Принцип отражения

Работа в команде очень важна. Она позволяет свалить вину на другого. Закон Мерфи – Что-то не так, – нахмурился Улькиорра. – М-мм, – недовольно промычал Гриммджо, но все-таки отвлекся от комикса, который вчера где-то спер и теперь с интересом рассматривал картинки. Они вдвоем сидели на широком заборе и наблюдали, как Ичиго неспешно возвращается из школы в компании друзей. Точнее, Улькиорра наблюдал за Куросаки, а Гриммджо – вроде как за Улькиоррой. Ходить за рыжим в учебное заведение другим составом было чревато. Ибо Кватра пытался уничтожить каждого учителя, который непочтительно обращался к его Владыке или еще хуже – не ставил ему высший балл. Еще большее желание разрушать возникало у него, когда на Ичиго начинал вешаться подозрительный мусор, зазывая то в кино, то в кафе, то в гости. Джаггерджак уже достаточно долго таскался за Шиффером, чтобы научиться разбирать на нечитаемой роже Кватры легкие отголоски эмоций. Самая забавная, на взгляд Гриммджо, деталь заключалась в том, что чем больше у мусора, вешающегося на Ичиго, был размер груди, тем сильнее злился Улькиорра. Хоть вида и не подавал. Так что Сексте тоже приходилось регулярно посещать школу, чтобы в один прекрасный момент от нее не остался бы обугленный остов. Даже он понимал, что такой поворот событий вряд ли обрадует рыжего, и уж точно не поможет Шифферу затащить его на трон Уэко Мундо. В данный момент Куросаки-сама изволил геройствовать. Он небрежно, словно красуясь перед кем-то, кинул сумку мусору, стоящему слева от него, и несколькими слитными движениями догнал грабителя. На мгновение Улькиорра позволил себе полюбоваться своим Владыкой – настолько гармоничным становился Ичиго, возвращаясь в свою стихию погонь и сражений. – Все не так! – согласился Гриммджо, пытаясь вернуться к полуголым красоткам, которые кокетливо подмигивали ему со страниц комикса. – Я бы за такое с ноги дал… хотя нет, просто бы не вмешался. Не меня же грабят, – логично рассудил он. Улькиорра молча отнял у Сексты его цветную игрушку и указал пальцем на «потерпевшего». Джаггерджак нехотя скосил взгляд и тут же подобрался, словно приготовившись к прыжку, и оскалился. Хищник безошибочно учуял другого хищника. – Силе-ен, – оценил Секста незнакомого парня, чувствуя, что, наконец, у него появился новый противник, правда, не совсем понимая, кто это и что он тут делает. Было заметно, что сдерживать себя и заставлять тело двигаться медленно, для парня не так просто, да и еще при этом создавать видимость нормальной погони, размахивая руками и требуя вернуть украденную сумку. Поэтому, зная, что один тощий вор не сможет причинить вред Владыке, даже если очень того захочет, Улькиорра сосредоточил все свое внимание на сем неучтенном факторе. Оберегая Ичиго и пытаясь решить, как ему вернуть силы шинигами, Шиффер совершенно забыл о «замечательной» особенности своего Владыки – постоянно находить приключения и проблемы на свой зад. В тех же случаях, когда Куросаки эти самые приключения и проблемы не искал, занятый, скажем, выживанием или учебой, оные быстро кооперировались и шли искать самого Куросаки. Действие, разворачивающееся сейчас на узкой улочке, служило наглядной тому иллюстрацией. – Что-то не пойму, кто он, – Гриммджо наклонил голову набок, внимательно рассматривая незнакомца. Тот, получив обратно свою сумку, весьма реалистично обрадовался и тут же пригласил Ичиго пообедать. В этот момент, Секста мог поклясться, Улькиорра так сильно сжал челюсти, что послышался скрежет крепких арранкарских зубов. – Я чувствую в нем пустого, – убедившись, что соглашаться на предложение Владыка не спешит, Шиффер вернулся к трезвому анализу ситуации. – И шинигами… едва заметно, но привкус есть. – А еще какая-то неведомая еб… – от взгляда Кватры, не особо любящего мат, Гриммждо поспешно проглотил последнее слово и, порывшись в своем словарном запасе, все-таки закончил мысль: – фигня какая-то непонятная в нем, говорю. Лично я с такой силой еще не сталкивался. Может, быстро его грохнем? Нет человека – нет проблемы. – Успеем. Сначала его необходимо понять. Ичиго с друзьями уже шли дальше по улице, негромко обсуждая отличный удар и завтрашнюю контрольную, а парень с блестящими черными волосами все еще смотрел им вслед. И гнусно ухмылялся. – …ты удивительно осторожен, Куросаки Ичиго. – Что? – Это у него удостоверение временного шинигами? Или меня зрение подводит? Улькиорра в последний момент успел перехватить Гриммджо за край куртки. Резко дернув на себя уже прыгающего Джаггерджака, Шиффер запоздало сообразил, что не учел две детали – свою силу и инерцию. А мысль, что даже арранкарам полезно знать физику, постучалась в голову Кватре, когда он уже лежал по ту сторону забора, придавленный опешившим от такого поворота событий Гриммджо. – Какого Айзена, Шиффер?! Совсем больной? – Секста, пытаясь подняться на ноги, въехал кулаком Улькиорре в живот, от чего совершенно не прибавил ему хорошего настроения. – Думаешь, этот прилизанный мужик автограф попросить хочет? Спихнув с себя отнюдь не легкого Гриммджо, Кватра поднялся и потер поясницу. – Этот мусор не слаб, но ему никогда не справиться ни с кем из нас. А мы, в свою очередь, можем убить его в любой момент. Уже тот факт, что он не замечает нас и не чувствует, говорит не в его пользу. Куросаки-сама вне опасности. Однако если бы этот человек просто хотел причинить Владыке вред – не стал бы терять время на этот спектакль. Значит, ему что-то нужно. Необходимо узнать, что именно. – Если твоему бесценному Владыке в результате свернут шею или откусят голову – сам будешь отчитываться перед Тиа и Старком. Кстати, перед остальными – тоже. Действительно, убедившись, что у Сексты и Кватры все схвачено и Куросаки-сама находится под их охраной, Эспада с какой-то маниакальной страстью принялась восстанавливать Лас Ночес. Цитируя Тиа: «чтобы не пришлось перед Владыкой краснеть». Невероятно, но факт: свою лепту в общее дело вносил даже Старк, и что еще невероятнее – по собственному желанию. А Гриммджо, наблюдая за всеобщим безумием, размышлял над реакцией Айзена, узнай он, что его дорогая Эспада, которая в своем нормальном состоянии спала и видела, как перегрызает друг другу глотки, легко приспособилась к командной работе. И главное, кого ради? – рыжего мальчишки, которого же сам Айзен посчитал неудавшимся экспериментом, не оправдавшим его надежд. – С каких пор ты стал трусом? – Улькиорра явно не желал ни перед кем оправдываться. – Ни с каких, – огрызнулся Гриммджо, подумав, что еще немного, и он тоже начнет называть Куросаки Владыкой… с восторженным придыханием в голосе и фанатичным блеском в глазах. С кем поведешься, называется. – Я, конечно, подраться люблю, но в самоубийцы не записывался. – Мы будем осторожны и не допустим, чтобы с Владыкой что-то случилось. Джаггерджак неопределенно пожал плечами. Он не сомневался, что Улькиорра разотрет в пыль любого, кто хотя бы подумает о возможности причинить вред Ичиго. Главная проблема заключалась в том, что как бы ни был силен Кватра, даже он не мог предусмотреть все случайности и сюрпризы мироздания. Впрочем, Гриммждо никогда бы не признался, что уже давно по-настоящему беспокоился за рыжего мальчишку, а не просто развлекался. И он даже привык к мысли, что Ичиго обязательно станет Владыкой Уэко Мундо. *** Впервые за последний год Улькиорра, сидя на крыше лечебницы, ждал рассвета с нетерпением. Скорее даже так: впервые за все время, которое он был Улькиоррой Шиффером, Кватра вообще чего-то ждал, а не принимал ход времени, как данность. Город заражал своей жизнью. Здесь все спешили, опаздывали, шумели, ссорились, смеялись, кричали и подчинялись секундным порывам. А Улькиорра смотрел и анализировал. Безупречно-серый мир застыл на переломе нового дня. В эти короткие минуты останавливалось даже время, словно делало глубокий вдох перед очередным рывком вперед. Стихал ветер, и листва уныло повисала однотонными картонками, непонятно зачем приклеенными к ветвям. Зашторенные окна домов таращились на запад слепыми глазами затаившихся монстров. Именно в эти мгновения пустота улиц ощущалась особенно остро. Даже глубокой ночью на самой периферии зрения нередко мелькали припозднившееся люди или же те, кому просто некуда было спешить. Но в предрассветном карикатурном мире, больше похожем на карандашный набросок, казалось, что все просто исчезли. Тишина оглушала. Она была неоднородной, несовершенной, звенящей от утренней прохлады, и одновременно удивительно живой. Улькиорра закрывал глаза и видел белый песок Уэко Мундо… – его тихий шорох сопровождал каждого пустого от момента, когда он только осознавал себя посреди мертвой реальности, и проходя шелестом плывущих в бесконечность барханов через все метаморфозы. Даже за высокими стенами Лас Ночес нельзя было скрыться от сухого, вкрадчивого скрипа. Пожалуй, пустые всегда стремились в мир живых не только за душами, которые помогли бы заглушить боль, но и ради того, чтобы никогда больше не слышать этот шорох. Замерший воздух дрогнул, наполняя серость золотыми искрами. На бесцветное небо щедро плеснуло синим. Краска разливалась по покатому своду неровными пятнами, обозначая штрихи тонких, редких облаков. Зашумела листва, по соседней улице быстро зацокали каблучки, где-то нетерпеливо просигналил автомобиль. Новый день привычно вступал в Каракуру, звеня будильниками и на разные голоса желая доброго утра. На втором этаже больницы Куросаки вместо мерзкой трели раздалось привычное: – Подъем, И-чи-го! Следом из окна вылетел Ишшин. Улькиорра без какого-либо интереса посмотрел на пижаму в сердечко. Когда Шиффер в первый раз стал свидетелем уникальной атмосферы, царящей в этой семье, он подумал, что у Владыки нашелся еще один неоспоримый плюс. Закаленный отцовскими выходками, Куросаки-сама не должен был особо удивиться безумию, творящемуся в Лас Ночес. Хотя, стоило признать, Эспада рядом с бывшим капитаном смотрелась бледно. Ишшин же оживленно препирался с Ичиго, даже не подозревая, что в паре метров, на крыше его собственного дома, сидит арранкар и размышляет, не стоит ли все-таки помочь отцу его Владыки упасть окончательно. На первом этаже недовольно шумела Карин. Улькиорра, прищурившись, посмотрел на медленно поднимающееся солнце и устало потер переносицу. …Если бы не вчерашнее происшествие, Кватра вряд ли сказал бы, что этот день чем-то отличается от множества других, похожих. Владыка всего-то снова подрался с мусором и в очередной раз оказался похищенным собственным боссом (Улькиорра уже успел привыкнуть к странным отношениям между этими двумя и больше не тянулся к Мурсьелаго, как машинально делал первое время). – Ну как тут? – Гриммджо нашел Улькиорру именно в тот момент, когда к Унагии подошел прилизанный парень с тарелкой рамена. – Ого! Чуть не пропустил все веселье. – До этой самой минуты все было обычно. Шиффер прислушался к разговору на повышенных тонах, который набирал обороты внутри магазина, и пришел к выводу, что свой второй ход неизвестный парень продумал идеально. Семья – самое слабое место для Куросаки. На втором месте друзья. Значит, именно они станут следующей целью. Еще бы понять, что любитель рамена надеется получить от беспомощного школьника. – Тиа согласна с тобой: сначала нужно проследить, все выяснить, а только потом уничтожать. Возможно, удастся узнать нечто полезное. А Нелиел сказала, что готова присоединиться к нам по первой же необходимости, – Джаггерджак повернулся, чтобы оценить реакцию Шиффера, – ага, именно. Поэтому я и ответил, чтобы даже не думала о прогулке в Каракуру. Пусть лучше Нойторой занимается. Кватра благодарно кивнул. Импульсивность и нелепая восторженность Ту Одершванк сейчас была бы более чем неуместна. – Смотри не на дверь… – Улькиорра указал в сторону от магазина, на крышу приземистого здания. – Так мы не одни, – изучив розоволосую девчонку и одноглазого старика, Джаггерджак не нашел в них ничего интересного. – Точнее, этот прилизанный не один. Интересно, сколько их еще? – Нужно узнать. – Тогда разделимся? Учти, Куросаки мой! Улькиорра бы с этим утверждением поспорил, но решил, что сейчас не самый подходящий момент, и поэтому просто последовал за новыми действующими лицами, после того, как они обменялись несколькими репликами с любителем рамена. Группа странных людей, называющих себя Экзекуцией, Шифферу не понравилась категорически. Ни громкая, эмоциональная девчонка, которая, кажется, исключительно кричала и требовала, ни одноглазый самоуверенный старик, ни мальчишка, смотрящий только в игровую приставку, ни хмурая женщина – никто из них не являлся сильным противником. Даже вместе они не смогли бы доставить проблем. Секста, который на данный момент считался последним по силе в Эспаде, расправился бы с ними, не успев ощутить вкус драки. И все-таки странное ощущение чего-то родственного всем пустым тревожило Кватру. Еле заметный след, отпечатавшийся болью на лицах этих людей. Какое-то время Улькиорра наблюдал за ними, но было очевидно, что без своего лидера мусор не начнет обсуждать Куросаки-сама. Кажется, Экзекуция еще сама не очень хорошо понимала, что собирается делать и как именно. Зато теперь хотя бы Шифферу было известно, где искать тех, кто нацелился на его Владыку. То, что произошло, когда Кватра возвращался к маленькой лечебнице, ничем иным, кроме как счастливой случайностью, называть было нельзя. Словно само мироздание на этот раз, исключительно ради интереса, решило встать на сторону арранкара. Задержись Улькиорра в здании Экзекуции чуть дольше, или, наоборот, покинь его чуть раньше, как только понял, что все собравшиеся люди – бесполезный мусор, он бы никогда не стал свидетелем этой сцены. Квинси истекал кровью, от боли потеряв сознание, а над ним стоял прилизанный любитель рамена и еще один незнакомый юноша, похожий на длинное и острое лезвие меча. И они обсуждали судьбу Куросаки Ичиго. Улькиорра остановился, замерев в нескольких метрах над ними, и спокойно изучил улыбающихся врагов, тщательно запомнив все детали. Если бы только Кватра захотел, всего спустя несколько мгновений рядом с квинси на асфальте остались бы еще два тела, которые уж точно не смогли бы причинить вред Куросаки-сама по причине быстрой, но болезненной смерти. Хорошо, что, посчитав квинси выведенным из строя, эти двое беззаботно обсуждали свои планы. Точнее, юноша, сохраняя на лице вежливую улыбку, оставался осторожен, а вот любитель рамена по имени Гинджоу говорил громко и уверенно, ни капли не сомневаясь в своей победе. …Они собирались вернуть силы Ичиго. Конечно, лишь для того, чтобы сразу же их забрать. Но им было известно, как это сделать. – Битва, в которой нельзя проиграть, кажется тебе скучной? – тихо повторил Улькиорра. – Нет, битва, в которой неизвестны имена всех участников – вот что скучно. Особенно, когда ленишься поднять голову и посмотреть вверх. Тонкий юноша, названный Цукишимой, послушно рассек своего друга мечом, и Шиффер добавил к своим наблюдениям уникальные способности этого человека. Если и в остальных участниках Экзекуции скрывалось нечто подобное, было бы слишком опрометчиво недооценивать их. В любом случае, Улькиорра обязательно убьет этих двоих сам, не оставив Джаггерджаку ни единого шанса на хорошую драку. За все слова, сказанные ими о его Владыке, Кватра покажет, насколько глупо забывать, что кроме аверса и реверса у любой монеты всегда есть ребро. Главное, чтобы они вернули Ичиго силы, а затем Шиффер лично сопроводит их в ад. Пока же пусть уходят, решив, что победа у них в кармане. Квинси тихо и жалобно застонал, когда боль вытолкнула его в реальность, и неловко попытался дотянуть до своей сумки. Вещи, рассыпанные вокруг, лежали так близко… но раненный парень безуспешно захватывал пальцами воздух, не в силах дотянуться до телефона, чтобы вызвать помощь. И судя по тому, как тревожно мерцала, почти исчезая, его сила, душа квинси собиралась распрощаться с телом в самое ближайшее время. Этот Гинджоу явно перестарался. Улькиорре было абсолютно все равно, выживет мальчишка или нет. Все необходимое он узнал. Теперь нужно было спешить к дому Куросаки, чтобы через Сексту передать новости в Лас Ночес и выстроить тактику. Мысленно он уже просчитывал вероятности, поражаясь, насколько близкой и реальной вдруг стала возможность действительно сделать Куросаки-сама Владыкой мира пустых. Внизу, неловко ворочая бесполезное тело в собственной крови, квинси все еще надеялся дотянуться до телефона. Несколько каких-то жалких сантиметров решали его судьбу, а силы продолжали таять. Кватра неспешно спустился вниз. Мальчишка не видел его, но услышал тихие, медленные шаги. – По-могите, прошу, – прошептал квинси и только затем почувствовал чудовищную реяцу Улькиорры, которую тот перестал скрывать. С трудом повернув голову, друг Куросаки посмотрел на него с тоской и безнадежностью. Квинси не кричал, не спрашивал, как Кватра выжил. Рвано и тяжело дыша, он продолжал тянуться к телефону. Только расширившиеся зрачки, закрывшие всю радужку, выдавали, насколько ему действительно страшно. Улькиорра приблизился и носком небрежно подвинул телефон в ладонь квинси. Мальчишка удивленно моргнул, и когда спустя короткое мгновение снова посмотрел перед собой, Кватра уже исчез. И даже корпус телефона, приятно холодящий пальцы, не мог доказать, что Улькиорра не был кошмарным порождением гаснущего сознания Исиды.