Ради силы

      Тепло. Спокойно. Все прошлые чувства и мысли растворились столь мгновенно, словно не стоили ничего, и осталось лишь одно — ощущение «я дома».       Я в безопасности. Теперь всё в порядке, всё — хорошо.       Так хорошо, что не хотелось открывать глаза. И Люси не открывала: лежала, окружённая темнотой, которая ничуть не пугала, и не думала ни о чём, и наслаждалась умиротворением, нагрянувшим, кажется, внезапно, но оттого ощущавшимся ещё более необходимым. Не было ни прошлого, ни будущего — только минута-мгновение, растянувшееся в бесконечность.       Не прекращать бы, не ломать, не растаптывать. Лежать вечность, спиной ощущая лёгкую прохладу, а грудью прижимаясь к чему-то тёплому, не очень мягкому, но... родному?       Почему-то родному.       Почему-то настолько, что у Люси защипало глаза.       Ах, милая Люси, разве «почему-то»? Не делай вид, будто не знаешь причины, не беги от неё, по-детски наивно прикрываясь тем, что во власти умиротворения не способна думать и не вспоминаешь прошлого — сердце, твоё большое хвостатое сердце, этим не проведёшь. Оно всё чувствует и всё понимает, и вслед за ним идёшь и ты по протоптанной дорожке, которая выведет к другу-недругу, близкому-далёкому, родному-чужому Нацу-не-На...       Нет! Стоп!       Люси зажмурилась и сжала губы, но из горла всё равно вырвался робкий всхлип. Тотчас исчезло спокойствие, и на голову обрушились мысли-воспоминания: поступок Нацу, вступление в «Саблезубый Тигр», ублюдок Стинг, Леви, попавшая в плен, бой, кровь, слабость, застилающая глаза и утягивающая на дно других, насквозь пробитый мечом Роуг, оглушённый Стинг, Марс...       — Люси-сама...       Марс!       Хартфилия распахнула глаза и рывком отстранилась. Только вот пальцев, в какой-то момент с ногтями впившихся в кожу лежащего под ней духа, разжать не успела, заставив Марса зашипеть от боли.       — Прости! — в ужасе пролепетала Люси. — О боже... — выдохнула беспомощно, когда увидела проступающую на руках Марса кровь, — боже мой, прости, я не хотела, я...       — Люси-сама, всё хорошо. Успокойтесь. — Приняв сидячее положение, Марс перехватил её за запястья, легонько дёрнул на себя и, убедившись, что заклинательница замерла и приковала всё внимание к нему, повторил: — Успокойтесь. Вы в безопасности. Всё позади, Люси-сама, здесь вам никто не угрожает, а мои раны — вопрос времени. Поняли меня?       — Поняла, — повторила Люси больше на автомате. Серьёзный Марс, чья сосредоточенность вызвана не врагами, а ей, подругой, была в новинку, и Хартфилия не могла не растеряться.       Или, вернее сказать, потеряться — в карих глазах, впервые не даровавших ей улыбку, но всё равно пропитанных заботой.       Мысль об этом вызывала улыбку уже у неё. Люси выдохнула куда более расслабленно, осела плечами и подняла на Марса благодарный взгляд. Повторила осознаннее:       — Поняла, — заставив духа счастливо улыбнуться.       Он отпустил её ладони и слегка отстранился, и только тогда до Люси дошло, что расстояние между ними было непростительно маленьким, а она так и вовсе использовала колени Марса ни много ни мало как сидушку. Вспыхнув, она подскочила с такой резвостью, что закружилась голова. Мир поплыл перед глазами, и Люси поспешила опуститься на колени.       Мир.       Люси подняла взгляд, запоздало понимая, что кружится не привычное голубое небо и зелёная земля, а ночная чернота с ослепительно-яркими крапинами планет. Они в мире звёздных духов. Поэтому она почувствовала себя как дома, да?       Однако они пришли сюда без дозволения. Краем глаза Хартфилия посмотрела на Марса, который поднялся и, в отличие от неё, на ногах держался, но от этого не выглядел бодрее. Благодаря ему люди очутились в мире, в котором им нельзя находиться. В прошлый раз на то была воля Короля звёздных духов — сейчас же Люси сомневалась, что тот хоть каплю причастен к их спасению от Небесных Воинов.       Они не должны здесь оставаться. Стоит уйти до того, как Король звёздных духов прознает, ибо Люси не хотела ни портить отношения с ним, ни подставлять Марса. Вот только...       Словно вторя продолжению мыслей, Стинг, лежащий неподалёку, издал глухой стон и кое-как поднялся на локтях. Судя по расфокусированному взгляду и болезненно сморщенному лицу, он вряд ли не то что осознавал — элементарно не видел, где находился. О Роуге не приходилось и говорить: он лежал дальше, но даже так Люси видела расползавшуюся под телом лужу крови.       Его проткнули насквозь, а потом зарядили «Рёвом» — ядерная смесь не хуже бисэнта Ямато, почти разрубившего его пополам. Такое не залечить без помощи звёздного мира — что тогда, что сейчас.       Нужно уходить — и нужно остаться.       Чёрт, стиснула зубы Люси, да когда же закончатся эти грёбанные противоречия?       — Не волнуйтесь, Люси-сама, — опустилась на плечо ладонь Марса, — я уверен, Король не станет выгонять своего друга, когда увидит, что ему нужна помощь. Может, мы и нарушили закон, но вам не грозят никакие последствия.       — А вот тебе грозят, дубина! — вдруг резанул по ушам чужой женский крик. Люси только начинала оборачиваться, когда послышался звук удара и руку Марса с плеча как ветром сдуло.       — Ай! Ты что творишь, Нибиру? Я и так не первой свежести! — обиженно пробурчал он.       Люси застала тот миг, когда незнакомый дух — темноволосая девушка, выглядящая немногим старше её — схватила Марса за грудки и от души встряхнула.       — Я что творю? Я?! А себя ты спросить не хочешь, идиотина пустоголовая?!       — Нибиру, сейчас не время, — простонал Марс. — Людям нужна помощь.       Это заставило Нибиру остановиться. Несколько секунд она немигающе смотрела на Марса. Из-за чёлки и выбившихся из хвоста прядей по бокам Люси не видела глаз, но на оставшемся лице злость постепенно вымещалась досадой.       — Люди, — скривилась она, — вечно они у тебя на первом месте. Но в этот раз ты под удар поставил не только себя, но и весь наш мир. Придурок.       Она с силой отпустила рубашку Марса, заставив того впечататься затылком в пол, после чего метнула острый взгляд сначала в сторону Дуэта, а затем на неё. Люси испуганно вздрогнула.       — Простите, — пролепетала она, ловя себя на мысли, что выражение лица незнакомки вызывало те же чувства, что и вид разгневанной Эрзы, — я не хотела...       — Да знаю я, что не хотела, — прервала её Нибиру, выпрямляясь и скрещивая на груди руки. Заклинательница растерянно захлопала ресницами, и та фыркнула: — Ты же Люси Хартфилия. Самый желанный человеческий гость в этих стенах.       Несмотря на саркастичный тон, Люси не смогла не потупить глаза в смущении: это был уже второй раз, когда она не знала и даже не слышала о духе, а тот легко угадывал в ней именитую Хартфилию. Неужели она и в самом деле настолько известна в звёздном мире?..       Перед глазами взорвался столб света. Люси застыла, на лице Нибиру прибавилось напряжения, а Марс, рывком приняв сидячее положение, опустил голову — никого не оставило равнодушным появление Короля звёздных духов.       Недовольного Короля, нутром почуяла заклинательница, несмотря на то, что внешне ничто не выдавало изменений: всё та же падающая на глаза тень от шлема, те же скрещенные руки, та же величественная огромная фигура, вызывающая трепет. Всё то же — да не то, совершенно не то.       Ибо в первый раз был страх за звёздный мир — не перед ним в лице единственного властителя.       — Здравствуй, старый друг, — начал он медленно и сдержанно.       Люси вскинула на него сожалеющий взгляд.       — Пожалуйста, прости нас за то, что мы без разрешения ворвались в твой мир. Мы... просто... — она повернула голову к так и не пришедшим в себя саблезубым и, зажмурившись, выпалила: — Пожалуйста, помоги нам. Мы уйдём сразу же, как сможем, обещаю, и больше ни за что не нарушим правил, только...       — Твоим друзьям нужна помощь, и они её получат, — прервал Король её лепетание. — Но это только из уважения звёздного мира к тебе, старый друг.       Люси расплылась в счастливой улыбке.       — Спасибо, — выдохнула, едва не задыхаясь от облегчения и благодарности, — спасибо...       Краем глаза она уловила, как Нибиру подошла к недвижимо лежащему Роугу и опустилась перед ним на корточки.       — Он серьёзно ранен, — отметила она бесстрастно. Бросив на Короля взгляд из-за спины, добавила: — Я не дотащу его одна.       Тот протяжно хмыкнул, и у Люси поползли мурашки от нескрываемой хмурости в его голосе. «Он не недоволен, — поняла она, в трепете сжимая вспотевшие ладони, — он, чёрт возьми, в ярости».       И не нужно быть гением, чтобы догадаться, на кого она направлена: достаточно посмотреть на Марса, вжавшего голову в плечи, не произнёсшего ни звука с момента появления Короля и взгляд, напряжённый и виноватый, приковавшего к полу.       — Хорошо. Идите. С тобой, Марс, мы поговорим позже.       Тот кивнул и поднялся. На мгновение их взгляды пересеклись — но впервые Марс даже не попытался сделать вид, что всё в порядке. Не улыбнулся, не подбодрил ни взглядом, ни словами: Люси не была уверена, что он вообще её заметил, когда направлялся к Нибиру и саблезубым, и это полоснуло по внутренностям загробным холодом. Конечно, она знала, что люди в звёздном мире — табу, но... неужели настолько?       Наспех перемотав кровоточащий живот Роуга обрывками плаща, Нибиру всучила его Марсу, а сама подхватила под плечи Стинга и двинулась вперёд.       — Коты на тебе, — бросила незаинтересованно, когда проходила мимо.       «Я не в том состоянии, чтобы ходить», — следовало ответить Хартфилии, но вместо этого она, сцепив зубы, медленно поднялась на ноги. Духи и так помогли ей достаточно — будет отвратительной грубостью требовать большего. Взяв оглушённых эксидов, она побрела следом за Нибиру и Марсом.       «Сколько же неприятностей я принесла тебе...» — думала она безрадостно, глядя в спину Марса. Капли крови, остававшиеся на его пути, принадлежали не только Роугу: Люси чётко видела, как они падают с левого локтя духа, на который нельзя было взглянуть без тошноты. Ещё была рана на голове, вереница ссадин, тройка-другая синяков и усталость до того сильная, что он покачивался на каждом шаге.       Конечно. Ты же сцепила его с врагом, чья магия глушила пламя, и вдобавок, став балластом, свела на нет возможность нормального боя на мечах — что ещё ему оставалось делать, кроме как собирать собой все раны? Он твой дух, ты его хозяйка — обязанность защищать вложена в него на подсознательном уровне, и плевать, что это обходится болью и стоит крови. Плевать, что, спасая тебя, он подставил себя под гнев сильнейшего. Плевать, что вместо того, чтобы отлёживаться и восстанавливать силы, он вынужден тащить твоих друзей, а затем идти на суд.       Он дух. Ты его хозяйка. Он обязан был сделать то, что сделал — ровно в той же степени, в какой обязан понести за это наказание.       Люси зажмурилась. Очередные извинения загорчили на языке, но Хартфилия проглотила их и продолжила путь в молчании. Что толку от этих «прости»? Им не залечить раны, не приглушить гнев Короля, не уменьшить тяжести наказания.       Ими не заверить Марса: «Я не пользуюсь тобой. Я не из тех заклинателей духов, для которых вы — пустой звук».       «Я не такая».

(«Если ты не помогаешь им и не сражаешься бок о бок...»)

      Топ-топ-топ. Тяжёлый шаг, вымученное дыхание, ни единого взгляда из-за спины.

(«...то что это, как не использование?»)

      «Я не такая!»       — Клади его сюда.       Моргнув, Люси сфокусировала взгляд и обнаружила себя находящейся в просторной комнате. Несмотря на то, что белокаменные стены отрезали вид на космос, менее волшебными, «звёздными» они не становились, играя переливами созвездий, планет и блеска. Задрав голову, Люси восторженно уставилась на медленно двигающиеся по потолку звёзды.       — Здесь так красиво, — не сдержала она восхищённого шёпота.       — Нибиру знает толк в украшениях, — подмигнул Марс, и Люси просияла ещё больше от этого стандартного жеста, по которому успела соскучиться.       Нибиру фыркнула. Люси перевела взгляд на неё и не сдержала короткого хихиканья, увидев слегка покрасневшие щёки духа.       — Ладно, — нарочито бодро сказал Марс, положив Роуга на кровать, — я пойду. Скоро буду!       Лёгкая атмосфера мигом растворилась. Улыбка соскользнула с губ Хартфилии, которая потупила взгляд, Нибиру вернула себе недовольное выражение лица, но никто не сказал ни слова ни сейчас, ни в тот миг, когда за Марсом закрылась дверь.       Люси смятенно потопталась на месте. Молчание затягивалось и от этого становилось всё тяжелее и невыносимее, но заклинательница не знала, чем его нарушить. В очередной раз извиниться? Нибиру с первых секунд показала, что не нуждается в словах прощения. Спросить о судьбе Марса? Да, она бы не отказалась узнать, что грозило ему за спасение саблезубых, чтобы в случае чего попросить Короля звёздных духов о помиловании, но Люси сомневалась, что Нибиру настроена на разговор об этом. Судя по всему, они с Марсом были близкими друзьями. Раз так, то, как всякий близкий друг, она переживала за его судьбу — и винила тех, кто причастен к его бедам.       Не сдержав тяжёлого вздоха, Люси опустилась на пуф у стены и подняла виноватый взгляд на спину Нибиру. Та стояла у стола, заваленного склянками и книгами, и что-то быстро нарезала на доске.       — Я могу чем-нибудь помочь? — нашёлся робкий вопрос.       — Нет, — последовал жёсткий ответ.       Люси пристыженно поджала губы. На разговор Нибиру не была настроена в принципе, поэтому Хартфилия, обняв себя за колени, занялась единственным оставшимся — глазением по сторонам.       В первую очередь взгляд зацепился за Роуга: он лежал прямо перед её глазами. Их разделяли несколько метров, и от этого заметить, как вздымается от слабого дыхания грудь, становилось почти нереально. Он снова умирал. Второй раз за день.       И второй раз ему помогали не друзья, а посторонние.       Следуя мыслям, она перевела взгляд на Стинга, сидящего в кресле. Взгляд у него стал более осмысленным, но он по-прежнему не понимал, где находился, как очутился в неизвестном месте и что вообще произошло, и по-прежнему не находил сил задать вопросов — только лежать бесформенной кучей и пялиться в потолок в смиренном ожидании помощи.       Жалкое зрелище.       Но Люси не чувствовала ни капли злорадства, даже когда раз за разом напоминала себе, что именно Стинг виновен во всём случившемся.       Из-за него пропала Леви. Из-за него она стала одержимой. Из-за него теперь находится неизвестно где неизвестно в каких руках вдали от единственного близкого человека.       Из-за него.       «Ты во всём виноват».       Из-за него.       «Я должна тебя ненавидеть».       Но...       Люси спрятала глаза в коленях: ненавидеть не получалось. Не было даже лёгкой злости, и пусть всё дело в усталости, Люси не могла сдержать горькой усмешки: «Я и вправду слишком добрая».       Положив голову на бок, Хартфилия взглянула на Нибиру. «Необычная одежда», — подумала отстранённо, глядя на угловатую белую кофту и чёрные широкие штаны в складку, которые издалека можно было принять за юбку и из-за которых едва проглядывались стопы в белых носках и плетёных сандалиях. Образ казался смутно знакомым, но как ни старалась, Люси не вспомнила, где же его видела. Учебники по истории? Всё может быть, она и не такое проходила на курсах истории. Случайный прохожий? Хах, за хвостатые годы на пути встретилось множество... уникальных личностей, ускользнула Люси от слова «фриков».       Одно она точно знала: это был человеческий образ. Конечно, недавнее открытие восьмидесяти восьми небесных дел показывало, что её познания о мире звёздных духов не так уж и велики, но тем не менее — у них она никогда не видела ничего подобного.       Странно. С другой стороны, подумала Люси, одежда Марса тоже не вписывалась в атмосферу духов созвездий. Но на то они и разные группы духов, верно?..       Люси резко выпрямилось, когда в мозгу щёлкнуло осознание:       — Ты тоже из восьмидесяти восьми небесных тел, да?       — Да, — кивнула Нибиру, присаживаясь рядом с Роугом.       — Здорово, — улыбнулась Хартфилия. — Сколько лет я была заклинательницей духов, никогда не слышала о вас, а тут за пару дней познакомилась сразу с двумя.       Нибиру взглянула на неё из-за плеча и недоумённо вскинула брови:       — Чему ты радуешься?       — Ну... мне нравится узнавать что-то новое о вашем мире. Это что-то вроде детской... мечты. Страсти. Не знаю, меня просто с малых лет тянул мир звёздных духов, и эта тяга продолжается до сих пор.       Отчего-то смущённая, Люси со скованной улыбкой поскребла по затылку. Каждый раз, когда она затрагивала тему своей привязанности к духам, сердце начинало дрожать от трепета, и взросление не смогло унять эту волнительную дрожь. Но Люси не находила это странным или ребяческим, придерживаясь мысли, что у каждого человека есть чувства, которые не подвластны времени. Простым примером была любовь к родителям, — а мир звёздных духов для неё очевидно был связан с мамой.       Мама.       Смущение отступило, и улыбка из скованной превратилась в спокойную и расслабленную.       — Вот, значит, как, — раздался голос Нибиру, который заклинательница обнаружила неожиданно потеплевшим. На несколько минут они вновь погрузились в молчание, но теперь Люси не находила его неприятным.       Неправильно это всё же — завоёвывать доверие духов, говоря об их значимости и ценности, убеждалась Хартфилия. Идея этого должна быть очевидной, привычной настолько, что её не требовалось бы произносить вслух, но, увы, реальность оказывалась такова, что немногие заклинатели духов видели в ключах не бездушный инструмент. Немудрено, что духи всегда оттаивали, когда понимали: ими дорожат.       Немудрено, но неправильно.       Карен, Ангел, Золдео — за год она узнала о троих заклинателях, чьи взгляды считали страдания духов пустым звуком. Как много тех, кого она не знает? Как много тех, кто давным-давно ходил по этим землям с сердцем, закрытым для звёздного мира; как много тех, кто ещё ступит на неё с разумом, не способным принять тот факт, что духи — такие же живые существа?       Как много боли пережили они. Как много переживут.       Люси замерла взглядом на выцветающих иероглифах «33» на спине Нибиру.       Как много переживают?..       — Видишь на столе голубую колбу?       Вздрогнув, Люси перевела растерянный взгляд на рабочее место Нибиру.       — Да...       — Отдай её остальным. Половина твоему дружку, другую половину раздели на котов.       — Да, хоро...       Стоп. Как она назвала Стинга?       Дружок?       Д-дружок?!       — Стинг не мой дружок! — вспыхнула Люси, подскакивая с места и чувствуя, что температура в комнате стала на парочку градусов выше.       Нибиру равнодушно подняла ладони в примирительном жесте:       — Как скажешь. Я просто подумала, что вы друзья, раз уж ты так просила Короля о помощи.       Друзья?..       Ох, стушевалась заклинательница, под «дружком» она имела в виду друга, а не... О боже. Люси захотелось треснуть себя по лбу, но из разумных соображений идти на поводу желания она не стала, вместо этого пулей ринувшись к столу за проклятой склянкой. Чёрт возьми, как ей вообще могло прийти в голову, что Нибиру говорит о... об этом?! Она, может, и из того типа людей, которые любят подстёбывать ближних, но Люси точно не входила в этот список — так какого чёрта, а, Хартфилия? Как ты могла подумать, что кто-то способен увидеть в вас п-пару?!       «У меня просто нервы. Стресс. Усталость, в конце концов. После такого нормально соображать ни у кого не получится, — бурчала она, напаивая зельем эксидов, а затем остатки вливая в Стинга. — Подавись, — подумала обиженно, — вечно у меня из-за тебя проблемы».       — Что с ними вообще? — спросила она, желая отвязаться от дурацких мыслей.       — Оглушены. Притом неплохо так: полагаю, если бы не моя помощь, они бы остались глухими.       Люси в ужасе уставилась на Нибиру.       — Глухими? — повторила неверяще. — Боже...       Она перевела потрясённый взгляд на Стинга, вспоминая его подслеповатые глаза, в которых не отражалось даже непонимания: до того выбила все чувства чужая магия. «Получается, ты нас не только не видел, но и не слышал...»       Драгонслеер, потерявший слух.       Люси передёрнула плечами и поспешила прервать эту мысль в зародыше: представлять, каково это — лишиться того, что для убийц драконов едва ли не заменяет зрение, ей как писательнице удавалось неудивительно легко, и благо, что вскрик Роуга быстро позволил переключиться.       Оглянувшись, Хартфилия обнаружила, как Нибиру одной рукой прижимала ёрзающего Чени к кровати, другой промывала рану чем-то красным.       Красная жидкость. Шипение испаряющейся крови. Роуг, в бессознательной агонии мечущийся на месте.       Люси распахнула глаза:       — Марс взял те зелья у тебя!..       Не отрываясь от занятия, Нибиру подняла на неё скептичный взгляд.       — Что, он даже не сказал, кому твой друг обязан жизнью? — поинтересовалась едко, но беззлобно. Люси отвела взгляд и неловко улыбнулась:       — Мы как-то и не подумали спросить... Прости. И... спасибо? Когда Роуг очнётся, я обязательно скажу, кто уже дважды спас его.       — Забей, — Нибиру передёрнула плечами, опуская глаза обратно на Чени, но Люси всё равно успела уловить, как они помрачнели, — мне не нужна людская благодарность.       — Что?.. — растерялась заклинательница.       — Это просто слова. Мне от них ни холодно ни жарко, поэтому не вижу в них смысла.       — Но он есть! Своим «спасибо» человек говорит, что ты сделала не что-то, я не знаю, обыденное, само собой разумеющееся, а что-то, на что нужно обратить внимание! За что нужно поблагодарить!       Губы Нибиру тронула слабая невесёлая улыбка.       — Если бы за всем, что говорят люди, стояли их реальные чувства и мысли, мир был бы лучше. Мир духов, во всяком случае, точно. Но тебе ли не знать, — она подняла на Хартфилию полный глухой обречённости взгляд, — как порой бывают пусты слова людей. Пусты... или двуличны. Ты думаешь, они прокладывают дорогу к свету...

(«Ты согласна стать сильнее...»)

      — ...а на самом деле тебя подводят к пропасти.

(«...Леви МакГарден?»)

      Несмотря на то, что их разделяли метры, испытывающий взгляд Нибиру пронзил Люси так, словно между их глазами не было и пары сантиметров.       — Хочешь сказать, в твоей жизни никогда такого не было?       Не смотри на Стинга, билась в голове судорожная мысль. Не смотри, забудь, выкинь его из головы к чёрту.       Не думай.       Не вспоминай.       — Было, — признала Люси, сжимая кулаки, — но это не значит, что все люди такие. Я благодарна тебе и Марсу за то, что вы спасли нас.       — Я верю в твою благодарность.       — Тогда, прошу, поверь в благодарность Роуга.       Нибиру удивлённо вскинула брови. Люси пришлось впиться ногтями в кожу, чтобы увести себя от мыслей о Леви, которая, оказавшись проклятой, всё равно не была брошена на произвол судьбы Роугом, и продолжила:       — Я недолго знаю его, но и этого «недолго» хватило, чтобы Роуг показал: он хороший человек. И его слова... — «Я не оставлю её». «Мы пойдём за Леви». — ...имеют цену.       Нибиру хмыкнула:       — Вот как. Здорово, — но интонация шла вразрез словам: в ней не слышалось ни капли воодушевления.       — Я понимаю, ты не доверяешь людям. И я не прошу тебя доверять нам, но...       — В том-то и проблема, Люси, — Нибиру отвела взгляд, и лицо её исказила злая досада, — я слишком быстро забываю о том, каковы вы на самом деле, и начинаю доверять. Сколько раз я уже наступала на эти грабли... Тц, — она вдруг отвернулась, — дай мне закончить лечение, иначе некому тут будет рассыпаться в благодарностях.       Она вновь вернулась к тому ядовитому жёсткому тону, который недвусмысленно намекал заткнуться, и Люси вновь не могла сделать ничего иного, кроме как послушаться. Желание переубедить — дело, конечно, хорошее, но только не в том случае, когда ты намерен пробираться сквозь дебри чужих мыслей с топором в руках. Особенно когда дело касалось человека и звёздного духа — тех, чьи отношения в понимании Хартфилии по определению не могли касаться насилия.       Опустившись в соседнее кресло, Люси оглядела эксидов и Стинга. Целительное зелье Нибиру погрузило их в сон, и, несмотря на всю гнилую подноготную их отношений, она облегчённо выдохнула, заметив наконец-то расслабившееся, лишённое боли лицо Эвклифа.       По-хорошему, он заслужил страдания. Но Люси ещё не «осаблезубилась» настолько, чтобы желать посторонним зла. Даже когда очень хотелось. Даже когда это виделось необходимым наказанием.       Интересно, посмотрела на Нибиру Хартфилия, она чувствует то же самое?       Преданная людьми, она по определению должна их ненавидеть. Вот только вместо этого — получается, снова доверяет?..       Какая глупая ситуация.       Какая знакомая.

~*~

      События девятого июля вымотали Люси так сильно, что, несмотря на гложущие ядовитые мысли и переживания за до сих пор не вернувшегося Марса, она задремала, свернувшись в кресле в комок. Где-то на заднем плане слух порой улавливал стоны Роуга, звон склянок, шипение — что угодно, только не голос Нибиру, которая словно и не дышала: до того растворилась в других звуках. Кажется, она скинула духа в бездну размышлений не менее беспощадную, чем её собственная. Жестокий поступок. Он становился вдвойне ужаснее оттого, что в спину толкнула рука заклинателя — рука человека, который должен заботиться о звёздных жителях, а не гасить их свет.       Что же, Люси Хартфилия — вот какой хозяйкой ты становишься?       Ошпаренная этим вопросом, Люси распахнула глаза и невидяще вытаращилась в потолок.       — Проснулась? — прозвучал над ухом вялый голос. Люси скосила взгляд сначала на Нибиру, без дела стоящую рядом с креслом, а затем как смогла попыталась выцепить силуэт Чени.       — Роуг...       — Жить будет. Остальные тоже скоро придут в себя.       С облегчённым вздохом Люси приняла сидячее положение. Закрыв глаза, улыбнулась:       — Спасибо.       — А ты упрямая девчонка, да? — фыркнула Нибиру. Всё так же довольно улыбаясь, Хартфилия кивнула. — Ладно. Поднимайся. Нечего тебе сидеть в этом рассаднике больных.       Люси недоумённо проморгалась, но Нибиру до её непонимания не было дела: развернувшись, она направилась к выходу из комнаты. Люси поспешила за ней. Спустя пару минут ходьбы они очутились на круглой площадке, окружённой колоннами, в центре которой стоял небольшой обеденный стол с дымящимися кружками чая.       — Присаживайся, — сказала Нибиру, занимая один из стульев.       Заняв соседнее место, заклинательница не отказала себе в удовольствии оглядеться по сторонам и протянуть блаженно:       — Навевает воспоминания.       — Нравится? — хмыкнула Нибиру.       — Да. Ваш мир такой красочный! Действительно волшебный. Эти пузырьки, звёзды, планеты... всё как будто пришло из сказки.       Заворожённая атмосферой звёздного мира, Люси не заметила, как Нибиру скрестила руки и отвернулась в сторону, протягивая тихо: «Если бы действительно всё...»       — Все в вашем роду так любили наш мир? — спросила она уже громче.       — Не знаю, — честно ответила Люси, — после смерти мамы я не интересовалась историей Хартфилиев. Но... наверное, да? Мне эту любовь привила мама, ей тоже, так что это вполне могло быть семейной традицией.       — Вот как. Это многое объясняет. — Заметив удивлённый взгляд заклинательницы, Нибиру добавила: — Любой из духов, который слышит фамилию «Хартфилия», впадает в экстаз. Ваша любовь к этому миру... взаимна. Со стороны что простых обитателей, что самого Короля.       — А... да, — Люси с неловкой улыбкой взъерошила волосы, — он не так давно приглашал меня сюда с друзьями. Это был первый раз, когда я увидела ваш мир. И всё бы ничего, если б старик предупредил, что время здесь идёт иначе!       Для завершения картины Хартфилия хотела было шутливо надуться, как до неё дошло — время. Время же здесь действительно идёт иначе, и минута равняется часу, день — трём, трём, чёрт побери, месяцам!       Вцепившись в плечи, Люси потрясённо вытаращилась перед собой в стол. Сколько они уже здесь находятся? Как много времени прошло для Леви?!       Её спасение ещё имеет хоть какой-то смысл?       — Расслабься. — Нибиру пододвинула к ней кружку чая и сама невозмутимо сделала глоток. — По вашему календарю и двух дней не минуло.       Люси вскинула на неё неверящий взгляд.       — Правда? — спросила задушенно. Внезапно нагрянувший страх уже потерять Леви выбил разум настолько, что фокусироваться на чужих словах, воспринимать их и уж тем более задавать вопросы удавалось с трудом.       Лицо Нибиру исказило апатичное удивление:       — Я думала, что не произвожу впечатление духа, который предпочитает скармливать людям сладкую ложь, а не горькую правду.       — Что?..       — Несбыточные надежды для утешения человеческого сердечка не мой профиль, Люси Хартфилия. Врать тебе, только чтобы ты не расстраивалась, я не собираюсь. Так понятнее?       — Да... — облегчённо выдохнула заклинательница. Секундное отчаяние неплохо сожрало не только нервы, но и остатки сил, поэтому на спинку стула она откинулась почти как безжизненная кукла. — Боги, да когда же это всё закончится...       — Преследуют неприятности? — спросила Нибиру. Голос её звучал ровно и незаинтересованно, но Люси, желающая выговориться хоть кому-то хоть как-то хотя бы чуть-чуть, на это не обратила внимания.       — Да! И их стало бы на одну меньше, если бы Марс уже пришёл! Почему он так долго?       Чашка на секунду замерла у губ Нибиру — удивительно, как, находясь в подвешенном состоянии, Люси умудрилась заметить этот короткий жест напряжения. Удивительно, но не бездейственно: искра раздражения мигом погасла, и вместо неё вернулось привычное больное ожидание.       Нибиру не отвечала.       Боги, обрывалось всё внутри Люси.       — С ним же всё будет в порядке? — взволновалась она. — Я имею в виду, его же не...       Резкая пауза. Люси запнулась, не в силах выдавить продолжение — не в силах поверить, что преступление Марса оказалось достаточно суровым, чтобы применить самое страшное наказание.       Не желая даже на секунду представлять, что старый-добрый весельчак Король звёздных духов, три месяца назад разыгравший их, на самом деле не гнушается окунать руки в кровь тех, кого создал.       Люси подняла на Нибиру стеклянный взгляд, и та, поймав его, поспешила разорвать зрительный контакт.       — Я надеюсь на то же, на что и ты, — процедила она, глядя в сторону. — Пусть Король окажется благосклонным к вашему роду настолько, что в этот раз закроет глаза.       — Что такого сделал Марс? Да, вы закрыты, людям здесь не рады, но... неужели это настолько страшно — без спроса привести сюда человека? Тем более не просто так, а спасая его! Что в этом такого? Разве это заслуживает наказания?       — Не мы пишем законы звёздного мира, Люси.       Стиснув в ладонях края шорт, Хартфилия опустила голову.       — Это несправедливо... — прошептала с горечью.       — Кто бы спорил.       Молчание, повисшее после этих слов, вновь ощущалось неуютно, только вот нарушить его и хотелось, и нет одновременно. Зацепившись мыслями за Марса, который вынужден понести наказание фактически за доброту, Люси не могла думать ни о чём другом, Нибиру как его лучшая подруга — тем более. Но чем дольше окрестность не знала ничего, кроме отхлёбывания чая, тем беспощаднее сжигало волнение.       Люси опустила глаза на свои подрагивающие ладони. Нужно сделать хоть что-то, иначе по возвращению на Землю она будет кидаться на каждого встречного.       — Вижу, ты и вправду переживаешь за Марса.       Хартфилия в растерянности вскинула голову. Нибиру всё так же смотрела в сторону и не меняла по-усталому встревоженного выражения лица, но было что-то ещё, тихое, затаённое, не очень весёлое, как будто...       Когда Нибиру вдруг вжала голову в плечи и зябко повела руками, Люси поймала верное слово: как будто виноватое.       — Мне, наверное, стоит извиниться, — начала Нибиру, и благо, что заклинательница была шокирована таким заявлением до того сильно, что не стала прерывать речь, и без того дававшуюся духу с трудом. — Я... бываю грубоватой к людям. Особенно к тем из них, кто связан с Марсом. Просто... понимаешь, — схватившись за переносицу, Нибиру тяжело вздохнула, — это чудо, что ему постоянно попадаются хорошие заклинатели. Но в любой момент это чудо может закончиться — и что тогда? Что он будет делать, если ему попадётся такой псих, как у меня? Он просто умрёт, Люси!       На секунду их взгляды пересеклись. Нибиру, разумеется, тотчас опомнилась и снова сбежала от зрительного контакта, но Люси хватило и этого мгновения, чтобы застыть от вида больного, острого отчаяния, исказившего прежде хладнокровное лицо духа.       — Умрёт ни за что. Заклинатель просто воспользуется им и убьёт, а я... я не хочу этого, Люси. Я не хочу его терять. Только не так глупо и... несправедливо.       Нибиру медленно вдохнула и выдохнула, вызывая табун холодных мурашек на коже Люси — потому что в голосе звучали слёзы.       — Сегодня он спас тебя и избежал наказания. Завтра он спасёт какого-нибудь ублюдка, получит по шее сначала от Короля, а затем от своего же хозяина. Но даже после этого будет твердить мне, что не все люди злые и новому хозяину он обязательно доверится, пусть и тот может оказаться уродом!       «Это неправильно», — хотела сказать Люси. Ненормально, недопустимо: нельзя бросаться вот так в омут с головой, особенно когда только что кое-как выбрался из болота.       А потом она вспомнила улыбку в первую же минуту знакомства и голос, лучащийся радостью столь заразительной, что под её напором растворилась больная тревога, преследовавшая её весь день. И, вспомнив, опустила голову, пряча глаза за чёлкой.       Понимая: если бы Марс следовал правильному-нормальному-допустимому, она бы уже трижды загнулась от отчаяния.       — Это дорога в бездну.       В бездну — для него.       К солнцу — для хозяина.       Тело прошила короткая дрожь. Люси неверяще уставилась на свои пальцы, до побеления костяшек стискивающие шорты.       Она сейчас... боже, она сейчас подумала про что?..       — Наивное доверие ни к чему хорошему не приведёт. Нельзя быть настолько добрым! Нужно хоть немного о себе думать! А если уж настолько альтруист, то пусть подумает о моих чувствах!       Плевать, что для духа это может обернуться плохо: если его поведение помогает заклинателю, значит, так и должно оставаться — вот этот вывод тянется сейчас через её мысли?

(«Знаешь, что удивило меня больше всего?»)

      Люси захлопнула рот ладонью, чтобы ни единый всхлип ужаса не вырвался из горла.

(«Твоё лицемерие».)

      — Люси?       «Нет, нет, нет, — лихорадочно восклицала она, — я не такая, я не такая!»       — Люси, ты меня слышишь?       Кто-то дотронулся до её плеч, и это касание ошпарило Люси почти до крика. Всем телом вздрогнув, она бросила загнанный взгляд наверх и встретилась с растерянным лицом Нибиру.       Дух, не доверяющий людям, решилась довериться тебе. Но что же получилось в итоге, а, Люси? Всё получилось предсказуемо, милая недвуличная нехвостатая фея: она раскрыла душу тому, кто завлёк разговорами о важности чувств духов, а на деле думал исключительно о себе.       — П-прости, — прошептала Хартфилия дрожащим от слёз голосом. Ведомая порывом, она потянулась к Нибиру и вцепилась в её руки, — прости, я просто... я...       ...не такая?       Ох, Люси, какая же ты бесстыжая.       До боли в висках зажмурившись, Люси зарыдала.

~*~

      Когда истерика сбавила обороты и вернула Хартфилии способность мыслить, она обнаружила себя в объятиях Нибиру, с головой на чужом плече и чужой рукой, медленно и ласково гладящей её по спине.       — Полегчало? — спросила Нибиру, когда Люси нашла в себе силы слегка отдалиться.       Прислушавшись к внутренним ощущениям, заклинательница поняла, что нет: после внезапно обрушившихся рыданий стало только хуже. В висках шумело от зудящей головной боли, глаза щипало от сухости, нос не дышал, а глотку саднило от сотни проглоченных всхлипов — в таком состоянии желать можно было только своей смерти.       Но Люси заставила себя вытереть мокрые щёки, кивнуть и для убедительности выдавить слабую улыбку.       Этого Нибиру оказалось достаточно, чтобы вернуть прежнюю дистанцию между ними. В качестве компенсации она придвинула к Хартфилии уже остывшую кружку чая:       — Выпей его уже наконец.       Люси не стала противиться: холодный чай не входил в список любимых вещей, но помогал немного отвлечься и вдобавок остужал горящую от слёз грудь.       — Прости. Не так должен был закончиться наш разговор, — выдавила она.       Нибиру легкомысленно (деланно или нет, Люси оставалось только догадываться) отмахнулась:       — Забей. У меня в любом случае плохо получается откровенничать.       — Я... — Люси в нерешительности забарабанила пальцами по кружке, — могу быть, ну, жилеткой для слёз. Хорошей жилеткой. Просто сейчас...       Она вздохнула с красноречивой тяжестью.       — Понимаю. Сложные времена.       — Да. Поговорим о чём-нибудь другом?       Нибиру пожала плечами.       — Давай, — согласилась, опуская подбородок на ладонь и приковывая всё внимание к покручиванию пустой кружки. — Что хочешь знать?       Благо, в запасе лежали готовые вопросы, позволившие не допустить возникновения тишины, которая для Люси была хуже яда.       — Ты маг зелий?       — Нет. Это хобби. Ну, и в некотором роде издержка собственной силы. Если тебе нужен дух зелий, то поищи ключ Эскулапии. Она меня всему и научила.       — Было бы здорово, — вяло улыбнулась Люси. Не давая внутреннему голосу подстегнуть интерес к новому духу, она продолжала: — Тогда какая у тебя сила?       — М-м-м... я бы назвала это магией изменения. Я могу придать своему телу любые свойства. В основном, — она положила кружку набок, — использую её вот в таком проявлении.       Нибиру легонько стукнула мизинцем по кружке — и та в мгновение ока разлетелась на части.       — Вау! — восторженно воскликнула Люси, придвигаясь ближе и разглядывая осколки. — Это ты сейчас усилила свой палец, да? Настолько, что он с лёгкостью разбил всё вдребезги.       — Именно.       — Ох, не хотела бы я попасться тебе под горячую руку...       Нибиру скрестила на груди руки, самодовольно ухмыльнувшись. Люси отреагировала на это улыбкой уже куда более искренней.       — Получается, если против тебя огненный маг, ты можешь придать телу жаростойкости, водный — водонепроницаемости, и так свести на нет любую магию...       — Да. Мои способности это предусматривают. Приятно, что хоть кто-то понимает, что они не ограничиваются одним лишь усилением тела.       Люси со смущённым смешком прикрыла глаза.       — С такой силой ты должна быть одной из сильнейших.       — Ах, если бы, — нисколько, однако, не расстроенно протянула Нибиру. — Спасибо, конечно, за лесть, Люси, но я тебя разочарую: среди восьмидесяти восьми планет я тридцать третья.       — Как так?.. Подожди. Тридцать третья? Это же... номер у тебя на спине! — охнула заклинательница.       Нибиру кинула за плечо быстрый взгляд.       — А, это. Да, мой порядковый номер. У всех духов планет он на спине, просто кто-то его скрывает, как, например, Марс со своим нагрудником, а кому-то по барабану.       — Марс скрывает свой номер? — удивилась Хартфилия.       Тень, лёгшая на лицо Нибиру, защекотала нервы. В мыслях Люси вымученно вздохнула: что ни слово о Марсе, то обязательно какая-нибудь западня, утаскивающая на дно.       — Не то чтобы намеренно: нагрудник ему нужен всё-таки для защиты, а не красоты. Просто... — дух неопределённо повела плечами и замолчала. Несмотря на то, что тишина сразу вдарила по мозгам отвратительным белым шумом, Люси не стала задавать вопросов, видя: Нибиру собирается с решимостью рассказать. — Да, — наконец вздохнула она, — раньше Марс носил номер на плаще. Раньше, — она опустила глаза, — он был двадцать вторым, а не тридцать первым.       — Почти десять номеров?! — воскликнула Люси. — Боги... Что произошло?       — В своё время он был дружен с двумя духами. Я не знаю, что случилось потом, Марс никогда мне этого не рассказывает, но эти духи обратились в... своеобразный талисман. Две маленькие планеты, в которые были заключены их способности. Они доверили их Марсу. Поскольку сила не совсем его, чтобы ею воспользоваться, было необходимо наличие талисмана. Без него Марс не властен над природой ужаса и страха. Кто-то узнал про это, — цокнув, Нибиру нахмурилась, — и украл его.       — Дух? Или... человек?       — Я не знаю. Никто не знает. Я пыталась выведать что-то у Áтропы, но эта сучка оправдывалась тем, что смотрит только в будущее. В итоге Марса сбросили, ублюдки из двадцатки смеются над ним каждый раз, когда оказываются рядом, а он в один день потерял не только достоинство, друзей и силу, но и своего хозяина.       Люси в ужасе прикрыла рот ладонями.       — Его заклинателя убили? — прошептала она ошеломлённо.       — Марс только обнаружил пропажу, как его вызвали. Разумеется, он был не в том состоянии, чтобы чем-то помочь. Его отозвали, и не прошло и минуты, как он почувствовал, что всё: контракт разорван, заклинатель мёртв.       Рука Люси метнулась к ключам. Нашарив врата бога войны, она бездумно прокрутила их между пальцев.       — И он испытывает за это вину...       — Конечно. Перед человеком, которого не спас, и перед духами, которые доверились ему, а он не смог их уберечь.       Хах. Если так, разве удивительно, что сегодня Марс, наплевав на гнев Короля звёздных духов, предпочёл нарушить закон и тем самым спасти хозяйку?       Что он всегда становился щитом. Принимал все удары. Проливал свою кровь вместо её собственной.       Разве — удивительно?       Люси решительно сжала кулаки и вскинула на Нибиру горящий взгляд.       — Я помогу ему. В моей гильдии есть волшебник, который может воссоздать воспоминания: возможно, в них мы найдём то, на что Марс не обращал внимания. Или... я не знаю, но обещаю: я сделаю хоть что-то!       Нибиру, с лица которой поначалу не сходила растерянность, вдруг растянула губы в тёплой улыбке.       — Может, прозвучит грубо, но... я не сомневалась, что твоя реакция будет именно такой.       — Не грубо — обнадёживающе, — поправила Люси. Дух удивлённо проморгалась, и заклинательница добавила: — Спасибо, что веришь в меня, Нибиру. Я не подведу.       — Уж постарайся, — усмехнулась она в ответ.

~*~

      Разговорившись на другие, менее болезненные темы, Люси удалось окончательно уйти от негативных мыслей во-первых и раскрыть Нибиру с другой стороны во-вторых. Конечно, она продолжала держать дистанцию, заглядывала в глаза редко и большую часть времени не разменивала уставшего тона голоса, но всё чаще возникали моменты, когда заклинательнице удавалось развести её на улыбку.       — Теперь я понимаю, почему духи к тебе так тянутся, — посетовала Нибиру в один из моментов. Люси оставалось лишь с хитрецой улыбнуться: что ни говори, а находить общий язык она умела.       Настолько, что, сцепившись в шуточном споре (который мысленно Люси обозначила как олимпийскую вершину доверия Нибиру), они не заметили, как сзади к ним подкрался третий участник.       — Я знал, что вы поладите, — прозвучал сверху задорный мужской голос, мигом заставивший девушек осечься. Они неверяще подняли головы и одновременно просияли:       — Марс!       Первой вскочила и бросилась на шею духа Хартфилия. Ему пришлось сделать несколько шагов назад, чтобы удержать равновесие, после чего он, коротко рассмеявшись, обнял заклинательницу в ответ.       — Вижу, ты живой и здоровый, — отметила Нибиру вроде бы как обычно небрежно и отстранённо, но нет-нет, а между строк проскальзывала теплота.       — Ну, не совсем здоровый. — Марс помахал окровавленным локтём и улыбнулся лукаво: — Поможешь?       — И не надейся.       — Эй!       Усадив Марса за стол, они заняли места по бокам от него. Вопреки своим словам, Нибиру достала из-под стола коробок с парой зелий и бинтами и принялась за рану, в то время как Люси досталась роль добытчика информации.       — Почему ты так долго? Мы себе все нервы вымотали, пока дожидались!       — Ну, — Марс с нервной улыбкой закатил глаза, — у нас с Королём была длинная разъяснительная беседа.       — И чем она в итоге закончилась?       — Э... ничем?..       Нибиру оторвалась от лечения, подняв на Марса настороженный взгляд.       — Он не стал тебя наказывать? — уточнила с опаской.       — Да, я и сам до сих пор не могу поверить. Он ведь был... не в духе, мягко говоря. Честно, я уже начал думать, что мне конец!       На последних словах он усмехнулся, но ни Люси, ни Нибиру натуженный смешок не оценили. Поняв это, Марс вздохнул.       — Мне кажется, всё благодаря вам, Люси-сама, — сказал он, переведя на заклинательницу тёплый взгляд. — Король очень уважает вас и ваших предков. Ваше спасение — весомая цена моему нарушению.       — Хорошо, если так, — улыбнулась она в ответ. — И, раз уж мы заговорили об этом: спасибо, Марс. Мы тебе обязаны жизнью. Роуг так вдвойне.       — Обращайтесь. Для меня честь помогать вам, — подмигнул он.       Нибиру тотчас отреагировала на это лёгкий подзатыльником.       — Флюиды свои будешь распускать в другом месте! — проворчала она, поднимаясь на ноги и приступая к ране на голове. Марс хотел было потереть место удара, как его шлёпнули по пальцам.       — И вот так всегда, Люси-сама: не лечит, а калечит... — прошептал дух, по-заговорщически наклонившись к заклинательнице.       — Знаешь, на что это похоже со стороны? — в тон ему спросила заклинательница. Перехватив взгляд Нибиру, она состроила самое хитро-невинное выражение лица, на какое была способна, и протянула елейно: — Что Нибиру ревну-у-е-ет.       Люси готова была поклясться: никто в её жизни не заливался краской быстрее.       — Ты в с-своём уме?! — пролепетала она гневно. Хартфилия бы поверила в этот гнев, не прижимай кое-кто подрагивающие ручки к груди.       — О, — просиял Марс, — вы тоже заметили это, Люси-сама?       А вот это уже становится интереснее, с ухмылкой под стать одной наглой синей шаверме подумала Люси, протягивая словно бы удивлённо:       — «Тоже»?       — Вы не первая, кто говорит, что Нибиру меня ревнует, — уронил он как ни в чём не бывало. Настолько просто и обыденно, что в голову Люси не могло не закрасться сомнение: бог войны оказался ещё и богом актёрского мастерства — или Марс реально ничего не замечает? — Был вот случай...       — А ну заткнулся! — воскликнула Нибиру, порывисто захлопывая Марсу рот.       Люси не удержалась от елейного смеха. Задумалась на секунду: боже, она правда собирается сказать сейчас это? — после чего довольно прогнусавила:       — Сладкая парочка.       Чёрт возьми, она ненавидела Хэппи за эту фразу, но... но... как же её приятно произносить!       На виске Нибиру дёрнулась жилка.       — Кое-кто щас доиграется, — протянула она низким угрожающим голосом, вдобавок поднимая на уровень лица дрожащий от злости... ох, нет, разумеется от смущения кулак.       На секунду между ними воцарилась тишина.       И тут — грохот.       Люси, Марс и Нибиру как по команде развернулись назад — источник шума был оттуда.       — Там, — Хартфилия перевела напряжённый взгляд на Нибиру, — твоя комната?..       — Да, — мрачно ответила та и ринулась в сторону двери.       Люси и Марс подорвались следом. Не прошло и минуты, как они стояли на пороге комнаты, взирая на перепуганных эксидов, Роуга, одной рукой ухватившегося за перевёрнутую тумбочку у кровати, а вторую прижимавшего к носу, и Стинга, больше походившего на яростного зверя, чем на человека. С его костяшек стекала кровь — нетрудно догадаться, чья.       — Вы совсем спятили?! — воскликнула Хартфилия.       — Не вмешивайся, — прорычал Эвклиф, взгляда, однако, на неё не переводя — всю кипевшую злобу вымещая на Чени. — Это наш разговор.       — Разговор окончен, — ответил Роуг неожиданно таким же злобным рыком.       — Да ты что? Двух раз побывать при смерти недостаточно, нужен третий, чтоб уж наверняка, да?       — Завались, — прошипел Роуг. Презрение в его голосе было столь откровенным, что Люси в ужасе округлила глаза. Она сейчас не спит, нет? Или, может, впопыхах она умудрилась не вписаться в поворот и врезаться в косяк с такой силой, что теперь перед глазами галлюцинации? Потому что иначе поверить в такую интонацию Роуга, обращённую к Стингу, не получалось от слова вообще. — Я сказал, что спасу Леви, и я сделаю это.       — Мне насрать, что ты там кому сказал: я тебя терять из-за этой девчонки не собираюсь!       Взгляд Люси мгновенно налился тяжестью: ах вот про что они тут «разговаривали». Кто бы сомневался, что из Стинга всё-таки полезет его ублюдочность и он начнёт сворачивать миссию. Кто бы, кто бы — ах, Люси, как ты могла забыть, что ему плевать не столько на судьбу Леви, сколько на чувства посторонних в принципе. Главное — чего хочет он, его королевское величество.       Она сделала шаг вперёд, намереваясь вмешаться в спор, как Марс вытянул перед ней руку и покачал головой.       — «Не собираешься»? — тем временем ядовито переспросил Роуг. Даже находясь под властью раздражения, Люси снова не могла не удивиться, что в кое-чьём запасе запряталась такая интонация. — А поздно, Стинг. Надо было думать в тот момент, когда ты затевал весь этот спектакль с силой!       — Ох, ну конечно, ну разумеется виноват я! — саркастично протянул Стинг. — Этим же я только себе облегчал ситуацию, ты у нас и так бы прекрасно справился с приказом миледи!       Кое-как поднявшись на шатающиеся ноги, Роуг вперил в напарника уничтожающий взгляд.       — Справился бы, — процедил сквозь зубы. Методично, медленно — так, что, видела Люси, у Стинга сносило крышу с удвоенной скоростью. — Не так быстро и легко, но зато безопасно для них. Но когда тебе было дело до чужой безопасности? — Роуг ломанно усмехнулся.       Стинг нахмурился. Отвечать не стал, и Роуг воспользовался его заминкой, чтобы продолжить больную мысль:       — Хотя какая безопасность — тебе элементарно на чувства своего окружения плевать. И я говорю не только о них, — он махнул рукой в сторону Люси, — или о других саблезубых — я говорю о себе, Стинг.       То, как быстро на лице Эвклифа выгорела ярость и на её место пришло беспомощное, жалкое потрясение, заставило Люси засомневаться в реальности происходящего. То, что Роуг говорил такие вещи, тоже не прибавляло уверенности.       — Я для тебя просто удобный напарник, с которым можно выйти пораскидывать врагов, не боясь удара в спину. Бой — это моё единственное предназначение для тебя, и когда до него доходит дело, тебе плевать, что я чувствую. Ты верно выразился: тебе насрать! «Бой — твоя единственная функция, и когда мы дошли до боя, будь добр исполнять её!» — вот что идёт от тебя всегда, Стинг! И наш бой на Играх... — Роуг отвёл взгляд, выдохнул, и у Люси всё внутри поджалось от того, каким дрожащим получился этот вздох. — Он был тому прямым доказательством.       Их разделяло уже меньше метра, но Стинг и взглядом не выдавал желания врезать. Сжимая кулаки, он стеклянными глазами смотрел на приближающегося Роуга — и не смел раскрыть рта.       Роуг ткнул его указательным пальцем в грудь. Процедил твёрдо:       — Леви положилась на меня так же, как я на тебя. Только я её подводить не собираюсь.       Закончив, он развернулся спиной к Эвклифу и направился к выходу. Люси не стала препятствовать, хотя в миг, когда они поравнялись, желание коснуться руки Роуга взыграло до зуда в пальцах.       Чтобы показать свою поддержку.       Чтобы поблагодарить — за то, что не отворачивался от едва знакомой девчонки даже в тот миг, когда от него отворачивался лучший друг.

~*~

      Люси пыталась было урвать момент уединения с Роугом, но безуспешно: заявив, что раз к драке готовы, значит, могут выметаться отсюда, Нибиру потащила их к площадке. В присутствии Стинга разговаривать не хотелось в принципе, поэтому скрепя сердце желание поговорить пришлось отложить на дальнюю полочку.       — Ещё раз спасибо за всё, что вы для нас сделали, — улыбнулась заклинательница, когда они пришли.       — Да, — оживился Роуг, — спасибо.       Люси кинула быстрый взгляд на Стинга, но тот, засунув руки в карманы и невидящими глазами буравя землю, вряд ли вообще их слышал.       Обняв духов напоследок (и в мыслях довольно хихикнув, когда в ответ на это Нибиру что-то смущённо пробормотала ей в макушку), Люси попросила открыть врата сразу в Белокоготе. На Земле должно было пройти несколько дней — достаточный срок для того, чтобы лошади давно убежали, поэтому возвращаться к полю битвы не было смысла. Пусть это и значило, что им придётся попрощаться со значительной частью денег...       — Тут мы вам не помощники, — развела руками Нибиру.       В следующее мгновение их охватил звёздный свет. Люси окинула прощальным взглядом мир духов, и сердце тронула лёгкая досада, когда она поняла: Король звёздных духов не пришёл провожать их.       «Прости...» — подумала она, исчезая.       Отправив заклинательницу обратно на Землю, Марс и Нибиру побрели обратно, когда на полпути столкнулись со взбудораженным Львом.       — Люси! — выкрикнул он не своим голосом, хватая Нибиру за плечи. — Это правда, что здесь была Люси?!       — Не ори мне в ухо. И вообще отпусти! — ощерилась Нибиру. Локи, поняв, что разговора здесь не получится, вскинул взволнованный взгляд на Марса.       — Ты недавно говорил, что она стала твоей хозяйкой! Она была здесь?! Скажи, Марс, она действительно была здесь?!       — Да... — осторожно ответил он.       — Эй, я для тебя что, какая-то шутка? — возмутилась Нибиру, чьи плечи по-прежнему стискивала стальная хватка Локи. — Сделай что-нибудь, Марс!       — Куда она направилась?       Марс задумчиво почесал щёку.       — В... Белокоготь или как-то так.       — Отлично. Спасибо!       Отпустив Нибиру, он протиснулся между ними и пулей помчался к площадке. В спину прилетело растерянное:       — А что случилось-то? — от Марса, но ответа, разумеется, никто не дождался. — Боги, — с театральным осуждением покачал он головой, — нехорошо вот так вот врываться и ничего не объяснять. Верно, Нибиру?       Он повернул к ней в голову — и в испуге замер, найдя подругу вскипающей от злости. «Это же она на Локи, да?..»       Нибиру подняла на него исподлобья тяжёлый, пронизывающий холодной яростью взгляд, и Марс подумал, что сигануть с моста в бездну космоса сейчас, пожалуй, намного безопаснее, чем оставаться на месте.       — Идиот, — шикнула она напоследок и в гордом раздражённом одиночестве зашагала к замку.       Марс растерянно проморгался. Посмотрел на площадку, с которой Локи уже исчез. Перевёл недоумевающий взгляд на спину далеко отошедшей Нибиру. И зарылся руками в волосы, прежде чем сокрушённо воскликнуть:       — Чёрт возьми, все что, разучились разговаривать по-нормальному?!

~*~

      Никто не знал, где проводил свободное время Король звёздных духов. Мир, которым он властвовал, был не меньше земного, и точно так же, как люди, духи ютились на определённых ограниченных территориях, не ведая, что простирается за ними. Возможно, где-то там, на одной из диких планет, и существовал Король, — а возможно, его уединение лежало шире даже космических границ.       Добраться до него можно было лишь в одном случае: когда Король сам вызывал к себе.       Возникнув из столба звёздной пыли, смуглая черноволосая женщина-дух опустилась на колени и склонила голову в почтении. На её коже плавали чёрные звёзды-созвездия — ровно столько, сколько когда-то создал Король духов, а тело, облачённое в простое тёмное платье, оплетала золотая нить. Она обвивала ноги, тянулась на туловище под одеждой, смыкалась на запястьях — и туже всего затягивалась на шее.       Золото — символ звёзд.       Длина — символ вечности.       Положение — символ несвободы.       — Вы звали меня, Король? — спросила она бесцветным голосом.       Издержка силы или издержка возраста, Король не знал до сих пор. Возможно, всё вместе взятое: сложно сохранить интерес, когда ты лишь немногим младше своего владыки, а перед глазами простираются все варианты будущего.       — Здравствуй, Атропа. Открой для меня свои глаза и скажи...       Когда ты знаешь всё, что может случиться, — и абсолютно ни на что не способна повлиять.       Из-за смирения.       Подчинения.       Неволи.       — ...какие линии судеб ты видишь на дороге Марса?