Если убедить человека логически, что, в сущности, ему не о чем плакать, то он и перестанет плакать. (с)Фёдор Михайлович Достоевский.
День первый.
- Разбей мою тонкую оболочку, лживую. Возьми холодными руками сердце. Сожми до боли, до хрипоты и отказа конечностей. Так, что бы я почувствовал твою власть, надо мной и дабы продлилась она вечно. Весь зал зааплодировал, Себ был первым, кто встал со своего места. За ним же последовали все остальные. Я никогда не пойму в чем суть этого театра. Ибо в книгах ведь написано все тоже самое. Так зачем же мне нужен суфлер? Я и сам в силах представить, что там творилось. Мозг – лучшая сцена их всех, я думаю. Я нервно поджал губу и легонько ее прикусил. Сидя в дорогом, мужском костюме мне было как-то неудобно в этом излишне пижонском заведении. Огромные хрустальные люстры, балкончики, а в них не менее роскошные люди с биноклями. Барышни, коих я видел только на иллюстрированных страницах книг. Боже, неужели мне это не снится? - Ты в порядке? – Заботливо спросил Себастьян, поглаживая меня по плечу. От чего я резко инстинктивно отдернулся. Он понял, что напирать не стоит и убрал руку. -Да, в полном. – Холодно ответил я. В его резиденции я практически ничего не съел. И я поблагодарил высшие силы Алькирии, за то, что в зале было достаточно громко, чтобы окружающие не услышали вопли моего живота о пище. -Ты, я вижу голоден?- Констатировал Себ. Он был, наверное, единственным, кто через такую шумиху мог услышать такое маленькое недоразумение. -Да неужели!? – Как обычно съязвил я, на что мне ответили гаденькой улыбкой и, схватив за руку куда-то повели. В буфете было на редкость шикарно. Дорогущие блюда, выпячены на показ. Причудливые витрины, но устойчивые были полностью заполнены заморскими угощениями. Услужливые официанты. И тут я снова понял, что мы с ним совершенно из разных миров. Только вот, не понимаю, что он от меня хочет и, что я тут делаю? -Марк, выбирай. Тихо, практически на ухо сказал Себ, легонько толкнув меня к витринам. -А можно? – от шока спросил я, на что тот только странно прищурился и добавил. -Раньше, ты у меня ни на что разрешения не спрашивал. – Он лукаво подмигнул официантке, на что та зарделась и решилась подойти. Фу, тошнит от этого наигранного флирта и пафоса. Ведь ей известно, что она даже мизинца его не стоит. Ради чего таить в своем сердце какую – то надежду? Ради чего весь этот глупый спектакль? Возможно, в этих мыслях была и моя личная толика боли. Но я решил не предавать этому значение. Это работа, а не какая – то там любовь и ревность в конце – то концов! Что за детские сказки? Марк, соберись! И прекращай жечь девушку взглядом, хватит. Говорил я себе, но все видимо было бесполезно. - Можно мне, и консулу Азаркана лучший десертов, что есть здесь. – Ласково с лукавой улыбкой просил он милую, но нечем не примечательную официанту. Коих тут больше двух тысяч. - Стоп, как ты меня… - Я не успел договорить, как меня резко ущипнули в районе спины и я тут же понял, что сейчас я сболтну что- то не существенное, но лишнее. И тут я все же промолчал, хоть и это стоило мне больших усилий. Официантка прибежала через пару минут, держа в двух руках огромные подносы со свежей, только что из кухни, выпечкой. Это было видно по тому, какой пар и восхитительный аромат исходил от них. -До свидания, юная леди. – Себастьян обворожительно улыбнулся, на что та еще больше зарделась и поскорее решила убежать. Ибо так, как я еще никто и никого не убивал взглядом. Но это не из-за него, уж больно у нее рожа мерзкая. Мы присели за красивый, небольшой столик в углу зала и мне тут же стало неловко. Все это великолепие, стоящее передо мной, мне? -Ешь. – Скомандовал Себ. -Ты мне тут не начальник. – Сказал, как отрезал я. Вот что мне мешает постоянно молчать? -Да, всего – то лишь тебя купил. Да, не начальник. – С сарказмом произнес тот, и отложил мне небольшое тирамису на тарелку. – Ешь, ты же голоден. – Уже с заботой добавил он, чуть ли не с силой впихивая в меня этот злополучный десерт. Мы немного поели и вернулись в сам театр. Антракт все же был недолгим, но из-за нежного и теплого взгляда Себстьяна, когда я поглощал пищу – мне этот злосчастный перерыв показался вечностью. Да что же ты хочешь от меня? - И так любить, как я тебя не сможет не одна душа в веки веков. Я умру за тебя, и тысячи частиц моей души разлетятся по свету, в память об этом. Я навсегда твоя, ничто не сможет это изменить. И танец душ наших может прервать лишь старуха с косой. -О, Флоренция! Отрада моей души, свет моего сердца… - Дальше я уже особо не слушал. Антакву я читал сотни раз и могу рассказать ее наизусть. Классика Алькирии. Вот и наигранная и пустая игра актеров меня ничуть не радовала. Да, я не такой уж и любитель прекрасного. Зато, я понимающий и сострадательный человек. Хоть что – то во мне есть, я думаю. -Поехали домой. – Снова скомандовал Себ. И уже отвернулся, следуя за транспортным средством. - Может все же я к себе, а ты к себе? – Умоляюще проблеял я, но на самом деле ожидая отрицательного ответа. Я же не дурак отказываться от всего этого. Но ради бога, раз клиенту нравится трагедия, устроим ему ее. Можно с горячим сексом после острой ссоры. Он зло посмотрел на меня, а дальше просто посмотрел на то, как я занимаю свое место в супер люкс классе в вагоне. Рядом садится он и зашторивает балдахин. Не успеваю я сказать что- то мерзкое, об этом всем таком дорогом и ненужном, как мои губы сминают в дерзком и грязном поцелуе. Длится он относительно не долго, но я успеваю нехило так завестись. И вот снова он холодно смотрит вдаль, на ледяную рябь канала. И его безучастное лицо меня очень бесит и выводит. Доезжаем мы за тридцать минут. И нас очень учтиво высаживают, доброжелательно желая удачного дня. И все было бы хорошо, ибо он уже дойдя до спальни, срывает с меня одежду. -Прости, я хотел тебя не трогать, но больше не могу. Я слишком долго терпел. – Его тон уже не холодный, он горяч, а руки нежно гладят меня под рубашкой. Пиджак давно остался где-то в коридоре. Дворецкий возится где-то во дворе. Он легонько ущипнул меня за сосок, от чего я поежился с начала от боли, а потом от приятных ощущений. Рубашки уже давно нет. И его нежные губы покрывают все тело мокрыми и вожделенными поцелуями. Его рука уже опускается мне в брюки, преодолев ширинку и трусы. -Что здесь происходит? – Властный женский, басистый голос прерывает наши всхлипы и полустоны. - Мама? – Спокойно произносит Себ. -Мама!? – В ужасе отскакиваю я.