Ради силы

      Он не знал, где он, куда бежит и сколько, лишь мог догадываться по неторопливо наплывающим горам и оставшемуся по правую сторону Шеффлеру, что впереди простирается мёртвая пустыня севера. До неё, конечно, далеко, не меньше полусотни километров, но смерть начинает властвовать над землями гораздо раньше. За горами нет жизни.       Хах. Прямо как в его сердце?       Слабой левой рукой он сжимал кинжал, который по пути несколько раз выпадал из окровавленной ладони и прятался в высоких зарослях травы: дурацкая деревянная рукоять, которую какому-то умнику взбрело в голову покрыть не то лаком, не то ещё какой-то дрянью, напоминавшей стекло. Оставалось только держать за лезвие, но даже оно выскальзывало из мокрых пальцев. Ши чертыхнулся. Отвратительное оружие. Но пока у него нет денег, чтобы купить новое, и нет возможности украсть, как он обычно это делает, а потому уж лучше с таким ножичком бегать, чем с пустыми руками... то есть, рукой. Обрубку правой ничего не поможет.       Когда от Шеффлера остался только маленький пятачок, усаженный домами, он решил сделать привал. Место было, в принципе, хорошее: река неподалёку, лес тоже, если понадобится прятаться, — но неизведанное совершенно. За три недели, которые он прожил в Шеффлере, вылавливая заклинателей духов, Ши так и не удосужился вырваться за пределы шумного города. Напоминал себе, говорил, что потом наверняка пожалеет, но днём душили жара и лень, а ночью совсем не до вылазок было.       Благо, берег реки был пуст, как и она сама, укутанная ночной дрёмой. До рассвета ещё несколько часов, передохнуть успеет, а дальше... Ши мотнул головой. Потом придумает, что дальше. Одно ясно: в Шеффлер возвращаться бессмысленно — ещё наткнётся на «Саблезуб», — как и идти дальше, ибо в Северную Пустыню совались только полные идиоты.       Ноги его предательски дрожали, когда он, шатаясь, спускался по пологому склону. Чёрная река смазывалась перед глазами, голова кружилась всё сильнее, и Ши мечтал только об одном: поскорее охлынуться. Холодная вода хотя бы на пару минут смоет мерзкое состояние. Он скинул порванный плащ, половина которого уже пошла на бинты для обрубка, кое-как стянул грязную футболку. Мир поплыл перед глазами, и Ши не стал больше тратить время, позволяя усталости свалить его тело.       В воде он улёгся на спину и пусто посмотрел на чёрное небо, усыпанное звёздами. Слабая усмешка коснулась губ, заставляя дёрнуться страшный шрам на лице. Подумать только: в одну ночь потерять всё. Ни ключей, ни гордости, только осыпавшаяся пеплом мечта на изрезанной ладони. «Чтобы одна-единственная сказка закончилась хорошо, множество других сказок должны закончиться плохо», — вяло всплыли слова... кого-то. Ши хмыкнул. Этим воспоминаниям столько лет, пора бы уже выбросить засоряющий голову хлам, иначе не останется место на важное.       Ох. Важное?..       А что, по сути, у него вообще скрывалось за этими шестью буквами? Какие мысли он мог назвать важными? О цели, которую никак не мог достичь? О жизни, воистину, во всех смыслах проклятой? Ши вглядывался в скопления звёзд, понимая, что ничего у него нет. Важное есть у людей, а у него от человека осталось только тело да глупые, ничего не стоящие воспоминания, которые давно не вызывают в душе никаких чувств — ибо не в чем их вызывать.       Всякий заклинатель духов любит своих подчинённых, даже если его любовь выражается в эгоистичном нежелании отдавать их кому-то другому. Всякий, кроме, пожалуй, того, чья способность взывать к чужому миру — всего лишь дополнение к основной силе.       Всякий, кроме него.       Бывшие некогда его духи, чьи ключи недавно поломала Хартфилия, превратились в планеты и умерли? Плевать. Обидно только, что не успел сплавить их до этого момента. В следующий раз будет не таким легкомысленным и, собрав хотя бы два ключа, сплавит в бесформенный кусок, даже если золотых в тот момент не наберётся. Больше ни одна девчонка с её друзьями не нарушат его планов.       Больше он никому не позволит отдалить себя от смерти.       Ши осторожно сел, стараясь не делать резких движений. Усталость, полностью завоевав себе тело, переключилась на мысли, сделав их по-мерзкому тяжёлыми, неповоротливыми и медленными. Он согнул колени и опёрся о них единственной рукой. Глаза бессмысленно смотрели на поднятый со дна песок, всплывавший мутными пятнами на воду и уносившийся течением. «Вот бы и меня что-то так унесло, — отстранённо подумал он, задрал голову, — только не вниз по течению, а в небо. Но, увы, — кривая усмешка, — лестницы в Эдем для меня не существует».       Через несколько минут Ши выбрался на берег, наспех вымыл майку, которую оставил сушиться на низкой ветке, и улёгся на укоротивший плащ. Он не боялся, что из-за усталости проспит рассвет и даст себя поймать: за многие годы выработалась привычка просыпаться с первыми лучами солнца, даже если лёг он всего пару минут назад, и ни с того ни с сего она не могла дать сбоя.       Вот только сегодня проснулся он не вместе с солнцем. Спал Ши всегда чутко — всё-таки всю свою жизнь он был в бегах, во время которых иначе спать не получается, — а потому сквозь сразу забывшийся сон ясно услышал чьи-то осторожные шаги. Некто шагал аккуратно, медленно, и любой другой на его месте не услышал бы приближения. Ши заворочался, перевернулся на правый бок и, стараясь не замечать боли в обрубке, схватился за рукоять кинжала. Замер, вслушиваясь. Его копошение не осталось без внимания: некто застыл, притом надолго, желая, должно быть, извести его терпение и заставить вскочить раньше времени. Мысленно маг усмехнулся. Неужели он выглядел как маленький неопытный ребёнок?       Вскоре движение возобновилось. «Метрах в двух», — наспех определил Ши и решил: два шага — и он нападёт.       Раз.       Два.       Сейчас.       Ши рывком вскочил и толкнулся вперёд, всаживая кинжал во внутреннюю сторону колена, оттолкнулся от подогнувшейся ноги и сделал несколько шагов, прежде чем развернуться.       Всё произошло за считанные секунды. Подкрадывающийся человек явно не ожидал такой прыти и теперь платился за непродуманные действия, сидя на колене. Ночную тишину разрывало его тяжёлое дыхание.       Выглянувшая из-под тучи луна осветила силуэт человека, и Ши напрягся: в противники ему достался мужчина мало того, что крупный, так ещё и хорошо владеющий телом, раз смог столь тихо и столь близко подкрасться к нему. Обычно такие встречались либо в командирах армии, либо в числе лучших солдат — идеальные места для подобных машин для убийства.       — Боги, так ты не спал? Так бы сразу и сказал. Не стоило утруждаться и демонстрировать на мне свои навыки ближнего боя, я охотно верю слухам о них, — рассмеялся незнакомец, после чего легко — подозрительно легко для человека с раной под коленом — поднялся на ноги. Привыкшее к темноте зрение позволило различить слабые белые частицы магии на чужой ноге. Техника лечения? Этого ещё не хватало. Мысленно Ши выругался: час от часу не легче, сначала поражение «Саблезубому Тигру», потом вояка, умеющий залечивать свои раны, а вкупе ещё и новость, что о нём что-то знают. Слава — штука, конечно, хорошая, самолюбие чешущая знатно, вот только зачастую доставляющая больше хлопот, чем радостей.       — Чего тебе надо?       Незнакомец развернулся. Ши бегло оглядел его лицо, отмечая короткий светлый волос, интерес в прищуренных глазах и усмешку, которая — о боги — обнажала длинные клыки.       «Твою мать».       Драгонслеер.       — Как неприветливо. Может, сначала представимся друг другу?       — Толку мне с твоего имени, — сплюнул Ши, пытаясь разглядеть оружие у незнакомца. Хотя зачем такой громаде тела и драконоубийственной магии меч?       — Толку? — переспросил незнакомец с деланной задумчивостью. — Хм. Узнать статус своего противника? Всё же имена святых магов и мастеров гильдий у всех на слуху.       «Как будто бы мне есть дело до этих отбросов», — мрачно подумал Ши, но промолчал, будучи, в отличие от врага, не в настроении болтать. Тот, поняв это спустя минуту молчания, вздохнул, но улыбка, которую привыкающее к темноте зрение смогло различить, с лица не исчезла.       — Я не хочу с тобой боя. Как насчёт просто поговорить?       — И для этого «просто поговорить» ты подкрадывался ко мне? — Ши приподнял бровь, но тотчас нахмурился. Через несколько секунд молчания он тихо сказал: — Да ты и компанию с собой привёл.       — Какой потрясающий для простого человека слух, — отметил незнакомец и вдруг примирительно приподнял ладони: — Не пойми меня неправильно: я подкрадывался не для того, чтобы напасть. Всего лишь хотел аккуратно подойти и разбудить. Каюсь, — ни капли вины в его голосе, разумеется, не раздалось, — кое-какие размышления унесли настолько, что я не заметил, что ты не спишь.       Ши дёрнул уголком губ вниз в презрительном оскале.       — Так я тебе и поверил.       — Твоя воля, — легко пожал тот плечами.       — Спрашиваю ещё раз: что тебе нужно?       — Хочу, чтобы ты присоединился ко мне. К моей... гильдии, назовём это так. Было бы весьма неплохо, если бы «Проклятие драконов» обзавелось таким способным магом.       Ши поморщился. Лесть он всегда терпеть не мог.       — И какая мне с того выгода?       Незнакомец хотел двинуться ему навстречу, но предупреждающий короткий взмах кинжалом дал ему понять, что лучше довольствоваться своим местом.       — Какая удручающая недоверчивость, — отметил мастер. — Но не мне тебя судить. Всё же ты многое пережил, — он сделал небольшую паузу и усмехнулся, — Ши Хо́нест.       Названный вздрогнул, и ошеломление столь явно отразилось на его лице, что незнакомец удовлетворённо прищурил глаза. Впрочем, Ши не было дела до того, что его поведение так кого-то забавляет: куда важнее, что человеку известна его фамилия.       А значит, известно, кто он.       «Пушечному мясу такое не расскажут. Получается, командир. Вот же ж...» Несмотря на то, что дела набирали неприятный оборот, Ши нашёл в себе силы язвительно протянуть:       — Хо-о... Ты удивил меня, мальчишка.       — Как необычно слышать такое в свои почти что сорок, — хмыкнул мастер.       — Выглядишь старее.       — Но-о-о, не ври, — с наигранным осуждением протянул он. — Для своего давнего статуса генерала я, знаешь ли, неплохо сохранился.       Ши застыл.       Генерал?       Вот же... дерьмо. Конечно, он уже понял, что стоявший перед ним человек не из числа пушечного мяса, — но не настолько же, чёрт возьми! Ши стиснул кинжал: за что же, будь всё проклято, его так ненавидит жизнь, раз после грёбанных саблезубов сталкивает с одним из чудовищ?       — Но да ладно, — между тем отмахнулся мастер, — оставим прошлое в прошлом и поговорим о настоящем. Ты ведь уже не заклинатель духов, я прав?       — Отсутствие ключей не отсутствие силы, — ответил он напряжённо, всё ещё поражённый намечающейся перспективой бойни с фиорским монстром.       Тот покачал головой.       — Заклинатель духов без духов... иронично, не правда ли? Иронично, не спорь. Ровно в той же степени, сколько и обидно: потерять всё из-за маленькой несмышлёной девочки и её товарищей.       Следил за боем, понял Ши.       — Не хочется отомстить? — поинтересовался мастер. — Сейчас наша цель — как раз драгонслееры «Саблезубого Тигра», в рядах которых целых два заклинателя духов. Неплохой шанс не только вернуть долг, но и... пополнить свою коллекцию.       Секундная заминка на последних словах напрягла Ши: складывалось впечатление, будто незнакомец знал, зачем на самом деле он собирал ключи от звёздного неба. Получается, следил за ним ещё со встречи с Хартфилией?       Или той крупицы информации, из которой он узнал его фамилию, хватило, чтобы он понял действительно всё?       Лишь подчиняющая магия позволила удержать Ши напряжённый вздох: последний вариант ой как не радовал. Она же помогла наполнить голос скептицизмом на протянутом:       — А то без тебя у меня ничего не выйдет.       — Не выйдет. И твой недавний бой — лучшее тому доказательство.       Ублюдок.       Обиднее всего то, что он был прав: при всём опыте у Ши было недостаточно сил, чтобы тягаться с саблезубами.       — Впрочем... месть какой-то заклинательнице — весьма обыденно и приземлённо. Возможно, я могу предложить тебе вернуть долг твоим главным врагам, — глаза незнакомца холодно блеснули, — королевской династии Фиора.       — Не интересует.       — О, правда? — растерялся мастер. Правда, растерянность получилась вялая: видимо, он уже понял, что переманить заклинателя на свою сторону не получится. — И почему же?       — Тупой, что ли? У меня было дохрена лет, чтобы это сделать. По-твоему, почему они до сих пор живые? Потому что мне плевать. Если какая-то воздающая за всё херня действительно существует, она сама покарает этих ублюдков. Это всё? Если так, можешь продолжать свои бравые дела с дружками, но без меня. Увы, — Ши усмехнулся, — ты в пролёте.       Мастер с намеренно напускным сожалением пожал плечами.       — Жаль. Я не хотел с тобой боя, но, вижу, без него не обойтись. Убить я тебя не убью, — он с усмешкой прищурил глаза, — но замолчать на какое-то время заставлю. Ничего личного, просто о «Проклятии драконов» не следует знать посторонним.       Ши наклонил голову, оскалившись. Он понимал, что сейчас лучшим вариантом будет сдаться и временно покочевать в гильдии, под шумок однажды свалив. Но так уж получилось: птица он, никогда не жившая в клетке и не желавшая запирать себя в ней даже на несколько минут. Ничего не было для него хуже оков, хоть вечных, хоть временных. «Я слишком люблю свободу. Как знал ведь, что эта любовь до хорошего не доведёт, — усмехнулся Ши, когда почувствовал, что окружён. Пять человек не слишком много, — но только не для заклинателя, раненого и... одинокого. — Впрочем, — продолжил он без тени улыбки, — никакая любовь до хорошего не доводит».

~*~

      — Билетов нет.       Стинг, до этого бессмысленно гоняющий лимонную дольку в чашке, резко вскинул голову.       — Как нет? Вообще? Никуда?       — Никуда.       — Что за подстава…       Роуг присел за стол, подвигая к себе кружку с только что заваренным чаем, и глубоко вздохнул. Ситуация складывалась отвратительная: отсутствие билетов до популярного курортного Лиатриса, на пути которого и стоял Эстрагон и сорванная связь с Иберисом (как краем уха услышал Роуг, кто-то подорвал ночью железную дорогу) вырисовывалась в перспективу не уехать из Шеффлера — и это не радовало никого из саблезубов.       Задание по поимке убийцы оказалось от и до провальным. Описание его внешности и способностей пришлось передать Совету, который теперь сам должен был разбираться с более детальным портретом преступника, и этот факт до дрожи бесил Стинга: ещё ни один враг «Саблезуба» не убегал от него на свободу.       А тут — убежал. И заставил заявить о своём провале не только заказчику, но и грёбанным военным.       Замечательно. Просто, чёрт побери, прекрасно.       Заказчик согласился выплатить им половину награды — в знак надежды, что у Ши не перемкнёт снова и он не вернётся, чтобы терроризировать Шеффлер с новой силой. Деньги ощущались не иначе как подачка с барского плеча, поэтому уехать отсюда поскорее саблезубам захотелось особенно сильно.       Но билетов до Эстрагона или другого крупного города, где они могли бы пересесть, не оказалось. И, судя по сбоям на железнодорожных путях, в ближайшее время не предвиделось — во всяком случае, уж точно не на маленький горный городок. Для столицы, быть может, и организуют по-быстрому сообщение, но не для них.       — Про манокаты не спрашивал?       — И кто нас повезёт? Люси? Лектор?       — А лошади?       — Закрыто было. Через час пойдём.       — Пока дойдёшь, ни одной лошади не останется. Иди лучше сейчас.       — А сам не хочешь?       — Тихо, тихо, не заводитесь вы! — вклинилась между раздражёнными драгонслеерами Леви. — И не шумите! Люси и так плохо, ещё вы на весь дом орёте.       Начавшаяся перепалка была пресечена. Мысленно МакГарден загнула девятый по счёту палец — именно столько ссор пыталось зародиться за прошедшее утро. На первый взгляд кажется, что немного: всё-таки Грей с Нацу успели бы девять раз поссориться за час, — но, учитывая, что ссорились не Грей и Нацу, для которых это было делом обыденным, а неразлучный Дуэт, число становилось внушительным.       Впрочем, не то чтобы кто-то удивлялся: после неудачного боя и непрекращающихся шепотков за спиной о слабости новых волшебников и не таким станешь. Особенно если прибавить желание поскорее убраться из Шеффлера, которое как назло не осуществлялось — хоть бери и огибай весь материк на ненавистном корабле! Жаль только, неглубокая река Шеффлера для такого не подходила.       Леви скучающе поглаживала полусонного Фроша, думая, чем скрасить время. Компания Дуэта на разговоры настроенной не выглядела, Люси всё ещё отсыпалась, приходя в себя после отвратительной ночи, а чтению мешало слишком много нерадужных мыслей — никуда не податься, ничем не заняться!       Самой, что ли, за лошадьми сходить?..       Она оглядела напарников. Стинг снова приковал всё внимание к чаю, Роуг мрачно пялился в окно. Упрямцы, подумала Леви, закатывая глаза.       — Ну, раз никто не хочет, я пойду спрашивать про лошадей, — сказала она, поднимаясь с места. Эвклиф, не отрывая взгляда от чашки, спросил:       — Ты хоть знаешь, куда идти?       — Как-нибудь да найду! Иначе проторчим тут до завтра.       Фрош взобрался ей на плечо и решительно не желал спускаться. Противиться желанию скучающего эксида Леви не стала. Взяв сумку и попросив Лектора приглядеть за драгонслеерами, она хотела уже выйти, как вдруг услышала тихие слова Роуга:       — Будь осторожна. Ши может вернуться.       — Всё в порядке! Я стала сильнее и смогу дать отпор, — улыбнулась она и выскочила из кухни.       На пороге Леви остановилась, обдумывая только что сказанные слова. «Роуг тренировал меня всего три месяца, но... я уже чувствую себя сильнее». Она сжала руку в кулак и улыбнулась. Всё же это было невообразимо приятное чувство — чувство силы, текущей по всему телу, дающей уверенность в себе и своих возможностях — и в том, что больше не будет она обузой другим.       Теперь всё будет иначе. Теперь она может постоять за себя и Люси.       — Какой ужасный дождь, — пожаловался эксид. Леви посмотрела в небо: разразившаяся ранним утром гроза не стихла до сих пор.       — Да уж, отличная погодка для конных прогулок, — фыркнула она, залезая в огромный дождевик Роуга и пряча в нём Фроша.

~*~

      Леви успела занять очередь почти перед самым окончанием обедненного перерыва, а потому без проблем отхватила трёх хороших лошадей. Привязав их к забору, она зашла на территорию особняка и обнаружила сидящую на ступеньках перед входом Люси.       Выглядела она ужасно. И у Леви защемило сердце от вида разбитой подруги, которая едва ли ощущала холод порога и уж точно не думала о том, как это вредно.       Надо её подбодрить. Вот только как сделать это, когда у самой всё в груди сворачивалось при взгляде на Хартфилию, не представляла.       — Ты чего творишь, Лю-чан? Простудишься же! — сказала она с наигранным недовольством. Люси перевела на неё опустошённый взгляд.       Не услышала, не поняла абсолютно.       Леви вздохнула.       — Давай, поднимайся, — по-хозяйски схватила её за плечи и потянула вверх. Люси покорно встала. — Мы скоро отправляемся. Ты собрала свои вещи?       Люси качнула головой.       — Тогда иди собирай. Я сейчас, скажу Роугу со Стингом, чтобы тоже собирались, и приду к тебе. Хорошо?       Люси кивнула. Замерла, когда МакГарден прекратила вести её внутрь дома, и только аккуратный толчок в спину позволил очнуться и двинуться самой в сторону комнаты. Леви с минуту смотрела ей вслед, понимая, что Люси оказалась куда более подавленной, чем она представляла.       За стенами пророкотал гром.       И почему именно сегодня погоде приспичило стать осенней? Солнечные пейзажи всяко помогли бы отвлечься — а теперь придётся ехать, пялясь на бесконечную серость!       «Не неделя, а сущее наказание», — вздохнула МакГарден.       Стинг и Роуг, как оказалось, уже давно собрались. Стоило Леви сказать, что лошади ждут на улице, и отдать оставшиеся деньги, как они едва ли не пулей вылетели из дома, даже не прощаясь с заказчиком — ну прямо хвостатые манеры, ей-богу.       От весёлого фырканья на этой мысли удержаться не получилось.       Она помогла Люси сложить вещи, натянула на них дождевые костюмы, подхватила сумки и вышла на улицу. Дуэт уже дожидался на лошадях, и лишь одна, стоявшая ближе ко входу, оставалась пустой — именно на ней и устроились девушки.       Справедливо полагая, что в своём состоянии Люси самостоятельно в седле не удержится, Леви усадила её позади себя. Хартфилия сразу же положила тяжёлую голову ей на плечо и обняла за талию. Леви поспешила перехватить её ладонь и приободряюще сжать — без слов сказать: «Я рядом».       А словами сказать... о всяком, стоило Люси попросить избавить её от тишины.       О, заглушать внутренний голос Хартфилии своими рассказами о всякой ерунде Леви принялась страстно, в какой-то момент даже заманивая в это дело Фроша.       Планирование пешего пути осталось на Дуэте.       — Прямой путь лежит через реку, — сказал Стинг, пряча карту и беря в руки поводья. — Пошлите. Там есть переправа.       Через десять минут они выехали из Шеффлера и направились к реке.       И в какой-то момент на берегу той наткнулись на скопление людей. Это не было паромом, нигде не наблюдалось переправочных кораблей, из единственный достопримечательности значилось только одинокое дерево, и это насторожило саблезубов.       — Уж не с этим ли ублюдком что-то связано? — нахмурился Эвклиф. Он переглянулся с Роугом, и тот, кивнув, направился к людям.       Люси напряглась, и Леви, почувствовавшая это, про себя чертыхнулась. Лучше бы не останавливались! Лучше бы отправили Роуга как-то незаметнее! Только-только ведь удалось улучшить настроение Люси!       Вернувшийся через несколько минут Чени сказал:       — Похоже, ночью была драка. И, скорее всего, с Ши.       Хартфилия вздрогнула. С трудом придавая голосу максимально нейтральное выражение, Леви спросила:       — С чего это?       — Запах его. В воде нашли чьё-то тело, но это точно не он. Если его и убили, то тело забрали с собой.       — Он ведь был ранен, — вдруг подала голос Люси. И хоть говорила она тихо, услышать в наступившей тишине её слова не составило труда. — Одну руку отрубили… и он всё равно кого-то убил?       — Ну, не скажи, — протянул Стинг, смотря в сторону людей. — Могли же у него быть сообщники. Или ключ какой остался. А кого убили? Не из гильдии случайно?       Роуг пожал плечами, сказав, что так близко к трупу его не подпустили, после чего они решили не задерживаться. Пусть местные разберутся сами — им же больше ничего не хотелось слышать о заклинателе.       Переправа располагалась недалеко от места очередного убийства. Но несчастья саблезубов на этом не закончились: один из рабочих, специального для такого объявления поставленный на караул, замахал им руками, преградил дорогу и сказал, что паром закрыт.       — Издеваешься? — прорычал Стинг.       — А я-то что? — возмутился рабочий. — Я, по-твоему, подрываю двигатели? Внештатная ситуация, что мы тут поделаем?       — Что за день подрывов сегодня... — пробормотал Лектор.       — Да даже если б и работали — толку вам? Тот берег затопили какие-то умники! Вы бы и шагу не сделали по тому грязевому болоту. Всё, давайте, от ворот поворот, нечего вам тут ловить!       Деваться было некуда. Саблезубы отошли, сгруппировались в кучку, подолами дождевиков создавая небольшой купол, и Стинг развернул под ним карту. Скользнул помрачневшим взглядом по округу Шеффлера — для того, чтобы выйти к дороге на Эстрагон, придётся спускаться вниз и делать крюк.       Над головами прокатился гром, а дождь, казалось, стал лить ещё сильнее.       «Лучше ситуации не придумаешь», — скисла Леви. Делиться этой мыслью она не стала, по таким же невоодушевлённым лицам понимая, что остальные с ней более чем солидарны.       — Делать нечего, — проворчал Стинг, складывая карту. — В путь.

~*~

      Через полчаса саблезубы перебрались через реку и оставили Шеффлер позади. Теперь перед ними простиралась никудышная дорога, утопавшая в серой дымке, которая прятала и лес, и землю, и вообще линию горизонта. С каждой минутой прозябания под дождём саблезубы становились всё мрачнее, и лишь одного человека не трогало буйство природы — Люси.       Она всё так же лежала на плече Леви и отстранённо выхватывала её голос из шума дождя — что-то про приключения двух закадычных друзей, про которые она недавно читала.       Ох, точно. Её недописанная книга. Большая её часть так и осталась в Магнолии, и тем не менее, Люси продолжила писать — кое-какие обрывки уже поселились в столе из комнаты «Саблезубого Тигра».       Плюс ещё одна причина заехать в Магнолию.       А ещё... там ведь остались все письма маме.       Ох, как давно она не писала новых. Подумав об этом, Люси почувствовала непреодолимый порыв сию секунду взяться за перо и рассказать ей обо всём — может, хоть так полегчает и...       Стоп. Не думай об... этом. Не смей.       Что там до этого витало в мыслях? Книга? Магнолия? Точно, Магнолия. «Хвост Феи», любимая семья, родная, наконец лишённая дурацких противоречий. Надо навестить, непременно надо навестить...       — А что случилось потом? — раздался взволнованный голос Фроша. Леви с хитрой улыбкой подняла указательный палец:       — Тихо. Не перебивай. Сейчас начнётся самое интересное, — и эксид послушно смолк, в неподдельном интересе приоткрыв рот.       Видя это, Люси тихо улыбнулась. Фрош был настолько милым, что почти всегда непроницаемое лицо Роуга казалось преступным: как можно не улыбаться рядом с таким ангелом?       Их озарила вспышка света. Слишком яркая для молнии, она заставила их удивлённо заозираться по сторонам. Впереди сплюнул Стинг:       — И хоть бы хны. Охеренно.       — Ты пытался развеять тучи? — вскинула брови Леви.       — Да. Но, похоже, их там набралось за весь сентябрь, и на мою магию им по барабану.       Они продолжили путь под дождём, но вскоре стало ясно, что стоит искать укрытие: видимость ухудшалась, температура падала, а Люси, Леви и Фрош дружно шмыгали носами, чихали и с нехорошим кашлем прочищали горло.       Вот только карта Стинга ближайшие деревни на себе не отражала.       — Что может быть лучше, — чертыхнулся он.       Ни табличек, ни указателей — чёрт возьми, они с трудом выцепляли в стоявшем тумане даже дорогу. Казалось, что всё играет против них.       Как вдруг где-то вдалеке возникла вспышка света. Яркая и быстрая, она погасла практически сразу же, и тем не менее саблезубы решили попытать удачу и направились ей навстречу.       Через пару минут из тумана прорезался силуэт человека. Стинг затормозил, принюхался — и неожиданно скривился.       — У тебя подозрительно знакомый запах! — выкрикнул он с нескрываемой антипатией. — Так, что воротит.       Человек миролюбиво выставил перед собой руки.       — Хах, не думал, что ты запомнишь запах, но не запомнишь человека... О, Райос!       Роуг, услышавший своё второе имя и голос человека, вздрогнул. Его предположения подтвердились, когда человек подошёл достаточно близко и магия Стинга осветила лицо:       — Канраку? Ты что здесь забыл?       — Направлялся в Шеффлер. Я же говорил тебе, что скоро переберусь на север, — пробурчал он с наигранным упрёком. — Хотел вот немного пройтись, поэтому переместился сюда, но дождь застал меня врасплох...       — Отсюда до Шеффлера километров шесть, — скептически сказал Стинг.       — Я знаю! Мне сказали, что тут красивая природа, поэтому я решил не мелочиться. А вы тут какими судьбами? И куда направляетесь?       Чени спрыгнул с лошади и подошёл ближе, чтобы шум дождя не смазывал голос давнего друга.       — Возвращаемся с задания. Нам бы не помешало найти привал. У тебя случаем нет карты, на которой были бы ближайшие деревни?       — Случаем есть. Только вот под таким ливнем, — Сато удручённо поднял голову вверх, — она вымокнет за секунду.       — Спрячем её под дождевиками, а Стинг осветит, — предложила Леви, вместе с Люси слезая с лошади.       Так они и сделали. Минута поиска привела их к ближайшей деревне. Ну, как к ближайшей — их раздели по меньшей мере пять километров езды по разветвляющейся дороге, которую дождь уже наверняка превратил в грязевое болото. Поэтому Канраку, сказав, что силы у него ещё есть, предложил переместиться туда с помощью его пространственной магии. Роуг воспринял затею в штыки — и оказался единственным противником, от которого отвернулся даже собственный эксид, желавший как можно скорее оказаться в тепле.       — Возьмитесь только за руки. Я никогда ещё не переносил такое количество людей, так что может разметать по всей деревне, — предупредил Канраку, когда они выстроились вокруг него. — Отлично. Может слегка потрясти, так что драгонслеерам быть наготове. Вперёд!       Под их ногами возник ярко-белый магический круг, и тотчас серый мир исчез, сменяясь ослепительно-белой пустотой. Ни посмотреть по сторонам, ни оглянуться, ни удостовериться, что не один летишь неизвестно куда, и лишь крепко державшие друг друга руки успокаивали волнение.       Всё хорошо.       Было.       В какой-то момент сердце, гулко ударив в горле, сжалось так сильно, словно его схватила чья-то рука. Мертвецки-холодная, скользкая, противная, она впилась так, что дыхание умирало в груди и на поплывший белый мир начала обрушиваться чернота, удушающая в своём спокойствии, в своей... неотвратимости?..       Холод чужого дыхания обжёг шею, заставляя сознание помутнеть.       — Неужели ты думал, что всё закончилось,Роуг?.. — прошептал... кто-то.

(Ты ещё не расплатился.)

      Что-то проскользнуло в его голове, кольнуло мысли своей близостью, но Роуг не успел поймать: ослепительный свет сменился привычной тьмой.

~*~

      Шёл дождь, тускло горел в окнах свет, смазываемый стеной воды. На улицах маленькой деревни никого не было, кроме четырёх путников, возникших из яркого света. Немногие видели это, выглянув в окно, — и этим немногим никто не верил. Но путники бегали по деревне и отчаянно кого-то звали, криками разрывая монотонный шум дождя, и тогда местные жители решили помочь.       Потерявшегося парня нашли на другом конце деревни. Донесли его до больницы, положили в палату, а путникам посоветовали идти в гостиницу, но те наотрез отказались отходить от двери. Сидели на полу, мокрые и замёрзшие, дрожали, но всё равно не собирались уходить.       Никто из них толком не понял, что произошло. Хватка Роуга ослабла столь внезапно, что ни Стинг, ни Леви, стоящие рядом, ничего не успели сделать. Хорошо, что перемещение почти завершилось, иначе ищи его потом по всей округе.       Хотя искать всё равно пришлось. Только не Роуга, а причину.       Искать. Находить. И тщетно стараться осознать.       «Три месяца уже прошло, — думал Эвклиф, пусто смотря на дымящийся чай, который принёс Канраку. — Ничего не было. Никаких признаков болезни. И на тебе...» Нервничал он сейчас сильно. В голове в такт сердцу стучали слова врача из их гильдии: «Ему осталось жить около года». Около года. Около. Месяцев десять, плюс-минус два. Не удивительно тогда, что спустя три месяца проявились симптомы. Даже поздновато для обозначенного срока.       Около года. Это были ключевые слова, и мысленно Стинг повторял их так, что уж невыносимо было слушать, но страх никуда не исчезал. Страх потерять напарника прямо сейчас, сейчас. Глупо, конечно, ведь не прошло и половины срока, но Стинг боялся, и в ушах звенели слова врача, а перед глазами стояла картинка трёхмесячной давности, когда в Белокоготе Роуг умер впервые.       Люси сидела рядом такая же бледная и взволнованная, как он. Пустой взгляд смотрел мимо Леви, отвернувшейся от них и оглядывавшей улицу, а пальцы побелели от того, как сильно она держала горячую кружку. Эвклиф вскоре отобрал её: не хватало, чтобы ещё ожог заработала. Отсутствие кружки Хартфилия так и не заметила; она медленно повернула голову, полным страха взглядом смотря на него.       — Это же?.. — голос её дрожал. Стинг шикнул, призывая замолчать, бегло взглянул на МакГарден и шёпотом сказал:       — Наверное, — а сам удивился: чего она-то за Роуга беспокоится? Они, конечно, не чужие друг другу люди, но и не друзья тоже: слишком мало точек пересечения и пробытого вместе времени.       Эвклиф глотнул чая и прикрыл глаза. Проблема стояла перед ним. Стояла в своём воплощении, а не шумела в голове словами и отрывками из анализов. Стояла наяву и давала понять: ещё несколько таких приступов — и Роуг умрёт.       Вот так: быстро, бесславно, не в бою, а от чёрт знает чего.       Он говорил себе это уже который раз, чувствуя слабый ужас. Слабый — потому что знал: не сейчас же умрёт. Умрёт когда-то, умрёт потом. За оставшиеся месяцы, может, образумится всё: врачи ли найдут лекарство или хотя бы скажут, где его достать, он ли найдёт верный способ — не важно. Главное, что что-то найдётся.       Он говорил — и не верил. Потому что негде было искать, не за что было зацепиться. Он барахтался в пустоте, глухо надеясь, что однажды из ничего появится что-то: ведь из чего-то же получается ничего.       Но, будь всё проклято, этот процесс никогда не идёт в обратную сторону.       Позже их поселили в соседней свободной палате, принесли поесть, но аппетит если и был у кого, то пропал после неудачного перемещения. Люси вяло ковырялась в супе, силясь съесть хотя бы половину. Перед выездом из Шеффлера она только наспех перекусила, а морить себя голодом не хотелось. С таким же настроем ела МакГарден, до сих пор напуганная случившимся. «Ей даже хуже: мы хотя бы знаем, из-за чего Роугу стало плохо, а она теперь себя догадками терзает», — мимоходом думала Люси.       — Значит, возвращаетесь с задания, да? — нарушил тишину Канраку, валявшийся на одной из коек. — Шеффлер, наверное, сейчас только и делает, что говорит о вас.       «Ага, — мрачно думал Стинг. — Говорит, что «Саблезуб» в сравнении с вернувшимися феями — пустое место». Вслух он, разумеется, ничего не произнёс: не хватало распыляться перед волшебником-неудачником о своих проблемах и выслушивать от него попытки приободрить.       «Хоть что-то буду знать я и не будешь знать ты».       Звучало по-детски, несерьёзно, но Стинг не мог отвязаться от этой мысли. От понимания — Канраку знает о Роуге намного больше его. Вот он — слабак с аномально низким количеством эфира, которого хватает на пару-тройку перемещений, да и тех... не без побочных эффектов?..       Это ощущалось ещё глупее — пытаться свалить хоть часть вины в нынешнем состоянии Чени на Канраку и его магию. Идиотизм, ребяческая попытка сбежать от реальности, ибо не в пространственном волшебстве дело, а в чертовщине, паразитирующей в теле Роуга. Бессмыслица.

(Будь виноватым.)

      Но отодрать прочно вцепившуюся в голову мысль всё равно не получалось.

(Господи, будь ты виноватым.)

      — Похоже, вы знаете что-то, чего не знаю я.       Хорошо, что Стинг лежал спиной ко всем и никто не увидел его на мгновение напрягшегося лица.       Беззаботный дурак, а какой проницательный.       Но не один Стинг кое-что утаивал от окружения Роуга:       — То же могу сказать и тебе.       Канраку коротко рассмеялся.       — Эй, Стинг, — начал он через несколько минут. — Я уже не так близок с Райосом, как раньше, и много чего о нём не знаю. — «Смешно», — подумалось Эвклифу. — Я согласен хранить его прошлое, но ты тогда... сохрани его будущее. Идёт?       «Убеги от смерти», — словно звучало между строк.       Эвклиф поджал губы и закрыл глаза, не ответив.

~*~

      Роуг очнулся через час. Стинг, почти сморивший себя сном, почувствовал это сразу же, остальные чуть позже, когда Эвклиф уже выбежал из палаты. Внезапный всплеск магии учуяли даже эксиды.       В палату они вбежали гурьбой. Не было только Канраку, куда-то убежавшего после Стинга. Как потом выяснилось, убежал он за горячей едой.       Они ничего у него спрашивали: по потерянному виду Роуга было очевидно, что он сам ничего не понимает. И как выяснилось, даже не помнит. Последним воспоминанием в его голове стали первые миллисекунды перемещения. А дальше — провал, пустота, похожая на сон.       На долгий, ледяной и отчего-то невероятно тяжёлый сон.       Стинг стоял рядом с окном. Он стремился сюда сильнее всех, он вбежал сюда первым — и теперь стоял поодаль, внимательно вглядываясь в лицо напарника, словно бы там мог найти ответ на мучивший его вопрос. Но ничего не было. Никаких изменений, говорящих о смертельной болезни.       «Они потом будут, — думал Эвклиф, — успеешь ещё наглядеться».       Несмотря на то, что Роуг был относительно здоров и в порядке, врач не выпустил его. Наказал полежать пару часиков, а ещё лучше — поспать, после чего выпроводил гостей. Стинг последним отошёл от двери в палату драгонслеера, думая, что всего несколько месяцев — и Дуэта не станет.       Всего несколько месяцев — и он будет стоять перед очередной могилой.       Очередная брешь в сердце. Очередной крах мира.       И шансов изменить что-то не больше одного процента.

~*~

      — Стинг, ты же драгонслеер, да? — встретил его вопросом Канраку, когда он вошёл в их палату. — Будь осторожен. И ты тоже, Леви. Не знаю, правда или нет, но поговаривают о неком «Проклятии драконов». Гильдия это или что-то другое, я понятия не имею, но после их появления умерло уже пять драгонслееров, четверо из которых проживали в Альбионе.       — Альбион? — тихо повторил Стинг.       — Провинция на востоке Фиора. Маленькая…       — Я знаю.       Канраку заинтересованно приподнял брови, но Стинг одарил его мрачным взглядом и завалился на дальнюю от входа койку.       — Не очень-то вежливо… — начала было Леви, но тотчас оказалась прервана Сато:       — Ничего. Просто поберегите себя. Последний пропавший был из Фиора, жил за горами, в Северной Пустыне. Я посмотрел дело по этому поводу, места, где обнаруживали убитых драгонслееров. В Альбионе преступники двигались с юга на север. Последняя жертва жила на широте Ибериса. Шеффлер — ближайший крупный город, так что, скорее всего, своё пристанище в Фиоре они для начала организуют там.       — И ты пришёл сюда за ними? — удивилась Леви.       — Конечно же нет! Если они победили аж пятерых убийц драконов, я им и в подмётки не гожусь.       Они помолчали несколько минут, думая каждый о своём, пока догадка не щёлкнуло в мозгу Стинга и он не повернулся к Канраку с подозрительным прищуром.       — И откуда у тебя доступ к таким бумагам? — спросил въедливо. — Ты не из Совета, а информация, мягко говоря, неприятная.       — А меня другое интересует, — неожиданно подала потяжелевший голос Леви. — О том, что я стала убийцей драконов, знает только «Саблезубый Тигр». Во всех заданиях, которые я выполняла, не требовалось указывать тип магии. Так откуда тебе об этом известно?       Вопросы заставили Сато занервничать. Тот усмехнулся, но усмешка вышла слабой и натянутой, сжал брюки в ладонях и попытался соврать что-то про знакомых из Совета, но не мог связать и пары слов. Ложь получалась никудышной. Он быстро понял это и остановился.       — Пусть это останется только между нами. Моя пространственная магия имеет доступ в любую точку этого мира, и Архив в Совете не исключение.       Удивился даже Стинг, повернувшийся к ним лицом. Архив, куда стекалась вся информация, зачастую — засекреченная, была лакомым кусочком для многих волшебников. Едва ли там не было хоть чего-то! Магия древних, забытая магия, заклинания, способные уничтожать целые города и государства и, напротив, возводить новые — никто не знал ни точно, ни примерно, что именно хранилось за семью печатями. Зато хорошо знали, что попасть туда, не нося на груди знака генерала или святого мага, невозможно.       И тут — кто-то непринуждённо говорит, что может заявиться туда в любое время и остаться при этом безнаказанным?       — Я не знаю, откуда там информация про то, что ты владеешь силой дракона тьмы, — переведя взгляд на МакГарден, продолжил Канраку, — но опыт показывает, что глаза и уши Совета повсюду, поэтому... не вижу ничего удивительного.       — Ну охренеть теперь… — ошарашено произнёс Эвклиф. — Постой-ка. Про драгонслееров ты узнал из архива. Но не для этого же ты туда направился?       — Тебя это не касается, — неожиданно жёстким голосом процедил Сато. — Первый поезд приедет в Шеффлер завтра, и я же не спрашиваю, почему вы не стали дожидаться его.       Когда Стинг вскочил с кровати, когда успел оказаться в другом конце палаты, никто не понял. Канраку едва успел среагировать на выброшенный драгонслеером кулак, который намеревался украсить его лицо хорошеньким синяком и сломать нос.       — Ублюдок, — прошипел Эвклиф.       Сато отмахнул его руку в сторону и отшатнулся, глядя, однако, не забито или испуганно — немыслимо для такой ситуации

(когда ты заранее обречён на поражение)

      спокойно.       Так, словно не видел в нём никакой угрозы.       Так, будто мелкая сошка здесь — это ты, Стинг Эвклиф.       Вскочившие с коек Люси и Леви оттащили драгонслеера от Сато.       — Да вы совсем спятили! — воскликнула Леви. — Давайте, разнесите ещё больницу!       Повисла тишина, разрушаемая только хрустом костяшек Стинга, сжимающего и разжимающего кулаки в надежде успокоиться. С каких пор этот беззаботный неудачник стал таким проницательным? С каких пор так много мнит о себе, раз провоцирует его, волшебника «Саблезубого Тигра», гильдии, которая совсем недавно

(когда не было чёртовых фей)

      действительно была сильнейшей гильдией Фиора? От одного взгляда на сосредоточенное лицо Канраку его бросало в неприятную дрожь — такая обычно была, когда ему чертовски хотелось въехать кому-нибудь по роже, притом так, чтобы потом невозможно было узнать. Сильнее он ненавидел только «Хвост Феи» и их раздражающие речи о дружбе и справедливости. Несколько раз он дёргался вперёд, ведомый желанием стереть эту маску с лица Сато. Ни один слабак не имеет права так смотреть на него. Ни один неудачник не имеет права говорить ему такое.       Он не знал, что его останавливало: не то руки Хартфилии, которую совесть не позволяла впечатать в стенку, не то осознание того, что платить за разрушения (а они непременно будут: так сильна в нём сейчас ярость) придётся именно его карману, а не карману Сато, которого в этой ситуации ещё и пожалеть успеют, не то ещё чёрт знает что, — но явно не то, что перед ним сейчас сидит друг Роуга. «Хотя... разве можно их сейчас друзьями назвать? Скорее отдают дань некогда существовавшей дружбе», — думал Стинг, и эта мысль его почему-то успокаивала.       Канраку внезапно примирительно поднял руки и улыбнулся:       — Ладно-ладно. Зашли мы что-то слишком далеко. Мне совсем не хочется ни сейчас, ни когда-либо ещё драться, а уж тем более — будить дракой Райоса...       — Роуга, — тихо буркнул Эвклиф. Когда же он уже поймёт, что это... прозвище?.. — слишком тесно связано с прошлым Чени, чтобы его называть?       С прошлым, о которым ты абсолютно ничего не знаешь, а он, до сих пор позволяющий себе обращаться к Чени как к Райосу, — более чем.       Странно, Стинг, не так ли?       Страннее только то, что в этой ситуации ты ещё смеешь приказывать.       — Роуга так Роуга. Не могу я привыкнуть к его имени... Ну что, забыли?       Стинг встал с кровати, на которой до этого его заставляла сидеть Хартфилия, ещё раз смерил Канраку недобрым взглядом и ушёл в другой конец палаты, плюхнулся на кровать и подумал, что было не плохо, исчезни на пару часиков всё и вся — так его достали весь мир в целом и проблемы в частности.

~*~

      Вскоре Стинг заснул: заклинательница поняла это по мирному сопению и успокоившейся магии, которая до этого клокотала в нём, как бушующий океан — она кожей чувствовала это давление, когда удерживала от драки с Канраку. На всякий случай она посидела рядом с ним несколько минут, внимательно вглядываясь в умиротворённое лицо, а когда убедилась, что драгонслеер действительно спит, вышла с Сато в коридор.       — И зачем ты его провоцировал? — начала Люси с ходу. Поговорить, конечно, хотелось не об этом, но оставить недавний случай без внимания она не могла.       Канраку повёл плечами.       — Я подумать не мог, что он у вас такой агрессивный, — фыркнул натянуто. Поймав недоверчивый взгляд Хартфилии, воскликнул: — Серьёзно!       — А конкретней?       — Он смотрит на меня свысока и при этом удивляется, чего это я не радуюсь, — сказал он. Люси вздохнула: знакомо, очень знакомо. — Я не такой сильный волшебник, как он, но... я знаю цену магии. А вот в том, что её знает Стинг, я не уверен.       — «Цену магии»? — недоумённо подняла брови Хартфилия.       — Ты не замечала? Он считает себя, как бы выразиться точнее... человеком с голубой кровью. Считает свою магию вершиной волшебства и потому на другую смотрит свысока. Стинг — драгонслеер третьего поколения, которое насчитывает в себе всего двух человек, так что, думаю, неудивительно такое возвышение своего волшебства. Но всему надо знать меру. Изначально нет бесполезной магии, нет слабой — есть её владелец, и только от него зависит, какая у него магия. Увы, ему это невдомёк.       Он опёрся локтями на подоконник и посмотрел на простиравшуюся под ним улицу. Дождь начал спадать на нет, тучи сохли, просвечивая бледное больное солнце. В коридоре больницы царила слабая прохлада: на нескольких окнах открыли форточки, и влажный воздух наполнял здание приятной свежестью.       Нет бесполезной магии. Нет слабой.       Люси покосилась невесёлым взглядом на дверь, за которой осталась Леви.       — Стингу нужно спуститься с небес на землю, — продолжил между тем Канраку. — Я не вершина волшебства, но и он тоже. Ни он, ни Роуг, ни кто-либо ещё. Все мы люди, и единственная вершина, которую мы можем покорить, — вершина своих способностей. А эта вершина и вершина магии не одно и то же.       Несколько минут они молча смотрели, как оживляется деревня, скованная до этого дождём.       — Как там Сидзен и Самуи? — наконец спросила она. Спешно, смятенно, сомневаясь, что имеет право ступать на эту территорию, но всё равно не в силах оставаться в стороне. Смотреть в глаза Канраку она не собиралась.       Но взгляд его вдруг обжёг настолько, что Люси пришлось передёрнуть плечами и всё-таки посмотреть — и под ложечкой засосало что-то мерзкое и неприятное, когда она увидела чужие настороженные глаза.       Как-то... странно настороженные.       Канраку моргнул и сказал напряжённое:       — Не понял.       — Ну... твои же брат и сестра, верно? — растерялась Люси. — Роуг вроде называл, ну, твоё имя. Нефиорское.       — Но я никогда не говорил ему, как зовут моих младших...       Люси недоумённо захлопала ресницами. Чем дальше, тем меньше она понимала, и Канраку, судя по вконец потерявшимся глазам, тоже.       — Он же встречался с ними недавно, — сказала она с намёком. — От них самих и узнал их имена, нет?       Канраку распахнул глаза.       — «Встречался»?.. — повторил поражённо.       И в голову Люси закралось первое сомнение. Нерешительное, слабое, но от того не менее шокирующее:       — Роуг что, не рассказал тебе?       Канраку прижался спиной к подоконнику и вцепился в него обеими ладонями.       — Ничего не понимаю... — прошептал он беспомощно.       — Они живы, — поспешила сказать Люси. Канраку перевёл на неё ошалевший взгляд, и на секунду Хартфилия запнулась: было в этом горе что-то неправильное и ужасное. — Белокоготь... Точнее, сначала Алтей. Мы столкнулись с ними в Алтее, это город на юге Фиора. Они работали на... одного человека. Они не знали, что ты жив, а когда узнали... Сидзен сдалась Совету, и в итоге их арестовали.       — «Арестовали»?.. — едва слышно выдохнул Канраку.       Так сдавленно и сипло, словно лишился воздуха, так... неверяще.       Люси замялась. Вряд ли он обрадуется, узнав, что его брат и сестра — преступники, готовые пойти на что угодно во имя мести и непременно пошедшие бы на непозволительную жестокость, окунув руки в кровь, окажись «Саблезубый Тигр» слабее.       Такая себе правда. Нужна ли она?..       «Утаивать что-то будет куда более малодушным», — упрекнула себя Хартфилия, решаясь рассказать всё.       В этот миг Канраку шумно втянул носом воздух и закрыл рот рукой — и заклинательница поняла, что её не услышат.       — Шутите... — кое-как выдавил он из себя. Глаза его лихорадочно блестели. — Всё это время... всё это время я ходил к действительно пустой могиле?..

~*~

      Канраку попросил оставить его на некоторое время одного, не желая, чтобы она видела его разбитость. На этих словах он вымученно улыбнулся, даже чуть прищурил красные глаза, и эта искренняя улыбка так не сочеталась с болью на лице, что Люси поспешила в палату, думая, что ничего хуже она не видела.       И что это отвратительное сочетание боли-горечи слишком похоже на лицо Марса.       Марса, который мёртв.       Сердце полоснул новый виток боли. Люси закусила губу и зажмурилась, как мантру повторяя проклятое: «Не думай».       Леви валялась на кровати и скучающе смотрела в потолок. На ней устроился засыпающий Фрош.       — Ты сказала ему о тех ребятах, да? — спросила она, как только Люси пересекла порог комнаты.       На соседнюю койку Хартфилия бросилась лицом в подушку так стремительно и выдохнула так слёзно, что Леви верно заподозрила неладное. Люси пришлось помотать головой, чтобы подруга её не трогала: никаких прикосновений Люси сейчас не хотела. В ушах звенело... всё. Она разрывалась напополам между своей болью и болью Канраку, до отвращения ярко отпечатавшейся на его лице.       От его искренней улыбки вкупе с лихорадочно блестящими глазами бросало в дрожь.       Люси не могла не думать о Марсе — потому что он был таким же.       Был.       Да чёрт возьми, сжалась Люси.       — Я думала, что с меня уже сорвали розовые очки, — прохрипела она в подушку, — а теперь кажется, что сделали это только сейчас. Никогда так не убеждалась в том, что мир ужасен.       — Лю-чан...       — Он улыбался. Улыбался, понимаешь? Он узнал, что его сестра и брат на самом деле живы, что до этого он несколько лет ходил к пустой могиле и не знал того — и улыбался. Это какое-то безумие! Зачем улыбаться, когда тебе больно? Что за дурацкая привычка? Мне ни черта не легче от твоего притворства, оно лишь нагляднее показывает, что мои слова тебя сломали!       Люси врезала кулаком по кровати — раз, второй, третий, пока на тело не накатила слабость. Виски скручивало тупой болью, глаза болели от слёз, ненавистных, до смерти надоевших, но уже вторые сутки льющихся по щекам, и это становилось похожим на проклятие.       Нужно расслабиться. Не думать. Забыть.       «Люси-сама».       Люси со всхлипом повернулась на бок, закуталась в одеяло и подогнула к груди колени. Закрыла глаза, медленно задышала через нос, пытаясь успокоиться.       Как по команде в памяти возникла натянутая больная улыбка — чья, не разобрать.       И Люси всё-таки заплакала.

~*~

      Люси открыла глаза и перевернулась на спину. Настенные часы, висевшие перед её койкой, показывали седьмой час. Она огляделась. В палате все спали: и Стинг, и Леви, и эксиды, и даже пришедший неизвестно когда Канраку.       В комнате было душно. На пошатывающихся ногах Хартфилия вышла в коридор и примостилась у окна, на подоконнике которого стоял полупустой стакан чая. Люси сделала глоток и поморщилась: чай был без сахара и ледяной.       Мерзко.       Но куда более мерзко от себя самой и своих слов, сломавших человека, который... не заслуживал.       Она, конечно, практически ничего о нём не знала, но сердце отказывалось верить, что Канраку был плохим человеком.       Позади скрипнула дверь. Люси неохотно повернула голову и заметила в проёме Канраку, такого же опустошенного, как и она.       — Извини, — сказал он, приблизившись. Люси удивлённо подняла брови. — Я не смог сдержаться, а ты, наверное, из-за меня переживала.       Люси вяло помахала рукой, говоря этим жестом, что всё хорошо. Для неё в порядке вещей волноваться и переживать за других, даже если к их проблемам она не имеет никакого отношения. А если имеет, то волноваться просто обязана.       — Пусть по мне и не скажешь, но твои слова меня обрадовали. Поэтому... пожалуйста, расскажи мне о них всё, что знаешь сама. Абсолютно всё.       — Я удивлена, что Роуг ничего тебе о них не рассказал.       — Поверь мне, я удивлён не меньше.       — Странно.       — Не то слово. Но, пожалуйста, не уходи от темы, Люси.       Люси вздохнула: какая ужасная проницательность. Семейное у них, что ли?..       Рассказать нужно было немного. Знакомство Люси с Сидзен укладывалось всего-навсего в две встречи, но если первая была короткой и ничего не стоящей, то вторая сквозила отчаянием — и заканчивалась арестом вкупе с тюремным заключением. Такие себе новости, приятными их точно не назовёшь, и у Люси не поворачивался язык снова причинять кому-то своими словами боль.       — Люси, — он положил руку на её плечо, и она удивилась, почувствовав в худых пальцах столько силы, — пожалуйста. Не нужно жалеть меня.       Легко сказать, вяло усмехнулась Люси.       — Ладно, давай поступим так. Что ты хочешь? Я постараюсь исполнить твоё желание, а взамен ты расскажешь мне о Сидзен и Самуи. Идёт?       Хартфилия мысленно поморщилась: складывалось ощущение, будто он разговаривает с ребёнком. Предлагает конфетку в обмен на то, что несмышлёныш отдаст вещь, которую ему брать не следовало.       Она покачала головой.       — Это лишнее, — отмахнулась было и осеклась, удивляясь своему хриплому голосу.       — Я так не думаю.       Он вкрадчиво взглянул в глаза и улыбнулся — каким-то удивительным образом угадывал, к чему лежала её душа.       Ведь кое-какое желание, недостижимое все эти три месяца, но сейчас благодаря пространственной магии оказавшейся на расстоянии вытянутой ладони, всё-таки было.       Магнолия.       «Хвост Феи».       Лекарство, в котором сейчас смертельно нуждалось её израненное сердце.       Люси уже успела твёрдо увериться, что хоть как-то, но попадёт к хвостатым после возвращения в Эстрагон. Да, в «Саблезубый Тигр» не поступало ни одного задания, которое находилось бы на юге Фиора, поскольку там с лихвой справлялась сильнейшая гильдия королевства, но ничто не мешает запрыгнуть на ближайший поезд и на несколько дней позабыть о «Саблезубе», Дуэте и вообще обо всём.       Чтобы осталась только она и гильдия, которой, хоть сто лет обыщи весь свет, всё равно не найдёшь равных.       Да. Люси намеревалась посетить Магнолию твёрдо.       Вот только — когда это будет? Не сегодня и не завтра, чёрт знает, когда они доберутся до далёкого Эстрагона, она отдохнет от долгой дороги, а в кассах города появятся нужные билеты.       Зато с пространственной магией Канраку она с лёгкостью могла бы оказаться в «Хвосте Феи» уже сегодня и пару часов — до того, как зайдёт солнце и закроются двери гильдии — поболтать с ребятами. Никто не заметит её пропажи, не будет недовольства и издёвок Стинга, а она наконец успокоит больную душу.       И... было кое-что ещё. Не столь яркое и заметное, как первое, но Люси не могла его игнорировать.       Она хотела узнать о Ши — заклинателе, из-за которого пострадало больше двадцати звёздных духов. В её душе теплилась ярость — крохотная, едва горящая, но не желающая умирать и не позволяющая оставить за спиной смерть Нибиру и Марса.       Совет поймает и накажет? Хах. Конечно.       Год жизни в «Хвосте Феи» наглядно показал, насколько глупо в это верить.       Да и, в конце концов — это был её личный счёт, свести который она хотела своими руками.       Люси прямо встретила вкрадчивый взгляд. Ей не хотелось пользоваться Канраку... и в то же время хотелось. И последнее слишком перевешивало слабые возражения совести.       — Я хочу отправиться в Магнолию. На несколько часов, не больше, — твёрдо сказала Хартфилия. — И ещё... ты же имеешь доступ в Архив, да? Прошу, найди мне информацию о заклинателе духов Ши.       — А фамилия?       — Я не знаю. Прошу. — Она схватила его ладонь обеими руками и сжала так сильно, что пальцы побелели, а на коже Канраку остались красные отметины от ногтей. — Я не говорю сделать это именно сейчас. Как у тебя получится. Я подожду. Я умею ждать.       Сато коротко хохотнул.       — По рукам. — Он выглянул на улицу, пустовавшую даже несмотря на отсутствие дождя. — Выйдем вниз и отправимся в Магнолию.       Люси не сдержала крохотной счастливой улыбки.       Она наконец-то отправляется домой.

~*~

      В Магнолии царила вечерняя суета.       Они очутились далеко от гильдии, и поэтому здание невозможно было разглядеть из-за высоких соседних домов. Люси полной грудью вдохнула тёплый вечерний воздух. Непогода не коснулась южного побережья, и теперь на нём царило приятное тепло, согревавшее замёрзшие пальцы.       Люси снова глубоко вздохнула, не в силах поверить, что она действительно здесь, в Магнолии, в городе, каждая улица которого хранит воспоминания и полна духом «Хвоста Феи». Лёгкая атмосфера наполняла её, и заклинательнице казалось, что она вот-вот взлетит от счастья и переполнявшей её лёгкости. Впервые за последние дни ей было так хорошо.       Окутанная счастьем, она едва услышала слова Канраку, но именно они с лёгкостью ввергли в напряжение.       Вновь, чёрт побери.       — Что-то не так, Люси.       Они прошли несколько улиц, вышли на главную — и остолбенели от открывшегося им вида.       Люси поняла: в Магнолии царила суета далеко не вечерняя.       Величественное здание «Хвоста Феи», построенное после разгрома прежнего «Фантом Лордом», напоминавшее прекрасный замок из старых сказок, находившееся на вершине города и будто внимательно надзиравшее за ним, лежало в руинах.

~*~

      Люси и Канраку оказались у разрушенной гильдии за несколько минут. Никогда ещё Хартфилия не бежала так быстро, никогда так не гнало её волнение, никогда так не переполнял страх, что вторая семья канет в реку смерти вслед за первой — и никогда не чувствовала она такого облегчения, находя живых людей.

(И нескольких мёртвых, но как будто ты видела их.)

      Первой она заметила Мираджейн, перевязывающей одному из согильдийцев руку. В порванном платье, она была серой и пыльной, и каждый сантиметр видимой кожи украшали ссадины. Рядом не было ни Лисанны, ни Эльфмана: наверное, они помогали разбирать завалы и доставать выживших.       — Мира! — сорвавшимся голосом воскликнула Люси, подбегая к Штраус. Та недоумённо подняла голову.       — Люси? Что ты здесь делаешь?       Заклинательница не слышала её вопроса. Она смотрела на деревянные балки, торчавшие из груды камней, и на кровь, мерзкими огромными кляксами затопившей территорию гильдии, и чувствовала, что её вот-вот вывернет наизнанку.       — Что здесь произошло?       Волшебник рядом со Штраус поднялся, придерживаясь за сломанную руку, и поковылял прочь, оставляя их наедине.       — Мы сами ничего не поняли, — прошептала Мираджейн дрожащим голосом. — Кто-то напал... столько погибших... в гильдии отмечали выполненное задание, и тут... — Мираджейн закрыла лицо ладонями и всхлипнула. — Она искала Эрзу.       — Она?       Мира вытерла пыльными руками слёзы. Лицо её тут же посерело.       — Из-за шлема я не видела лица, но голос женский.       — Эрза в порядке? — слабо спросила Хартфилия, внутренне боясь, что Мира мотнёт головой.       — Она на задании с Греем и Нацу. Надеюсь, с ней всё будет хорошо... О боги, за что?..       Мира затряслась в беззвучных рыданиях. Люси неуверенно обняла её, чувствуя дрожь, пробивавшую тело волшебницы, и снова посмотрела на руины гильдии. Как долго они отстраивали её, как радовались открытию! Сколько воспоминаний хранили в себе эти стены, казавшиеся нерушимыми!       А теперь всё погребено под камнями, засыпано обломками дерева и утоплено в крови магов.       Желчный ком встал у Хартфилии в горле.       Она надеялась поднять настроение, придя во вторую семью. Поболтать с ними, услышать родные голоса магов, посмотреть на перепалки Нацу и Грея и на то, как разнимает их разъярённая Эрза, снова оказаться в эпицентре пьянки... и на миг почувствовать себя в «Хвосте Феи» — гильдии, которой она обязана всем.       Но она лишь смотрит на обломки «Хвоста Феи», которые говорят своим видом, что «снова» больше ничего не будет.       Но она лишь смотрит на обломки «Хвоста Феи» — и в этих обломках видит свою жизнь.