Ради силы

      В девять утра Стинг и Роуг сидели в холле гильдии, дожидаясь волшебниц. Поезд до Алтея отходил через полтора часа — приличный запас времени, особенно с учётом близкого расположения здания «Саблезуба» и вокзала, но Стинг всё равно условился встретиться раньше. В день прибытия с Игр он краем глаза заметил полупустую сумку Хартфилии и справедливо заключил, что богатством вещей она похвастать не может. Тогда его это, конечно, ни капли не волновало. Сейчас — очень даже, потому что погода курортного городка разительно отличалась от северного Эстрагона и центрального Крокуса и к ней подходящих вещей у Люси не было наверняка. Веский повод для нытья. Она наверняка воспользуется им, чтобы побесить — так, чисто из мести и злопамятности, — а этого Стингу хотелось в последнюю очередь.       Ладно, говоря начистоту, в самую последнюю очередь Стингу хотелось катиться в другой конец Фиора на ненавистном поезде и с мыслью, что он наверняка повстречается с хвостатыми. Не стоило забывать и о вживлении лакримы — процедуры небыстрой, непростой, неувлекательной или ещё тысяча и одно «не». Но был ли у него выбор? Конечно, можно и в сторонке отсидеться, никто не запрещает. Только потом не надо удивляться тому, что с плеча пропала белая голова «Саблезуба».       Стинг с хмыканьем прикрыл глаза: он не дурак, чтобы идти против приказов миледи, когда на руках против неё нет ни одной карты.       И не важно, что приказы её... мягко говоря, странные.       Слово «идиотские» по отношению к Минерве произнести и подумать пока что не удавалось. Хотя были все основания — и, что-то подсказывало Стингу, дальше их будет только больше.       Несколько минут назад Минерва присела за их столик. Судя по листу в руках, собиралась на задание, но Стинга, обременённого проблемами с МакГарден и Хартфилией, это нисколько не заинтересовало. Он бы вообще предпочёл провалиться сквозь землю, лишь бы не разговаривать с миледи, потому что общение с ней в последнее время сулило только новые неприятности.       В этот раз исключения не случилось. И Стинг, и Роуг выпали из реальности, когда Орланд сказала:       — Через неделю, когда я вернусь с задания, чтобы хоть одна из бывших фей могла оказать мне сопротивление.       Лицо Роуга исказило настолько явное «Ты спятила?», что Стинг бы удивился, испытывай он в тот момент хоть что-то кроме солидарности. Но Минерва проигнорировала их немой вопрос, обронила под конец ядовитую улыбку:       — Будет вам стимулом, — и была такова. Когда до Дуэта драконов дошло в полной мере, что она приказала, миледи и след простыл.       Оказать сопротивление Минерве. Чтобы хоть кто-то оказал сопротивление Минерве. Сильнейшей, чёрт побери, волшебнице сильнейшей гильдии.       Стинг откинулся на спинку стула, уперев ошарашенный взгляд в потолок.       — Мы в заднице, — заключил с намеренно наигранным легкомыслием.       Если бы Стинг курил, он бы, наверное, сейчас выкурил пачку. Потому что в голове отказывались укладываться в один флакон Минерва, Хартфилия и вариант для неё иной, нежели больничная койка.       Роуг тоже подзавис, разглядывая узоры на столе с такой старательностью, словно пытался прочитать в них ответ на вопрос, какого чёрта нашло на Минерву. Она ведь... рациональная, вовремя проглотил он слово «здравомыслящая», не понаслышке зная, что Орланд здравым рассудком отличалась далеко не всегда. Но крышу ей сносило только с равными себе — уж точно не с теми, кто даже в тренировочных боях с поддавками не мог продержаться и пары минут. Минерва не могла не знать, сколь велика пропасть между ней и бывшими феями, и не понимать: для шага на встречу Люси и Леви потребуется куда больше недели.       Особенно в случае с Люси.       Словно уловив ход его мыслей, Стинг сказал:       — Ладно, МакГарден с лакримой ещё куда ни шло. Но с Хартфилией-то что, блин, делать?       — Страдать, — кисло протянул Лектор.       И, несмотря на неодобрение замысла Эвклифа, Роуг был с ним как никогда солидарен.       Впрочем, с Леви ведь тоже не легче: статуса «хоть куда ни шло» она достигнет не раньше месяца. Выводить её на бой против Минервы через неделю — убийство чистой воды, потому что миледи никогда не поддавалась. «Нет урока лучше, чем настоящий бой», — говорила она. С такой постановкой позиции было не поспорить, но очевидное от этого не менялось: для подобного испытания огнём нужна подготовка. Только гении могут за неделю подняться со дна до вершины. Ни Люси, ни Леви, увы, гениальными не были. Как ни крути, им сулила больничная койка. Отсутствие тренировок, если смотреть на ситуацию шире. Если охватить взглядом ещё больше, получалось, что Минерва сама себе втыкала палки в колёса.       Зачем?..       Их размышления прервали спустившиеся в холл Леви и Люси. Стинг хмыкнул, глядя на то, как разительно отличаются настроения лучших подруг, которые недавно одинаково негативно смотрели на вступление в «Саблезуб», а сейчас являли собой противоположности друг друга. На лице МакГарден, собранном, сосредоточенном, нет-нет, а мелькала искра радости: видно, так сильно окрепла за ночь перспектива стать сильнее. Хартфилию же такой пришибленной Стинг видел только в день их первой встречи в больнице — когда она осознала, что никого из хвостатых не волновала её пропажа. И он бы непременно съязвил по поводу её хмурости, не сиди приказ Минервы поперёк горла.       Не будь он солидарен с ней в этом настроении.       — Первым делом в магазин, — сказал он вместо приветствия. Леви недоумённо нахмурилась, а Люси не то не услышала, не то настолько ненавидела поездку в Алтей, что ко всему остальному оставалась равнодушна. — Алтей — южный город. В нём жарче, чем даже в такой же южной Магнолии, потому что рядом проходит тёплое течение. Поэтому сейчас вы идёте в магазин и покупаете себе что-то такое, от чего вы потом не будете ныть от жары. Поняли?       Леви оглядела свои просторные брюки и Люси, плотно запахнувшуюся в ветровку из-за маленького размера футболки. Сменить гардероб им и вправду не помешало.       А потом её взгляд зацепился за Роуга, ни сколь не изменившему стандартному наряду даже под угрозой курортной жары.       — Ты его не разденешь, — верно истолковал её подвисание Лектор.       Звучало двусмысленно. Леви поспешила кивнуть:       — Тогда поняли, — отводя смятенный взгляд куда-то в сторону.       О чём она, чёрт побери, вообще думает?..       — У меня нет денег, а Леви я и так прилично должна, — наконец подала признаки жизни Люси, голос и взгляд которой тяжелели от мрачной апатии. — Так что ничего. Потерплю.       — Не потерпишь, — отмахнулся от её слов Эвклиф, — и я знаю, о чём говорю.       — Ты ни разу в жизни не был в Алтее, — ощерилась Люси. Быстро она взбесилась, удивился было Стинг, пока не напомнил себе, куда и зачем намечалась поездка.       Пожалуй, в этот миг Люси ненавидела его сильнее, чем когда он довёл её до истерики в главной больнице Крокуса. Тогда он растоптал её надежды и показал, как глубоко она ошибалась в друзьях — тоже мало что приятного для такой хвостатой, как Хартфилия. Но сейчас дело обстояло ещё хуже — сейчас он отбирал у неё не эфемерные представления, а реального, близкого человека.       Она, бесспорно, ненавидела себя за беспомощность, но не была идеалисткой настолько, чтобы видеть корень проблем исключительно в себе. Даже у её сострадания были границы, и Стинг явственно чувствовал, как уткнулся в них.       Впрочем, было ли ему хоть какое-то дело? Конечно же нет.       — А я говорю не об Алтее, а о том, что ты у нас любительница поныть, — невозмутимо парировал он.       На глаза Люси легла нехорошая тень.       — Из нас двоих это ты вечно чем-то недоволен.       — Даже прямо сейчас?       Люси ожидаемо смолкла. Стинг бы посмаковал этот момент, но не ждал ни поезд, ни задание Минервы, и сейчас хотелось поскорее покончить с лакримой, а не наслаждаться очередной победой в стычках с Хартфилией.       — Я сегодня щедрый. Так что ты идёшь в магазин и покупаешь себе такие тряпки, чтобы потом не умирать от жары, — вернулся он к изначальной проблеме. Встал, показывая, что разговор окончен, и призывно окинул взглядом остальных саблезубов.       Но Люси словно чувствовала, что сегодня он не в настроении растягивать перепалки.       — И что я тебе буду должна? Сомневаюсь, что твоя щедрость не такая же условная, как и значение гильдии в этих стенах, — вновь заупрямилась она. Леви попыталась похлопать её по плечу с призывом успокоиться, но Люси лишь дёрнула плечами и отстранилась. Даже подарила подружке злой взгляд, вскользь оценил Стинг.       Оказывается, и на близких ты умеешь обнажать зубы — да, хвостатая фея, строившая из себя понимающую и участливую, а на деле отказавшая принимать чужую позицию, когда она противоречит твоей собственной?       В этом было всё двуличие «Хвоста Феи», и Стинг ощутил острое желание сплюнуть.       Ни одна грёбанная гильдия не идеальна, но только «Хвост Феи» никогда не признает этого и только хвостатые ни за что не поверят, что даже в их чудесном радужном мирке дружбы затаилась ржавчина. Хартфилия как выброшенная шестерёнка была тому прямым доказательством: гильдия в ней не нуждалась, но она всё равно защищала её до последней крови — и при этом всерьёз противопоставляла ей «Саблезубый Тигр».       Тупое упрямство. Глухая стена, в которую он упёрся и которую ни за что не пробить — боги, как Стинг ненавидел такое.

(такое бессилие)

      — Что будешь должна? — ядовито повторил он. — То, что сейчас ты наконец закроешь свой рот и двинешь в магазин покупать грёбанные манатки. Мы и так уже прилично задержались из-за твоих истерик.       — А я никуда не тороплюсь, — прозвучало с вызовом.       — Да ты что? До Алтея пешочком решила прогуляться?       — Хватит вам уже, — вмешался Роуг, поднимаясь из-за стола, и в голосе его звенели нотки раздражения.       — Лю-чан, правда, прекрати уже, — вторила ему Леви.       Люси перевела на неё ошарашенный взгляд, от растерянности не находя слов. «Лю-чан»? «Прекрати»?! Она ещё и виновата в том, что пытается вытащить Леви из манипуляций Стинга и поставить того на место?! Обида вдруг обожгла грудь настолько, что заслезились глаза. Люси пришлось прикусить щёку, чтобы не расплакаться от понимания: в сложившейся ситуации Леви и вправду видит в ней исключительно балласт, который не даёт сдвинуться в правильном направлении. Стинг для неё — благодетель. Человек, протянувший руку помощи, и не важно, что она насквозь гнилая.       Потому что она появилась как раз в тот момент, когда загорелось в ней желание стать сильнее.       Ты не доглядела, Люси. Что ж, пожинай теперь свои плоды.       — От твоей злости моё решение не изменится, — добавила Леви.       Люси закрыла глаза и опустила голову.       Она ничего не может сделать.       Опять.       Рыкнув, она сорвалась с места к выходу из гильдии. Ничего хорошего из этой затеи не выйдет, чёрт возьми, ничего! Но как будто хоть кто-то её послушает!

~*~

      Закупившись одеждой (в молчании столь гробовом, что Леви становилось жутко), они отправились на вокзал, на который как раз прибывал поезд до Алтея. Леви выцепила брошюру о курортных городках Фиора, справедливо полагая, что тишина не нарушится как минимум до конечной станции, а если и скажет кто-то слово, оно непременно выльется в очередную ссору. В последнем сомневаться не приходилось: даже случайные прохожие чувствовали тяжёлую злую ауру Люси, которая, пожалуй, готова была накинуться сейчас на любого, кто тронет, заговорит, посмотрит, подышит рядом — не надо никакого повода, когда главные причины шагают рядом.       Когда главная причина отворачивается от неё.       Леви не была ни слепой, ни глупой, потому легко разглядела в последней стычке обиду. Поразмышляв над ситуацией чуть дольше (увы, тишина к тому прекрасно располагала), МакГарден нашла и обоснование этой обиды: Люси неправильно истолковала её призыв прекратить. Подумала, видно, что корень всех бед она видит исключительно в подруге, а не мерзавце Стинге, добавила к этому её покорные пляски под манипуляциями Эвклифа, сложила, умножила — довела до такого абсолюта, что повеяло холодом бездны, развернувшейся между ними.       Это пугало. Леви не хотела терять Люси, на какие бы камни преткновения ни натыкались они в спорных вопросах, как бы сильно ни различались взгляды. Но вот всего лишь один камень, одно различие, и нить дружбы опасливо затрещала, готовая порваться — от того, как резко и сильно отдалилась Хартфилия, узнав о её намерении стать сильнее.       Что в этом плохого? Вот на этот вопрос отыскать ответ не получалось. Люси должна была понимать, как сильно ударила по ней угроза Джету и Дрою и как резонно на этом фоне смотрится желание перестать быть балластом. Ей-богу, будто бы сама Хартфилия не тренировалась никогда и не стремилась улучшить свои способности!       Смена магии плоха? А почему?       Леви опустила взгляд на свои пальцы, сжавшие брошюру. Сломай их, и она бессильна. Хотя даже необязательно ломать: вывиха, сильного ушиба или элементарно верёвки достаточно, чтобы сделать её бесполезной.       Веское слово универсально, и в этом его значительный плюс. По этой причине Леви не собиралась отказываться от своей теории полностью, оставив её в роли этакого карманного ножа или кинжала. Хорошее оружие, привычное, способное помочь там, где будет бессильно основное, — а вот уже оно должно быть другим. Более сильным, опасным, угрожающим — таким, чтобы с первого взгляда было понятно: напади на близких того, в чьих руках затаилась подобная мощь, и можешь попрощаться с жизнью.       Магия убийц драконов подходила на эту роль идеально, потому как Леви и сама испытывала волнительную дрожь, когда представляла встречу с врагом, усмешка которого обнажает острые клыки. Они сильны, пробивало в этот миг осознание, они чудовищно сильны.       Видят боги, эта сила способна обрушить небо на землю, если ты тронешь тех, кто дорог драконьему сердцу.       Леви сжала кулак, когда при этом вновь поймала себя на мысли: «Я хочу быть такой же». Взгляд осторожно метнулся к сидящей по левую сторону Хартфилии, и окончание пламенного порыва легло легко и правильно: «Я хочу защитить и тебя в том числе, Люси».       «Позволь мне это», — просила она очередным тихим взглядом.       «Позволь», — просила, оставаясь неуслышанной.       Брошюра вкратце описывала десять курортных городов Фиора, среди которых на первом месте обнаружился знакомый Люси Акане, однако та не обратила на это восклицание Леви никакого внимания. Попытка разрядить обстановку провалилась, и Леви вернулась к молчаливому созерцанию других уголков страны. Алтей значился следом как небольшой южный городок, в котором царит вечное лето благодаря тёплому течению неподалёку. Поблизости располагался горный массив, поэтому туристы имели редкую возможность насладиться и жарким морем, и свежими горными пейзажами одновременно. Тот ещё лакомый кусочек для любителей отдыхать, заключила Леви.       В прошлый раз её знакомство с городом прошло вскользь, ограничившись библиотекой, в этот раз тоже не предвиделось возможным полежать на песке или отправиться в поход, поэтому Леви мысленно сделала себе пометку обязательно посетить Алтей в качестве туриста. Как-нибудь потом, когда стихнет буря недовольства в душе Люси, а она освоится с новой силой и сможет утащить подругу отдыхать без боязни за её жизнь.       Из интересных фактов значились вечно забитый морской порт, в котором есть возможность повидать товары со всего света, и проживание в городе самой богатой торговой семьи Фиора, неких аристократов Райсов. «Интересно, знала ли таких Люси?..» — подумалось между делом, но Леви поспешила прогнать мысль: всё равно ведь не получит ответ. Люси в принципе никогда не была настроена вспоминать богатое прошлое, а уж сейчас, когда её и трогать не надо, чтобы выбесить, и подавно не согласится на это.       МакГарден вновь аккуратно покосилась на заклинательницу. Та сидела, скрестив руки и отвернувшись от неё, и не то спала, не то буравила взглядом параллельные места. То, насколько неуютно было сидеть рядом с такой Люси Хартфилией, не поддавалось описанию — будто рядом находилась не подруга, а злейший враг.       Так не должно быть, с горечью отмечала Леви. Надо поговорить, понимала каждый раз. Но слова не шли, и Леви со вздохом вернулась к брошюре. Скорей бы уже прибыть в Алтей...

~*~

      Поезд едва успел остановиться, как Люси вскочила с места и безмолвно ринулась к выходу из вагона. Задремавшая было Леви подскочила от её порывистых движений, эксиды недоумённо уставились вслед, и только Стинг и Роуг никак не отреагировали, будучи слишком заняты проблемами с желудком.       Очутившись на улице, Люси мрачно оглядела толпу людей на перроне и устроилась рядом с ближайшим фонарём. Ей безумно хотелось запрыгнуть на следующий поезд (при этом, разумеется, утащив вместе с собой Леви), который увёз бы обратно в Эстрагон. Или в Магнолию — чтобы забрать свои вещи и начать жизнь-без-«Хвоста-Феи» нормально, без всяких желчных саблезубов и перспективой... потерять подругу? Люси нахмурилась, сильнее стиснула плечи, но от мыслей убежать не получилось: ни черта она не теряла Леви.       Как можно потерять то, что уже потеряно?       Хвостатая Леви никогда не гналась за силой. А эта — готова закрыть глаза на то, что ею помыкают, и вживить в сердце лакриму с магией чудовища.       Эта уже не та Леви МакГарден, которую она знала.       Люси опустила горький взгляд в землю: «Боги, когда же я тебя потеряла?»       Едва ли можно найти отправную точку. А вот силу, заставившую мир прийти в движение и толкнувшую вниз по наклонной, отыскать не составит труда — вот она, морщась от солнца, духоты и укачивания, оказалась рядом с ней.       — Радует, что твоей капли мозгов хватило, чтобы не убегать далеко, — с нарочитой отстранённостью уронил Стинг.       Пальцы Люси впились в кожу до покраснения.       — Потеряйся, — прошипела она. Господи, неужели он не умеет разговаривать по-нормальному?!       — Следи за языком, — оскалился Эвклиф в ответ.       Хартфилия почувствовала, что задыхается от злости, и порывисто развернулась лицом к вагону. Где, чёрт возьми, Леви, когда она так нужна?! Ей срочно требовалось переключиться на что-то помимо нехорошо горящего взгляда Стинга, иначе недалека та минута, когда она выцарапает ему глаза. И плевать на разницу в силе — сейчас её полностью компенсировала ярость, зудящая на костяшках. Находящая выход в змеиных интонациях, но от этого не угасающая: наоборот, возрастающая в геометрической прогрессии, ибо в ответ прилетала такая же злоба.       Глубоко вздохнув, Люси постаралась максимально абстрагироваться от прожигающего взгляда Эвклифа и сосредоточилась на поиске Леви. Если уж Стинг сумел выползти из вагона, та и подавно должна — так где же?..       Люси удивлённо приподняла брови, когда обнаружила МакГарден недалеко от входа в вагон. С Роугом. Судя по незначительному расстоянию между ними, они о чём-то разговаривали. О чём-то тайном или личном, потерянно пришла к выводу Хартфилия, когда заметила, что Фрош и Лектор восседали на плечах Стинга.       О чём, чёрт возьми, таком они вообще могут разговаривать, раз Роуг даже не посвящает свою верную зверушку?       «Это ты про Фроша или Стинга?» — ужалил задорный вопрос, и губы Люси тронула незаметная ухмылка.       Даже сквозь застилавшую вчера злость она заметила: что-то в Роуге невероятно выбешивало Стинга. Быть может, как раз эта самая скрытность? Понимание, что не такой уж ты и друг, раз с тобой не хотят делиться секретами.       Говоря начистоту, Люси очень хотелось, чтобы это было так — ведь это значило, что Стинг получал по заслугам.       Того, однако, тайные разговорчики Роуга и Леви не тронули. Когда саблезубы собрались у столба в полном составе, он протянул без интереса:       — Всё, наворковались?       Леви вспыхнула, а Роуг, показалось Люси, немного помрачнел, но Стинг всё проигнорировал и следующим вопросом вернулся к насущному:       — Давай, МакГарден, показывай свой магазин. Быстрее начнём, быстрее закончим.       — Мы куда-то торопимся? — насторожилась Леви.       Эвклиф небрежно передёрнул плечами:       — Мы нет. Ну а если тебе нравится прозябать в болоте своей слабости, флаг в руки, разворачиваемся и отбываем обратно.       Ловко поставил на место, со взглядом исподлобья оценила Люси. Заставил не просто замолкнуть, а вновь предаться размышлениям о собственной бесполезности и беспомощности — и о том, что она сделала, несомненно, правильный выбор, решив вживить лакриму.       Пойдя на поводу.       Люси вздрогнула и отвернулась, фокусируя внимание... на чём-то другом. На том, какой душный и жаркий, оказывается, вечерний Алтей — не только из-за погоды, но и из-за огромного количества отдыхающих. Улицы полнились людьми, и идти приходилось едва ли не плечом к плечу, чтобы толпа не развела по разным сторонам (и благо, что между ней и Стингом была мощная заслонка в виде Роуга, Леви и эксидов). С неба палило солнце, припадающее к горизонту со стороны моря, и от этого водная гладь слепила беспощадно. Пахло едой, и цветами, и лёгким морским бризом с привкусом соли, а ещё потом и духотой, и от этого крутило желудок. Страшно представить, как страдали от такой адской какофонии запахов драгонслееры. Страшно, но Люси представляла и не удерживалась от лёгкого злорадства: сами виноваты. По вашей инициативе Леви завела разговор о лакримах и Алтее, вы согласились на это — вот теперь и разгребайте. И ни Стинга, ни Роуга она не разделяла. Да, последний не выказывал явного согласия, но и явного несогласия тоже. Он позволял напарнику играться с МакГарден, а значит, был ничем не лучше его самого.       Даже хуже, напряглась Люси, неволей вспомнив события четвёртого дня Игр, но первые ноты группы бродячих музыкантов увели эти воспоминания прочь.       Точно, город. Она же рассматривала город. Вслушивалась — в крики далёких чаек, перешёптывание слабого ветра, шум и гомон людей, грохота открывающихся дверей, шагов, разговоров — гул, спустя десять минут прогулки начавший зудеть изнутри головы. Драгонслеерам, конечно, ещё хуже, но от этого не становилось легче. Хотелось уединения, простора, тишины, однообразия — очутиться подальше от этого отвратительного курортного города! И не знать его никогда.       Это желание взыгралось особенно сильно, когда они остановились у двери в небольшой магазин. Люси не успела выцепить название, но по перечислению некоторых товаров на стекле поняла: барахольная лавка. Всякая всячина по заниженным ценам — господи, они и вправду будут покупать лакриму здесь?       Стинг толкнул дверь, и саблезубы вошли в светлое, но не просторное помещение: четверым волшебникам и двум эксидам едва хватало места в обилии стеллажей, полок и коробок. Кое-как рассредоточив остальных, Эвклиф прокричал:       — Есть кто здесь?       — Уже иду! — прозвучал с другого конца задорный женский голос.       Через минуту из-за крайнего левого стеллажа, там, где стояла касса, показалась молодая девушка. Её длинные светлые волосы были собраны в хвост, но это не прибавляло ни капли порядка: пряди обрамляли лицо, спадали на лоб, торчали на макушке — иными словами, являли собой воплощение гнезда на голове. Несмотря на это, девушка выглядела мило в просторной мешковатой одежде, с улыбкой на лице и весёлым прищуром голубых глаз. Худая, заметила Люси остро выделяющиеся скулы и ключицы. Тонкие запястья тоже не наводили на мысли о достатке: видимо, барахольная лавка не приносила достаточно дохода.       — Простите, разбирала товар и не услышала, как вы зашли, — неловко улыбнулась она. — Хозяин ненадолго отошёл, но если что, я готова вам помочь!       — Драконьи лакримы продаёте? — спросил Стинг. Его грубая интонация заставила Леви сконфуженно прикрыть глаза и покачать головой, но, как выяснилось, зря: работницу это ничуть не задело. Отчего-то удивившаяся, она выпрямилась и несколько секунд немигающе смотрела на саблезубов.       — Лакримы?.. — повторила тихо. В тишине раздался звон часов, возвещавших о семи вечера, и это заставило девушку очнуться. Встрепенувшись, она задумчиво приставила палец к уголку губ: — Кажется, были, но надо посмотреть точно. Я отойду пока, а вы можете осмотреть товар, вдруг приглянется что-то ещё. Но — без краж!       — За кого ты нас принимаешь? — поморщился Стинг.       — За честных волшебников светлой гильдии, — с хитрой усмешкой ответила девушка, прежде чем скрыться за стеллажом.       Какое-то время саблезубы бездельно топтались на месте. Первой отделиться решила Люси: атмосфера, созданная в том числе ей самой же, но подогреваемая всё равно Стингом, давила на плечи. Не сказав ни слова, она нырнула в проход между двумя ближайшими шкафами и двинулась к противоположному концу помещения. Взгляд бесцельно бродил по полкам, которые ломились мелким товаром: лакримы для связи, очки быстрого чтения, обветшавшие томики заклинаний, ручки и перья для рунных магов, ключи, магические кольца...       Ключи?!       Люси резко тормознула и развернулась. Зрение не обмануло: на маленькой подушке лежал серебряный ключ, на квадратном основании которого был нарисован знак меча, а конец украшался замысловатым узором — язычки пламени, дошло до Люси чуть позднее, когда она тщательнее разглядела ключ от звёздного неба.       — Нашла что-то интересное, Лю-чан?       Хартфилия едва не вскрикнула от неожиданности, когда рядом послышался голос Леви и показалась её синеволосая макушка.       — Не пугай так! — возмутилась она, облегчённо вздыхая. Аффект постепенно проходил, и Люси вспомнила, что так-то всё ещё обижалась на подругу и ушла от саблезубов в том числе и для того, чтобы не пересекаться с ней ни словами, ни взглядами. Но за сегодня ненависть уже сточила стержень: Люси чувствовала, что устала злиться и раздражаться. Тем более когда такие эмоции не приводили ни к чему хорошему: Леви не меняла решения, Стинг не отказывался от дурацкой затеи, Роуг по-прежнему делал вид, что не при делах, зато её нервов становилось меньше.       Она ничего не может сделать. Раз так, какой смысл в упрямом сопротивлении?       Никакого, со вздохом наконец признала Люси и повернулась к подруге, показывая на ладони серебряный ключ.       — Вот такая находка, — слабо дёрнула уголками губ.       Глаза Леви радостно просияли. Она хлопнула в ладоши:       — Вау! — и тут же добавила более требовательно: — Ты просто обязана его купить.       В этот момент до Люси дошло, что ключ валялся не на улице, а в магазине. Это товар. И за него надо платить.       — Вот только у меня нет денег...       Леви принялась шарить по карманам, но не успела Люси воспротивиться (опять занимать! Господи, такими темпами она до конца жизни расплатиться не сможет!), как уже сама МакГарден поникла:       — Чёрт... Я ведь не брала деньги: Стинг сказал, что моих копеек всё равно не хватит для лакримы, поэтому оплатят всё они...       — У вас здесь всё нормально?       В этот раз пришёл черёд Леви почти вскрикивать от испуга. Люси тоже не удержалась от вздрагивания: хоть она и стояла лицом к Роугу, всё равно заприметить его прихода не получилось.       — Напугал! — схватившись за сердце, воскликнула МакГарден.       Лицо Роуга тронула лёгкая растерянность.       — Прости.       — Роуг всегда подкрадывается незаметно! — возвестил Фрош, заставляя того отвести взгляд.       — Оно и видно, — вздохнула Леви. Смущённо поправилась: — Ну, то есть, как раз таки не видно, а...       — У нас всё нормально, — сказала Люси.       Леви проследила, как она положила ключ обратно на подушку, и нахмурилась. «Нет», — нахмурилась Хартфилия в ответ. Но подруга как обычно слушать не собиралась.       — Не всё, — возразила она и перевела взгляд на Роуга. — Как много денег вы с собой взяли?       Тот насторожился, но ответил:       — Двести тысяч.       — Сможете выделить из них... э, — Леви взглянула на ценник и продолжила чуть менее уверенно: — Тридцать... Я верну! В гильдии у меня остались деньги, так что по возвращению...       — Леви, нет, — застонала Хартфилия.       — Люси, да, — упрямо отрезала МакГарден.       — Я не собираюсь одалживать у Стинга.       — Фактически ты одалживаешь не у него, а у меня. Он всего лишь посредник.       — «Всего лишь»? Стинг и «всего лишь»?! Леви, когда дело касается Стинга, ни о каком «всего лишь» не может быть и речи!       — Лю-чан, ты...       — Сможем, — вдруг подал голос Роуг. Волшебницы стихли и недоумённо уставились на него, и он пояснил: — Выделить тридцать тысяч сможем.       Леви просияла, но порадоваться в полную силу не успела: за спиной Роуга возник Стинг с не менее упрямым, чем у Люси:       — Не сможем.       Хартфилия, наверное, вздохнула бы устало, не верь она в провальность этой затеи с самого начала. Вместо этого она протянула апатичное:       — А тут становится тесновато... — и замолчала, давая себе слово не раскрывать рта до тех пор, пока Эвклиф не исчезнет с поля зрения.       Она была уверена, что Роуг сейчас как обычно согласится с напарником и они наконец уйдут, как тот неожиданно выдал:       — Собираешься платить за лакриму из этой барахолки больше ста тысяч?       — Нет, — напряженно сказал Стинг.       — Тогда хочешь сказать, что нам не хватит семидесяти тысяч, чтобы снять частный дом на одну ночь?       — Что?.. Нет, не в этом дело!       — Нет, Стинг, как раз таки в этом. Дело в деньгах. И всё. Ничего остального к этому не должно иметь никакого отношения.       Роуг требовательно протянул ладонь в сторону Люси, но та была до того обескуражена случившемся, что жест не поняла. Зато Леви быстро смекнула, что к чему, и с готовностью вложила в руку Чени серебряный ключ.       — Не создавай конфликт там, где его можно избежать, — сказал Роуг напоследок. В следующую секунду он тенью просочился между Эвклифом и стеллажом и направился к кассе.       Стинг тупо таращился в пол, осмысливая поведение напарника, и впервые Люси была солидарна с его настроением. Недолго, впрочем: когда он вскинул на заклинательницу злобный взгляд, Люси легко прочитала в нём очередные обвинения и так же легко вернулась в прежнее настроение. Где-то неподалёку тихо посетовала Леви:       — Только не снова... — но Хартфилия едва её услышала: до того она напряглась в ожидании оскорблений.       Но тех не последовало. Над входной дверью звякнул колокольчик, возвещавший о новых посетителях, а через несколько секунд старый скрипучий мужской голос разрушил молчание в магазине:       — Сидзен! Чёрт побери, где тебя носит?! У тебя на кассе стоят покупатели!       Хозяин магазина, тотчас поняли саблезубы и двинулись к выходу. К их приходу владелец, действительно старый низенький мужчина, уже хлопотал на кассе, обслуживая Роуга.       — Прошу прощения, — бормотал он с виноватой улыбкой, — она у меня вроде и давно работает, а такая растяпа! Уволил бы, да только жалко! Да и нет у меня больше помощников...       — Ничего, — равнодушно ответил Роуг.       — Благодарю за понимание. Что-нибудь ещё?       — Ваша работница ушла искать лакриму. Долго ещё ждать? — вмешался Стинг.       — Одну минуту, — с тяжёлым вздохом сказал владелец и тут же рявкнул: — Сидзен!       — Я здесь, я здесь! — послышался встревоженный лепет. Работница выбежала из-за стеллажа, при этом едва его не обрушив, облокотилась о кассу, судорожно глотая воздух, выдавила: — Там... какие-то проблемы с накладными и новыми товарами... Проверьте, пожалуйста, а я пока обслужу покупателей...       — Так же, как обслуживала до этого? — прищурился владелец.       — Я же быстро! — жалобно воскликнула Сидзен. Обернулась, ища поддержки в глазах и словах саблезубов: — Как могла, честно! Не прошло же и пяти минут!       Владелец недоверчиво сверлил работницу взглядом, и Роуг поспешил заверить:       — Всё нормально. Мы правда недолго ждали.       Судя по поджавшимся губам, Стинг согласен не был: для него, движимого желанием скорее разобраться с лакримой, и пять минут казались вечностью. Но конфликт лишь затянул бы время, поэтому он смолчал, что позволило владельцу уйти, а Сидзен наконец показать товар.       — Вот, — сказала она с гордым видом, открывая маленькую коробку и демонстрируя саблезубам маленькую тёмно-фиолетовую лакриму, — драконья лакрима с силой тьмы.       — Тьмы? — растерялась Леви, и Люси уловила в её голосе напряжённые нотки.       Хотя сама она, кажется, напряглась в разы сильнее, раз следующие слова Сидзен посвятила ей:       — Всё нормально! Ваш знакомый же владеет тенями, а это, считай, почти что то же самое!       Роуг и Стинг переглянулись. Внутри Люси всё потяжелело от нехорошего предчувствия, когда она увидела, что и Эвклиф притормозил, насторожился. Плохой знак, гулко ударило по вискам сердце, очень, очень плохой, и Люси выдавила:       — Всё равно звучит не очень...       Секундой позже захотелось откусить себе язык: Эвклиф, услышав её недовольства, тотчас отмахнулся от настороженности и сказал:       — Берём, — просто, чёрт побери, потому, что раз Хартфилии не нравится затея, значит, надо непременно претворить её в жизнь. Назло, назло, и не важно, что это детское потакание вредности может разрушить судьбу постороннего!       Люси сцепила зубы и сжала кулаки, прожигая спину Эвклифа яростным взглядом. На мгновение метнулась к Роугу: ну же, скажи что-нибудь, возрази! Уж кому, как не тебе, одержимому, знать, сколько опасности таится в теневой магии! Спроси, грозит ли такое Леви, спроси хоть что-нибудь, открой свой грёбанный рот!       Роуг поймал её разозлённый взгляд и обратился к Сидзен с опасливым:       — Ничего другого нет?       Та сожалеюще развела руками:       — Простите, но это всё, что было. Других драконьих лакрим у нас нет.       — И не будет?       — Вряд ли. Всё же это вещи дорогие. Мало кто желает с ними расстаться.       Она без возражений согласилась на девяносто тысяч, упаковала лакриму и протянула товар саблезубым.       — Желаю удачи! — улыбнулась напоследок.       Но никто из саблезубов её не услышал.

~*~

      В курортном городе сдавался едва ли не каждый частный дом, однако саблезубам всё равно пришлось попотеть, чтобы найти уединённый, находящийся подальше от других домов и лишённый других жильцов. За такую роскошь они оставили в кармане владельца десять тысяч, но и Стинг, и Роуг находили цену приемлемой — в условиях, когда спокойное место для вживления лакримы наконец было найдено.       Еду для ужина купили ещё по пути. И пока Леви и Люси всё разогревали, а Роуг с эксидами накрывали стол, Стинг решил рассказать о деталях предстоящей операции.       — Всё, что от тебя требуется, — выбрать человека, который будет вживлять тебе лакриму. И при выборе ты должна держать в голове один нюанс: тот, кто вживляет драгонслееру лакриму, получает над ним огромную власть.       Замерев, Люси не поворачивая головы скосила на Стинга стеклянный взгляд.       — Власть? — растерялась Леви.       — Он сможет легко управлять тобой — при условии, конечно, что находится на близком расстоянии. Чаще всего это управление выражается в том, что он болью изводит драгонслеера: лакрима-то всё-таки под сердцем.       Перед глазами Люси пробежали события третьего июля, когда там, в парке на севере Крокуса, она сквозь усталость и слабость всё же сумела выцепить Стинга, который схватил себя за горло. Мгновениями ранее он хватался за сердце и скулил от боли, а у врага сиял на пальцах белый магический круг. Он управлял им, пронзило заклинательницу осознание. Скручивал сердце, заставлял душить себя — приказал напасть на товарища, вспомнила она и «Рёв белого дракона», направленный в сторону Роуга.       О нет. Нет-нет-нет...       Люси пришлось схватиться за край столешницы, чтобы не осесть на ослабших ногах. «Какого чёрта ты молчал раньше?!» — встал в горле желчный вопрос, который пришлось проглотить в понимании: вместо ответа она получит очередную порцию издёвок. Наигранное удивление: «А почему я должен был об этом говорить?» и следом за ним — манипуляцию, которая точно заставит Леви принять лакриму: «Неужели такая мелочь способна остановить тебя, а, МакГарден?»       «Вот каково на самом деле твоё желание стать сильнее?»       Нет. Говорить нельзя.       Лишь надеяться, что уж теперь-то Леви откажется от этой глупой затеи.       Люси перевела взгляд на подругу, находя ту по-неприятному потерянной.       — Я могу выбрать Люси? — тихо спросила МакГарден.       — Нет, — отрезал Стинг. Люси судорожно втянула носом воздух: опять эта дурацкая вредность? — как вмешался Роуг:       — Можно. Но операция не из лёгких и не из приятных.       — Вскрыть тебе грудную клетку, расплавить магией лакриму, довести опять же с помощью магии лакриму до сердца, при этом удерживая тебя, мечущуюся в агонии и кричащую от боли, закрепить, придать твёрдое состояние, зашить разрез, — с деланной небрежностью описал Стинг. Холодно прищурился: — Как думаешь, справится?       От Леви не укрылось, как Хартфилия передёрнулась и поморщилась. Фантазия у неё как у писательницы была что надо, поэтому наверняка представившаяся картинка мало чем отличалась от реальности.       Значит, нет — не справится.       Леви с загнанным вздохом прикрыла глаза.       — Я... не знаю... — прошептала сокрушенно.       Стинг пожал плечами:       — Время на подумать у тебя ещё есть. А пока давайте ужинать.

~*~

      После ужина Леви с молчаливого согласия остальных саблезубов получила право не убирать тарелку за собой, а вместо этого отправиться на задний двор для размышлений. Люси кинула в спину обеспокоенный взгляд, в котором нет-нет, а проскальзывала надежда на отказ и возвращение в «Саблезуб» с двумя, а не тремя драгонслеерами, и чем дальше, тем более манящей казалась эта идея.       Ибо она не желала вкладывать свою жизнь ни в руки Стинга, ни в руки Роуга.       Первому до неё нет никакого дела. Он воспользовался её желанием стать сильнее, чтобы упростить себе жизнь, — так кто даст гарантии, что точно так же, с такой же лёгкостью не воспользуется шансом избавиться? Не говоря уже о том, что никакой поддержи в принципе не стоило ждать: Стинг наверняка ограничится вялыми тренировками раз в неделю, когда у него от скуки зачешется пятка и он побежит пользоваться личной зверушкой на привязи. Будут проблемы с магией? Плевать, её проблемы, не его; ни разбираться, ни давать совет, ни тем более расхлёбывать их он не станет. Появятся вопросы? Всегда можно отмахнуться «Я и сам не знаю», или послать в библиотеку, или просто послать. Вживив лакриму, он поможет встать в начало пути, а потом просто толкнёт в спину с равнодушным: «Ну, иди», а сам вернётся на свою дорогу.       Параллельную.       Ему плевать — было, есть и будет. Он выкинет её в мир драгонслееров без угрызений совести и ни за что не вернётся, чтобы проверить: а ты там жива вообще?       Другое дело Роуг. Леви уже успела убедиться: тот лишь делает вид, что ему всё равно. Он ответственнее, и дальновиднее, и просто приятнее, ибо не язвит по поводу и без и не ищет конфликтов. Он поможет взобраться на стартовую точку, но, в отличие от Стинга, не уйдёт — будет протягивать руку помощи на протяжение всего пути. Не отвернётся, когда неопытный драгонслеер будет нуждаться в наставлениях. Не оставит разбираться самой, если настанут серьёзные проблемы.       Ему не плевать.       А вот чудовищу внутри — да.       Леви впилась ногтями в колени, вспоминая безумные алые глаза и усмешку на лице Тени, которая вбивала в кровь не только врагов, но и близких друзей. Которая хотела последних убить — чтобы окончательно стать свободной.       Она убьёт её.       Леви зажмурилась.       Она убьёт её.       — Чёрт... — со слезами на глазах прошипела МакГарден.       И какое из этих зол меньшее?       Сзади раздались шаги. Леви спешно вытерла слёзы и обернулась — в метре от скамейки, на которой она сидела, остановился Роуг.       — Что, уже?.. — испуганно вздохнула МакГарден. Роуг покачал головой:       — Нет. Остальные только начали готовить комнату.       С короткой невесёлой усмешкой Леви подвинулась, и после нескольких секунд колебаний Роуг принял её приглашение.       — Сколько времени у меня ещё есть?       — Столько, сколько посчитаешь нужным.       — Как будто Стинг будет ждать, — фыркнула Леви.       — Это твоя жизнь и твой выбор, Леви, — Роуг повернул к ней голову и заглянул в глаза, — и никакие издёвки Стинга не должны помешать тебе всё взвесить и принять... наилучшее решение.       Неожиданным зрительным контактом Леви была удивлена, но это не помешало уловить, как ловко Чени избежал слово «правильное». Ни о каком «правильно» не может идти речь, когда на чашах весов покоятся равнозначные беды.       Равнозначные же?..       — Как часто ты перестаёшь быть собой? — в лоб спросила Леви. Роуг растерялся, и МакГарден отчего-то ощутила острое желание стереть эту эмоцию с его лица: до того она казалась неправильной.       — Нечасто, — наконец нашёлся Чени, — и обычно Стинг останавливает меня до того, как я... натворю бед.       Ведомая странным порывом, Леви не удержалась от того, чтобы не поправить:       — Не ты.       И на секунду что-то мелькнуло в глазах Роуга, но что, Леви не успела разглядеть. Он отмахнулся:       — Это не важно. Важно то, чтобы ты сделала выбор, думая о своём благополучии, а не о словах Стинга или реакции Люси. Тебе с ним жить. Не им.       — Я... поняла тебя.       Кивнув, Чени поднялся и направился в сторону дома. Он успел сделать десять шагов, прежде чем Леви окликнула его:       — Роуг! — и, дождавшись, когда он обернётся и их взгляды встретятся, улыбнулась: — Спасибо.

~*~

      Роуг немногое знал о процессе вживления лакримы, потому как сам получил её давно и не очень осознанно, но библиотека Эстрагона, которую он посетил после вокзала, помогла набраться нужных знаний. Самое важное заключалось в контроле магии: он должен быть безупречным, чтобы твоё волшебство не смешалось с волшебством лакримы, но, однако, сумело бы контролировать его, направлять к сердцу и закреплять возле него. А так уж повелось, что лучшим контролем могли похвастать люди с магией материальной, вещественной, непосредственной — той, которая нуждалась исключительно в руках волшебника, а не ручке, мече или ключах. Поэтому Люси не подходила — это Роуг и постарался доходчиво донести до расстроенный заклинательницы, понимая, что Стинг не станет утруждаться и развеивать её беспокойство.       Плюс ко всему, надрез для лакримы следовало делать глубокий. Такие не обходятся без крови и любования на внутренности организма.       И Леви будет больно. Очень, очень больно.       «Ты не сможешь», — твердил ей Роуг, и Люси начинала ему верить. И, кажется, даже осторожно благодарила взглядом украдкой, хотя в нём всё равно плескалась настороженность.       «Неудивительно, — посмеивалась в ответ Тень, — она помнит, кто ты на самом деле».       Но Роуг оставался равнодушен к её нападкам.       Леви вернулась через несколько минут, и от Чени не укрылось больное неверие, исказившее лицо Люси, когда она увидела полный решимости взгляд. «Я не передумала», — читалось в глазах МакГарден.       «Я не отступлю».       Сидящий на стуле Стинг поддался вперёд с холодным:       — Кто?       Саблезубы замерли в ожидании ответа.       — Роуг.       Тишину комнаты нарушил судорожный вздох Хартфилии, которая схватилась за голову и воскликнула:       — Ты с ума сошла! Забыла, что случилось на Играх?!       — Хочешь, чтобы я вживил твоей подружке лакриму? — ухмыльнулся Стинг через плечо.       — Я хочу, чтобы никто из вас не прикасался к ней! — прорычала Люси, вскакивая с места столь порывисто, что с грохотом опрокинулся стул. — Дурацкая затея! Ни тебе, ни Роугу нельзя давать такую власть над людьми!       — Успокойся, Люси! — вдруг тоже прибегнула к повышенным тонам МакГарден.       И это сработало как катализатор, как бомба, подорвавшая и без того трещавшую по швам плотину, которую Люси наполняла злобой второй день.       — Успокоиться? — звенящим от ярости голосом повторила она. — Ты хоть понимаешь, что творишь, Леви?! Идёшь на поводу Стинга, собираешься вживить себя чёрт пойми что, а теперь готова доверить свою жизнь человеку, который себя не контролирует! И всё ради чего? Ради какой-то силы, в которой ты раньше и вовсе не нуждалась!       На глаза Леви легла нехорошая тень. Стинг, открывший было рот, чтобы вставить свои пять копеек, смолк с предвкушающей усмешкой: тут намечалось столкновение поинтереснее.       — Роуг контролирует себя! — подал голос Фрош, но Леви выставила в сторону руку, приказывая остальным замолчать.       — Да, раньше не нуждалась, — медленно сказала она, пронизывая Люси холодным тяжёлым взглядом. — А знаешь, что ещё было раньше? «Хвост Феи», который не выгонял своих товарищей.       Это ударяло по открытой ране. Леви знала — и именно поэтому прибегнула к такому оружию, вмиг заставив Хартфилию потерять боевой настрой. Она вздрогнула, застыла с растерянным выражением лица и осевшими плечами, взглянула по-другому, без злобы и ненависти, скорее так, словно бы Леви предала её. Пожалуй, это и было своего рода предательство — коснуться чего-то столь болезненного, воспользоваться им. Пожалуй.       Но Леви было всё равно.       — Пойми уже простую вещь, Люси: моё желание стать сильнее не навязано Стингом. Оно появилось до него — в тот момент, когда я получила угрозу Джету и Дрою. Когда мне приказали выметаться, — поджав губы, Леви отвела взгляд, — а я не смела воспротивиться.       Леви подошла к тумбочке, на которой лежала коробка с лакримой. Застыла, пустым взглядом разглядывая переливы тёмно-фиолетового камня — материального сгустка магии, которого отчего-то безумно сильно боялась Люси и которого с такой же безумной силой жаждала она.       Чтобы больше не быть балластом.       Чтобы не оставлять.       Ни себя. Ни друзей.       «Я делаю это в том числе и для тебя, Люси», — не в первый раз мелькнула мысль. Но Леви оставила её при себе, как и ту сотню-другую, которые могли быть сколь угодно правильными и верными — всё равно Люси Хартфилия не примет их.       Почему-то.       Почему?       Леви сжала лакриму в кулаке.       — Мы уже далеко зашли. Я не собираюсь отступать, когда до конца остался всего шаг.       — Даже если это шаг в бездну? — ядовито спросила Хартфилия.       Леви пришлось закрыть глаза и прикусить щёку до пятен перед глазами, чтобы проглотить ответный яд. То, с каким бараньим упрямством заклинательница продолжала приравнивать желание стать сильнее к чему-то плохому и отвратительному, вызывало уже не вопросы, а раздражение и неприязнь. То, с какой настойчивостью навязывала свои взгляды, тоже.       Не принимаешь — не принимай.       Но мою судьбу решать не смей.       — Пойдём, Роуг, — сказала она и, не дожидаясь ничьих реакций, скрылась в соседней комнате.       Это было красноречивее ответа. Даже красноречивее удара — Люси вновь полоснули по груди обида и ощущение предательства.       Ощущение «Как-же-ты-мне-надоела».       «Ты мешаешься, Люси».       Балласт. Препятствие. Помеха. И хоть продолжи список до бесконечности — не найдёшь определения, согласно которому Леви согласилась бы прислушаться к её словам.       «Ты не нужна».       Роуг направился следом за МакГарден. Люси ощутила острый порыв помешать, встать на пути, не дать пройти, не пустить его к единственной оставшейся детали из хвостатой жизни, которую у неё отнимали. Но всё подрубило понимание: этот маленький бунт ничего не изменит. Напротив, он скорее ещё больше разверзнет бездну, которая сегодня оскалилась между ней и подругой.       Подругой же?       Люси закрыла глаза, пряча слёзы, и прикусила дрожащую губу.       — Получила, чего добивалась? — поинтересовался Стинг, и на удивление, в его голосе не звенели нотки злорадства или желчи. Звучало безынтересно и между делом.       Так, как и должен звучать человек, которому нет дела до сложившейся ситуации.       В чём-то он был, наверное, прав. Но сейчас Люси в последнюю очередь хотела и могла принять правоту того, кто послужил всему причиной.       Ведь как раз таки он получил то, чего добивался.       Схватив с тумбочки серебряный ключ, Хартфилия выбежала из дома. Ничего не изменить — в который раз она это понимает? В который раз пытается обуздать бесполезное сопротивление, но теряет контроль от одного упоминания, или слова, или взгляда, а иногда и просто так — от нежелания смиряться с поражением.       Но смиряться пора. Через несколько минут начнётся вживление лакримы. Всё, конец, финишная черта — и ты в этом забеге проигравшая.       Люси остановилась на заднем дворе и опустила усталый взгляд в землю. «Всё обойдётся, — ни на секунду не прекращала повторять, как мантру, — с Леви всё будет хорошо».       — Я та, что открывает путь в мир духов...       «Она не уйдёт от тебя».       — ...внемли и откликнись на мой зов...       «Ты её не потеряешь».       — ...и пройди сквозь врата.       «...н е п о т е р я е ш ь...»       Тряхнув головой, Люси заставила себя сосредоточиться на новом духе. Не знай о другом ходе времени в мире звёздных духов, заклинательница непременно посчитала бы стоящего перед ней парня ровесником, хотя грубоватая загорелая кожа несколько старила. Люси пробежалась взглядом по позолоченному нагруднику, надетому на белую длинную тунику, позавидовала высоким плетёным сандалиям, которые идеально подходили для жары в Алтее, заметила меч — отличительный символ духа, учитывая знак на ключе. Только после этого она вернулась к лицу, находя его лучезарно улыбающимся.       — К вашим услугам Марс, тридцать первый дух из восьмидесяти восьми планет! — бойко отрапортовал он, и тёмные глаза его пылали задором не меньше голоса.       Люси в растерянности похлопала ресницами.       — Дух планеты? — повторила озадаченно.       — Да! Вы не знали о таких?       Люси покачала головой со смущённой улыбкой:       — Первый раз слышу...       — Тогда разрешите объяснить на пальцах, — отзеркалил её улыбку Марс. — При использовании Уранометрии вы видите восемьдесят восемь планет. Я и ещё восемьдесят семь духов их и олицетворяем.       — Ого, — Хартфилия нашарила рукой скамейку и присела, переваривая сказанное, — я думала, «восемьдесят восемь тел небесных» — это количество созвездий, а оказывается...       Марс замахал руками, перебивая:       — Нет, нет, это именно количество созвездий. Но Король звёздных духов в своё время решил создать не только звёзды, но и планеты. Вы же были в нашем мире, верно? И должны помнить, что в нём есть планеты. А количество... ну, он просто решил оставить такое же.       Пришлось напрячь память, чтобы вспомнить: да, звёздный мир действительно украшало множество планет, завораживающих переливами мягкого света и ярко выделяющихся на фоне тёмно-синего неба. Красивая была картина — правда, время уже начало съедать детали короткого неожиданного путешествия, во время которого она была больше озадачена разговорами с духами, а не поглядыванием по сторонам.       Стоп.       — Откуда ты знаешь, что я была в звёздном мире?       Марс неловко почесал затылок.       — Ну... вы же Люси Хартфилия, верно? Или я ошибаюсь?       — Ты знаешь меня? — удивилась заклинательница.       — Мало кто о вас не знает, — тепло улыбнулся Марс. Люси зарделась: о её знаменитости в мире духов в силу принадлежности к роду заклинателей, обладания десятью золотыми ключами и в принципе чудесного заботливого характера говорили не раз, но привыкнуть всё равно не удавалось.       — Так... что насчёт твоих способностей? — решила она сменить тему.       Марс гордо поднял свой меч, в следующую секунду вспыхнувший пламенем.       — Покромсаю и зажарю любую опасность, угрожающую вам! — возвестил с готовностью. Люси слабо хихикнула.       — Дни призыва?       — Любой!       — «Любой»? — неверяще повторила заклинательница. — Мы же только-только познакомились...       — Я давно не появлялся в мире людей, — пояснил Марс. Добавил с хитринкой: — Да и для меня будет честью помогать вам как можно чаще, Люси-сама.       Щёки снова вспыхнули. Люси с тихим возмущённым писком обхватила лицо ладонями и отвернулась.       — Умеешь же ты смутить...       — Всегда пожалуйста, — подмигнул дух.       — Ну тебя!       Они коротко рассмеялись. Впервые за несколько дней чувствуя себя так легко и весело, Люси решила ненадолго задержать нового духа: расспросить о доселе неизвестной группе серебряных ключей, узнать поближе самого Марса — отвлечься от мыслей о Леви, получалось в конце концов. Такая формулировка казалась мерзкой, предательской, не достойной хвостатой феи... но Люси уже устала бегать от реальности.       Поэтому она со спокойной душой на время закрыла сердце от волнений за подругу.       ...поэтому не услышала её вскрики, когда даже сквозь действие обезболивающих пронзила тело боль — боль от раны, длинной, глубокой и наверняка оставящей после себя шрам; боль от лакримы, растопленной до жидкого состояния, смешанной с чужеродной магией и оттого ощущавшейся, как огонь, как раскалённый меч. Роуг накрепко примотал Леви к кровати, но и так она всё равно ощутимо дёрнулась, когда первые капли лакримы коснулись вспоротой кожи.       Будет больно, предупреждал Роуг.       Будет адски больно, следовало сказать ему.       Леви впилась зубами в тряпку во рту так, что заныли дёсны, но ни черта не стало легче. До неё не сразу дошло, что картинка перед глазами плывёт не только от боли, но и от слёз. Рыдания вставали в глотке комом, мешая дышать, собственное мычание казалось жалким, и устрашающим, и мерзким, и тело скручивала боль, заставляя брыкаться и выгибаться — господи, какая же отвратительная со стороны картина, с истерическим смехом про себя подмечала Леви, какая же полная слабости. Она бы усмехнулась, имей хоть какой-нибудь контроль над губами и не задыхайся в агонии.       — Осталось немного, — говорил Роуг каждые... пять минут? пятнадцать? час? Она слышала это уже столько раз, что тошнило. Или это боль выворачивала желудок наизнанку — кто знает.       Но в какой-то момент Роуг взял её за руку. Тут же поморщился: Леви сжала до такой силы, что хрустнули костяшки. Больно, чертовски больно, словно она стремилась сломать его кости, чтобы хоть так он разделил её страдания. Следовало убрать пальцы куда подальше, сосредоточиться на главном — ибо какое тебе дело до агонии девчонки, которая сама на это и подписалась?       Никакого дела, разумеется.       Но ладони Роуг не отнял.       В полубессознательном бреду Леви подумала: руки-то у него тёплые.       «Так... приятно».       — Осталось немного, — послышалось вновь. Спокойно, сдержанно... успокаивающе.       Леви дёрнула губами, вкладывая в этот судорожный жест благодарную улыбку.       «Спасибо... Роуг...»

~*~

      Операция завершилась через час. В это время на Алтей упали плотные вечерние сумерки, плавно выливающиеся в ночь, и Стинг с Люси и эксидами готовились ко сну, когда из другой комнаты показался Роуг. Уставший и измученный, он возвестил, что вживление прошло успешно. Никаких побочных эффектов, никаких проблем.       «Можешь спать спокойно», — услышала Люси между строк.       Но сон долго не шёл к заклинательнице. Стинг давно посапывал, за стеной царило молчание: и Леви, и Роуг уже уснули, и лишь одна заклинательница пусто разглядывала ночное небо. Голова тяжелела от неприятных размышлений: о том, что их дороги с Леви разошлись, и теперь Роуг ответственен за её жизнь, и чудовище внутри него легко может разорвать подругу в клочья, и...       «Хватит», — твёрдо приказала себя Хартфилия.       Завтра предстоит не менее сложный день, в котором опять придётся огрызаться со Стингом — и мириться с мыслью, что Леви из «Хвоста Феи» и Леви из «Саблезубого Тигра» больше не один и тот же человек. Понимать в очередной, в сотый, в избитый раз: она ничего не смогла с этим поделать.       Но ещё сможет поделать впредь.       Люси сжала кулаки. Пускай хоть небо рухнет на землю — она не отступится от МакГарден. Не уйдёт, когда уйдут все остальные. Не бросит. Не оставит один на один с проблемами.       И они будут с ней вместе до самого конца.