***
Крюк кашлянул, морщась. Где её черти носят так долго? Неужели она и вправду думает, что может прятаться там вечно? И да, он знал, что она по-прежнему там — скрывается от него. Он ждал так долго, что мог бы пойти за ней, особенно теперь, когда суп немного восстановил его силы. Потому что его Свон серьезно ошибается, если думает, что он просто будет лежать здесь вечно и ждать её, пока она укрепляет свои стены, а потом вернётся назад — не в характере пиратов допускать ложь. Он кашлянул сильнее и поморщился, так как это причинило боль его горлу. Крюк увидел маленькую бутылочку с сиропом от кашля, которую Эмма принесла с собой, и с любопытством склонил голову набок, — это то, что она заставляла его пить, чтобы горлу стало лучше, верно? Он наклонился и подхватил её с пола, разглядывая. По-видимому, это заставляло его вести себя немного странно. Ну, может, он выпьет немного, чтобы просто притупить боль, и запьет его чем-нибудь…***
— Вы дозвонились Красной, если вам повезет, вы услышите меня, а пока оставьте своё сообщение! — сказал бодрый голос перед звуковым сигналом, который подсказывал ей начать говорить. — Черт, Руби! Единственную ночь твой телефон не присоединен к твоей руке, — рявкнула Эмма в трубку. Она сделала глубокий вдох и выдох. — Ну что ж, не так много и происходит — я тут как раз на Веселом Роджере играю медсестру Крюка. И прежде чем ты даже подумаешь об этом — нет, не такую медсестру, извращенка. Перезвони мне. Эмма повесила трубку и улыбнулась — это сообщение в буквальном смысле заставит голову Руби взорваться — само по себе смешно. Чувствуя, что уже не так трясется, после того, что случилось в каюте с Крюком, Эмма повернулась, чтобы зайти обратно. Она не вернулась сразу же, немного простояв за дверью, чувствуя себя трусихой. Она втайне надеялась, что он спал, когда собралась открыть дверь, чтобы взглянуть на него, но она знала, что её шансы на удачу были примерно такими же, как шансы снеговика простоять вечность в аду. Так или иначе, она скрестила пальцы и медленно приоткрыла дверь всего лишь на дюйм, чтобы заглянуть внутрь… Она увидела, что Крюк по-прежнему опирался на стол и делал большой глоток из бутылки с ромом, которую она отложила в сторону, но, по-видимому, недостаточно далеко. Она бы не возражала, если бы не заметила открытый сироп от кашля рядом с ним. — Эй! — крикнула Эмма, забыв свой страх и весь инцидент, когда шагнула в каюту. — Прекрати! Ты не можешь пить алкоголь после сиропа от кашля, идиот! — ругалась она, стоя на коленях напротив него, и пыталась отобрать бутылку, но он отдернул руку и протянул вне её досягаемости. — Свон, лапочка, ты же знаешь — пираты делают всё, что им заблагорассудится, — сказал он со смехом. Эмма закатила глаза и попыталась удержать его за плечо, чтобы добраться до бутылки. — Хотя я всегда рад, когда ты распускаешь на меня руки, лапочка, — он до сих пор мотал бутылку, удерживая её вне досягаемости. — И я разделяю многие вещи, — сказал он ей спокойно, и Эмма заметила, что его голос звучал на удивление лучше, хотя по-прежнему был скрипучим. — Но ром редко является одним из них, — закончил он, сумев уклониться от её руки, и сделал ещё один глоток. — Крюк… — О-о-о, мы опять перешли на «Крюк»? — спросил он игриво, только ни малейшего намека на горечь в его голосе. Он держал ром за спиной, а она пыталась обойти его, но ничего не получалось. — Можно получить всевозможные неприятности, если смешать ром с этой вещью, — предупредила она, указывая на открытую бутылочку с сиропом. (На самом деле его глаза уже были стеклянными) Киллиан, однако, едва взглянул на лекарство. — Я готов рискнуть, — он пожал плечами, поставив бутылку на колени, как будто собирался сделать ещё глоток. — А я нет. Дай мне бутылку, — ровным голосом произнесла Эмма. После того, как она трудилась, чтобы ему стало лучше, она не собиралась просто дать ему всё испортить, совершая то, что снова сделает его больным. Но он был пиратом, и будь он проклят, если она собиралась заставить его делать то, что он не хотел. — Нет, — просто сказал он, и их взгляды встретились. Его губы подрагивали в подобии ухмылки. — А я не спрашивала, — зарычала Эмма. Выражение лица Киллиана изменилось, как показалось Эмме, на «Я бросаю тебе вызов». Эмма сощурила глаза, что можно было описать как взгляд «Вызов принят». Они смотрели друг на друга в тишине. Крюк держал бутылку, в то время как Эмма протягивала к ней руку. Тишина длилась недолго. Эмма выхватила у него бутылку и не заметила, как Крюк забрал её и приложил ко рту, урча, как будто пробовал ром первый раз в жизни, и был намерен выпить всё, если бы она снова не стащила у него бутылку. С разочарованными воплями Эмма бросилась на него, и они начали борьбу.***
— Всегда рада видеть тебя, Красная, — сказала Снежка, обнимая свою подругу. — Да, в следующий раз, может быть, мы могли бы встретиться — ты, я и Эмма. Устроить девичник, — сказала она. — Не то, чтобы мне не нравится видеть тебя, Прекрасный, — успокоила Руби Дэвида, который отмахнулся с улыбкой. — Я понял, Руби, девчачьи посиделки, — произнес Дэвид, а девушка, казалось, почувствовала что-то в её заднем кармане. Она вынула телефон и слегка улыбнулась, а Снежка услышала свист чайника. — Я снова оставила эту чертову штуку, — пробормотала она, направляясь на кухню, чтобы выключить его. — Черт, кто-то звонил мне. О, это была Эмма! — воскликнула она, — В первый раз я не ответила на звонок, — сердито проговорила она Дэвиду. — Странно — сейчас совсем поздно, э-э, рано, — рассмеялся Дэвид. — Забылись мы, увлекшись разговором, — сказал он, зевая. — Нужно наверстать двадцать восемь лет, — пожала она плечами. — О, отлично, она оставила сообщение. — Что ты думаешь, она хочет? — с любопытством спросил Дэвид. — Я просто включу громкую связь…***
Они фактически катались по полу, дрались руками, сражаясь в гнезде одеял и расплескивая повсюду ром. Она уверена, что в какой-то момент он дернул её за волосы, и она руками закрыла ему лицо, по крайней мере, один раз. В конце концов, Эмма выдернула бутылку из его руки и с триумфом подняла её высоко над головой, а Крюк лежал под ней. — Ты, конечно, чувствуешь себя лучше, — она шумно дышала. — Для идиота. — Я не люблю тебя, — сказал он капризно, словно ему пять лет, и выглядел чуть пьяным. Эмма заметила, что бутылка была пуста. Вздохнув, она посмотрела вниз и увидела, как он улыбался ей. — Смейся, смейся, юнга. Надеюсь, тебя стошнит. Она была права, и потом она, наконец, поняла, почему он улыбался — она сидела верхом на нём. — Берегите лошадей — катайтесь на пиратах**, — похотливо сказал он, положив руку ей на бедро. Её лицо стало ярко-красным, и она потянулась вниз, чтобы убрать его руку. Однако он был на два шага впереди нее и с помощью своих бедер перевернул её — и она очутилась под ним. — Я смотрю, твои силы вернулись, — она пыталась скрыть тот факт, что её сердце билось, как сумасшедшее, в груди. — Благодаря тебе, — он медленно стал приближать своё лицо всё ближе и ближе к ней. — Как я могу отблагодарить вас, миледи? — прошептал он. Если он думал, что уступит ей на этот раз, он ох как ошибается. Она же отступит первая, когда замерзнет ад — посмотрим, как долго снеговик простоит тогда! Но почему её живот полон бабочек? — На самом деле в моих книгах мы квиты, — сказала она, едва скрывая дрожь в голосе, стараясь посмотреть на него, но в итоге просто уставилась на его рот. — Слезь с меня, — приказала она. — Ты с легкостью могла бы оттолкнуть меня, — заверил он ее. — Ведь я даже не в полную силу держу тебя… пока что. Его лицо всё приближалось к ней, оставляя тревожно небольшое расстояние между их губами. Они, должно быть, находились слишком близко к огню, потому что она фактически чувствует… жар. — Ты всегда стараешься оказаться на вершине, мне это очень надоедает, — сказала она, стараясь говорить возмущенно, но дрожь в голосе сдавала её с потрохами. — А как ещё я могу удержать тебя? — спросил он, пронизывая её взглядом. Она должна отодвинуться, она должна оттолкнуть его. Но почему она этого не делает? — Эмма, — прошептал он. Его губы коснулись её, когда он произнес её имя с полузакрытыми глазами, а его дыхание пахло приятной смесью рома и винограда. Глаза Эммы тоже полузакрыты, потому что черт с ним. К черту всё, — подумала она. Потом она нерешительно сократила то оставшееся пространство между ними и прижалась к его губам. Это был довольно нежный поцелуй, его губы были мягкими, и от их легких прикосновений ощущалось покалывающее тепло, а в горле чувствовалось сердцебиение… А затем он разорвал поцелуй, обмяк и свалился прямо на неё, из-за чего она взвизгнула. Когда он рухнул и придавил её под себя, всю ситуацию сопровождал его негромкий храп. Казалось, что обильное количество рома и сиропа от кашля ударили одновременно. И то, что она считала похотью в его взгляде, на самом деле оказалось обычным опьянением. — Киллиан, — прохрипела она, стараясь переложить его. Эмма вздохнула и запыхтела, пытаясь его безуспешно сместить, и остановилась, чтобы перевести дыхание. — Господи, какой ты тяжелый, — она тяжело дышала, а его голова снова была в уголке между её плечами и подбородком. Это было так ужасно неловко. Слава богу, никто не был здесь и не видел… Дверь каюты распахнулась, и Эмме удалось поднять голову ровно на столько, чтобы увидеть Дэвида, стоящего в дверях. Он уставился на неё широко раскрытыми глазами, лежащую в куче одеял у камина, с пустой бутылкой рома рядом, и с пиратом на ней, как если бы тот нежничал, а не был без сознания. — Я тебя ненавижу, — прошептала Эмма, поднимая глаза к небесам.