже — кому? Себе или сестре, что за многие мили отсюда? Знает ли она, что такое предательство? Пожалуй, знает. Ведь именно он ее и предал. Избалованная девчонка. Что она может знать о жизни? «Благородно мстить лишь равному себе и в равном положении.»* Он упал на дно. Почти без магии, живет в захолустье, стража на хвосте — ему придется действовать в одиночку. Сейчас Элион сильнее его. Но ненадолго. Он отомстит. Отомстит за все унижения, что принесла эта дуреха. Однако сейчас самое важное следовать плану. Нужно залечь на дно. Набраться сил. Пересмотреть свои возможности и провалы. Тюрьма учит многому. И в первую очередь — терпению. Эмоции — вот, что ты должен держать в узде, пока находишься в клетке. Самолюбие и самоуверенность его погубили. Но этого не повторится. Он будет действовать по новому плану. И главным его оружием будет хладнокровие. Настало время показать, кто действительно достоин трона Меридиана. А сейчас… Рука положила перо. Мужчина огляделся. Пучки трав сушились под потолком. В углах собралась паутина. За окном в свете луны виднелся заросший огород. Предстоит еще много работы, чтобы устроиться здесь.***
Не знаю, как такое случилось, ведь обычно после изнурительной работы днем — ночью я сплю довольно крепко, но в этот раз я проснулась от внезапно ворвавшиеся в мое сознание: — Она мне надоела! Я распахнула глаза. Кругом было темно и только в коридоре, где кончалась лестница на второй этаж, горел свет. И слышались голоса. — И что ты предлагаешь? — Избавься от нее. Я не буду больше терпеть эту шваль в своем доме! Резко села на лавке. Спина мгновенно отозвалась привычной болью. Если честно, мне всегда было интересно, каково это, спать на мягкой кровати? — Каким образом? Убить, а труп в лесу закопать? — Делай что хочешь! Продай на рынке, отведи в лес, утопи, но чтобы ее тут не было! — Ты совсем с ума сошла! Чем тебе досадила эта восьмилетняя девчонка? Я, конечно, против этой приживалки, но по-моему ты перегибаешь палку. Помнишь, что говорила ее мать? Мой сон как ветром сдуло. Не было никаких сомнений — говорили обо мне. Избавиться? Но почему? И, главное, как? Причем тут моя мама? — Без тебя знаю, дурак. Коли трусишь — отведи завтра на рынок и продай. Почувствовала как кровь отлила от лица. Руки похолодели. Меня? Продать? Нет, это какой-то дурной сон. Мне это снится! Больно ущипнула себя за предплечье. Ясное дело, проснуться не получилось. Может, потому что я не сплю? И потому что вся моя жизнь — сплошной кошмар… Разговор сверху притих и слов я разобрать уже не могла. Вскочила с «постели» и на цыпочках подкралась к двери. Заперто! Да и куда я пойду ночью? Остается только одно, дождаться утра и попытаться улизнуть на рассвете. Вернулась на покрытую льняной простыней скамейку. Свет на втором этаже потух. Легла, укрываясь краешком простыни, все еще смутно надеясь, что это бредовый сон.