Девятое июля встретило саблезубов пасмурной погодой. Из приоткрытого окна веяло прохладой, и Люси заворочалась, укуталась плотнее в одеяло, уткнулась носом в подушку, но сон больше не шёл. Мешала серость затянутого тучами неба, сопящий Стинг, пускающий слюни Лектор, тишина из соседней комнаты — и мысли, несмотря на решительный настрой прекратить терзать себя, сжиравшие до костей не меньше половины ночи. С мученическим стоном Хартфилия поднялась на руках и хмуро уставилась в простыню.
Она не выспалась. Её мучили отвратительные бессмысленные сны, от которых не получалось отвязаться. Голова гудела от усталости.
То, как по сравнению с этим расслабленно спал Эвклиф, казалось просто преступным. Она бы задушила его подушкой, будь отношения между ними хоть на градус выше и не сиди его ублюдочное поведение где-то поперёк глотки.
О, чудесно, пронеслась в голове ядовитая мысль. Не успела толком продрать глаза, как настроение уже испорчено. Хотя на что она рассчитывала, живя под одной крышей со Стингом? Этого стоило ждать по определению, мрачно хмыкнула Люси, поднимаясь с кровати и направляясь в ванную. В голову закралась злая идея: потоптаться рядом с диваном так, словно в дом забежала орава слонов. Слух ведь у драгонслееров что надо — даже сквозь десять снов Стинг услышит и прекратит дрыхнуть так, будто не случилось ничего из ряда вон выходящего.
Люси сцепила зубы. Дурацкая, детская, но хотя бы имеющая шанс поднять ей настроение идея испарилась от одного намёка на вчерашний день. Простое «хватит» перестало работать ещё ночью, поэтому Хартфилия поспешила юркнуть под душ и на несколько минут потеряться под горячей водой.
Вышла из ванны она разваренным и ещё более вялым овощем. Хотелось в кровать и на боковую, но Стинг всё так же вызывал раздражение одним своим присутствием, поэтому Люси направилась на улицу.
Контраст температур выбил судорожный вздох. Зябко обхватив оголённые плечи, Люси помялась на пороге. Улицы Алтея пустовали в столь ранний час — редкая картина для курортного городка. Прогуляться, что ли? Стинг может подскочить хоть через пару минут и начать собираться, но вот Леви, подсказывало что-то заклинательнице, проспит как минимум до обеда. Вряд ли после операции она мигом будет настроена покорять горы и вообще выползать из кровати, так что небольшая прогулка в итоге не оставит её одну в неизвестном городе.
Хотя, быть может, такой вариант был бы и к лучшему, рассуждала Люси, спускаясь к центру Алтея. Она наконец-то рассталась бы со Стингом и вдобавок получила бы возможность стереть ненавистную метку «Саблезуба», не рискуя лишиться за это головы стараниями Минервы. Прекрасный расклад, если бы не одно «но».
Если бы не
очередное «но» в лице Леви МакГарден, чья жизнь теперь находилась в руках Роуга.
С измученным вздохом Люси закрыла лицо ладонями и помотала головой. Её уже тошнило от постоянных мыслей о Леви-лакриме-Роуге-Тени, но буквально любое слово приводило к ним. Не важно, о чём она хотела подумать и чем пыталась отвлечься — все распутья в итоге приводили к одной и той же пропасти. Хоть бери и вытаскивай мозг, больной от волнения за подругу и злости на... всё. На собственное бессилие, слепое стремление к силе у МакГарден, Стинга, организовавшего это мерзкое представление, и Роуга, который закрывал на всё глаза.
Создавалось ощущение, будто против неё ополчился целый мир, и в любом из столкновений она не кто иной, как враг.
Как проигрывающий враг.
Как всё-таки
проигравший.
Люси не сдержала короткого злого вскрика. Прохожие недоумённо оглянулись и на всякий случай отпрянули подальше, и Хартфилии пришлось прикусить язык, чтобы новая волна раздражения не выставила её ещё большей идиоткой. Хотя кричать хотелось невыносимо — так, чтобы весь мир узнал, как она ненавидит последние два дня.
Нет бы случиться хоть чему-то хорошему!
Оказавшись на площади, Люси скисла: народу в центре города значительно прибавилось. Духота не душила так, как вчера вечером, и ветерок позволял улавливать свежие морские ноты, но и это не успокаивало. Люси вообще сомневалась, что сейчас найдётся вещь, или человек, или событие, или ещё чёрт знает что для улучшения настроения. Для ухудшения же — вереница. Можно просто существовать, чтобы ненавидеть всё сущее.
— Ну-ка стоять! — прохрипели за спиной. В следующую секунду Люси схватили за плечо и резко развернули, вырывая испуганный крик. Рука потянулась к ключам, а в горле заклокотала ярость, и Хартфилия уже была готова вылить её на грубияна — как подняла взгляд и не смогла выдавить ничего, кроме загнанного вздоха.
Кроме:
— Гажил?.. — пропитанного больным неверием настолько, что стоящий напротив драгонслеер нахмурился.
— Не обмануло меня зрение, — отметил он. Обернулся, Люси на автомате тоже кинула взгляд за его спину и тут же стала ещё пришибленнее: к ним приближалась Джувия.
— Люси-сан... — сказала она с лёгким удивлением.
Хартфилия судорожно опустила глаза на руки, но благо, что в приступе растерянности она больше инстинктивно, чем разумно схватилась за правую ладонь и тем самым скрыла от хвостатых метку саблезуба.
От хвостатых.
Хвостатых.
Когда до неё наконец дошло в полной мере, кто перед ней стоит, Люси пошатнулась.
— П-привет, ребята... — чёрт знает как сумела она совладать с языком. Со взглядом уже не получалось: Люси чувствовала, что скорее разорвётся пополам, чем найдёт силы поднять глаза на бывших согильдийцев.
— Вот уж не ожидали тебя здесь встретить, — пробасил снизу Пантерлили.
Чёрт возьми! Как она могла забыть, что внизу есть Лили?! Хартфилия зажмурилась, пряча от эксида глаза, и отвернула голову в сторону. Вывеска какой-то кофейни, головы прохожих, небо — она бездумно бегала от одного объекта к другому, не запоминая, однако, ничего. Не осознавая, не видя, не слыша — будто разом вырвали все чувства. Или не вырвали, а отрезали части, отвечающие за восприятие той реальности, в которой не было хвостатых волшебников.
Она не могла думать ни о чём, кроме них. И в то же время не думалось совершенно — вышло только застыть натянутой струной и лихорадочно пытаться соображать, что делать.
Как
спасаться.
Вернуться в «Хвост Феи» хотелось почти до боли. Не факт, конечно, что там всё устаканилось и что её вообще желают там видеть, но... но если Гажил и Джувия сейчас
предложат...
Люси осела плечами. С лица исчезла напряжённость — на её место пришло сокрушительное неверие от понимания: если они предложат,
она не согласится.
Леви...
«...я не могу её оставить...»
Вот она, твоя мечта, предел фантазий твоего больного сердца. Достаточно протянуть руку, чтобы кошмар наконец-то закончился и ты снова вернулась в сказку. Достаточно сделать маленький шаг.
Но
нельзя.
Нельзя, Люси. Ты же сама обещала, что не предашь Леви.
Не оставишь её.
Не оставишь.
— Эй, ты нас вообще слышишь? — щёлкнули перед глазами пальцы Гажила. Люси на автомате повернула к нему голову, встретилась взглядами.
И в этот миг её подрубило осознание:
господи, как же она хотела обратно в «Хвост Феи»!..
Глаза защипало, а грудь свело от рыданий, застрявших в лёгких. Гажил моментально уловил изменившееся дыхание, Джувия тоже взволнованно поддалась вперёд, протянула руку, желая, видно, положить на плечо, успокоить, приободрить, дать понять: они рядом.
Они рядом.
В шаге — и в пропасти одновременно.
Нет, мотнула головой Люси и отшатнулась, нет, нет, нет...
— Да что с тобой? — начал заводиться Редфокс. — Ты уходишь из гильдии, следом за тобой куда-то пропадает мелкая, а теперь смотришь на нас как на врагов!
— Гажил-кун, — с упрёком одёрнула его Джувия.
— Что «Гажил»? Я задолбался выяснять, что за херня происходит!
— Это не повод выливать свою злость на Люси-сан.
— Она права, Гажил, — сказал Пантерлили. Взглянул на неё, заставляя Люси задохнуться от лёгкого беспокойства в глазах. — Она и так выглядит... разбитой.
Они волновались за неё. Переживали.
Вели себя как друзья, как те грёбанные друзья, благодаря которым «Хвост Феи» и стал её домом! Как те, кого, господи, невыносимо сильно не хватало ей в эти злосчастные, ненавистные дни в «Саблезубе»!
Как друзья.
Как её любимые друзья.
По щекам покатились слёзы, но Люси, дрожащая от сдавленных рыданий, не находила сил на то, чтобы отвернуться или закрыть лицо руками.
Они такие же, пульсировала в голове больная мысль, такие же, такие же,
такие же. Как всегда, как раньше, когда не было противоречивых взглядов Нацу, а её ладонь украшала розовая фея, как в те далёкие-недалёкие времена, по которым до безумия изнывала душа и которые — боги, пробило на ломанный смех, — впервые оказавшись так близко, всё равно оставались недосягаемыми.
Но с каждой минутой-взглядом на растерявшихся хвостатых понимание «нельзя» становилось всё иллюзорнее.
«Я хочу домой, — плакала Люси, — я так хочу домой...»
«Ребята, заберите меня, пожалуйста, заберите меня...»
Люси всхлипнула и спряталась за ладонями, лишь чудом не падая на колени.
«Пожалуйста!..»
— Люси-сан, — осторожный, полный трепета голос Джувии. Шаг. Люси не видела, но почти наверняка — протянутая рука.
«
Нельзя».
Не говоря ни слова, Люси развернулась и на остатках сил рванула в толпу.
— Эй, куда?! — донёсся в спину окрик Гажила.
Он кинулся за ней следом. Хартфилия не видела, но чувствовала, знала:
те хвостатые, которых она знала до Игр, ни за что бы не остались стоять столбом, так и не выяснив, что происходит с их товарищем. Гажил бежал за ней, Джувия тоже, Лили высматривал с воздуха — гнались, хотели остановить, хотели
вернуть!
Резкий разворот, едва не стоивший падения, — и в подворотню. Ещё разворот, и ещё, и ещё. Люси хваталась за стены домов, лишь так удерживая себя на ногах, гнала что есть мочи, и грудь сводило от нехватки воздуха вперемешку с рыданиями. Перед глазами стояли пелена из-за слёз, но она всё равно упрямо бежала — куда-то, как-то, ненавидя себя и мир за то, что приходится отворачиваться от безумно желанного.
От дома.
От «Хвоста Феи».
В какой-то мере от
себя.
— Стоять! — закричал где-то вдали Гажил, и голос его звенел от злобы. Догонит — непременно влепит затрещину. Джувия за это влепит подзатыльник уже ему, но всё равно в глубине души будет солидарна. Она отругает его, а затем и её, соперницу, к которой сегодня не проявила ни капли ревности.
Как странно.
Как в то же время знакомо — эта атмосфера беспокойства, доведённая до злобы, это желание помочь, эти шуточные удары и упрёки. Такое родное, такое
хвостатое...
«Догоните меня...»
Люси зажмурилась.
«Прошу вас,
не догоняйте...»
Прошло не меньше вечности, прежде чем Люси выбилась из сил настолько, что навзничь рухнула на землю. Горло жгло от слёз и недостатка кислорода, но она едва обратила на то внимание. Огляделась, замерла в мучительном ожидании, но ни через минуту, ни через пять не показались из-за повороты фигуры Гажила и Джувии, а в небесах не развернулись белые крылья. Оторвалась, поняла Люси.
Облегчённо.
Отчаянно.
С трудом добравшись до дерева, Люси подтянула ноги к груди, уткнулась носом в коленки — и, не сдерживаясь, закричала.
~*~
Не одна Люси сегодняшней ночью не смогла нормально сомкнуть глаз — Роуг тоже поднялся с пола разбитый и ни капли не отдохнувший. От недосыпа голова казалась чугунной, мысли — неповоротливыми, медленными, никчёмными настолько, что потребовалось не меньше минуты, прежде чем он понял, зачем встал. Душ, вспомнил он заторможенно. Разминка для одеревеневшего тела. И таблетка от головной боли, иначе способность соображать не вернётся до следующего утра.
Обернувшись, Роуг подоткнул одеяло под спящую Леви, задержался взглядом на Фроше, уснувшем на руке МакГарден, и только тогда с чистой совестью вышел из комнаты. В гостиной ждали Стинг, который сонно пялился в потолок, такой же Лектор — и пустое кресло вместо Люси.
Роуг остановился, проморгался, но заклинательницы так и обнаружилось.
— Стинг, — позвал он. Поймал на мысли, что думать и говорить невыносимо больно, как будто страдал он не от бессонницы, а от хорошенького удара об стенку. — Где Люси?
Несколько секунд Стинг заторможенно пялился на него. Потом перевёл такой же мало соображающий взгляд на кресло и, обнаружив его пустующим, отметил равнодушно:
— О.
— Я слышал шаги недавно... — промямлил в подушку Лектор. — Может, она?
Роуг со вздохом протёр лицо ладонями. По-хорошему, надо было выйти во двор и убедиться, что Люси на месте. Хотя что с ней может случиться? Не убежит же она, ей-богу. Хвостатые феи друг друга не бросают, даже если между ними пролегает трещина противоречий, так что Хартфилия если и ушла, то на прогулку. Ему бы тоже не повредило, но сил пока что хватало только на то, чтобы дотащить себя до ванной.
То, что вживление лакримы — настолько выматывающий процесс, Роуг и предположить не мог. То, что даже после его завершения проблем меньше не становится, тем более: Леви впала в бредовую лихорадку и металась на постели несколько часов, прежде чем наконец успокоиться, заснуть — и позволить Роугу осесть на ватных ногах на пол, уткнуться лбом в матрас, понять: он не убил её.
Он не убил её.
Он коротко вздрогнул. В груди вновь на секунду обосновалось то напряжение, что скрутило его, когда состояние Леви ухудшилось. «Ты ошибся, — тут же откликнулась на его страхи Тень. — Тебе доверили жизнь, а ты как обычно погубил её, Роуг, как обычно, как всегда,
как всегда».
«Как всегда ты не несёшь ничего, кроме разрушения».
Но если тогда ты не был ответственен за чужие жизни, то теперь — да. Леви выбрала тебя, Роуг. Вложила свою судьбу в твои ладони, уверенная, что уж ты-то, в отличие от Стинга, не отвернёшься и не оставишь.
А ты оставил —
в лапах смерти.
«Заткнись», — прошипел Роуг, врезая кулаком по стене. Несмотря на то, что
видимая опасность для жизни Леви исчезла, Тень не прекращала измывательств и как подобает чудовищу смаковала момент его слабости, и это сидело уже поперёк горла. Раздражало до таких чёртиков перед глазами, что если бы сейчас Стинг предложил смахнуться, он бы впервые за долгое время согласился с радостью.
«И с такой же радостью в порыве азарта разорвал бы его на куски», — усмехнулась Тень.
У неё было на редкость хорошее настроение, не угасшее даже после того, как состояние Леви стабилизировалось и фактически поддевать самообладание стало нечем. И Роуг бы списал это как на радость от появления такого действенного повода, если бы не одно «но»: не прошло и недели с события во сто крат значимого. Канраку, Малис и всплывшие вслед за ними воспоминания о «Волшебстве Времён» пошатнули душевное равновесие намного сильнее — вот о чём должна была не затыкаться Тень.
Но вместо этого — предпочла Леви.
Странно.
Но Тень была чудовищем, а те редко когда отличались рациональностью.
Душ притупил головную боль, поэтому из ванной Чени вышел куда бодрее и живее, а зарядка на свежем воздухе и вовсе вернула в норму. Обнаружилось, что Люси на заднем дворе нет: действительно ушла на раннюю утреннюю прогулку и, судя по насыщенности запаха, недавно.
— Всё-таки смоталась? — раздался позади хриплый голос. Роуг обернулся как раз в тот момент, когда Стинг тоже глянул себе за спину, на валявшуюся у кресла ночнушку, и протянул: — Жаль, что не навсегда.
— Только мне об этом не плачься.
— Кошмар. А как же дружеская поддержка?
Вместо ответа Роуг вернулся в дом. Раздражительность Стинга из-за Люси начинала надоедать, но не помогали ни прямое удивление, ни косвенные намёки на глупость такого отношения. Раз так, уже своих нервов он тратить не будет: пусть сам разбирается со своими загонами по поводу хвостатых вообще и Хартфилии в частности.
~*~
Леви тонула. Но, что удивительно, не захлёбывалась. Она даже не была уверена, что переливающееся вокруг тела мягкое нечто — вода.
И в том, что тонет, тоже вскоре потеряла уверенность.
Кажется, она сюда упала — столкновение с непроглядным нечто было больным и резким, словно её сбросили со скалы, и несколько долгих секунд-минут-вечностей она кричала от страха, барахталась, силилась остановить падение в бездну, но лишь глубже уходила на дно. А потом падение замедлилось, пузырьки воздуха растворились — нечто вокруг обрело спокойствие, и следом за ним вернулись в изначальное состояние сердце и мысли. Появилось неподдельное удивление: а чего она боится?
Всё хорошо, Леви.
Больше не будет больно и плохо. Больше не надо переживать.
Ничего больше не надо.
Ты можешь быть спокойна, Леви.
Просто —
падай.
Окружённая плотной темнотой, она не различала поверхности. Да и была ли она? Леви не знала, не помнила, не могла предположить — всё вытеснила блаженная умиротворённость. Изнутри головы звучал шум, будто кто-то рядом шуршал наждачной бумагой
(будто кто-то пытался заговорить)
но и волнения о нём вскоре стихли под водами безмятежности.
«Так...»
Бесстрастности.
«...хорошо...»
Хладнокровия.
Леви распахнула глаза.
Деревянный потолок. Светлые стены. Из окна лился сероватый от туч свет и веяло прохладой, но от неё надёжно защищало одеяло.
Пришлось напрячься, чтобы вспомнить: она сейчас в Алтее, в одном из съёмных домов, за который заплатили Стинг и Роуг, чтобы вживить ей драконью лакриму. Несколько часов назад операция закончилась, и теперь под сердцем теплилась сила, связавшая с Роугом цепью, которая исчезнет лишь со смертью одного из них.
Она связана — с Роугом и чудовищем внутри него.
Но у неё появилась сила.
Сила, с помощью которой больше ни одна живая душа не посмеет угрожать Джету, Дрою, Люси — никому из близких. Которая не заставит молчаливо наблюдать за унижениями друзей и в миг, когда ставится ультиматум, не иметь даже возможности выбора.
Отныне судьба — в её руках.
Всё хорошо. Всё действительно хорошо. Она действительно может быть спокойна.
Лицо тронула глупая и до безобразия счастливая улыбка. Получилось, получилось!..
— Леви... — сонно промямлили под боком. Вздрогнув от удивления, МакГарден чуть приподнялась, но тут же со стоном вернулась обратно: грудь свело болью так, словно она получила нож между рёбер, а не пыталась встать. Но взгляд всё равно выцепил розовый костюм и зелёную мордочку.
— Фрош, — заставила она себя улыбнуться.
Эксид встрепенулся, поднялся, взволнованно заглядывая в глаза.
— Леви в порядке? — спрашивая с таким беспокойством, будто перед ним стонал от боли не едва знакомый человек, а Роуг.
Роуг, зацепилась она за имя. Огляделась, но не обнаружила его в комнате.
Зато —
услышала. Чей-то запах возле кровати, отличавшийся от запаха Фроша, и шорканье за дверью. Шаги, звяканье кухонных приборов, стук ножа о разделочную доску, голоса — Леви замерла, вслушиваясь в неожиданно оглушительные звуки, которые прежде никогда не улавливала. С неверящей, но оттого не менее радостной улыбкой она подняла ладони на уровень лица и не сдержала восторженного смешка. Она стала им, она стала
драгонслеером.
Это было... господи, это было так...
— Леви? — ворвался в мысли встревоженный голос эксида.
Чёрт, она же не ответила.
— Да, я в порядке, Фрош, — сказала Леви, для убедительности обращая ему лучезарную улыбку. — Я в таком порядке, что, кажется, готова свернуть горы.
— Ура! — просиял Фрош. — Надо сказать об этом Роугу!
Кивнув, Леви позволила эксиду спрыгнуть с кровати и спешно затопать лапками в сторону гостиной, а сама вновь предприняла попытку встать. Приятнее не стало, но она не собиралась весь день валяться в кровати — не собиралась больше быть жалкой и слабой, даже в таком, казалось бы, незначительном плане. Лакрима вживлена, начало пути положено, и с этой новой страницы должна появиться другая Леви МакГарден — та, которая ни перед чем не остановится, чтобы достигнуть цели.
Та, которая, сцепив зубы и проглатывая болезненные вздохи, ни за что не отступится.
Звучало, конечно, прекрасно, но по итогу Леви захотелось съехать на пол сразу же, как только она свесила ноги с кровати. Рану на груди жгло как от огня, ощущавшегося даже под кожей. Героизм героизмом, но, может, в самом деле стоит сегодня отлежаться?..
Мысль прервала распахнувшаяся дверь, но Леви осознала и отреагировала на неё только спустя несколько секунд. За это время Роуг уже успел оказаться перед ней и, остановившись рядом, спросить:
— Ты как?
Обычный голос, обычная интонация, но слух уловил короткий выдох и на мгновение сбившийся пульс — волновался, с необычайной теплотой поняла Леви. Она подняла голову и улыбнулась:
— Я в порядке. Но, наверное, полежу ещё немного. Если мы, конечно, не торопимся...
— Не торопимся. Наше отбытие из Алтея будет зависеть только от твоего состояния, Леви.
— Намекаешь вновь не слушать недовольства Стинга? — с хитрецой прищурилась МакГарден.
В миг, когда уголки губ Роуга неожиданно дёрнулись в ответной улыбке, Леви показалось, что из-под неё выбили кровать. И пол. И вообще весь мир, потому что —
Роуг улыбнулся?
— Да, — сказал он, — именно на это я и намекаю.
Роуг улыбнулся
ей?
Леви оторопело пялилась на его губы и не могла поверить, что ей не мерещится.
— Что-то не так? — напрягся Чени.
Пялилась. На его. Губы.
Коротко вспыхнув, Леви замотала головой и поспешила промямлить:
— Нет, всё нормально, я... просто... ну... — «Так неожиданно видеть тебя улыбающимся»? «У тебя такая красивая улыбка»? «Тебе охренеть как сильно идёт улыбаться, Роуг, ты в курсе»? Мысленно взвыв, МакГарден кое-как выдавила: — Не бери в голову. Я... ещё не проснулась до конца.
И вдруг.
— Леви понравилась улыбка Роуга!
Фрош.
Щёки запылила не по-детски. Леви вперила ошарашенный взгляд в эксида, который как ни в чём не бывало продолжил:
— Фро тоже нравится, когда Роуг улыбается!
Подсознательно Леви понимала, что встретиться глаза в глаза с Роугом сейчас значит умереть от стыда, но мозги по-прежнему отказывались работать нормально. Поэтому она подняла взгляд на Чени — и застыла, находя того напряжённым, скованным, с чем-то, подозрительно напоминающим румянец, на щеках —
смущённым.
Роуг был смущён, в ужасе поняла МакГарден.
Мозгами, в отличие от неё, он пользоваться умел, поэтому взгляда не переводил: старательно рассматривая стену, он выдавил:
— Ты не голодна?
«Пожалуйста, давай сменим тему», — значилось в этой бутылке с посланием от попавшего в катастрофу.
Катастрофа. Смущение Роуга — и катастрофа.
Титаническими усилиями подавив глупую улыбку, Леви пролепетала:
— Да, я... не отказалась бы...
— Фро тоже голоден! — возвестил главный организатор представления.
То, с какой скоростью Роуг кивнул и вылетел обратно на кухню, не смогла бы похвастать, наверное, даже Тень.
~*~
На завтрак Леви всё-таки смогла выползти сама. Парящий рядом Фрош на всякий случай подстраховывал, потому что на ногах она держалась мягко говоря отвратно, но благо, путь до гостиной обошёлся без падений, а там уже Стинг подхватил под плечо и помог добраться до стула. Плюхнувшись за накрытый стол, Леви с минуту переводила дыхание. До мозга, словно набитого ватой, окружающая картинка доходила долго, поэтому МакГарден не сразу сообразила: в комнате находится только она с Дуэтом и эксидами. Люси не было.
Люси не было.
Вперив мигом прояснившийся взгляд в кресло, рядом с которым валялась сумка заклинательницы, Леви выдавила:
— Где она?
Стинг кинул взгляд через плечо и пожал плечами.
— Понятия не имеем. Когда мы проснулись, её уже не было.
— Роуг сказал, что Люси гуляет, — добавил Фрош.
Гуляет. Одна. В незнакомом городе.
Леви со вздохом прикрыла глаза: «Значит, всё ещё обижается». Немудрено, конечно: вчера они расстались на неприятной ноте. Люси не удержалась от криков и злости, а она — от того, чтобы не воспользоваться неприятным, но действенным оружием.
Это было гадко, признавала МакГарден, и воспоминания о сжавшейся, мгновенно растерявшей весь запал подруге заставляли неуютно ёрзать на стуле. Она выглядела преданной.
Она
оказалась преданной, поправил внутренний голос. Ведь твой поступок, Леви, не становился лучше от того, что воспользоваться теми событиями — единственно возможный вариант.
Люси имела полное право обижаться, уходить из дома в одного, бросать тебя.
Оставлять.
(«Вот какова, оказывается, цена вашей дружбы?»)
Леви раздражённо мотнула головой и сжала кулаки. «Ну и ладно! — подумала, и эта мысль звенела от злой досады. — Подумаешь! Никто не заставлял её упрямиться и твердить о своём, даже когда я прямо сказала, как всё обстоит на самом деле! Стинг то, Стинг сё... Надоело! Ненавидишь — ненавидь, но не приплетай его ко всему!»
— О подружке думаешь?
Моргнув, она вскинула на Стинга потерянный взгляд. Тот, подперев рукой подбородок и апатично разглядывая её, пояснил:
— У тебя лицо страшное стало — верный признак того, что в голове Хартфилия.
— В смысле? — растерялась Леви. Она что, в последние дни злой взгляд обращала исключительно к Люси?..
— Не слушай его, — вмешался Роуг, раскладывая по тарелкам аппетитно пахнущие омлеты.
— О, защитничек.
От недовольного взгляда Чени вздрогнули даже эксиды.
— П-приятного аппетита! — поспешил сказать Лектор, с нарочитой увлечённостью принимаюсь за завтрак, и остальные последовали его примеру.
МакГарден втянула носом пар, поднимавшийся от еды, и с восторгом поняла, что улавливает нотки каких-то трав, а в чае и вовсе ясно различает малину, смородину и мёд — то, что раньше едва-едва достигало обоняния, теперь угадывалось так легко и непринуждённо, что Леви просияла. Нет, она, конечно, знала, что драконьи чувства невероятно остры, но ощущалось-то, ощущалось-то как!
— Нравится? — ухмыльнулся Стинг.
— Это потрясающе, — дрожащим от восхищения голосом сказала Леви.
— То ли ещё будет.
Что именно он имел в виду, Леви поняла через несколько минут, когда Стинг, не прекращая жевать, возвестил:
— Хартфилия возвращается.
— Что? — встрепенулась МакГарден. Состояние не позволяло вскочить с места, но с её стороны открывался вид на территорию перед домом — пустую. — Там же...
— Никого нет, — кивнул Стинг. — Она далеко. Метров сто. Но уже на подходе.
— Вы можете учуять людей так далеко?!
В ответ Эвклиф только самодовольно усмехнулся.
Через пять минут у калитки действительно показалась Хартфилия.
— Долго же ты добиралась, — вместо приветствия сказал Стинг, когда Люси вялой амёбой затекла в дом.
Леви замерла. Краем глаза она уловила, что Роуг, повернувший голову в сторону заклинательницы, тоже насторожился, но эта мысль исчезла практически сразу же.
— Лю-чан... — одними губами выдавила МакГарден.
Она никогда не видела Люси... такой. С опухшим бледным лицом и мёртвым взглядом, Хартфилия безынтересно пялилась на своё кресло и, готова была поклясться Леви, не видела его. Она никак не отреагировала ни на Стинга, ни на подругу: не вздрогнула, не остановилась, даже головы не повернула, будто в доме не существовало никого и ничего. Будто бы и не было дома — удивительно, что в таком состоянии Люси вообще вписалась в поворот калитки и не врезалась в дверной проём.
— Что-то случилось? — обеспокоенно пробормотал Фрош.
— Люси-сан, ты... выглядишь не очень... — пролепетал Лектор, переводя смятенный взгляд со Стинга на Хартфилию и обратно.
Тот, заметив странное поведение саблезубов, обернулся и присвистнул:
— Ё-моё... Чё с тобой произошло?
Люси наконец-то ожила: она медленно опустилась на край кресла и выдохнула тихо, но и в таком вздохе драгонслееры уловили невыплаканные слёзы.
Она плакала, пронзило Леви осознание.
— Лю-чан! — подорвалась было она, как боль заставила поперхнуться воздухом и едва не упасть со стула. Роуг вовремя подхватил и вернул на место, но Леви осознала это, только когда растворилась пелена перед глазами.
И — первым, что она увидела, был взгляд Люси, холодный и хмурый.
Словно бы спрашивающий: «Получила, чего добивалась?»
— На тебя напали? — спросил Роуг. Проследив за его взглядом, Леви обнаружила ссадины на коленках и предплечьях заклинательницы. «Напали?..» — повторила она в ужасе.
— Нет, — ответила Люси.
— Тогда что...
— Не важно, — оборвала его Хартфилия. Она закрыла красные, опухшие от слёз — действительно плакала! — глаза, легла в кресло и отвернулась к стене. Спросила тихо: — Когда мы отбываем обратно?
Стинг и Роуг переглянулись.
— Скорее всего, вечером, — сказал Роуг после того, как напарник небрежно повёл плечами и вернулся к завтраку.
— Хорошо. Тогда я посплю. Не трогайте меня, пожалуйста.
Укутавшись в одеяло практически с головой, Люси смолкла, и вслед за этим молчание повисло и между остальными волшебниками.
Леви опустила глаза на тарелку. Нос по-прежнему щекотало разнообразие запахов и их потрясающая аппетитность, но её тошнило от мысли положить себе что-то в рот. С недовольным вздохом она отставила тарелку, огляделась. За окном царила пасмурная прохлада, в которой не помешало бы остудить голову, да только вот незадача — она быстрее откинется, чем дотерпит до выхода из дома. Стоило вернуться в соседнюю комнату, в кровать. Леви перевела взгляд на приоткрытую дверь. Нет, поняла тотчас. Возвращаться ей не хотелось. Но и находиться здесь — тоже.
Хотелось на улицу, и одной, самой — только боль в груди с каждым вдохом напоминала: в ближайшие часы эта мечта неосуществима.
Она скрестила руки и пусто уставилась на тарелку перед собой.
В этот миг в ушах зазвучал шум — тихий шорох где-то на периферии сознания, за который она не могла не зацепиться в воцарившейся тишине. Леви недоуменно огляделась, но ни убирающие со стола эксиды, ни моющий посуду Роуг не могли издавать таких звуков. Снаружи тоже никого не наблюдалось.
Но шум не прекращался.
— Ты чего? — поднял бровь Стинг. Леви перевела на него потерянный взгляд.
— Ты ничего не слышишь?
Несколько секунд Эвклиф молчал — вслушивался. С его-то слухом он точно должен услышать, подумала Леви и почувствовала было спокойствие, как вдруг:
— Нет.
Леви растерялась. Ей не нужно было даже молчать, чтобы слышать глухое шуршание, звучащее словно прямо там, в ушах, в голове.
— Как это? Я ведь слышу. Шум какой-то... как будто, не знаю, ладонями потирают или...
...наждачка, вдруг поймала она подходящее сравнение. Да, точно, словно кто-то царапает наждачной бумагой. Она же слышала этот звук во сне и смогла там подобрать ему определение, так что же...
Леви застыла.
Она слышала этот звук во сне.
Она слышала этот звук во сне.
— Что за... — испуганно прошептала она.
— Э-э, Стинг-кун, — прозвучал встревоженный голос Лектора, стоявшего на подоконнике и указывавшего лапой за стекло, — тебе не кажется, что пейзаж был немного другим?..
Саблезубы перевели взгляд за окно — и оцепенели.
Ни соседних домов, ни улицы — они не увидели элементарно забора и калитки от собственного участка. Вместо них до горизонта тянулся зелёный луг. Поле. Грёбанное, мать его, поле, которое ни при каком раскладе не могло располагаться в черте города.
— Отойди от окна, Лектор! — крикнул Стинг, вскакивая с места. Эксид спешно спрыгнул на пол и подбежал к нему, по пути цепляя замершего Фроша.
— Что происходит? — раздался голос заклинательницы. Леви с трудом оторвала взгляд от изменившегося пейзажа и посмотрела на Люси, севшую в кресле, и от этого взгляда, напуганного и ошарашенного, в колени вдарила ещё большая слабость.
Стинг втянул носом воздух.
— Мы не в городе, — заключил мрачно. — Даже близко нет.
— Как, чёрт возьми, это возможно? — пролепетала Леви.
— Пространственная магия. Нас перенесли, — сказал Роуг. В следующее мгновение он тенью скользнул к окну, осторожно выглянул, но не обнаружил ничего подозрительного.
— Проверь другие окна.
Роуг кивнул и магией по стене двинулся к следующему.
— Нас перенесли? — потрясённо повторила Люси. — Но... кто? зачем?
— Вместо вопросов поднимай свою задницу и иди сюда.
Взволнованная происходящим, Люси даже не обратила внимания на грубость — беспрекословно вскочила с кресла и подбежала к столу. На секунду она остановилась рядом со Стингом, замерла, заметалась взглядом от него к подруге: Леви бы разглядела в этом сомнения прийти ей на помощь, не будь она так же скована страхом. Но облегчение в тот миг, когда заклинательница всё-таки пристроилась рядом, она всё же сумела почувствовать.
— Что за...
Как по команде саблезубы вперились напряжёнными взглядами в Роуга — в удивлённого Роуга.
Он указал рукой за дверь:
— Там девушка... из магазина...
Стинг недоумевающе нахмурился, Люси и Леви переглянулись, тоже не понимания, о ком он, и Роуг добавил:
— Та, что продала нам лакриму.
Люси показалось, что внутри неё что-то оборвалось и с оглушительным грохотом рухнуло в бездну.
— Это... — она нервно усмехнулась, — это не сулит ничего хорошего, да?..
Она перевела взгляд на Стинга, находя его ещё больше напрягшимся и помрачневшим — как тогда, в барахольной лавке, где он услышал о магии тьмы и впервые подумал, что затея не принесёт ничего хорошего. Что Люси права. Что Леви
в опасности.
Ладонь на плече МакГарден сжалась до отметин на коже.
— Да, — Люси отвела в сторону взгляд с нотками истерического смеха, — точно ничего хорошего...
Язык зачесало ядовитое: «
Я же говорила».
Внезапно стены дома натужено заскрипели. С потолка посыпалась пыль и мелкая деревянная крошка, загремела посуда на полках, задрожали стёкла — всё внутри пришло в движение. Леви вцепилась в сидение стула, всем телом чувствуя дрожь дома, мебели, подруги, но в особенности — свою собственную.
И шум. Шум-шум-шум.
Шипящие звуки в ушах не умолкали ни на секунду, и Леви не знала, какой неизвестности боялась больше: той, что перенесла их чёрт знает куда и теперь сотрясала дом — или той, что творилась
в голове.
Одна из несущих стен с грохотом треснула.
— Чёрт! — Эвклиф судорожно пригнулся, спасаясь от обломков, обернулся на крик за спиной: Люси стащила Леви со стула и упала вместе с ней на пол.
— Стинг-кун! — в ужасе воскликнул Лектор.
— На выход! Живо! — рявкнул Стинг. Он кинул короткий взгляд на Роуга, и тот тенью метнулся к эксидам, схватил за шкирку и рванул к двери. Развернувшись к спешно пытающимся подняться волшебницам, Стинг дёрнул их за плечи и ринулся за следом.
Вовремя, выдохнул он секундой позже, когда оказался на улице, обернулся и увидел сплошь и поперёк окутанный растениями дом, складывающийся как карточный домик. Хозяин их, наверное, убьёт, подумал он мимолётно.
— Простите за это, — разлился по округе тонкий женский голосок. Саблезубы тотчас метнулись взглядом влево от входа и обнаружили сидящую на камне продавщицу из барахольной лавки. Ничто не изменилось ни во внешности, ни в одежде — всё то же миловидное худое лицо и небогатый образ. Но с холодным предвкушением блестели голубые глаза, и этот блеск не сулил ничего хорошего. — Вы так долго собирались со смелостью выйти, что я устала ждать.
— Ты... — растерянно пролепетала Люси.
— Сидзен, — улыбнулась девушка. — Мы вчера встречались с вами в одном магазинчике.
— Уж это помним, не беспокойся, — процедил Стинг.
На его мрачность Сидзен ответила лёгким прищуром. Игривым на первый взгляд,
хищным на второй.
Стинг указал большим пальцем на скрипящий дом:
— Твоих рук дело?
— Растения — да. А вот это, — она развела руки и обвела взглядом пустынную округу, — нет. За нашу уединённую атмосферу стоит поблагодарить моего брата.
Едва стихло последнее слово, как рядом с Сидзен вспыхнул слепяще белый магический круг. Мгновением позже волшебство развеялось, и перед саблезубами предстал едва ли не двойник девушки: такие же острые скулы, узковатые голубые глаза, неопрятные волосы (правда, коротко стриженные) и одинаковый изгиб усмехающихся губ. Близнецов — а иначе объяснить поразительное даже для брата и сестры сходство не получалось — объединяла и схожесть в мешковатой одежде. Или худобе, подумалось Люси, взгляд которой, заворожённый белым магическим кругом, разглядел тонкие щиколотки. Они, вероятно, бедные.
Но беспокойства это не умаляло ни капли, поэтому Люси с ещё большей силой вцепилась в плечо МакГарден.
— Знакомьтесь, Самуи, мой младший брат, — сказала Сидзен с той же умилительной интонацией, которой подкупила их вчера в барахольной лавке. Надо было признать, усыпало бдительность безотказно: про человека с таким милым голоском не получалось думать плохо.
— Три минуты разницы, — закатил глаза парень.
— И благодаря им я старше.
— Мы вам не мешаем? — ядовито поинтересовался Стинг. Сидзен обходительно улыбнулась:
— Ничуть. Хочешь — присоединяйся, всё равно и нам, и вам надо как-то скоротать время до прихода Ямато-сама.
Губы Стинга дёрнул кривой не то оскал, не то усмешка:
— О, так тут, оказывается, не весь аншлаг собрался. Что ж вы как не родные? Могли бы как приличные люди зайти в гости. В дом.
Он кинул недвусмысленный взгляд за спину, где огромные стебли растений продолжали кромсать стены, но Сидзен не тронула его издёвка.
— Мы ненадолго, — сказала она, переводя взгляд на Леви: — Пришли вот справиться о состоянии нового драгонслеера.
От саблезубов её внимание к МакГарден не укрылось.
— Откуда ты знаешь? — насторожился Роуг. Сидзен беззаботно махнула рукой:
— За вашим домом пять минут проследи, и сразу всё поймёшь. На самом деле, — она с наигранной задумчивостью приставила палец к уголку губ, — я думала, шпионить за вами будет куда сложнее. Дуэт драконов, драгонслееры... Я была уверена, вы заметите слежку ещё от магазина, но в итоге вы оказались такими идиотами.
Стинг ощутимо напрягся. Задело, и Сидзен тотчас отреагировала на это усмешкой.
— Как грубо, Сид, — поддержал её брат. Театрально упрекнул: — Иной раз ты такая прямолинейная...
— Зачем ты следила за нами? — растерялась Люси.
Сидзен с лукавым прищуром наклонила голову:
— Это не тот вопрос, который ты хотела задать.
Люси недоуменно проморгалась, но не обдумать, ни переспросить не успела: пространство за спиной брата и сестры исказилось так, словно пролили воду на свежую картину художника. Ни магических кругов, ни элементарно ощущения магии — аномалия ощущалась... никак. Как будто её не существовало, как будто мерещилась.
Но напряжение, скручивающее саблезубов, точно не было иллюзорным.
— О, — Самуи скосил глаза на аномалию с лёгкой ухмылкой, — наконец-то вы прибыли, Ямато-сама.
Из искаженного пространства шагнул вперёд человек, который тоже ощущался никак. Но тем не менее он был здесь, в реальном мире, с неуловимым запахом старых книг, седым коротким волосом, испещрённым морщинами лицом, но телом, не тронутым временем: безрукавка обнажала поджарые сильные плечи, в походке чувствовалась размеренность и непоколебимое самообладание. За спиной висело обнажённое холодное оружие на длинной рукояти — бисэнто, определил Роуг, чья рука автоматически легла на рукоять катаны.
По правде говоря, он не был уверен, что бой всё-таки случится: слишком расслабленно для этого выглядела Сидзен и незаинтересованно — Ямато. Но в сердце всё равно поселилось предчувствие чего-то нехорошего. Не то просто потому что, не то интуиция, не то...
«О-хо-хо...»
...Тень.
«Твоя жизнь становится всё интереснее и интереснее, Роуг», — сладко протянула она.
Сидзен щёлкнула пальцами, и растения прекратили терзать дом, оставив его покорёженным настолько, что мог рухнуть в любую минуту. Саблезубы предусмотрительно отошли на несколько шагов — могли бы дальше, не означай это приблизиться к врагам на расстояние, с которого рефлексы Дуэта могут и не успеть среагировать на атаку.
Неплохая западня.
Впрочем, оценивать своего врага Стинг любил не очень.
— Кто вы такие?
— И зачем вам Леви, — вдруг подала голос заклинательница. Сидзен удовлетворённо кивнула несколько раз:
— Вот, теперь правильный вопрос.
— Что всё это значит? — уже громче и эмоциональнее спросила Люси. — Продавать лакриму, следить за нами... зачем тебе всё это?
Сидзен указала ладонью на предводителя (а то, что взрослый мужчина являлся таковым для двух юнцов, не подлежало сомнению):
— Такова была воля Ямато-сама.
— Мы не хотим войны с вами, «Саблезубый Тигр», — наконец подал он голос, блеклый, лишённый всяких эмоций — будто говорил не человек, а машина, искусственное существо, движимое исключительно силой магии.
Вот только парадокс — магии от него не ощущалось вообще.
— И поэтому без нашего ведома перенесли чёрт пойми куда и едва не раздавили всмятку, — скептично протянул Стинг. Ямато пожал плечами:
— Меры предосторожности. Лишь в немногих вариантах будущего вы отдаёте Леви МакГарден без боя.
Саблезубы окаменели.
«В немногих вариантах будущего?» — нахмурился Стинг.
«
Отдаёте Леви?» — в ужасе повторила Люси.
На мгновение ватная слабость рухнула на тело Хартфилии столь стремительно, что её ладонь почти соскользнула с плеча Леви. Леви, которая стояла ни живая ни мёртвая — ошарашенно смотревшая не то на Ямато, не то сквозь него, она не двигалась, не реагировала, даже, казалось, не дышала, скованная... всем.
Словами. Осознанием.
Шумом-шумом-шумом.
Первым от оцепенения очнулся Роуг.
— Зачем она тебе?
— А зачем она вам? — неожиданно поинтересовался Самуи. В следующую секунду его лицо исказила безумная ухмылка: — Вам что,
проблем с одним одержимым мало?
В этот раз едва не соскользнула с рукояти ладонь Роуга.
— Что?..
— Боже, Самуи, — закатила глаза Сидзен, — вот как раз в таких случаях нужна прямолинейность, а не тайны-загадки.
— Брось. Разве не весело наблюдать, как их мозги тщетно пытаются всё осознать?
— Одержимым?.. — одними губами повторила МакГарден.
Люси с трудом выдавила воздух, камнем вставший в груди.
— Леви, — вскинула она загнанный взгляд на Сидзен, — одержима?..
Нет, захотелось зажмуриться. Нет, нет, нет, пожалуйста,
нет. Она ведь просто неправильно поняла их слова, да? Все саблезубы всё неправильно поняли, потому что слишком изъедены вопросами, на которые издевающиеся враги не торопятся отвечать. Или брат с сестрой просто развлекаются — всякое может быть в человеческой натуре, верно?
Они шутят. Они просто, чёрт побери,
шутят.
Сидзен опустила подбородок на ладони.
— По-вашему, Тень единственная в своём роде? — протянула улыбчиво.
— Нет... — вырвался у Хартфилии отчаянный, неверящий вздох. Она помотала головой: — Нет, нет...
Сидзен прикрыла глаза — упивалась такой реакцией.
Упивалась
правдой, рухнуло на заклинательницу понимание. Леви одержима, как Роуг.
Леви одержима.
— В лакриме, которую вы вживили, — раздался бесцветный голос Ямато, — заключена сущность, схожая с твоей, Роуг Чени. В людском мире за ней закрепили имя Тьмы — в честь магии.
Леви опустила взгляд на свои подрагивающие ладони. Шум царапнул по голове особенно сильно, и до неё наконец дошло:
это действительно голос. Просто очень, очень, очень далёкий и тихий, но с каждой капающей секундой становящийся на шаг ближе. Оно приближалось.
Чудовище приближалось.
Внутри неё сидит такое же грёбанное чудовище, как и в Роуге, которое движимо жаждой крови и желанием получить тело хозяина, чтобы обрести свободу — свободу буйствовать, рвать врагов и друзей на части, убивать,
убивать. А она всего лишь сосуд. Всего лишь тело, которое даже больше не принадлежит ей одной.
Под сердцем — чудовище. В магии — чудовище. В мыслях, в разуме, под коркой мозга — везде,
везде чудовище.
Схватившись руками за голову, которую начинало разъедать от постоянного шума-голоса, Леви панически всхлипнула.
— Нет... я... — пробормотала она голосом, дрожащим от истерики и слёз. На мгновение вскинув на Люси напуганный взгляд и встретившись с таким же потрясённым,
боящимся, Леви зажмурилась и замотала головой: — Нет, нет, нет...
— Успокойся! — выпалил Стинг.
Вот только ни злости, не раздражения в нём не слышалось — звучало одно неверие, оглушительное, забитое, с затаённым между строк отчаянным: «Боги, только не это».
«Только не ещё одно чудовище».
— М-может, они врут? — тихо предположил Лектор.
Хороший плот для спасения, но для Леви он представлял собой не более чем соломинку — ведь она слышала, слышала,
слышала чудовище! Чудовище, которое не переставая скребло по мозгу, шипело, пыталось воззвать к ней, пыталось добраться.
Чтобы убить её.
Чтобы убить её, задыхаясь от паники, повторила Леви.
Она одержима. Внутри неё сидит чудовище.
— Нет...
— Что вам от неё надо?! — воскликнула Люси, негнущимися пальцами сильнее цепляясь за плечи Леви.
— Вас это не касается, — бесстрастно ответил Ямато. — Условия таковы: либо вы отдаёте Леви МакГарден без боя, либо мы забираем её сами, но уже силой.
— Первый вариант для вас же лучше, — протянула Сидзен.
«Хотите сказать, вы настолько сильны?» — был первый вопрос у Люси. А потом до неё дошло, в каком ещё плане выгодно отсутствие Леви МакГарден для «Саблезубого Тигра».
Для
Стинга.
Она — обуза. Минерва повесила два булыжника на шеи Дуэта, наказав, что либо они превращают слабачек во что-то более-менее приемлемое, либо эти камни ломают им кости. Лакрима с силой убийц драконов должна была сделать это превращение быстрее, но даже оно во сто крат сложнее того варианта, при котором заботиться придётся только об одной хвостатой фее.
Без Леви им будет намного проще. Без Леви, которая, оказывается, одержима — тем более.
Им выгодно,
Стингу выгодно откупиться от врагов жизнью Леви, поняла Люси, от шока разжимая пальцы и позволяя рукам всё-таки соскользнуть с плеч подруги.
Позволяя остаться ей беззащитной и
одной.
Леви вскинула на неё затравленный и в то же время умоляющий взгляд. Прошептала едва разборчивое из-за слёз:
— Лю-чан... пожалуйста...
«Помоги».
«Не оставляй».
«
Не оставляй меня одну».
Люси смотрела в дрожащие от ужаса глаза МакГарден — и не находила сил ни ответить, ни элементарно изменить свой взгляд, потерянный настолько, что казался сомневающимся. Леви замотала головой:
— Нет, пожалуйста, не надо...
Она метнулась взглядом к Стингу, который обернулся — и в глазах которого тоже не сыскать ничего, кроме сомнений. Кроме осторожной оценки: насколько ты не балласт, Леви МакГарден, чтобы сейчас заступаться за тебя?
И Леви, окружённая тремя людьми и двумя эксидами, вдруг ощутила, как полоснуло по груди одиночество. Оно рухнуло на мир чернотой, вмиг отрезав от остальных и оставив один на один с ничем. С пустотой.
Один на один с чудовищем.
МакГарден отшатнулась к дому. Нет, они не могут вот так просто взять и отказаться от неё, нет, нет, нет!
И тут:
— Отдать вам человека неизвестно для чего?
Свет. Островок спасения. Защита?..
Леви неверяще подняла глаза на Роуга.
— Кому как не тебе знать, сколько сложностей приносит одержимый? — поддел Самуи.
Действительно ведь. Кто, если не Роуг, должен в первую очередь желать избавиться от неё? Чтобы избавить от неприятностей что себя, что друга, ибо может сложиться так, что Стингу придётся усмирять сразу двух чудовищ.
Он тоже должен отвернуться от неё, верно? Верно.
Но надежда, расцветшая в сердце после слов Чени, умирать не желала.
— Именно поэтому я не оставлю её, — твердо сказал Роуг.
Зажав рот рукой, Леви всхлипнула. Теплота в груди вымещала панику, страхи и едкие, колючие мысли об одиночестве. Об одержимости. О том, что она сама угодила в ловушку и теперь никто не протянет ей руку помощи.
Нет. Всё было не так.
Она не одна.
— Фро тоже не оставит Леви! — воскликнул эксид.
— Чёрта с два вы заберёте мою подругу! — присоединилась решительная,
прежняя Люси.
Оставался только Стинг. Саблезубы в немом ожидании уставились на него, и тот тяжело вздохнул. В следующую секунду он вскинул врагам усмешку:
— Вы слышали наш ответ.
И чернота одиночества окончательно растворилась.
— Боже, какие вы упрямые, — закатила глаза Сидзен. — Ямато-сама, давайте уже закончим с этим поскорее!
Ямато с минуту пристально вглядывался в волшебников. Это был цепкий, пронзительный взгляд, прошивавший так, что создавалось впечатление, будто тебя читают, как открытую книгу. Неторопливо, основательно, пролистывая страницу за страницей и находя то, что ты уже не помнил — и что тебе в принципе не было ведомо.
— Что ж, — он прикрыл глаза и потянулся рукой к рукояти бисэнто, — вы сделали свой выбор.
— Мы будем сражаться? — удивлённо округлил глаза Самуи.
— Ямато-сама, а это точно вы? — с наигранным недоверием прищурилась Сидзен.
Когда оружие оказалось в руках Ямато, он неожиданно исчез — и в ту же секунду очутился перед Роугом, хватая того за ворот — и снова пропадая.
— Что за?! — воскликнула Люси.
Скрежет металла заставил всех повернуться влево. В ста метрах от них Ямато и Роуг уже скрестили клинки. В глаза тут же бросилась разница в росте: враг нависал над Чени так, что тот казался крошечным, а катана едва выделялась на фоне тяжёлого мощного бисэнто.
— Он труп, — прошелестело над ухом Хартфилии. Люси судорожно развернулась — и тотчас схлопотала удар под колени, подрубивший ноги, а следом в затылок, окончательно прибивший к земле. Сила была такой, что мир поплыл перед глазами. Люси на дрожащих руках приподнялась, когда пропустила удар с ноги под подбородок. — Хей, блонди, ты вообще умеешь сражаться?
— Лю-чан!
— Хартфилия!
Стинг сделал шаг вперёд, как вдруг инстинкты вдарили в голову, трубя об опасности. Он выдохнул слабый «Рёв», чтобы магия отбросила туловище назад, и это спасло от кулака в лицо. Кувыркнувшись, Стинг отъехал назад и вперился раздражённым взглядом в Самуи.
— Что, решил присоединиться к девчачьим разборкам, Эвклиф? — оскалился он.
— Стинг, Лю-чан там!..
— Я знаю! — рявкнул драгонслеер. — Стой на месте! Лектор, Фрош, следите за ней и в случае чего улетайте вместе куда подальше!
Не дожидаясь ответа, Стинг ринулся на Самуи. Их разделяли несчастные сантиметры, магия уже искрилась на кулаке, когда тот неожиданно пропал. Слух уловил чужое сердцебиение за спиной. «Чёрт! Он же пространственный маг!» — мысленно сплюнул Эвклиф, понимая, что бежать в лобовую атаку было дерьмовой идеей. Теперь ему не уклониться даже со Световым Приводом.
Разумеется, первым делом Самуи пнул его в ноги и заставил полететь носом в землю. Разумеется, этой очевидной атакой не мог не воспользоваться Стинг: завалившись набок, чтобы скорее коснуться земли, он локтём оттолкнулся, развернулся и выдохнул «Рёв белого дракона». От такого заклинания в упор он точно не увер...
Прямой удар в область сердца заставил поперхнуться воздухом. Стинг ошарашенно расширил глаза, когда обнаружил невредимого Самуи. Исчез, а потом снова появился? Перенёс магию? Или... Додумать не получилось: мысли вылетели из головы, когда Самуи врезал в солнечное сплетение, снизу вверх в локоть, в голень, оказался сзади и пнул по пояснице, заставив оторваться от земли, и тут же прибавил ударом во внутреннюю лодыжку. Появляясь и тут же исчезая, он бил по болевым точкам столь точно, что у Стинга помутнело в голове. Надо срочно отвязаться — но как? Слух и обоняние не поспевали за перемещениями, а глаза заволокло от боли — все острые драконьи чувства обезврежены.
Чёрт.
Как будто он сдастся так просто!
Болело всё до кончиков пальцев, но Стинг всё равно сумел различить очередной удар по плечевому сплетению левой руки. На время Самуи должен оставить её в покое — а значит, вот он, его шанс!
— Коготь белого дракона!
Он ясно почувствовал, как пальцы царапнули по коже Самуи. Задел! Оскалившись, Стинг сконцентрировал магию в ногах и оттолкнулся от земли так, что сила отбросила назад на несколько метров от противника.
От
обездвиженного противника, ухмыльнулся Эвклиф, когда увидел горящую на плече Самуи печать.
— Что, не пошевелиться? — усмехнулся он, бросившись в атаку. Теперь он от него никуда не денется и сполна получит за свои тычки под рёбра!
Краем глаза Стинг огляделся. Роуг всё ещё стоял на ногах и боролся с Ямато, в то время как Хартфилия нашла в себе силы подняться. Оглушило её, правда, знатно — это ясно проглядывалось в пошатывании и поплывшем взгляде. А Сидзен, видно, хотелось поиграть, раз она до сих пор не вырубила заклинательницу.
Что ж. Её проблемы: даже в полубессознательном состоянии Люси способна вызвать духа, а те не будут такой рухлядью, как хозяйка, так что своё девчонка ещё получит.
Главное, что все в строю.
«Не стоило вам недооценивать "Саблезубый Тигр"!»
Люси и в самом деле пребывала не в лучшем состоянии. Последний пинок под челюсть так и вовсе едва не заставил потерять сознание, потому что врезала Сидзен от души — так, как, казалось Люси, била только Эрза буянивших хвостатых. Во всяком случае, она такой силой удара похвастать не могла и понимала: рукопашную схватку не вывезти. Надо держаться на расстоянии.
— Хватит бегать от меня, блонди. Моё терпение не безграничное.
И закончившееся тут же, стоило затихнуть последнему звуку. Сидзен вытянула вперёд правую руку, и щиколотки Хартфилии моментально обвили растения. Взмах — и они подбросили заклинательницу в воздух и с силой приложили о землю, выбив вскрик.
Ох, точно, мысленно простонала Люси,
растения. Она же сражается с магом, а не простым человеком.
«Соберись! Жизнь Леви зависит от тебя!» — воскликнула она, но тело налилось больной тяжестью настолько, что отвращала одна только мысль о движении.
— Неужели ты такая слабая, а?
Люси закрыла глаза. Да, она слаба.
Она —
но не духи.
С трудом повернув голову на бок и разглядев связку ключей, она вытащила серебряный.
— Бога войны откройтесь врата! Марс!
Золотое свечение только загорелось, когда Люси сверкнула глазами в сторону Сидзен: «Посмотрим, как твои растения выстоят против огня!»
Марс появился без слов, зато с мощным рубящим ударом, от которого с меча сорвалась стена пламени. Взмыв в воздух на несколько метров и на столько же ударив в землю, она прошила пространство до дома, который рассекла пополам. Сидзен увернулась. Но спеси на её лице поубавилось, торжествующе заметила Хартфилия.
— Люси-сама! — дух опустился рядом с ней, протянул руку, но заклинательница повела головой: нет, встать она сейчас была не в силах. Тогда Марс аккуратно подхватил под спину и медленно, неторопливо принялся поднимать хозяйку в сидячее положение.
Рядом зашумело что-то из-под глубин. Через секунду на них кинулись несколько стеблей растений. Люси взвизгнула и зажмурилась, но зря — один удар меча Марса, сопряжённый с огнём, спалил атаку до основания.
И всё — не отвлекаясь от заклинательницы и не переставая одаривать её тёплой улыбкой.
— Положитесь на меня, Люси-сама, — заглянул ей в глаза Марс. Робкая улыбка послужила ответом, но и её хватило, чтобы дух поднялся и повернулся к противнице лицом.
— Намиловались? — хмуро протянула Сидзен, вокруг которой трепетали растения. Марс выставил вперёд объятый магией меч. Улыбка соскользнула с лица, ставшего столь собранным, сосредоточенным, что...
Огонь. Улыбка ей, серьёзность врагам. Спасение.
Естественно, она подумала о Нацу.
Люси зажмурилась и закусила губу. Не время, чёрт, чёрт, сейчас не время вспоминать об этом! Но события первого дня Игр всё равно понеслись перед глазами и полоснули по груди как всегда болезненно, но особенно сильно — сейчас, когда рядом стоял тот, кто словно являлся перевоплощением Нацу в её новой, саблезубой жизни.
Или это просто сердце так отчаянно нуждалось в Драгниле, что пыталось увидеть его во всём?..
Нацу. «Хвост Феи».
Гажил, Джувия и Пантерлили, вновь доказавшие, что гильдия... та же.
Да не та.
Сорвавшийся с места Марс вывел из размышлений. Люси подняла глаза на его спину и подумала... о чём-то.
О том, что видеть в нём Нацу — бегство, ужасная попытка сделать иллюзию своей персональной реальностью. Что никто не заслуживает быть заменой.
И что она, пожалуй, слишком быстро привязывается к людям, которые проявили к ней доброту.
За несколько минут боя с Ямато Роуг успел вынести две мысли, и если первая, строившаяся на догадках, просто казалась странной и намекала на нелогичность врага, то вот вторая заставляла непривычный холод ползти по спине.
Ямато тоже был пространственным магом — так звучала догадка-основа первой мысли. Он появился из ниоткуда и порой, отступая, опирался не на землю, а на воздух: Роуг слышал, что таковым могли похвастать маги, очень-очень искусно повелевающие пространством. И хотя отсутствие хоть какого-нибудь магического давления напрягало, факт оставался фактом: Ямато — волшебник. Волшебник, который, со слов его приспешников, не любил сражаться либо старался избегать открытых столкновений.
Пространственный маг, не любящий битв и благодаря своим способностям имеющий возможность забрать человека без боя.
Так почему же не забрал?
Это напрягало. Можно было отмахнуться нелогичностью врага, чесанием левой пятки, фазой луны или другими случайностями, повлиявшими на решение Ямато сойтись с саблезубами в открытой схватке, но Роугу не верилось. Лидер врагов создавал ощущение окаменелости — такие люди верны своим словам и убеждениям, что бы ни происходило, и избавиться от них в один момент под действием чего-то незначительного не способны.
Дело было в чём-то ещё. Пронизывающий взгляд, который не изменился и после того, как они скрестили оружие, наводил на мысль: Ямато что-то увидел в них. Во взглядах, в словах, намерениях — Роуг не знал большего, но чувствовал, что это догадка верна.
И словно в подтверждение ей Ямато единственный раз дёрнул уголком губ и слегка сощурил глаза — попытка улыбкой сказать: «
Ты прав».
Возможно, он давал ещё какие-то знаки. Но Роуг успел заметить лишь этот, после чего пришла вторая мысль, второе понимание, выбившее из колеи настолько, что одна из атак Ямато едва не оставила его с пустыми руками.
Ему не хватило трёх ударов.
Роуг судорожно пригнулся от проносного удара, который должен был разрубить грудь.
Чёрт побери, ему не хватило ни трёх, ни пяти, ни даже десяти ударов, чтобы понять тактику сражения врага!
Неверие вновь встало в глотке до такой степени, что Роуг пропустил удар локтём по лицу. Он запнулся и упал на землю, рефлексы катнули в сторону — и секундой позже в его предыдущее место вонзилось лезвие бисэнто. Роуг превратился в тень и разорвал дистанцию. Надо привести мысли в порядок. Надо... осознать.
Чени тяжело выдохнул, с напряжением улавливая в дыхании нотки усталости и одышки.
Измотан. Загнан в угол.
Уже.
И при этом не сократил пропасть между ним и врагом ни на сантиметр.
Роуг невидящими глазами уставился на мелко подрагивающую в руках катану. Три удара — ровно столько, говорил учитель, нужно ему, чтобы понять врага, сначала поймать, а потом изменить, подстроить под себя ритм и найти брешь в обороне. Когда-то это казалось немыслимым — за три столкновения прочитать противника. А потом прошли месяцы тренировок и годы жизни, и за это время тактика ни разу не давала осечки.
Трёх ударов всегда хватало,
всегда.
Сейчас же Роуг чувствовал, что уткнулся в глухую стену.
Последний раз он испытывал такое, впервые взяв в руки катану и в тренировочном бою встав против учителя, который пару минут в лёгкую уклонялся, а затем одним ударом завершил сражение.
И вот она — та же бездна.
Роуг поднял безнадёжный взгляд на Ямато, понимания:
он на голову превосходит его. На десять голов, на сто — Роуг не знал, потому что до этого никогда не сталкивался с противником подобного уровня. Да, он нечасто доставал оружие из ножен и пускал его в ход, но когда приходилось, природный талант ставил врага на колени. Это отмечал он сам, это отмечал учитель — тот, кто разглядел дар в мальчике, не желающем прикасаться к холодному оружию, и бросил всего себя на то, чтобы побороть это нежелание, ибо дать пропасть таким способностям сродни преступлению.
Нежелание никуда не исчезло, но талант действительно нашёл своё применение. Роуг стал лучшим учеником.
И теперь он был бессилен.
Короткая дрожь прошибла тело. «Между нами слишком огромная пропасть», — с плохо скрываемой тревогой думал Роуг.
Мне его не одолеть.
Удивительно, что в ответ на эту слабость молчала Тень. Удивительно.
А потом Роуг почувствовал — она
боялась. Напряжение, обосновавшееся в глубине сердца, принадлежало не ему, а чудовищу, которое чуяло угрозу от человека впереди и забивалось в угол, словно пытаясь спрятаться.
«Да, Роуг, — единственный раз подала она голос, и впервые в нём не было и капли яда, — тебе его не одолеть».
Бессмысленно. Он проиграет.
(Он умрёт.)
И тогда они заберут Леви.
Роуг сжал рукоять катаны:
нет. Он не позволит этому случиться. Даже если между ними пропасть, он не опустит руки, не убедившись, что сделано действительно всё, поставлены на карту все пешки и использованы все козыри — пока не бросит всего себя и не убедится, что абсолютно всё бесполезно, он не отступит. «Даже не надейся», — вложил он порыв в загоревшийся взгляд и вытянутую перед собой катану.
Лицо Ямато украсила неожиданная улыбка, лёгкая, слабая, едва заметная, но — настоящая. Лишённая высокомерия и надменности.
Роуг растерялся. Что за?..
Ямато исчез. «Атакует!» — пронзила Чени мысль. Он напрягся, заозирался по сторонам, ежесекундно втягивал воздух и прислушивался — сейчас, сейчас, откуда-то будет атака!
Справа упала тень. Роуг выставил наготове катану и развернулся, готовый парировать.
Рубящий удар Ямато оказался такой силы, что выбил из рук катану — и полоснул от плеча до бедра, заставив взмыть в воздух фонтан крови. Лезвие ослепительно сверкнуло на солнце. «Что?..» — растерянно выдохнул Роуг.
И тотчас без сил рухнул на землю.
В ушах стучала кровь. Сердце встало поперёк горла, и без того мешая дышать. Роуг с хрипом глотал воздух, но мир всё стремительнее размазывался перед глазами и тонул в темноте. Не осталось ни солнца, ни ослепительного неба, ни зелёного луга по бокам зрения — только лицо Ямато, вновь не знавшее ничего, кроме равнодушия.
Одним ударом. Всё закончилось одним ударом...
— Роуг! — донёсся сквозь шум в ушах крик Леви.
Голова безвольно завалилась влево, волосы упали на глаза, но Чени всё равно выцепил силуэт Леви. Она стояла у дома, готовая, кажется, ринуться ему на помощь вместе с Фрошем, и только Лектор прикладывал все силы, чтобы удержать их на месте.
Правильно. «Не двигайтесь, — умолял он отчаянно и в то же время глухо, — не смейте приближаться...»
Рядом с шеей воткнулось бисэнто, и все сражения тут же остановились.
— Если хочешь, чтобы он остался жив, — сказал Ямато, опуская взгляд на трясущуюся от слёз МакГарден, — ты пойдёшь с нами.
Он дёрнул рукой, и лезвие вплотную приблизилось к горлу Чени.
— Нет! — выкрикнула Леви, дёрнувшись вперёд.
— Роуг! — воскликнул Стинг. Он хотел двинуться на встречу, как в грудь прилетел локоть Самуи, которого он упустил из виду.
— Ты хоть думай перед тем, как делать что-то. С каких пор ты у нас такой быстрый, что сможешь добраться до Ямато-сама быстрее, чем он перережет глотку твоему дружку?
— Свали с дороги! — прорычал Эвклиф.
Но — замер. Напряжённый, всклоченный, готовый в любое мгновение рвануть на Ямато, он тем не менее стоял на месте и злость, клокотавшую в груди, вымещал не магией и не кулаками — всего-навсего взглядом.
Взглядом, который не был в силах убрать топор, повисший над жизнью Роуга.
— Отпусти, Лектор! Отпусти меня! — замахала руками МакГарден. Ошарашенный эксид цеплялся за её майку скорее по привычке, чем осознанно. Он перевёл растерянный взгляд на Стинга, и тот, с секунду поколебавшись, выдавил:
— Отпускай!
— Нет! — вскочила на ноги Хартфилия.
— Он убьёт Роуга, если она не уйдёт!
Люси в отчаянии заметалась взглядом от Леви к Роугу, который продолжал судорожно хрипеть под бисэнто врага. Если как можно быстрее не закрыть такую рану, он тоже умрёт.
Но Леви!.. Леви!..
Отцепившись от Лектора, который теперь цеплялся только за плачущего Фроша, МакГарден на пошатывающихся ногах побежала к Ямато.
— Я согласна! Я пойду с вами, только, пожалуйста, не трогай его!
— Леви, нет! — закричала Люси, кидаясь вслед за подругой.
Но Стинг оказался быстрее: добравшись до заклинательницы, он перехватил её поперёк туловища и дёрнул назад, на себя, шипя:
— Не смей! Я не собираюсь терять Роуга!
— А я не собираюсь терять Леви!
Люси брыкалась и пиналась, но без толку: Стинг был в разы сильнее. Не было ни шанса на то, чтобы сдвинуться с места — схватиться за руку подруги, не отпускать, не терять!..
Леви остановилась в шаге от Роуга. Обернулась, и её загнанный взгляд утроил попытки Хартфилии освободиться, но Стинг перехватил руки и прижал к себе так, что Люси оставалось только в неверии плакать.
— Отпусти меня, — прошептала она дрожащим голосом, — пожалуйста, Стинг, я прошу тебя, отпусти...
Руки на её запястьях сильнее сжались, и Люси бы застонала от боли, не разрывайся сейчас лёгкие от рыданий.
— Сколько драмы... — безынтересно произнесла Сидзен. Вместе с братом они повернулись лицами к Ямато, рядом с которым стояла трясущаяся от слёз и страха МакГарден.
— Пожалуйста, — повторила она, умоляюще глядя в серые глаза, — не убивайте его...
Рука, в которой было зажато бисэнто, напряглась, и МакГарден было пискнула от ужаса, как оружие исчезло. Мгновением спустя оно уже покоилось за плечами Ямато. Ещё спустя мгновение начали растворяться силуэты врагов —
и Леви.
— Нет!!! — нечеловечески закричала Люси.
Леви успела опустить взгляд, находя мутные глаза Роуга, и прошептать сокрушительное:
— Прости... — перед тем, как исчезнуть.
