Ради силы

      По пути в гостиницу Стинг старался привести себя в порядок: остановился у фонтанчика, промывая раны, забежал в аптеку за повязками и антисептиком, заглянул к портному, чтобы тот подлатал дыры на одежде. Да, военные обещали прийти и лично поведать Джиемме, что претензий к «Саблезубому Тигру» не имеют, однако ждать их прихода мастер не станет, если увидит его в таком виде. Очередного разноса Стингу хотелось меньше всего, поэтому уж лучше сейчас потратить деньги, чем потом — нервы.       Когда в отражении показался Стинг, к внешнему виду которого нельзя было прикопаться с первого взгляда, он наконец решил сказать то, что сказать следовало ещё там, в парке, но что благодаря войскам Совета и внутренним самокопаниям пришлось отложить:       — Роуг. Спасибо, что... взял Киана на себя. Честно говоря, не уверен, что потянул бы... два убийства.       В груди заскребли кошки — от того, с каким трудом давались только упоминания о пролитой крови, и оттого, что знал: для Роуга эта тема и привычная, и больная одновременно.       Тот слегка качнул головой как знак того, что услышал благодарность. Промолчал.       Стинг отвёл взгляд. Злость на самого себя сжигала изнутри: сколько раз он представлял, как отомстит «Клинку валькирии», вобьёт в грязь поражения Хадвара и Киана, если тот останется жив, убьёт, убьёт, в конце концов, — а в итоге что? Едва наскрёб храбрости на одну жизнь. На одну смерть.       Да ещё и втянул в это Роуга. Заставил и его замарать свои руки.       Стинг поднял глаза на непроницаемое лицо Чени.       — Ты в порядке?       Стоило ли об этом спрашивать? Стинг не знал. Он понимал Роуга лучше любого человека на свете, и именно этот факт всегда заставлял тормозить на таких наводящих вопросах, потому что...       — Да.       Не дрогнул ни взгляд, ни голос. Роуг уронил утверждение легко и спокойно, заставляя Стинга хмыкнуть: какая же прочная на твоём лице маска.       Какая крепко пришитая — и способная исчезнуть всего за мгновение.       Стинг тряхнул головой. За семь лет общения давно пора было привыкнуть, что Роуг — сплошное противоречие.       — Планируешь и дальше отмокать в бассейне? — перевёл он тему, беззаботно закидывая руки за голову.       — А у тебя есть на меня какие-то планы?       — Не-а, — зевнул Стинг. — Просто подумывал присоединиться. Жара и Хартфилия мне совсем мозги разъели.       — Удивительно, что на это понимание тебе понадобилось всего три часа, а не сутки.       — Хватит меня сегодня подстёбывать!       — Бассейн — отличная идея, Стинг-кун! — вмешался Лектор, светившийся от счастья наконец-то оказаться в прохладе. — Только для начала тебе стоит полностью подлатать себя.       Стинг кивнул. Заглянуть в номер в любом случае необходимо, а потом его временным убежищем от внимания мастера станет бассейн, и пусть хотя бы это сгладит впечатления от первой половины дня. А вечерком можно заглянуть с Роугом в бар: он как раз будет пустовать, ведь волшебники «Саблезуба» любили праздновать день основания Фиора в городе.       Однако у третьего июля были на них другие планы.       Они подходили к дверям «Садов Крокуса», как чей-то мужской, полный звонкой радости голос прокричал:       — Райос!       Вздрогнули как по команде что Роуг с Фрошем, что Стинг, который знал: за этим прозвищем Чени скрывался больше семи лет назад, и, по его словам, в этом мире не должно было остаться никого, кто помнил бы мальчика по имени Райос.       Но он был: ошарашенно развернувшиеся саблезубы увидели своего ровесника — парня с длинными, неровно подстриженными светлыми волосами, собранными в низкий хвост; его худое лицо с остро выделяющимися скулами и шрамом на левом виске украшала улыбка, а глаза оживлённо блестели — весь он едва ли не лучился радостью встречи.       Реакция Роуга была кардинально противоположной. Чувствуя, как мир уходит из-под ног, он судорожно ухватился за плечо Стинга и от потери голоса одними губами произнёс:       — Ты же погиб...       Вот и исчезнувшая всего за мгновение маска.       Стинг вовремя подхватил напарника под руку. Он не узнавал запаха незнакомца и его лица, а знаний о прошлом Роуга не хватало, чтобы понять такой реакции — таких широко распахнувшихся в неверии глаз, лихорадочно-отчаянную хватку, в которой Чени зажал его жилет, дрожи в теле, пока слабой, тихой, но, чувствовало сердце Стинга, нарастающей в геометрической прогрессии с каждой секундой, взглядом, мыслью.       Мыслью... о чём? Стинг понятия не имел, и в очередной раз бессильным огорчением било по мозгам осознание: он ничего не знал о Роуге.       Между тем незнакомец взволнованно вскинул руки — тоже хотел помочь, придержать завалившегося Чени, однако Стинг не позволил, на шаг отстранившись и вперив в парня предупреждающий взгляд. Тот выдавил понимающую улыбку и больше попыток приблизиться не предпринимал.       — Да, знаю, трудно в это поверить... И я могу всё рассказать, Райос. Только не здесь, — он поднял глаза на гостиницу «Саблезуба», — и наедине.       На лицо Стинга легла нехорошая тень.       — Ты думаешь, я реально сейчас отпущу его хрен пойми с кем, когда он в таком состоянии? — тяжело процедил Эвклиф.       — Я в порядке, Стинг, — подал голос Роуг.       — Да чёрта с два ты в порядке!       Однако когда они встретились взглядами, Стинг увидел, что Роугу действительно стало лучше. Из тела ещё не исчезла слабая дрожь, но вернулся голос и исчезло больное неверие во взгляде, и этого было достаточно, чтобы сделать тщетными все протесты Эвклифа. Тот выдохнул сквозь зубы: как же, чёрт побери, раздражало упрямство Роуга, который продолжит гнуть свою линию и не расскажет, не попросит помощи и не примет её, даже если будет стоять на грани срыва.       Как сейчас.       — Ладно. Допустим, я поверил, что ты в порядке, — сверля Чени мрачным взглядом (и, будь проклята толстокожесть Роуга, не добиваясь этим абсолютно ничего!), начал Эвклиф. — Но откуда мне знать, что ты сейчас не решил разобраться с врагом из прошлого, отослав меня куда подальше, потому что — ох, как же так? Приплетать к этому Стинга? Нет, он же маленький ранимый мальчик, который ничего не может.       Роуг поджал губы и отвёл взгляд — задело, с тёмной злорадностью понял Стинг. Скажи ему самому что-то такое ядовитое и резкое, он бы вспыхнул, пустил бы злую остроту в ответ, бросился бы в драку.       Вот только Роуг злиться на правду не умел.       — Эй, эй, не ссорьтесь, пожалуйста! — забеспокоился незнакомец. — Я не враг Райосу! Раз не веришь ему, спроси у Фроша!       Брови Стинга удивлённо взметнулись вверх. Он перевёл взгляд на эксида — и застал того трясущимся от тщетно сдерживаемых рыданий.       — Канраку... — повторял он тонким от слёз голосом.       Канраку. Имя? Странное имя, мимоходом подумал Эвклиф, звучащее не по стандартам фиорских имён. Прямо как у...       Стинг закрыл глаза, обрывая воспоминания о матери.       — Будь я врагом, Фрош бы испугался, — продолжал убеждать Канраку. — Ну, или предупредил бы тебя, сказал, что это — человек, который сделал Райосу плохо, поэтому не стоит близко подпускать его.       — Однако ж плохо ты ему сделал, — не унимался Стинг, голос которого звучал глухо от раздражения, злости, но больше всего — от того, что в этой ситуации Роуг был не на его стороне.       Проведя ладонью по лицу, словно стирая остатки бурных эмоций, Роуг выскользнул из рук напарника и произнёс:       — Прекрати, Стинг. Я уже сказал тебе, что в порядке. Возвращайтесь в гильдию, я присоединюсь позже. Нам с Канраку... надо поговорить.       В этот момент Чени поднял на того взгляд, и хоть не дрогнула ни одна мышца на лице и не блеснули от чувств глаза, Стинг всё равно понял, почувствовал не то всеми клеточками тела, не то душой, не то ещё чёрт знает чем, но — почувствовал, как что-то полоснуло по другу изнутри. То была боль, или мысли, или воспоминания, или...       Да. Воспоминания. Прошлое и переживания, идущие с семилетних глубин, которые он прятал ото всех, в том числе и от Фроша: даже ему наказал оставаться в гостинице.       Стинг сплюнул. Язык чесали ядовитые от гнева и обиды слова, на кулаках зудели костяшки — его до скрипа зубов раздражало... всё. То, что Роуг наотрез отказывался прислушиваться к нему: не обращал внимания на советы, оставался глух к просьбам рассказать, ведь Стинг знал по себе — так легче, проще, так, блин, просто приятнее жить, когда делишь с кем-то непосильную ношу. То, что каждый раз, стоило обстоятельствам коснуться прошлого или поддеть струны души, взывая ими к сотням внутренних демонов, Роуг твердил своё бесконечное «я-в-порядке-всё-в-порядке», когда всё ни черта не было в порядке. Когда мир летел в тартарары, и для того, чтобы остановить падение, не разбиться о дно бездны, достаточно было просто ухватиться за руку помощи, но — нет, нет, нет. И Стинг не знал, чего больше в этом «нет»: «Я не хочу утянуть тебя на дно вместе с собой» — или «Ты слишком слаб, наивен и беспомощен, чтобы спасти меня».       Но в особенности раздражало то, что сейчас Роуг уходил, оставляя его позади.       Не желая приоткрывать завесу прошлого. Не доверяя?       «Какая же дружба без доверия, а, Стинг?»       — Пошло всё нахрен, — прошипел он, подхватил эксидов и порывисто вернулся к гостиницу, нарочито громко хлопая дверьми.

~*~

      В молчании они пробирались узкими улочками и переулками. Роуг смотрел в спину Канраку и вместо высокого жилистого парня видел совсем ребёнка, который улыбался так же ярко и широко, как несколько минут назад при их первой за семь лет встрече, — но у которого не было шрама.       И столько печали во взгляде, столько глухого от времени сожаления тоже не было.       — Почему ты жив? — наконец решился начать разговор Чени.       Не сбавляя хода, Канраку повернул к нему лицо и виновато улыбнулся:       — Я всё расскажу, как доберёмся до дома.       — Кто-нибудь ещё выжил? — не останавливался Роуг.       — До дома, Райос, до дома.       — Издеваешься?! — воскликнул Роуг, резко останавливаясь. Канраку тоже остановился, обернулся — и Роугу стало дурно от вины в его глазах. — Да или нет — неужели так сложно это сказать?       — Не сложно. Но ты продолжишь спрашивать дальше, — весомо пояснил он.       — Естественно, я продолжу! Я ведь... — голос Чени неожиданно сорвался. Шумно глотая воздух, он опустил взгляд на дрожащие ладони, зажмурился, в больной усталости припал спиной к стене и продолжил, но уже тише, без тени злости, зато с целым театром теней сокрушительной горечи: — Я все семь лет думал, что никого не осталось...       Он зарылся пальцами в волосы, отстранённо отмечая, что руки у него холодные, как у мертвеца.       «Какое ироничное сравнение, Роуг».       О нет.       Заткнись. Заткнись, заткнись, заткнись.       «Ведь смерть всегда была рядом с тобой, но никогда не касалась тебя самого».       — Я понимаю твои чувства, Райос. И я расскажу тебе всё сразу же, как только мы окажемся дома. Потерпи ещё чуть-чуть, ладно?       Рядом раздался звук шагов, а в следующую секунду на плечи Роуга легли чужие ладони. Роуг вскинул голову — напротив стоял и улыбался Канраку. Непринуждённо, спокойно, совершенно не нервничая, совершенно...       — Ты не боишься? — с тихой растерянностью выдохнул Чени.       В глубине души отзвуком на его растерянность прозвучал смех Тени.       «Какой смелый мальчик, — насмешливо восхитилась она. — Не под стать тебе, Роуг».       — Ты же мой друг. Разве друзей боятся? — улыбнулся Канраку, и под лучами той искренней теплоты, которая переполняла его слова, затихала боль, зарастали разломы и отступали призраки прошлого, становилось проще, легче... свободнее? Всё это, конечно, временно, и не пройдёт и часа, как вернётся к прежнему полумёртвому состоянию мир, однако Роуг впервые об этом не думал. Он поражался той силе, что не позволила ни времени, ни жизни стереть широкую улыбку с лица Канраку — улыбку, полную поддержки, которую он нашёл смелость вновь обратить к нему.       И что сейчас заставила его сдаться — и слабо улыбнуться в ответ.

~*~

      Искупавшийся и подлечившийся, Стинг с Лектором и Фрошем спускался в бассейн, когда двери в «Сады Крокуса» распахнулись и в гостиницу прошествовал незнакомый парень не старше двадцати пяти. Он бросался в глаза крепким телосложением, а короткие чёрные волосы ярко контрастировали с белой униформой военного, которая вкупе с мечом на поясе и холодным пронизывающим взглядом дала понять: перед собравшимися на первом этаже саблезубыми стоял представитель армии Совета.       — Полковник округа Крокус, Аллен Хартфорд, — представился он, и голос его был под стать взгляду холодным.       — Полковник? — брови Минервы взметнулись вверх. — Чем обязаны визиту такого высокопоставленного лица?       Взгляд Аллена остановился на Стинге.       — Я хотел бы поговорить с мастером «Саблезубого Тигра». Ему решать, выносить сегодняшнее происшествие на слух всей гильдии или это останется между нами.       «Быстро они добрались», — удивился Стинг. Сердце потяжелело от нехорошего предчувствия. Почему о столкновении, к которому Совет не имел претензий, прибыл рассказывать аж полковник? Если Стингу не изменяла память, это было второе высшее воинское звание — дальше шли только генералы.       Интонация полковника услужливо подсказывала, что его стычкой с «Клинком валькирии» недовольны и ограничиваться «К вашей гильдии вопросов нет» не будут, поэтому Стинг хотел вызваться отвести Хартфорда к Джиемме, как внезапно с места поднялась Минерва.       — Я провожу, — улыбнулась она в своей неизменной манере, и Эвклиф, несмотря на охватившую тело нервозность, не мог не восхититься умением миледи сохранять хладнокровие даже перед лицом второго в армии человека.       — Благодарю. Стинг Эвклиф, — наконец обратился Аллен к нему, — надеюсь, ты понимаешь, что также должен присутствовать на этой встрече?       Минерва метнула на него взгляд — Стинг не мог разглядеть, какой, но холодок по коже пополз. «Да, миледи, вы верно поняли: полковник пришёл в «Саблезуб» из-за меня», — кисло ухмыльнулся он, в реальности твёрдым голосом отвечая:       — Естественно понимаю.       — И твой напарник, Роуг Чени, тоже.       Стинг вздрогнул.       — А он-то тут причём?       — Все подробности — в кабинете мастера, — отрезал Аллен. — И пожалуйста, не пытайся упрятать его в здании гильдии или сказать, что его нет: мои люди видели, что вы направлялись к своей гостинице.       — «Мои люди»? Вы шпионили за нами? — ощерился Стинг. Хартфорд закатил глаза:       — Мне подчиняются все рунные войска Крокуса, которые, если ты не заметил, сегодня стоят на каждом углу. Собрать информацию от них — секундное дело.       В холле раздались тихие хохотки. Стинг в смятении отвёл взгляд. То, что полковник говорил с ним как с несмышлёным ребёнком, злило, но не отменяло того факта, что он прокололся, увидев заговор там, где его нет.       — И тем не менее донесли они вам недостоверную информацию, — заговорил Эвклиф спустя несколько секунд, в упор встречаясь с потяжелевшим взглядом Хартфорда. — Роуг ушёл минут десять назад, куда — понятия не имею.       — Не надо мне лгать, — предупредил Аллен, и голос его звучал не по-хорошему низко.       — А я не лгу. Можете хоть всё здание обшарить — его здесь нет. Как видите, даже его эксид со мной, а не прячется где-нибудь вместе с ним. Да и, в конце концов, Роуг не из тех людей, которые будут убегать от закона.       Закончив, Эвклиф спустился к фонтанчику глотнуть воды: от раздражения на полковника, в открытую перед остальными саблезубами называвшего Роуга трусом, пересохло в горле.       Аллен между тем достал из кармана маленькую лакриму, поднёс к губам и приказал:       — Вышлите к «Садам Крокуса» отряд на обыск.       Между волшебниками прокатились возмущённые, но тихие шепотки, общий смысл которых выразила Минерва:       — Я не намерена допускать, чтобы мою гильдию обыскивали без ордера на это.       — Вам правда нужна такая формальность? — поморщился Аллен.       — Да, — холодно отрезала Орланд.       Закатив глаза, полковник вновь обратился к лакриме:       — И скажите Элмеру выписать мне ордер на обыск «Саблезубого Тигра».       Минерва поджала губы: унизительную процедуру предотвратить не удалось. Кто-то из саблезубов вспыхнул, выкрикнув: «Вы не имеете права!», другие попытались поддержать, однако короткого взмаха руки Минервы хватило, чтобы недовольства тотчас умолкли.       — Мы могли бы начать разговор, пока будет проходить обыск, — намекнул Аллен. Несколько секунд Орланд над чем-то раздумывала, после чего, поняв, что в отказе нет никакого смысла, кивнула и двинулась на второй этаж.       — О, не будете проводить обыск лично? Так не хотите убеждаться в моей правоте? — с плохо скрываемым раздражением усмехнулся Стинг, когда они поравнялись с полковником.       — Не делай меня своим врагом, Стинг Эвклиф, — посоветовал Аллен, даже не одаривая его взглядом.       — Иначе что?       — В самом деле, не стоит быть таким грубым с властью, Стинг, — насмешливой улыбкой вмешалась в разговор Минерва. Намёк Эвклиф понял и послушно замолчал: в любом случае у Минервы лучше получалось ставить Совет на место, при этом разрешая с ним все вопросы.       Мастера они нашли в своей комнате. Аллену было достаточно назвать своей должности, чтобы сложивший два плюс два Джиемма вперил в Стинга столь уничтожающий взгляд, что тот почти уверился: сейчас полетит его рука со знаком гильдии. Скрипя зубами, Джиемма выдавил приглашение присесть, и лишь заняв своё место, Стинг заметил оставшуюся Минерву. В немом вопросе они с Хартфордом приподняли брови.       — Нашу гильдию посетил полковник, у которого, видимо, очень серьёзное дело к Роугу, раз он даже организовал обыск, — снисходительно уронила миледи. — Если ты не против, отец, я бы хотела услышать причину из первых уст.       Джиемма кивнул: в конце концов, он почти всегда доверял разборки с Советом дочери, которой подтрунивать над военными нравилось особенно сильно.       — Тогда я начну, — сказал Аллен. — Сегодня в полдень члены вашей гильдии, а именно Стинг Эвклиф и Роуг Чени, столкнулись в парке на севере Крокуса с тёмной гильдией «Клинок валькирии». Совет не сомневается, что бой завязался по инициативе тёмной гильдии, поэтому к вам претензий нет и ваше участие в Играх под вопросом не находится. Напротив, Совет передаёт «Саблезубому Тигру» благодарность: мы давно охотились за «Клинком валькирии».       — Как мило с вашей стороны проделать такой путь ради благодарности, — усмехнулась Минерва.       Лицо Аллена не дрогнуло. Продолжая смотреть в глаза Джиеммы, он кисло протянул:       — Мило, не сомневаюсь. Однако, несмотря на эту благодарность, есть одна деталь, о которой умолчать нельзя, и это — то, что ваши волшебники убили двоих человек.       — Двоих преступников, — поправил Стинг. Аллен слегка приподнял одну бровь:       — Они от этого перестали быть людьми?       — Смерть в столкновениях магов — частое дело, — прохрипел Джиемма, но в той же манере Аллен парировал:       — И от этого убийство становится нормой?       Стинг шумно выдохнул воздух.       — Хотите упечь нас за решётку за самооборону? — процедил он, исподлобья глядя на полковника. — Мы столкнулись с гильдией, которая хотела нас убить, так что уж простите, а времени задумываться о чужой жизни у нас не было. Если вы просто беситесь с того факта, что двое человек сделали то, на что несколько лет у Совета не хватало сил, или что вы хотели получить Хадвара живым, но — ох, что-то не подумали известить народ, за голову каких преступников объявлена награда, так и скажите, а не пытайтесь спрятаться за моралью.       — Кажется, ты не понял мой совет не делать из меня своего врага, — перевёл на него помрачневший взгляд Хартфорд, — ведь он выражался не столько в том, что тебе со мной не тягаться, сколько в том, что ты должен следить за языком, когда говоришь с представителем Совета.       — И с чего это я должен это? Для начала сделайте хоть что-то, что заставит людей вас уважать, и только после этого зарекайтесь об уважении к себе.       Со вздохом Аллен подпер голову рукой и опустил скучающий взгляд в кофейный столик.       — Опять двадцать пять... — неслышно посетовал он.       — Или, быть может, мне стоит держать язык за зубами, потому что я должен вас бояться? — не унимался Стинг. Сидевшая рядом Минерва удовлетворённо улыбнулась: ей нравилось разыгравшееся представление, и Стингу это льстило. — Вот только с чего бы?       — С того, что если Роуг Чени совершит ещё хоть одно убийство, мы переквалифицируем вашу гильдию в тёмную, — просто уронил Аллен.       Повисла тишина. Напряжённо сжались пальцы на плечах Джиеммы, скрестившего руки, забыл свою тираду Стинг и исчезла с лица Орланд усмешка — саблезубы растерянно уставились на полковника, пытаясь осознать: он сейчас сказал... что?       Тот оторвался от изучения мебели, взглянул на Минерву.       — Тебя уже предупреждали об этом пять лет назад, — холодно напомнил он. Взгляд Минервы налился тяжёлым недовольством, но она промолчала: не могла при посторонних разозлиться на правду, с упавшим сердцем понял Стинг.       — Что? — нахмурился Джиемма, однако Аллен не дал ему закончить:       — Твои слова задокументированы, Минерва. Ты обещала, что больше Роуг Чени не отберёт ничью жизнь. И что мы находим сегодня? Два трупа, убитых его катаной. Сразу предупреждая твои псевдоаргументы, Стинг Эвклиф, — Хартфорд на мгновение метнул на него пронизывающий взгляд, — да, в округе было полно мечей, однако мне не пять лет, чтобы я не увидел разницы между раной от меча и раной от катаны.       Стинг смолк, Минерва застыла, скованная словами полковника и свирепым взглядом отца, и один лишь Аллен расслабленно наслаждался ситуацией. В том, что он наслаждается, Эвклиф не сомневался, хотя ни взгляд, ни лицо, ни голос не отражали никаких положительных чувств.       Аллен поднялся с дивана.       — Я думал, «Саблезубый Тигр» умнее «Хвоста Феи», но, видимо, ошибся. Позвольте напомнить одну вещь, — он склонился к Минерве, адресуя слова ей: — Совет очень многое спустил с рук вашей гильдии. Мне перечислять, или ты и так всё поняла?       — Можете не утруждать себя, — деревянным голосом сказала Орланд. Джиемма напрягся ещё больше, Стинг в непонимании переводил взгляд с отца на дочь: что, чёрт побери, всё это значит?       — Чудно, — кивнул Хартфорд. — Впредь не забывайте об этом. Как и о той простой истине, что Совет не всегда будет на вашей стороне. Не испытывайте его терпение.       Стинг прокручивал их диалог, но тщетно — он не мог понять ничего, кроме того факта, что Минерва что-то провернула в тайне от мастера. Что-то, связанное с Роугом, — а возможно, и не только с ним. Но если в своей непричастности к закулисным играм миледи он не сомневался, а остальные не особо волновали, то вот вовлечённость Роуга тревожила.       Роуг.       Стинг зацепился за его имя, вспоминая, с чего был начат весь разговор.       Роуга обвиняли в двух убийствах. Но на деле... Стинг сжал кулаки: на деле Роуг убил лишь одного, а второй лежал на его совести. Только, боги, как об этом должны были догадаться рунные рыцари, когда среди Дуэта драгонслееров лишь один владел катаной?       — Не втягивайте в свои дела Роуга, — глухо сказал Эвклиф. — Это я попросил его разобраться с Кианом. Хадвар же погиб от мо...       Послышался шлепок — Минерва с силой захлопнула ему рот и обратилась уже к Аллену:       — Не обращайте на него внимания, полковник. Я запомню ваши слова. Мы запомним.       Она одарила Стинга тяжёлым взглядом, призывающим заткнуться, и лишь тогда убрала ладонь. Эвклиф помассировал щёки: врезала миледи от души. Однако он не был намерен мириться с тем, что она делала Роуга козлом отпущения и позволяла Совету навешивать на него все грехи, в том числе и чужие.       В тот же миг он прочитал по губам Минервы: «Ты вылетишь из гильдии, если скажешь хоть слово» — и понял, что не может выдавить и звука.       — Рад это слышать. Если у вас нет ко мне вопросов, я пойду проверю, как продвигается обыск.       Вопросов ни у кого не возникло, и через несколько секунд Хартфорда в комнате мастера не наблюдалось. Орланд поднялась, Стинг под её требовательным взглядом потянулся следом, как в спину прилетело рычание Джиеммы:       — Минерва. Если я узнаю, что ты за моей спиной пытаешься от меня избавиться или разрушить «Саблезубый Тигр», клянусь: я убью тебя.       — Не будь так жесток ко мне, отец, — с приторной вежливостью обернулась она. — Для меня счастье видеть «Саблезуб» процветающим. И я клянусь тебе в ответ: я сделаю всё, чтобы он процветал и дальше.       Стинг вздрогнул: под столкнувшимися взглядами отца и дочери он ощутил себя как между молотом и наковальней. Попрощавшись с мастером, он поспешил убраться подальше, как в коридоре на плечо легка аккуратная женская ладонь в синей перчатке.       — Что-то хотели, миледи? — спросил он, с неохотой останавливаясь.       Они подошли к парапету, наблюдая за саблезубыми в холле и Алленом, стоящим недалеко от выхода: видно, ждал прибытия отряда.       — Когда Роуг вернётся, скажи ему вечером заглянуть ко мне, — не отрывая взгляда от полковника, сказала Орланд.       — Рад, что вы мне верите.       В ответ Минерва только хмыкнула.       Через несколько минут они увидели, что вместо отряда прибыл всего один рунный рыцарь, который встал по стойке смирно и отрапортовал — громко, звучно, так, что услышала даже Минерва на втором этаже:       — Элмер-сама отказался выдавать вам ордер на обыск, сэр!       Стинг не сдержал удовлетворённой хищной усмешки при виде потрясения на лице Аллена.       — Повтори, — процедил он гробовым голосом.       — Он сказал, что вы слишком жестоки, сэр, и что он не может допустить применения таких мер к невиновному «Саблезубому Тигру»!       Несмотря на разделявшие их расстояние, Стинг всё равно увидел, как вспыхнуло лицо Хартфорда. Он сжал кулаки так, что кожа стала в тон военной униформе, и, стараясь не обращать внимания на злорадный хохот магов, прошипел:       — Где он сейчас находится?       — Он знал, что вы спросите об этом, сэр, поэтому запретил говорить о своём местоположении!       — Издеваешься?!       — Никак нет, сэр! — зажмурился рыцарь. — Прошу меня простить, сэр, но его приказы выше ваших, поэтому я ничего не могу сказать!       Зарычав от гнева, Аллен выскочил из «Садов Крокуса», хлопнув дверью так, что вздрогнули стены гостиницы и едва удержался на ногах бледный от страха рядовой. В то же мгновение «Саблезубый Тигр» взорвала волна хохота.       — Я всякое в жизни видел, но чтобы Совет ставил на место самого себя! — рассмеялся Эвклиф. Минерва вторила ему лишь слегка приподнятым уголком губ:       — Да, воистину редкое зрелище...

~*~

      Полчаса ходьбы привели их на окраины Крокуса. Хотя, если честно, Роуг не был уверен, что то место, в которое его привел Канраку, имело к столице какое-либо отношение. «В любом крупном городе не без бедных районов», — отозвался на него недоверие Канраку, но приятнее Роугу не стало. Его тошнило от затхлой вони, пропитавшей узкие улочки и кучковавшиеся на них старые деревянные хижины, на плечи давила темнота и неестественная, могильная тишина, поэтому, когда они остановились у одной из построек и Канраку приветливо раскинул руки:       — Та-дам! Вот мы и добрались! — он юркнул внутрь едва ли не первее хозяина.       Внутри лачуга Канраку представляла собой покосившийся деревянный дом с одной комнаткой, маленьким единственным окном, выходящим на грязную улицу, и количеством мебели столь скудным, что Роуг не мог не удивиться:       — Ты правда здесь живёшь?       — Ох, простите, что ради встречи не снял нам номер в пятизвёздочном отеле, — закатил глаза Канраку без злости и обиды. — Да, грязно и противно, зато сюда не станут соваться рунные рыцари.       Он щёлкнул замком, закрыл дверь на деревянный засов и завесил окно.       — Ты прячешься от Совета? — насторожился Чени.       — Предусмотрительно держусь на расстоянии, — улыбнулся Канраку, присаживаясь на диван и хлопая рядом с собой. — И тебе бы советовал, Райос. Наша власть... я ей не доверяю.       Со вздохом Роуг опустился возле Канраку:       — Прекрати говорить загадками.       — Понял-принял. Только прежде чем начну, может, кофе, чай? У меня с едой негусто, но...       — Кан, — предупреждающе оборвал его Роуг. Тот виновато замахал руками и с неловкой улыбкой рассмеялся:       — Прости-прости, я просто пытаюсь разрядить обстановку. Ты такой мрачный, что мне не по себе.       Роуг промолчал, понимая, что эта болтовня может продолжаться до бесконечности. И хоть сердце полнилось глухой тоской о тех счастливых-несчастливых днях, проведённых вместе, сейчас он пришёл не за ностальгией и не за тем, чтобы восстанавливать семь лет назад рухнувшую дружбу. Канраку услышал это в его молчании — и, не убрав, однако, полностью с лица улыбку, перешёл ближе к делу:       — Я выжил благодаря своей пространственной магии. Пары переносов хватило, чтобы я не попал под завал и убрался подальше. И вместе со мной выжил Мáлис. Он и сам не помнит, как, но... Хах, нам ли не знать, что этому придурку всё ни по чём? — тихо хохотнул он на последних словах, однако Роуг не слышал ничего, что шло после имени «Малис».       — Он тоже жив... — в неверии выдохнул Чени, опуская голову.       — Да. Саяши-сан... ну, ты, должно быть, в курсе, раз у тебя его катана, а остальные... А кого мы там ещё знали? Сынка того аристократа разве что. И вот тут...       — Раз все эти семь лет вы были живы, — в растерзанных чувствах Роуг поднял на Канраку взгляд, — почему молчали? Я, чёрт побери, семь лет был на слуху у всей страны благодаря Играм. Вы не могли не знать, где я нахожусь.       И вновь эта виноватая улыбка, от которой скручивало внутренности и ядовитым комом в глотке становились слова, дыхание и чувства. Роугу до безумия захотелось ударить Канраку, чтобы стереть с его лица это выражение — или хотя бы эту улыбку.       Господи, пожалуйста, прекрати улыбаться.       — Честно, первый год нам вообще не до этого было. Мы не слышали ни об Играх, ни о «Саблезубом Тигре», ни о тебе. И не помню уже, когда впервые узнали, что ты жив и теперь состоишь в сильнейшей гильдии. — Прекрати вкладывать в слова столько сожаления: оно лишнее, лишнее, лишнее, будь всё проклято. Ты не должен его испытывать. — Помню лишь тот вывод, который сделали мы с Малисом. Ты счастлив, Райос. — Н е у л ы б а й с я. — У тебя сложилась жизнь после всего этого. Ты живёшь. Ты смог начать жизнь без нас, без своего прошлого, и если мы вторгнемся в эту новую жизнь... ты вспомнишь обо всём. В том числе и о том, что вспоминать не следует.       Нет. О боги, нет. Боги, нет, пожалуйста, скажите, что эта не вина сквозит в его голосе. Пожалуйста. Пожалуйста.       — «Не следует»? — с трудом шевеля пересохшим языком, повторил Роуг. — Что за бред ты несёшь? Я в принципе не имею права забывать о том, что произошло. Я... если я забуду об этом, кем я, по-твоему, буду?       — Человеком, Райос.       Чени вскинул на него растерявшийся взгляд.       — Людям свойственно забывать о своём прошлом, отказываться от него. Перешагивать, Райос. Идти дальше. И раз ты смог вспомнить своё настоящее имя, — Канраку с невероятной, немыслимой («Ты не должен обращать её ко мне») теплотой заглянул в глаза, — ты сделал этот шаг в будущее.       «Да, Роуг, людям и вправду свойственно отпускать прошлое, — вкрадчивым шёпотом вторила Тень. — Ещё одно доказательство, что ты не человек».       — Хорошо, если это так, — расплывчато отозвался Роуг: он не находил в себе сил спорить с Канраку на такую тему и желания приоткрывать перед ним завесу внутренних переживаний. — Зачем же ты объявился сейчас?       — Затем, что надо дослушивать, а не заниматься самокопанием, — проворчал Канраку, но по глазам и голосу легко угадывалось, что недовольство напускное, театральное, вновь призванное разрядить обстановку. Роуг слабо хмыкнул: Канраку никогда не умел злиться на него по-настоящему. — Как я и сказал тебе ранее, тот сын, Райдо, жив. И мы с Малисом уверены: он хочет вновь запустить «Волшебство Времён».       Боги услышали его мольбы и стёрли улыбку с лица Канраку, однако легче Роугу не стало.       — Что?..       — Я выяснил, что их дом уцелел после того, как... проект был уничтожен. В нём могли быть копии документов, все планы, графики, показатели — не знаю, что там для строительства нужно. Райдо выжил и лет пять назад выкупил огромные земли на севере Фиора. Выкупил ту территорию, на которой было «Волшебство Времён», Райос.       — Там всё превратилось в руины, — возразил Роуг, но возражение его было слабым и неуверенным: до сих пор в голове не желала приживаться мысль, что кошмар семилетнего прошлого возвращается. — А опять вырубать такую площадь леса... Совет не даст разрешения.       — А ещё Совет не будет следить за руинами бесчеловечного проекта, к которому привлекались дети.       Роуг недоумённо нахмурился.       — Я к тому, что заново вырубать лес не придётся: у Райдо было пять лет для расчистки руин, и за это время мы ни разу не видели на территории «Волшебства Времён» ни одного наблюдательного пункта Совета. Ему всё равно, Райос.       — Шутишь...       — Если бы, — с кривой усмешкой покачал головой Канраку. — Я не знаю, почему. Они ведь знают о проекте. Когда... всё разрушилось, они быстро прибыли к руинам, заметили меня, поняли, что я как-то связан с «Волшебством Времён». Они допрашивали и следили за мной годами, Райос, и я не уверен, что не следят до сих пор. А за той территорией контроля нет. Может, Совет и помыслить не может, что кому-то пришло в голову повторить то безумие, или кто-то покрывает Райдо...       — Или сам Совет заинтересован в «Волшебстве Времён», — прервал Роуг. Канраку поджал губы:       — Да, мы думали об этом, но... Я не верю, Райос. Не хочу даже думать о том, что члены Совета, десять святых магов и вся армия способны поддерживать такое и закрывать глаза на гибель людей. Нет... Наша власть не может быть такой жестокой.       Он отвёл взгляд, и полумрак комнаты не позволил разглядеть его чувства, узнать, действительно ли Канраку не верил — или в порыве безысходности просто пытался сбежать от реальности.       Роуг вновь окинул взглядом неприглядную комнату.       — И тем не менее Совету ты не доверяешь.       — И очень надеюсь, что это недоверие — просто паранойя. Мне ведь простительно быть параноиком, да?..       За спиной Канраку внезапно разлился яркий голубоватый свет, который озарил комнату словно солнце. Свесившись с дивана, Канраку что-то подобрал с пола — шарообразную лакриму для связи, выяснилось секундой позже, когда Канраку по-заговорщически ухмыльнулся:       — Готов поговорить с Малисом?       — Что... — только и успел выдавить Роуг, когда Канраку принял вызов и свет исчез, позволяя им увидеть грубоватое, повзрослевшее лицо, которое Роуг едва ли бы узнал, не бросайся в глаза яркие рыжие волосы, длинные, торчащие во все стороны, всклоченные — выглядящие ужасно, как на них ни посмотри, и высокий хвост не спасал ситуацию. Прекрасные рыжие волосы, которым, он помнил, завидовали все девчонки, возмущавшиеся: почему такая красота досталась такому неотёсанному грубияну?       Между тем Малис спустил на кончик носа солнцезащитные очки, хищно сверкнул голубыми глазами и отсалютовал:       — Йо, Райос.       — Мог бы привести себя в нормальный вид ради такого случая, — возмутился Канраку. Малис демонстративно тряхнул густой копной и с недовольным фырканьем отвернулся. — И вообще, ты звонишь на пять минут раньше! Если ты забыл, дурак Малис, наш уговор — два часа дня.       — У меня часы сбились, — пробубнил Малис так тихо, что сразу стало понятно: лжёт.       — Что ещё за уговор? — наконец вернулся в реальность Роуг.       — Мы поддерживаем связь каждые три дня в два часа. Делимся информацией, которую собрали, но в последнее время эти звонки — просто способ удостовериться, что каждый из нас в порядке, — с улыбкой пояснил Канраку.       — Я просто хотел поскорее увидеть Райоса, — между тем признался Малис. — Пять минут раньше, пять минут позже — какая разница?       — Вот только не надо «пять минут позже»! Когда в прошлый раз ты опоздал со звонком, меня чуть удар не хватил.       На том конце вновь послышалось фырканье.       — «В порядке»? — недоумевал Роуг. — Хотите сказать, вам угрожает опасность?       Малис и Канраку переглянулись.       — Ты ему не рассказал? — с плохо скрываемым упрёком уточнил Малис.       — Нет, потому что кое-кто влез на пять...       — Ай, да понял я, заткнись. Тысячу лет теперь будешь об этом вспоминать, — негодующе замахали в лакриме руками.       Роуг сжал кулаки: беззаботность друзей, заикнувшихся об опасности и вместо пояснений продолживших валять дурака, раздражала, но обосновавшееся в глотке напряжение не позволяло говорить. Да и о чём? Он слишком мало понимал, чтобы что-то спрашивать. «Волшебство Времён» пытается вновь запустить Райдо — это всё, что вынес он из разговора с Канраку. Но для чего такое частое созванивание и строго обусловленное время, чем вызвана необходимость проверять, что каждый из них жив? Чей меч навис над их головами?       Догадка пронзила его до дрожи в теле и темноты перед глазами:       — Вы что... пытаетесь лично помешать «Волшебству Времён»?       — Ну, помешать — это громко сказано, — скрестил руки на груди Малис. — Для начала было бы неплохо выяснить, против кого мы имеем дело.       — Так Райдо же...       — Райдо — это понятно, — не стал дослушивать Малис, — но пораскинь мозгами: должен быть тот, кто снабжает его рабочими руками, прикрывает от власти и населения. В конце концов, мы до конца не уверены, что за всем этим не стоит Совет...       — Малис, — с неожиданным нажимом осадил Канраку. Тот поморщился, но развивать тему с Советом послушно не стал.       — Я живу сейчас на севере, Райос, в одной из деревень, которая находится недалеко от «Волшебства Времён». И пусть Зереф меня проклянет, если у Райдо нет сообщников. Хотя тут творится такая дичь, что даже Зереф, наверное, охренеет...       Роуг помассировал виски, не зная, чему удивляться первым: глупости Малиса, который с такой-то выделяющейся внешностью решил поиграть в шпиона и подобрался под бок врага, или тому, что за северными горами Фиора творилось что-то неладное.       — До того, как началось строительства «Волшебства Времён», горное побережье Фиора на севере было одним из самых процветающих мест, — начал Канраку. — Однако потом всё изменилось. И дело не только в том, что срубили весь лес: там буквально умирает земля, Райос.       — И сколько местные ни пытались отправить зов о помощи гильдиям или напрямую Совету, всё без толку. Изредка приходили рунные рыцари, что-то колдовали, но их стараний и на месяц не хватало: потом всё снова продолжало умирать. А гильдии... не знаю. Судя по всему, до них задание вообще не доходило. Вот в итоге процветающий край и превратился в нашу нынешнюю Северную Пустыню.       Обхватив ноющие тупой болью виски, Чени облокотился о колени и глухо спросил у Малиса:       — Ты видел его?       — А?       — Круг. Ты видел его?       — Нет, — мрачно ответил Малис. — Но я знаю, что он там есть. Скрыт за барьерами, скорее всего, а я ни черта не понимаю во всём этом.       — Маг, не понимающий магии, — возвёл глаза к потолку Канраку.       — И как давно вы наблюдаете за «Волшебством Времён»? — вновь раздался глухой голос Роуга. Те пожали плечами, синхронно произнося:       — Лет пять.       — И за это время... Я понимаю, сейчас вы не доверяете Совету, но неужели даже на первых порах вы к нему не обращались и пытались управиться в одиночку?       — Малис не связывался с Советом, потому что был научен на моём горьком опыте, — усмехнулся Канраку. — Когда я пришёл к местным рыцарям со своими подозрениями, они сказали, что у меня посттравматический синдром, я вижу то, чего нет, и вообще лучше бы мне отправиться на лечение. Мне пришлось отказаться от своих слов, чтобы они не упекли меня в больницу.       — Совет нам здесь не помощник, Роуг, — поддержал его Малис. — Может, они тайком и пытаются что-то сделать с «Волшебством Времён» и заминают информацию, чтобы не тревожить народ, но нам на них рассчитывать в любом случае не стоит.       Роуг вздрогнул, вскинул на него нерешительный взгляд.       — «Нам»? — повторил он на выдохе.       — Ну... да, — замялся Малис. Он переглянулся с Канраку, таким же замявшимся и недоуменным, и продолжил: — Мы бы, конечно, не хотели втягивать тебя во всё это, но наших сил уже не хватает. Так что... Или, подожди, Кан тебе типа не предложил присоединиться?       — Не забывай про пять минут, — мило улыбнулся тот.       — Ой боги, дайте мне терпения...       Роуг взволнованно потирал вспотевшие ладони, не зная, как спросить, чтобы... не ударить? Не заставить всплыть с глубин омута тех чертей, которых сам поселил в воспоминаниях друзей семь лет назад и которые теперь по мановению одной фразы могут сожрать до костей?

(«Только ты так слаб перед своими демонами, Роуг».)

      Чтобы не разрушить доверия — и образа человека, который в силах помочь.       Он поймал на себе сосредоточенный взгляд Канраку, лицо которого в следующую секунду вновь перекосила виноватая понимающая улыбка. Понимающая? Боги. Роуг не мог не усмехнуться, когда до него дошло: Канраку действительно хватило одного взгляда, чтобы обо всём догадаться.       — Райос, позволь сказать тебе одну вещь: за эти семь лет мы отпустили прошлое. И мы понимаем твои чувства. Их очень легко понять, знаешь ли, — рассмеялся он. Придвинувшись ближе, он положил руки на плечи Чени, заглянул в глаза — снова взгляд теплоты-поддержки, перед которым он был бессилен. — Пожалуйста, не вини себя в том, что произошло. Хотя бы потому, что никто из нас не винит тебя. Вместо самобичевания лучше помоги положить конец «Волшебству Времён», чтобы больше никто не проходил то, через что прошли мы. Хорошо?       Роуг в изнеможении прикрыл глаза. Чем дольше он находился с бывшими друзьями и пусть косвенно, но касался прошлого, тем больше ощущал себя потрёпанной куклой, которую разрывали и собирали по частям сотню раз. Когда в последний раз он испытывал столько эмоций? Столько далёкого, но ни черта не притупившегося за годы раскаяния, столько досады, столько неверия: в то, что призраки на самом деле оказались не призраками, что вновь наливаются чернотой тени прошлого — и что в него, мальчика, рушащего всё, к чему он прикасается, не потеряли веру те, кто должен был сделать это в первую очередь.       Это ведь... неправильно.       «Ты не заслуживаешь такого», — подтверждала Тень.       Но судьба, или боги, или кто ещё определяет историю этого мира, видно, решили иначе — и столкнули со взглядами, которые хоть сто лет обыщи — всё равно не найдёшь обвинений. Со словами, полные затаённой тоски и радости встречи.       С предложением объединиться.       Как в старые добрые-недобрые времена.       Роуг не сдержал невидимой горькой усмешки. Он правда не заслуживал всего этого, однако когда на кону стояли судьбы тысяч людей, он не имел права колебаться.       Не имел права думать о себе.       — С одним условием, — заговорил он, натягивая на губы слабую, но тёплую улыбку. — Вы наконец выучите моё настоящее имя.

~*~

      Чуть больше часа они провели за разговорами. Малис и Канраку поделились той информацией, которую сумели отыскать за пять лет расследования, однако яснее картина не стала. Чтобы поддерживать связь и обмениваться новыми сведениями, Канраку вручил Роугу лакриму, настроенную на их частоты, после чего пояснил: он отвечал за поиск документов, Малис — за непосредственную разведку округа «Волшебства Времён», в то время как Роуг должен был помочь в уничтожении круга, когда станет ясно, против кого они сражаются, или когда хотя бы получится пробраться сквозь защитные чары. Малис третий месяц пыхтел над учебниками, силясь разобраться в письменах и способах их снятия, но безрезультатно; Канраку понимал чуть больше, однако за ним могла быть слежка, поэтому приехать на север он собирался, лишь когда настанет пора разрушения проекта. Роуг пообещал спросить у Руфуса: в «Саблезубе» не найти волшебника, разбирающегося в магическом искусстве лучше него.       После прощания с Малисом они решили побродить по Крокусу. Роуг помнил, что в гильдию должны были прийти военные для разъяснения ситуации, и подсознательно догадывался: мастер после всё равно будет не прочь провести беседу, потому лучше бы вернуться, но... не хотелось. Рассеянно слушая щебетания лягушки-путешественницы Канраку, который не задерживался на одном месте больше месяца и потому за пять успел объездить едва ли не весь Фиор, Чени чувствовал, как на душе разливается долгожданное спокойствие и умиротворение. Его не волновали ни шум огромного города, ни торжество праздника, ни возможные проблемы с Джиеммой, ни даже то, на какой неприятной ноте они разошлись со Стингом. Всё это... потом. Не сейчас. Сейчас ему хотелось окончательно забыться в голосе Канраку и понимании: от него не отвернулись. Даже спустя столько лет и столько событий.       — О, а ещё я слышал от рунных рыцарей, что ваша гильдия сегодня с кем-то подрались, — прорвались сквозь дебри пустоты слова Канраку.       — От рунных рыцарей? Ты с ними разговаривал?       — Нет конечно! — оскорблённо воскликнул он. — Но они шушукались на каждом углу так громко, что нельзя было не услышать. Так что и с кем вы там не поделили?       Роуг отмахнулся: о стычке с «Клинком валькирии» вспоминать не хотелось.       Несмотря на то, что день начал постепенно клониться к вечеру, жара не стихала, поэтому Канраку взял Роуга на буксир и потащил к главному озеру Крокуса на севере: там, несмотря на обилие людей, хотя бы прохладно. Однако «обилия людей» не оказалось. Берег озера мог похвастать не больше полусотней человек — невероятно маленькое количество для гуляющей столицы.       — Эх, как знал, что всё веселье в центре, — скис Канраку.       Возможно, случайно, но наверняка преднамеренно он уселся недалеко от двух одиноких дам и недвусмысленно намекал на них Роугу, когда тот узнал в запахах блондинки и миниатюрной синеволосой Люси и Леви. «Серьёзно?» В случайные встречи посреди огромного города Роуг не верил. Он припомнил рассказ Стинга — что-то о том, как он хвастался знаниями о нынешнем месте жительства Хартфилии в виде одного из северных хостелов. Успев нагуляться по ярмаркам и магазинчикам в начале утра (а это Роуг помнил о-о-очень хорошо благодаря жалобам Эвклифа), волшебницы, видимо, решили насладиться ближайшим знаменитым местом. И он бы преспокойно выкинул бывших хвостатых из головы, если бы Канраку не заметил удивление в глазах что друга, что девушек и не протянул елейно:       — А ты, я смотрю, уже двух подружек себе завёл, Райос.       — Роуг, — отрезал он, мысленно проклиная проницательность Канраку.       — Что, даже не познакомишь? — наигранно обиделся он. После нескольких секунд молчания поняв, что ответа не дождаться, он решил взять дело в свои руки.       Люси и Леви, придя на пустынный берег, на знакомства не рассчитывали и вообще поначалу на них настроены не были, однако вежливость галантно поклонившегося и представившегося Канраку Сато парня, который за пару минут затянул в разговор, вскоре разрушила все барьеры. Роуг наблюдал со стороны: не приближался, будучи не заинтересованным в общении с девушками, но и не сбегал. Общество Канраку, в середине дня ощущавшееся как нечто больное и разрушительное, сносящее голову с плеч и установки с разума, теперь походило на лекарство. Да, оно заставило вспомнить не самое хорошее, но вместе с ним с семилетних глубин поднялись со дна слабые проблески света — проблески день счастливых дней-воспоминаний, когда Канраку так же, как сейчас, шаг за шагом и словом за слово выстраивал мост между четырьмя потеряшками. Он был тем, кто умел объединять людей и лечить даже самые глубокие раны, но ещё лучше он передавал свои навыки остальным: так появились заводила Малис и панацея Хотару.       «Панацея, в итоге обратившаяся в яд», — усмехнулась Тень. Её голос вдарил по голове, и Роуг прикрыл глаза, заставляя воспоминания оборваться.       Позади раздался скрежет железа.       Волшебники как по команде обернулись: обнажив меч, к ним приближался незнакомый человек. Шлем скрывал лицо, а доспехи — фигуру, не позволяя осознать ничего, кроме явно недобрых намерений.       — Вам что-то нужно? — осторожно поинтересовалась Леви.       Тут же она вздрогнула всем телом, почувствовав на себе пронизывающий взгляд незнакомца.       — Леви МакГарден, — прозвучал задумчивый женский голос, — маг слова. Не то.       Следующей пришёл черед вздрагивать Люси, которой показалось, что чужой взгляд проник под кожу и, добравшись до мозга, принялся старательно в нём копошиться.       — Люси Хартфилия, заклинательница звёздных духов. Тоже не то.       Канраку широко распахнул глаза, наконец осознав, с кем они столкнулись. Он спешно закрыл глаза рукой и выкрикнул:       — Не дай ей посмотреть в твои глаза, Роуг! Это Небесный Воин! Им достаточно одного взгляда, чтобы узнать о те...       Окончание фразы потонуло в крике — мгновенно приблизившаяся девушка врезала в живот так, что Канраку отлетел в воду. Роуг кинулся за ним, когда перед лицом возник Небесный Воин, судорожно опустил глаза, спрятал взгляд, однако и секунды замешательства хватило, чтобы его разгадали:       — Роуг Чени, драгонслеер. Вот ты-то мне и нужен!       Роуг превратился тень, и меч Воина разрубил пополам лишь магию. Однако боль он всё равно почувствовал: живот обожгло как от кипятка. Что за?.. Он не должен ничего чувствовать, когда становится тенью! Ведь в этот момент он представляет из себя даже не человека — магию, сплошной сгусток магии, у которого, чёрт возьми, нет болевых рецепторов! Роуг ринулся прочь от озера, уводя Небесного Воина подальше от Канраку и девушек, когда чужой меч воткнулся в землю — и он взвыл от пламени, опалившего спину.       — Не надейся сбежать от меня, дракон! — воскликнул Воин.       Выпрыгнув из магии, Чени в последний момент успел достать катану и блокировать выпад в живот. Скрестившиеся клинки выбили искры, чужое оружие дыхнуло жаром — магия огня, понял Роуг, соскальзывая с меча воительницы и одним прыжком разрывая дистанцию. Та ринулась следом, и хоть Роуг не видел её лица, он мог поклясться: она улыбалась. Восторг от битвы сквозил в размашистых ударах, пафосных, но невероятно умелых разворотах, и для завершения картины только клинку оставалось звенеть от радости. Роуг не мог похвастать тем же. Он успешно уворачивался от ударов, не рискуя, однако, принимать лоб в лоб или самому идти в атаку: раскалённый алый меч мог в лёгкую разрубить катану, и тогда шансы на победы резко упадут.       Роуг стиснул зубы: ему требовалось трижды скрестить мечи с врагом, чтобы приноровиться к его стилю боя. Два — ещё куда ни шло, хотя вероятность ошибки возрастала. Но один — нет, слишком мало! Вероятность ошибиться во враге почти стопроцентная! Однако сейчас он не мог позволить себе второго столкновения. Выбора не оставалось: придётся довольствоваться информацией от одного удара. Придётся побеждать врага так.       Нырнув в тень, Роуг оказался за Небесным Воином и попытался рубануть по спине, однако тот того словно и ждал. Девушка присела, спасаясь от атаки, развернулась в пол-оборота и мазнула мечом по ногам, Роуг вновь обратился в магию, однако она тотчас рванула вперёд и вогнала меч в землю — снова опалила проклятым огнём. Роуг вернул человеческую форму — и схлопотал колющий выпад в плечо.       — Как ощущения? — ухмыльнулся Воин, рывком приближаясь и заставляя оружие глубже войти в тело. Роуг сцепил зубы: ничего не поделать, нужно вновь уходить в тень! Даже несмотря на то, что это — очевидная провокация.       Очевидная. Да. Роуг знал, что, как только он вновь обернётся тенью, девушка разрубит его от плеча до пояса, — но не ожидал, что меч загорится пламенем, стократно усилив боль. Он вскрикнул, мгновенно потерял контроль над теневой формой, и воительница с хищной усмешкой, улавливаемой слухом, схватила его за горло. По ногам потекло что-то вязкое и горячее. С трудом опустив расфокусированный взгляд, Чени в ужасе обнаружил рану — от плеча до пояса.       Ошеломлённо он выдохнул весь воздух: её меч мало того, что режет магию, — так ещё и переносит раны на реальное тело?       — Какой чудесный взгляд... Куро-сан была права: лучше людского отчаяния нет ничего на свете.       Роуг прикрыл глаза.       Так просто он не даст загнать себя в угол.       Не отрывая взгляда от меча противника, Роуг бросился катаной в открытые бёдра. «Ну же! Парируй!» — ужалила яростная мысль, и тотчас Небесный Воин попыталась рубануть по чужому клинку, как в мгновение ока под ответным ударом Роуг перекинул катану в другую руку, взмахнул — и пронзил правое плечо девушки через незащищённую подмышку. Со вскриком та отпустила его горло и отшатнулась. Чени бросился в тень.       — Райос! Ты как?! — раздался взволнованный голос Канраку. Он прикрывал девушек, но напряжённая поза выдавала желание броситься на помощь.       О нет. Этого ещё не хватало.       Роуг махнул рукой, давая знак, что всё в порядке, и провёл пальцами по ране. Неглубокая — и это странно. Сила удара не позволяла говорить, что Воин оступился или промахнулся. Нет, она ранила так неглубоко специально. Не желала убивать? Наверняка. Атаки преимущественно в живот и никогда — в грудь или шею лишь подтверждали это.       Он нужен ей живой. Но для чего? И кто она, чёрт побери, вообще такая? Впервые в жизни Роуг слышал о Небесных Воинах.       «Ты знаешь о них?» — обратился он к Тени. Та незаинтересованно пожала плечами: «Бабёнки с крыльями и мечами. Такие высокомерные, что если убьёшь эту, я буду невероятно счастлива».       Их разговор прервала атака девушки. Роуг инстинктивно встретил лезвие — и лишь лязг оружия напомнил, что делать этого не следовало. Вспыхнул плащ, под мощью пламени на мече податливо прогибалась катана, и Чени спешно освободил её. Взметнулась вверх кровью рана на другом плече, однако до неё не было дела. «Атакуй она правой рукой — сумела бы разрезать», — отметил он. Хмыкнул, хваля себя из прошлого: та атака была попыткой спастись, а не стремлением доставить серьёзные неприятности, но в итоге получилось и то, и другое.       Два удара. Пятидесятипроцентный шанс ошибиться. Чужая левая недоминирующая рука, уравнивающая шансы.       Роуг медленно втянул носом воздух.       Сейчас или никогда!       Привыкшая к постоянным уворотам и отсутствию не то что контратак — элементарно сопротивления, в очередном выпаде она не ожидала встретить чужой клинок. Катана ударила под эфес, почти выбивая меч из руки, проскользнула под чужим оружием и уколом устремилась к лицу — к разрезу на шлеме, в панике догадалась воительница. Свободным мечом она полоснула Роуга по груди, но тот, превратившись в тень, пережил удар, крепко ухватился за чужую левую руку — и с филигранной точностью вогнал остриё в шлем. Почувствовал сопротивление: достал, ранил! Невзирая на раздирающий глотку и лёгкие огонь, он потянул катану вдоль по вырезу, разрезал переносицу и почти добрался до второго глаза, как девушка резанула по локтю магией. Острая боль разжала пальцы, и Воин завалилась назад. Катана выскользнула из шлема, умытая кровью.       Но это не было концом. Не мелочась и сразу используя Теневой Привод, Роуг вдохнул как можно больше воздуха и выпалил «Рёв теневого дракона». Вихрь снёс Воина с ног, Роуг тенью метнулся следом, появился из-за спины и атаковал шею — самое незащищённое, несмотря на доспехи, человеческое место — «Сокрушительным Клыком», прыгнул в воздух и оттуда добавил ногами «Когтем». До колен мышцы свела судорога: он попал в доспехи, которые не просто выдержали удар — словно отразили в ответ, ботинки наполнились кровью, но, стиснув зубы, Роуг продолжил атаковать. Если замедлится хоть на секунду, если упустит момент, всё будет напрасно!       Во всполохах магии он едва различал воительницу, потому когда она успела сколдовать, не понял — лишь получил струёй огня в лицо. Задело несильно, но вынудило отступить на мгновение, потерять секунду, и этого времени девушке хватило, чтобы сколдовать ещё пламени и ещё. Атаки не попадали в цель, но она и не стремилась к этому, в бессилии понимал Роуг. Её цель — отвязать дракона от себя, отдалиться, выиграть хотя бы минуту передышки. Ловко уклоняясь от взрывающихся огненных шаров, Роуг старался найти лазейки, но тщетно: стоило сделать шаг, как пылающая земля под ногами взлетала в небо. Чёрт! Момент действительно упущен!       Сгорая от досады и злобы, он не заметил, как становились всё больше и горячее алые шары — и как в один миг, отшатнувшись от очередного взрыва, он открыл спину самому большому. Роуг развернулся, когда в спину вдарило невыносимым жаром — и когда между ним и атакой оставалось всего три метра.       Не уклониться.       Перед носом вспыхнуло что-то белое. Загорелось маленькой искрой и тотчас погасло — погасло для того, чтобы взметнуться на десяти метров ввысь и вширь белым магическим кругом, ставшим стеной между им и магией Воина.       Нет, не просто ставшим: стоило пламени коснуться круга, как оно тотчас исчезло.       По ушам врезало шипение дымящейся выжженной земли, но даже сквозь него Роуг услышал, как кто-то позади со стоном рухнул на колени. Он обернулся, и сердце рухнуло в пятки, когда он понял: это была магия Канраку. Тот вытянул дрожащую руку, показал большой палец, сумел даже пролепетать:       — Я в порядке... — после чего как подкошенный упал лицом вниз. Люси с Леви едва успели подхватить бессознательное тело в паре сантиметров от земли.       — Кан! — отчаянно выкрикнул Роуг. Тело дёрнулось в желании сию секунду ринуться к другу, как холодный разум остудил: прежде чем помогать Канраку, стоит разобраться наконец с Небесным Воином. Её беспорядочные лихорадочные атаки — агония жертвы, загнанной в капкан, который уже давно пора захлопнуть.       Тенью Роуг проскальзывал между взрывающейся магией. Она опаляла кожу, до скрипа зубов кромсала болью от выжженной кожи и начавших сгорать мышц, но Чени, до крови кусая губы, неумолимо продвигался вперёд. Забудь о ранах! Забудь о собственном теле! За спиной остались люди, которые умрут, если ты сдашься, так что у тебя нет никакого права на жалость к себе — вперёд, к поверженному врагу, к победе!..

(«К очередному убийству».)

      Роуг на мгновение прикрыл глаза. Он не станет убивать Небесного Воина сразу: для начала надо выяснить, с какой целью ей нужен драгонслеер, — однако если она метнётся магией или мечом к Канраку, он без колебаний отрубит ей голову.       Опять марать руки? Да. Если того требовала безопасность товарища, это нестрашная цена.       Уже давным-давно нестрашная.       Из сердца исчезли сомнения, и в тот же миг освободился от них клинок. Роуг присел, оттолкнулся от земли, в мгновение ока преодолел метры между ним и Небесным Воином. Застал врасплох, услышал он по сдавленному вздоху. Удар по бёдрам подрубил ей ноги, охваченная магией рукоять впечаталась в подбородок так, что слетел с головы шлем, позволяя наконец увидеть лицо врага — округлое, по-детски широкое личико с большими алыми глазами. Точнее, с одним глазом: с закрытого левого продолжала стекать кровь. Сколько ей? Пятнадцать? Тринадцать? Плевать. Даже если перед ним ребёнок, его катана не остановится.       Он повалил её на спину, аккуратно полоснул по горлу — так, чтобы не задеть артерии и в то же время предупредить не рыпаться. Кровь хлынула на рыжие волосы, всклоченные и длинные.       Алое на алом. Как иронично.       Неверяще глядя на лезвие катаны, нависшее над лицом, Небесный Воин была готова разрыдаться.       — Шутите... первый спуск не бывает таким неудачным... — шептала она загнанным, дрожащим от слёз и горечи поражения голосом. Смотрела с ненавистью, но больше с обидой, отчаянным неверием в упор в красные глаза напротив. Смотрела и читала: достаточно шелохнуться — и Роуг Чени, дракон-жертва, в итоге оказавшийся драконом-хищником, убьёт её. — Нет... Нет! Будь ты проклят! Я не проиграю такому отбросу, как ты!       Она перехватила рукой катану. Звякнул металл о металл, Роуг навалился, целясь острием в глаз, однако девушка подтащила себя наверх, пнула в живот, вскочила. Огнём вспыхнул меч и единственный глаз — желание бороться до смерти, а не до поражения. Роуг сплюнул. Он слишком рано расслабился!       Однако не случилось ни одной атаки. Так же внезапно, как загорелась воительница решимостью победить любой ценой, она вдруг затихла, сникла. Взгляд снова наполнился слезами. Безысходно глядя сквозь противника, она до побеления челюсти стиснула зубы.       — Я исправлю, — уловил Чени отчаянный шёпот, — пожалуйста, дайте мне время, я всё исправлю...       Но времени, видно, не дали: забыв о шлеме и недобитом враге, она активировала крылья, процедила:       — Это ещё не конец, Роуг Чени. Охота началась, — и взмыла в воздух. Роуг не успел ничего осознать, как за несколько секунд она превратилась в маленькую чёрную точку, исчезнувшую после ослепительной вспышки.       — Что за...       — Она вернулась в свой мир, — прошелестел на ветру голос Канраку. Роуг порывисто обернулся: лежавший на спине в окружении Люси и Леви, Канраку очнулся, и Чени поспешил к нему.       — «В свой мир»? Что это значит? — растерялась Хартфилия.       — Они живут в своём измерении. Как звёздные духи.       — Ты как? В порядке? — спросил Роуг. В присутствии посторонних ему не хотелось распыляться на эмоции, однако скрыть волнения из голоса всё равно не удалось.       Канраку вяло рассмеялся:       — Бывало и получше, но ничего. К магическому голоду я привык.       Роуг поджал губы. Он не хотел, чтобы Канраку, с детства отличающийся ненормально низким запасом волшебства, вступал в бой, и тот не вступил, — но всё равно пострадал. По вине слабости, опрометчивости и глупости товарища, которого позвал уничтожать «Волшебство Времён»: как, чёрт возьми, иронично.       — Ох, Роуг, твоё самобичевание меня в могилу загонит, — мученически простонал Канраку. — Если уж так вина гложет, буду премного благодарен, если донесешь до дома. Своими силами я там и к утру не окажусь.       — Вам надо в больницу! — запротестовала Леви. — Тебе особенно, Роуг! Ты весь в крови!       — Нестрашно, — отмахнулся Чени, перекидывая руку Канраку через плечо и поднимаясь.       — Ты упадёшь в обморок от потери крови!       — Переживу.       — Давайте мы вам поможем, — неуверенно вклинилась Люси.       — Нет.       Леви вскипала от злости так, что Люси почти уверилась: ещё немного, и из ушей повалит пар. Впрочем, быстро её злость перекочевала в обиду. Заявив: «Как знаете. Мы вас предупреждали», она схватила заклинательницу за руку и увела прочь от озера.       — Чудесные девушки, — разомлел в улыбке Кан. — Хотел бы я познакомиться с ними поближе. Я достаточно ясно намекнул, Райос?       — Роуг, — вновь поправил Чени. — И я с ними не общаюсь.       — Вруни-и-ишка.

~*~

      В доме Канраку Роуг подлатал раны и узнал немного больше о Небесных Воинах, которые все до единой представляли из себя женщин-воительниц, мало того что живущих столетиями и искусно владеющими оружием, так ещё и обладающих волшебством-осколком Первой магии. Канраку не знал, делало ли это их силу особенной в каком-то плане и если да, то в каком, но зато поведал, что Небесные Воины свысока смотрят на людей, не в ладах с богами и в особенных не ладах с драконами. Возможно, в этом и заключалась причина нападения. А возможно, и нет: о Небесных Воинах известно слишком мало, чтобы можно было разгадать их действия.       На праздничный Крокус опускался поздний вечер, когда Чени решил возвращаться в «Саблезуб». Он вновь не волновался ни о мастере, ни о Стинге — сердце заняло предчувствие чего-то, о чём однозначно не скажешь: хорошо или плохо, но что прямо или косвенно затронет сотни и тысячи людей. Всплывшие со дна призраки прошлого Стинга и его собственные, охота Небесных Воинов, «Волшебство Времён» — три дня Великих Магических Игр вместили в себя невероятно много странного, запутанного, неизменно веющего опасностью. Из головы не уходила мысль, что будущее затаило серьёзную угрозу.       Роуг хмыкнул: похоже, Канраку заразил паранойей.       Он поднял холодный взгляд на горизонт. Даже если будущее несёт отчаяние, он не сдастся и не отступит, пока существует «Волшебство Времён». Рука непроизвольно сжалась на рукояти катаны.       «Я всё исправлю».

(«Боги...».)

      «Я всё непременно исправлю».

(«...это и вправду сотворил ты...»)

      «Любой ценой».

(«Райос...»)

      «Клянусь».