Принцип отражения

Если четыре причины возможных неприятностей заранее устранены, то всегда найдется пятая. Закон Мерфи Когда Секста, наконец, добрался до дома Куросаки, уже давно перевалило за полночь. Тихий спальный район казался затаившимся адьюкасом, решившим отдохнуть после хорошей охоты. Он сыто вздыхал, ворочался, пытаясь вырыть в песке уютную яму, и не думал о том, что совсем скоро пустота в груди потребует новой крови. Так и люди уговаривали себя не вспоминать о делах и заботах, обещая себе обязательно заняться ими чуть позже… потом. Только не сейчас. Небо стянуло бинтами тяжелых, распухших от влаги облаков, и мелкая морось неприятно оседала на коже и волосах. Где-то вдалеке утробно и зло рокотала подступающая к городу гроза. Ветер усиливался. Все вокруг шелестело и шуршало, царапалось в окна домов и тоненько поскрипывало. Рассеянный свет редких фонарей разбавлял густую черноту, выхватывая из реальности небольшие куски: угол улицы с высоким забором, изломанный ствол дерева, силуэт человека, пугливо выглядывающего из-за легкой занавеси. Впрочем, видеть спешащего по воздуху Джаггерджака, он не мог, поэтому, скорее всего, беспокоился из-за грозы. Дождь Гриммджо не любил. И очень жалел, что с ним нельзя подраться. Он бы так навалял этому мерзкому подлецу, всегда нападающему сверху, что тот еще долго не осмелился бы проливаться над Секстой Эспады. Поэтому, как только большие капли, участились, пару раз стукнув Гриммджо по носу, он фыркнул, отряхнулся и решил, что с сегодняшним дежурством Улькиорра справится самостоятельно. Сидеть на ветке дерева или крыше, пока сверху на тебя льется мокрая хрень, чтобы Куросаки не сожрал кто-нибудь пустой и голодный… Шиффер уже большой мальчик, справится с таким сложным заданием самостоятельно. А Гриммджо лучше пересидит грозу в Лас Ночес. Пусть он ненавидит пески Уэко Мундо, они все равно гораздо предпочтительнее ливня за шиворот. Улькиорры на месте не обнаружилось. Когда город забывался тревожной дремой, и даже пустые старались лишний раз не высовываться из своих укрытий, он садился на крышу маленькой лечебницы и оберегал сон своего Владыки. О чем в эти часы думал Кватра, вглядываясь в ночь, Гриммджо не смог бы ответить даже под страхом немедленной регрессии в гиллиана. Но в том, что реши сейчас мальчишку разбудить хоть сам Король душ, ему бы не поздоровилось, Секста был уверен на все сто. Не то что Джаггерджак начал волноваться… просто Кватра никак не мог оставить свой пост, зная, что на его спящего Владыку в любой момент нападут. Говоря по секрету, стоило только чуть больше узнать Улькиорру, как выяснилось, что он тот еще параноик. Просто отлично маскирует этот досадный факт за перманентным отсутствием эмоций. Конечно, у Куросаки имелся отец, с возможностями, которых бы вполне хватило, чтобы защитить сотню таких Ичиго. Но, как разумно заметил сам Шиффер: где был этот самый отец, пока Кватра два раза успешно убивал его ребенка? Заглянув в окно второго этажа, чтобы проверить, все ли в порядке с рыжим, Гриммджо обнаружил свою пропажу. Улькиорра сидел у изголовья кровати и медленно перебирал волосы спящего Ичиго. Прядь за прядью, отрешенно, почти самозабвенно, начиная от висков, легко касаясь пальцами нахмуренного лба, словно в надежде разгладить его, прогнать дурной сон и столь неуместно-серьезное выражение с юношеского лица. Пропустив между пальцами пряди, он начинал сначала, почти священнодействуя. Будто бы сейчас весь мир Улькиорры сузился до мягких волос его Владыки. Но Гриммджо не был бы Гриммджо, если бы не испортил такой момент. Несколько минут он честно наблюдал за Шиффером, в который раз убеждаясь, что в мозгах того что-то конкретно перемкнуло на почве рыжего мальчишки. Но дождь усиливался, вода стекала за ворот куртки, одежда прилипла к телу. Сексту уже можно было выжимать. Поэтому, помахав рукой Шифферу и убедившись, что тот ничего кроме своего драгоценного Куросаки-сама вокруг не замечает, Джаггерджак несильно стукнул кулаком по стеклу. Парень на кровати недовольно завозился и сильнее нахмурился, продолжая и во сне сражаться с врагами и защищать друзей. Кватра моргнул, переводя взгляд на замершего за окном Гриммджо. И, пожалуй, по шкале общей безэмоциональности Улькиорры этот взгляд вполне можно было бы назвать крайне злым, хотя для кого-нибудь не сведущего выражение его лица осталось бы символом равнодушия. Гриммджо показал Кватре средний палец. – Владыка попросил его разбудить, если он не услышит будильник, – сообщил Улькиорра, после того, как открыл окно, пропустив в комнату Джаггерджака и несколько косых струй ливня. Тот, уже отряхнувшись от воды, удобно расположился на полу, скрестив ноги, и теперь рассматривал комнату Куросаки. – Тебя?! – фыркнул Гриммджо и тут же попытался уловить изменения в духовной силе рыжего. Все было по-прежнему. Тонкая ниточка, соединяющая Ичиго со знаком временного шинигами, напряженно пульсировала, зная, что рядом с человеком находятся сильные пустые. Улькиорра кивнул. – Куросаки-сама каким-то образом чувствует, что за ним наблюдают. Он предложил мне войти, если я не сделаю ничего плохого, а после попросил разбудить его. Просто Куросаки-сама не знает, что это именно я. – Еще бы! Если бы он узнал, предпочел бы умереть, чем принять от тебя помощь, – Секста, как обычно, говорил то, что думал. А думать он не особенно любил. – Вероятно, – согласился Улькиорра, после чего замолчал и снова начал перебирать волосы своего Владыки, не обращая внимания на пристальный и наглый взгляд Гриммджо, который в данный момент как раз решал, как именно он будет шутить над этой слабостью Кватры. Куда больше Шиффера беспокоила просьба Владыки, ведь даже если он начнет кричать, Куросаки-сама ничего не услышит. Юноша что-то невнятно пробормотал, с силой сжав край одеяла. Лицо исказилось, на лбу выступила испарина, дыхание стало тяжелым и рваным, а ресницы задрожали, будто бы Ичиго изо всех сил пытался выбраться из сна, но тонул в очередном кошмаре, не успевая спасти кого-то очень важного. Улькиорра закрыл глаза. Он мог заставить горько пожалеть тех, кто просто косо смотрел на его Владыку, уничтожить сотни пустых, в одиночку пойти против Уэко Мундо и Сообщества душ и, если потребуется, умереть по первому приказу. Но против внутренних демонов Ичиго вся сила четвертого в Эспаде оказывалась бесполезной. Обернувшись на Гриммджо, Шиффер увидел, что тот, нелепо подтянув колени к животу, задремал прямо на полу. – Все будет хорошо, Владыка, – прошептал Улькиорра, наклоняясь к Ичиго. Не зная, что еще можно сделать, он продолжил разбирать слипшиеся от пота пряди, и Куросаки, хотя не мог этого почувствовать, в какой-то момент перестал дрожать и задыхаться. Дождь за окном медленно стихал, мерно и редко стуча по карнизу. Бледный свет уличного фонаря неровными пятнами падал на кровать и пробирался в волосы юноши, заменяя рыжий цвет тусклой сединой. *** К выполнению поставленной Куросаки-сама задачи Улькиорра подошел со всей ответственностью. В конце концов, пусть это и было не приказом, а всего лишь пожеланием, да и сам Владыка вряд ли надеялся, что его таинственный наблюдатель сможет это выполнить, Кватра не мог проигнорировать первое поручение своего Владыки. Солнце еще не успело взойти, а он уже гипнотизировал будильник тяжелым взглядом, ожидая, когда тот зазвонит. Принцип работы этого предмета был ему не понятен, но почему-то просыпаться самостоятельно, без громких трелей люди не умели. Гриммджо слинял в Лас Ночес, как только дождь полностью прекратился. Обещал вернуться к вечеру со свежими новостями и чем-нибудь съедобным. Но перед тем как раствориться в предрассветных сумерках, громко и злорадно посетовал, что не увидит, как Шиффер, невидимый и неслышимый для простых людей, будет пытаться разбудить Куросаки. Впрочем, план у Улькиорры имелся. И пусть для его исполнения требовалось частично раскрыться, ради своего Владыки Кватра готов был пойти на такие жертвы. На первом этаже уже некоторое время раздавались перекрикивания сестер Ичиго и его шумного отца. Он, как обычно, опаздывал на работу, завывая, что не успеет проводить «своих чудесных дочек» в школу. Девочка, обладающая самыми слабыми способностями, просила взять еду с собой, раз папа не успевает нормально позавтракать. Ее сестра грубо советовала ему быстрее валить из дома и не путаться под ногами. Будильник никак не звонил. Когда, наконец, комнату огласило мерзким писком, Улькиорра едва не вздрогнул. По его мнению, не проснуться от такого звука было невозможно. Однако Владыка перевернулся на другой бок, не открывая глаз, точным ударом отправил замолчавший будильник на пол и снова ровно задышал в подушку. Признав, что Гриммджо сбежал очень вовремя, Улькиорра, раз уж его никто не видел, поднял глаза к потолку и позволил себе тяжкий вздох. – Карин! Скорее, а то мы тоже опоздаем! – светловолосая девочка уже пританцовывала от нетерпения на улице, а ее сестра очень кстати задерживалась. О том, что не стоило использовать сонидо и резко появляться на небольшом пространстве ванной комнаты со словами: «Женщина, ты должна…» – Улькиорра понял после того, как Карин от души или, скорее, испуга, ударила его в челюсть, не пожалев сил. А потом добавила для закрепления в печень. – Извращенец! – Сестренка, все в порядке? – раздался взволнованный голосок второй девочки. – Просто еще один дух, сейчас спущусь, – Карин осмотрела непонятную личность. Оная, пытаясь увернуться от второго удара, неловко запнулась о банный коврик и рухнула в ванную, откуда сейчас торчали слабо подергивающиеся ноги. Наклонившись над «извращенцем», сестра Ичиго встретилась с недоуменным взглядом зеленых глаз. – Как-то не похож ты на обычного призрака. И форма, как у шинигами, только белая… Хм. За братом следишь? А от меня что надо? Улькиорра сначала выбрался из ванной, а потом осторожно согласился. – Слежу, – уточнение, что он не шинигами было бы явно лишним, – Куросаки-сан, прошу простить, но вла… Ичиго может проспать важный тест, но меня он не видит и не слышит. – Точно. Сейчас его подниму. Спасибо! – Карин потянулась, сняла с обломка маски зацепившуюся за нее мочалку и повесила обратно на ванную. – Я передам брату от вас привет. Шиффер осмотрел то, что совсем недавно на нем висело, и ощупал белую кость, проверяя все ли в порядке с маской. – Не стоит, Куросаки-сан. От этого лучше воздержаться. Карин только пожала плечами и поспешила в комнату брата. Кватра выдохнул. С первым поручением Владыки он более-менее справился. И какое счастье, что этого не видел Джаггерджак! …В Уэко Мундо, наконец, наступило небольшое затишье. Ничего не рушилось, не сверкали вспышки серо, не раздавались оглушительные взрывы, никто не пытался доказать свое превосходство, нападая на остатки Эспады. Приток новых минусов стабилизировался, вернувшись к показателям предыдущих лет, популяция гиллианов также постепенно восстанавливалась. Все возвращалось на круги своя… Почти. Главный зал Лас Ночес, недавно отмытый от копоти и с заботливо замазанными трещинами на стенах, распахнул свои двери для небольшого собрания. – Никогда бы не подумал, что буду скучать по чаю, – Ямми пихнул локтем Нойтору и еще раз внимательно осмотрел стол, надеясь, что сейчас каким-нибудь чудесным образом появится пара чашек. – Отвали, – лениво согласился Квинта. Выглядел он не ахти как. Особенно жутко смотрелось осунувшееся лицо, которое и до этого было не особенно привлекательным, а теперь ночью в темном коридоре могло и Старка напугать. Но все-таки сейчас было чуть лучше, чем после боя с Кенпачи. Питательная диета из лучших адьюкасов, которых отлавливала и готовила лично Нелиел, помогала, постепенно возвращая Нойторе силы и наглость. – Давайте попросим Улькиорру принести чай из мира живых? И конфет каких-нибудь, говорят, это очень вкусно… Лилинет сидела прямо на столе перед Койотом и бдительно следила, чтобы глаза Премьеро оставались открытыми. Собственно, ее за этим и позвали, чтобы самый ленивый из известных истории арранкаров хоть чуть-чуть принял участие в собрании, а не прохрапел все время, уткнувшись лбом в столешницу. Хотя подозрительно отсутствующий взгляд Старка навевал на мысли, что он в рекордные сроки освоил науку спать с открытыми глазами. – Гриммджо? – А-а? А че я-то сразу? – недовольно отозвался Секста, который надеялся хорошо поохотиться, побегать по пустыне, потом что-нибудь разломать и вернуться в солнечную Каракуру. А вместо этого, стоило только Джаггерджаку выйти из гарганты, как его схватила за шкирку неразговорчивая Тиа и доставила на совет. – А кто у нас по месяцам пропадает на грунте в компании Шиффера? Сла-аадкая парочка… – Нойтора оскалился, но под осуждающим взглядом Нел как-то сжался и затих. – Повтори это Улькиорре, когда он вернется, – посоветовал Гриммджо. – …и собирай потом свои зубы по всему Уэко Мундо, – заржал Ямми. Тиа угрожающе кашлянула. – Ладно, мелкая, будут тебе и конфеты, и чай, – почесав в затылке, согласился Секста. За время, которое он наблюдал за жизнью семьи Куросаки, Гриммджо вывел для себя нехитрую формулу: с маленькими девочками надо во всем соглашаться, даже если это самые обычные маленькие девочки. Особенно, если у них есть старшие братья. И уж тем более, нужно быть послушным и сговорчивым, если речь заходит об одной конкретной маленькой девочке из Лас Ночес, у «старшего братика» которой на руке имеется цифра один. – Я тогда набросаю тебе список? – с мольбой и восторженным блеском в глазах уточнила Ту Одершванк. Гриммджо представил себя, нагруженным пакетами – пара штук покорно повисли в зубах – и обреченно кивнул. – Кхм-кхм! – напомнила о себе Халибел. – Мы собрались здесь, чтобы подумать над будущим Уэко Мундо. – А оно у него есть? – все-таки Нойтора явно чувствовал себя хорошо… даже слишком, ибо нарывался. – Будет, если мы сможем прийти к согласию. Гриммджо, которому не сообщили тему собрания, зевнул, решив, что сейчас Эспада снова начнет спорить, кто сильнее, умнее, лучше, и кто должен править в мире пустых. – Как показало время, прошедшее после проигрыша Айзена-сама, нам необходим Владыка. – Издеваетесь, что ли?! – на вопль Сексты никто не обратил внимания. Все, как ни странно, действительно слушали Тиа. Даже Старк проявил интерес, видимо, испугавшись, что власть решат свалить на него. – Тот, чья сила будет неоспорима, но не один из нас – пустых. Нам нужен кто-то, кто сможет посмотреть на Уэко Мундо иначе, организовать нас, объединить. Сделать сильнее. – Придется ждать, пока в Сообществе душ появится очередной предатель… – хмыкнул Ямми. – Нет. Вот, что нам точно не нужно – очередная война, – покачала головой Нелиел. – Каждый из нас стал пустым не по собственному желанию. Кому-то было слишком больно, кто-то не успел завершить дела и попрощаться. Кто-то просто не дождался шинигами. Быть монстром, одержимым голодом, который невозможно утолить – мало удовольствия. Но мы смогли вернуть разум. Хотя, – недовольный взгляд в сторону Нойторы, – некоторые еще пытаются жить инстинктами, у нас есть доказательство, что не обязательно оставаться монстром даже с дырой в груди. Мы можем помочь и остальным вернуть разум, интерес, возможность жить не одной охотой и смертью. Ведь люди продолжат становиться пустыми, это никогда не прекратится… – Значит, нам нужно искать идеалиста, который захочет сделать мир лучше. Шинигами засмеют нас… Гриммджо переводил ошалевший взгляд с одного арранкара на другого, надеясь, что это сейчас была неудачная шутка. Но Эспада продолжала с самым серьезным видом обсуждать, каким должен быть их будущий Владыка. Даже Ямми и Нойтора принимали участие в обсуждении и не выступали против этой идеи. – Вас что, Улькиорра покусал?! Или сумасшествие теперь воздушно-капельным путем передается?! – нервы Сексты не выдержали, и он завопил во всю мощь легких. – Еще Куросаки Ичиго предложите на эту роль! В зале совещаний настала пугающая тишина. Она была вязкой, и казалось, что если протянуть руку, ее можно ощутить под пальцами сгустившимся напряжением. – Куросаки Ичиго? – с долей интереса переспросил Старк. – Это тот парень, который победил Айзена? – Это тот, кто согласился пожертвовать собой ради Сообщества душ? – задумчиво уточнила Тиа, особенно выделив в своем вопросе одно слово, на котором у нее уже давно был пунктик. – Ичи-го – мой спаситель! – с восхищением запищала Нелиел. Нойтора и Ямми ничего не сказали, но явно задумались. Эспада переглянулась. Гриммджо закрыл лицо ладонью, сообразив, что лучше бы он притворился немым и от комментариев воздержался. Но имя прозвучало.