***
Как бы не обстояли дела, но всё это означало, что неопределённое время мне придётся развлекать себя самой. А я, в отличие от Кроу, почти никогда не могла просчитать шаги, кроме как в человеческих отношениях. В общем, мне надо спрятать этот дом. И найти новый. Со способностями, которые буйным цветом распускались в этой вселенной, я могла хоть в одиночку отстроить новый Темьский Рим. Хотя, если быть до конца откровенным, мои таланты не слишком подходят для строительства. Но и им, явно, не ограничиваются. Что ж, пока настроение хорошее, нужно его ковать. Или как там говорится. Я взяла из прихожей потрёпанный платок. Повязала его бантом вокруг шеи, покривлялась так в зеркале. Да, так я явно не привлеку внимания. Я скорчила себе рожу, мол, хорош выкабениваться. Перевязала платок на манер старушки. Состарила лицо: морщины на лбу, опущенные уголки рта и щёки, седые волосы, которые и без того не слишком сильно отличались от белого, морщинки у глаз. Сгорбленная фигура. Готово. Старушениция в зеркале скорчила мне беззубую рожу и показала язык. Страсть господня. Надела льняную рубаху с вязаным жилетом поверх. Огромные, смахивающие на что-то среднее между шароварами и простынёй штаны чёрного цвета. Нет, не надо спрашивать, откуда у меня одежда. Либо сделала сама, либо была куплена, либо украдена, либо осталась от старых хозяев. Какая вам, в сущности, разница? Я вышла на улицу. Оглядела на прощание любимый домик прежде, чем сдвинуть пространство около него и создать амулет на отвод глаз. И отвод всего живого отсюда. Подошла к любимому дубу. Коснувшись его коры, вынула из древа крючковатую трость. Пот покатился с моего лба. Долгое отсутствие практики плюс несколько не моего профиля применение способностей практически в момент опустошили меня. Настроение резко упало и я пнула дуб. Ладно, запасов у меня полно, а источники энергии находятся везде вокруг меня. А пока усталость пойдёт лишь на пользу моему прикрытию. Пойду в город искать халупу и энергию. Походкой, которой позавидовала бы сама баба Люся, я пошла в Рим.***
Я всегда обожала рынки, что находились у причалов. Два языка, языки лета и зимы переплетались красиво и звучно. Торговцы, покрытые светлой, иногда пятнистой, шерстью были родом из сурового края, где день длится 65 часов, а ночь 48. В смысле, так было до того, как планета начала вращаться. Сейчас уже не разобрать, где край зимы, лета и весны. Планета стала обретать пояса схожие с Земными, Искринскими и Рииловскими. Народ зимы был магами, пиратами и торговцами. Самый интересный и малочисленный на всей планете. Но, как видно, пока меня не было здесь, всё изменилось. В порту виднелись сотни зимних, их детей, с хвостами (примесь весенних эльфов) и без. Одно осталось неизменным – зимние всё так же оставались самыми сильными магами на планете. Многие из них показывали представления, встав на бочку или самодельную сцену. А летние дети, хохоча, хлопали в ладоши. Я улыбалась, смотря на их трюки. И хохотала как ребёнок. Тут я с ужасом осеклась: голос то я специально не меняла. Прикусив язык, я захотела побыстрее сбежать с этого позорного места – так застать меня врасплох! Но чей-то взгляд меня остановил. Признаться честно, у меня даже мурашки побежали по коже. Это в летний день, под льняной рубахой и вязаным жилетом! На меня смотрела девушка, почти ребёнок. От силы четырнадцати лет. Её фигура была прекрасна. Тонкая шея, упругие, пока что едва очерченные груди, подчёркнутые вырезом платья, вырисовывающаяся талия, длинные, но немного полные ножки. Длинные, спадающие ниже плеч, слегка вьющиеся тёмно-каштановые волосы. Для своих лет она выглядела шикарно, но в её лице ещё были детские черты, в движениях - милая и наивная невинность. Я словно влюбилась в неё. Словно захотела её опекать. Я с ужасом раскрыла глаза с мыслью: «Что же ты делаешь, дура тупая, она же маленький ребёнок!». Погрузившись в укорение себя, я совершенно пропустила то, что прелестное дитя уже стояло ко мне вплотную. - Бабушка, вы прекрасно смеётесь! Как молодая девушка! – журчанием ручья и перезвоном колокольчиков на ветру объявило создание, протягивая мне цветок. Не сразу сообразив, что нужно делать, я, кряхтя, ответила: - Спасибо, дитя, - «Да, прекрасно. Так и надо продолжать», подумала я и взяла из её рук маргаритку, - Ты прелестна, как ангел. ЧТО Я НЕСУ?! Хотя, вроде, бабушки иногда говорят это молодым девушкам. Гениальная мысль пришла мне в голову: - Ты похожа на меня в этом возрасте. Дитя рассмеялось. Приятный холодок пробежал по всему моему телу, а в мозгах стучала лишь фраза «Беги, беги отсюда, пока здесь не издали указ о совращении малолетних». Я уже хотела повернуться и уйти, но дитя молвило: - Я Риверэнн. - Река Анна. Река в честь божьей матери, - да, самое оригинальное, что я придумала – перевести её имя. На Теми матерь божью звали Анной, - А я Кромеллия. Риверэнн наклонила голову, пряди её волос сползли с плеча. - Как расшифровывается ваше имя? И действительно? Как? Крокодил и Амелия? Красная амелия? Хотя скорее омела. Омела… И тут я поняла, как расшифровать ей своё имя. - Красные дубовые ягоды, - на самом деле кровавые. Но зачем маленькой девочке это знать? Ривер рассмеялась. - Но у дуба нет ягод! Только жёлуди. Я улыбнулась ей. - Хочешь, я покажу тебе ягоды, что растут на дубе? Правда, они будут не красные, а белые. Стоп, что?!!! Что я сейчас сказала?! - Да, очень хочу. Покажите! Ругая себя в мыслях на всех языках мира, я взяла её за руку и повела за собой. Я всё припоминала, где видела эти ягоды. Около дома, что находился на самых задворках Рима, вдали от глаз, заброшенного, страшного и никому не нужного. Кажется, омела привела меня и к новому дому! Всё ругая себя и думая о чём-то своём, я совсем забылась. - Мадам, мне кажется, вы помолодели. О боже. Отпираться было бессмысленно. Что ж, придётся импровизировать. - Риверэнн, - ух, как красиво звучит её имя, произнесённое мной, как оно приятно ласкает слух! Я уже и не пыталась делать голос старческим. – Помнишь тех колдунов и магов в порту? Заинтересованная девушка вслушивалась в мой голос, пыталась понять, к чему я веду. - Помню. Вы одна из них? - Не совсем, милая, - я остановилась, чтобы посмотреть ей в глаза. А, может, для того, чтобы она видела, как мои морщины исчезают. - Каждый может научиться магии, если захочет. - Даже я? – всматриваясь мне в лицо, спросила она. Боже, какая она хорошая. И, почему-то, мне стала страшна мысль её потерять. - Даже ты, милая. Мы шли не спеша через сады и парки. Её голубые глаза беспрестанно смотрели на меня. А я, бессознательно, сама собой, одурманивала её, желая ещё больше ей понравиться. Каждый демон, или вспыхнувший, как вам удобней, производил на обычного человека неизгладимое впечатление. Безупречные лица, выразительные глаза, мимика и пластика составляли у человека впечатление неземного существа. Что, с одной стороны, так и было. Я чувствовала её восхищение, её влюблённость в мою непонятную ей красоту, её интерес. И я старалась, как могла, чтобы зажечь в ней эти чувства с ещё большей силой. Мы пришли к заброшенному дому, перед которым рос дуб с паразитирующей на нём омелой. - Вот они, ягоды, растущие на дубе, - я медленно указала плавным жестом на омелу. Риверэнн была очарована. Мною, жарой, омелой, красотой вокруг. Она была даже счастлива и немного напугана новыми чувствами внутри себя. - Знаешь… - «Нет, заткнись, не смей говорить этого!» - Существует обычай… - «Боже нет, молчи!» - Пара, что встала под омелой, должна поцеловаться. О боже. Риверэнн посмотрела на меня, её улыбка слегка сползла с лица, очевидно потому, что она осмысливала мои слова. А затем вспыхнула с новой силой. Её смех зажурчал и пьянил, как вино. - Почему бы и нет? Я с благоговейным ужасом наклонилась к ней и легонько коснулась своими губами её губ. Мой трепет вожделения передался и ей. Я видела, как это чувство захлыстнуло её своей новизной. Боже, я украла у ребёнка первый поцелуй. Это мгновение словно длилось для меня вечность. Я почувствовала, как от неё пахнет земляникой. Щекой успела ощутить мягкость её слегка завитых волос. Мне до ужаса хотелось прижать её к себе, словно сделать своей частью, вжать в себя. Но я не смела, боялась коснуться её. Бедная же девочка, пьяная от моих и своих чувств, жила только этим мгновением. Вдруг она слегка вздрогнула и отскочила. Сначала с лёгким испугом, а затем, хохотом смотрела на меня. Как же я ею очарована. - Риверэнн… Уже поздно… Ты придёшь сюда завтра? – было ещё не так поздно, но нужно же было как-то выруливать ситуацию. - Если ты обещаешь ждать. И если ты не пропадёшь, как видение, как мгновение, как призрак! И с этими словами убежала со всех ног. Я чувствовала, как она плачет. Не от боли, страха, ужаса или прочего. От переполняющих её чувств. Я села на траву там, где стояла. Под дубом, под омелой. В руке была красная маргаритка, я с упоением вдыхала её запах. К нему примешивался запах земляники. Земляничка. Не помню, сколько я так просидела. Очнулась я уже поздно ночью. И вошла в полуразвалившийся дом. Надо его починить до прихода Землянички. Я посмотрела на себя. Худющая девушка в одежде на шесть размеров больше её самой. И даже так я сумела влюбить в себя человека. Очаровать её. Увидел бы это Кроу, смеялся бы долго.