Curse of Marmot

Тихие, слегка шаркающие шаги направлялись ко мне. Но мне к тому моменту было уже совсем все равно. Боль, которая терзала меня все эти дни, ушла, но на ее место пришло опустошение. Шаги замолкли прямо возле меня, я всем естеством чувствовал, что на меня внимательно смотрят, но я не смог заставить себя сдвинуться. Тело отказывалось мне повиноваться, заледеневшие руки вцепились в плечи судорожной хваткой. Казалось было, что разжать мне пальцы, смогут лишь железными щипцами. Шорох ткани прямо надо мной, и аккуратное прикосновение к моей спине. Это было подобно разряду электричества, все тело пробила волна тепла. Я непроизвольно выдохнул, а рука прежде косавшаяся меня, судорожно отдернулась. - Юноша, что ты с собой сделал? - сухой старческий голос, взволнованно нарушил тишину. Голос мне был совершенно незнаком. Собрав всю силу воли, я вырвал себя из пелены окутывавшей мое сознание, и перевернулся на спину, при этом взглянув на человека. Это оказалась пожилая женщина, закутанная в грязно-серый плащ, из-под которого выглядывала такая же видавшая виды мантия. На ее лице застыло совершенно нечитаемое выражение. Я попытался спросить кто она, но вместо слов изо рта вырвался лишь хрип. - Великий Мерлин, ты авши! Ох, дорогой, потерпи, я сейчас. С этими словами она пропала в хлопке аппарации. Ее не было всего пару минут, после чего она возникла вновь, в ее руке была зажата плитка шоколада, а руки теперь скрывали черные перчатки. Она наклонилась ко мне, опустившись на землю. - Ешь, - она протянула мне зажатую в руке сладость. Я апатично посмотрел сперва на нее, а потом на шоколадку, и отвернулся, вновь уткнувшись лицом в холодную землю. - Что, не хочешь? - спокойно спросила старушка, - А надо, давай дорогой, ты начни есть, а там и придешь в себя. Как же мне в этот момент хотелось, чтобы она пропала и оставила его одного. Легкий намек на раздражение возник в моей груди. Удивительно сильные руки ухватили меня за плечо и перевернули обратно, к губам прижалась сладкая плитка. Она чуть ли не насильно пропихнула мне ее в рот. Если бы мне было не все равно, я быть может возмутился. Но так я лишь сильнее сжал зубы. - Ох, до чего же упрямый попался. Шоколад пропал, и я уж было на секунду подумал что меня все же оставят одного, но не тут-то было. Старушка вцепилась в мое плечо цепкими пальцами, и меня знакомо потянуло в центре солнечного сплетения. Аппарация прошла препаршиво, мое тело не было готово к такому перемещению, и меня скрутило в рвотном позыве. Я сжался клубочком у ног моей похитительницы, судорожно пытаясь подавить спазмы желудка. Представляю что за жалкую картину я представлял из себя в данный момент, но мне было откровенно плевать. - Дурная ты голова, дурная, - запричитала старушка, - ты ж того гляди и развалишься, а я тебя так. Тьфу, а нечего было артачиться, - немного зло бросила она. Я и не подумал подняться, все так же валяясь на земле. Хотя это уже была и не земля вовсе, ничего общего с рыхлой лесной почвой, подо мной находился гладкий, холодный камень. - Ну чего разлегся, ты мне тут помирать не смей. Нечего мой дом духами неспокойными наполнять. Я почувствовал, что она вновь надо мной склонилась. Я ощущал исходящее от нее тепло всем своим нутром. От этого самого тепла меня замутило, нахлынули воспоминания о том что я сотворил. Я чертово чудовище, из груди непроизвольно вырвался стон отчаяния. - Ах, дорогой, что ж ты, прости меня старую, не хотела я тебя расстроить, да подишь ты, совсем в этой глуши с людьми разучилась себя вести. Ну же, давай, вставай, я тебе помогу. Меня аккуратно постарались приподнять. На секунду я инстинктивно захотел сжаться и уйти от нежеланного прикосновения. Но все же поборов секундный порыв, я позволил сильным руками усадить себя на холодном полу. Я встретился глазами с той, кто так настойчиво пыталась ему помочь. На ее лице застыло встревоженное выражение, теплые карие глаза смотрели открыто, с долей сочувствия. Мне стало горько. Кому эта женщина пытается помочь? Она похоже не ведает что он натворил, а иначе бы не стала она ему помогать. Его в пору отправить на тот свет за все те жизни, что он отнял. Я попытался сказать ей, признаться что я не достоин ее помощи, но изо рта вырвались все тот же хрип. Старушка нахмурилась и тут же стала что-то искать в своей мантии. Палочку? Но нет, она извлекла на свет злосчастный кусок шоколада. - Если хочешь мне что-то сказать, съешь шоколад, глядишь и голос вернется, дорогой. На секунду поколебавшись, я все же протянул руку и принял от нее сладость. Отправив ее в рот, я понял что не чувствую вкуса. Словно жую промасленный картон, и все же я съел предложенную мне сладость целиком. С каждым кусочком, пускай я и не чувствовал вкуса, ко мне словно возвращалось что-то, что я потерял. - Ну что? - взволнованно спросила старушка. - Я...кха-кха… я… спасибо, - хрипло поблагодарил я. - Вот, другое дело, уже и голос прорезался, и очи стали нормальные, а не как у этих проклятущих, - старушка резко рубанула воздух рукой, словно пытаясь что-то неприятное отогнать от себя. - Тебе, дорогой, нужно много шоколада есть, и не просто много, а очень-очень много, иначе на людей бросаться будешь. До меня смысл ее слов доходил медленно. Она что… знает что он такое? Я тут же повторил свой вопрос вслух и замер, надеясь на чудо. - А как же, дорогой, знаю, муж мой был таким же. Ах, милый-милый мой Людвиг. Лицо старушки в миг стало пасмурным, между седых бровей залегла скорбь. Она отвернулась от него и встав в полный рост, отошла к стене. Я же не сводил с нее немигающего взгляда. Похоже судьба в кое-то веке мне улыбнулась, неужели она свела его с человеком который знает о том кем он стал, и быть может знает как ему быть. Молчание не продлилось долго, и мне не пришлось его прерывать самому, старушка заговорила, но каждое ее слово было окрашено печалью. Она поведала мне свою историю. Ее муж был невыразимцем, в ту пору когда Гриндевальд бушевал в Европе и уже то и дело отправлял своих прихвостней в Англию, он был назначен на какое-то крайне секретное задание, которое в перспективе могло дать большое преимущество перед Темным Лордом, в случае его наступления на туманный Альбион. Да вот только люди Гриндевальда прознали об этом проекте, и Людвиг был схвачен. Его тело нашли через неделю, страшно изувеченное, до такой степени, что опознать его смогли лишь по остаточной магии. И тут бы и конец, да вот только Людвиг вернулся к ней спустя несколько месяцев. Но это уже был не совсем ее возлюбленный муж. О нет, у него было его лицо, и голос, да вот поселилось в нем что-то темное, не доброе. Он словно излучал скорбь, да и сам стал холодным как покойник. И каждое прикосновения к нему, отдавалось отчаянной скорбью. Ее муж словно уподобился дементорам, вокруг него всякое счастье увядало. Но жена так была рада возвращению мужа, что гнала от себя прочь все мрачные мысли. День за днем радуясь что он жив, да вот только постепенно эта радость стала истончаться, а на ее место приходила пустота. И вот тут она уже не выдержала, а так как женщиной та была не робкого десятка, пошла напрямую к мужу и спросила его, что же не так. К чести Людвига, он не стал молчать, а поведал о своем пребывании на “той стороне”, и что теперь он не совсем человек. И что ему приходилось почти каждый день отлучаться и отнимать жизнь у людей. Совесть же свою он заглушал тем, что нападал только на прислужников Темного Лорда, а также тем, что он продолжал работу над проектом, который должен был их всех защитить. Жена выслушав его, приняла положение дел. Так они и жили, Людвиг каждый день находил кого-то и лишал жизни, да вот только не могло это продолжаться вечно. Война хоть и длилась долго, все же закончилась. Гриндевальд был заточен в Нурменгарде, как и большая часть его сторонников, которые все еще оставались живы к тому моменту. Людвигу пришлось искать иных жертв, он пользовался своим влиянием в Министерстве Магии, доставал информацию на преступников и находил их до авроров. Однако довольно скоро, его схема всплыла на свет. Он был объявлен в розыск, и ему пришлось скрываться. Его преданная, любящая жена последовала за опальным мужем. Они скрылись в глуши магического леса на севере Шотландии. Вот здесь и раскрылась вся скверность положения Людвига. Тот крепился как мог, охотился на животных в лесной чаще, но с каждым днем он становился все менее похожим на человека. И его жене с каждым днем становилось все сложнее находиться рядом с возлюбленным. От него тянуло нестерпимым холодом, она чувствовала, как из нее по капле тянули жизнь. Но она все еще не сдавалась, она искала выход, писала всем оставшимся друзьям в поисках книг, которые бы могли пролить свет на то как помочь ее мужу. Тот грустно наблюдал за попытками своей жены, и уходил на новую охоту. Все чаще и чаще. Он знал… знал, что обречен, ведь еще будучи невыразимцем, он перерыл весь архив в поисках зацепок, и то что он нашел говорило не в его пользу. Но он не останавливал свою жену, не решался отнять у нее последнюю надежду. Время тянулось, и вскоре произошел инцидент. Людвиг напал на свою жену. Лишь в последний миг, когда та уже потеряла сознание, он сумел остановиться и в ужасе сбежал. Несколько дней он бродил по чаще, не решаясь вернуться в дом. Он боялся увидеть его пустым, и в ту же самую секунду надеялся, что так и будет. Ведь он знал, знал, что когда-нибудь он уже не сможет остановиться. И все же когда он вернулся, она была там, но увидев ее, он не посмел зайти в дом. Нет, время ушло. Его время ушло. Он уже не узнает, что его любящая жена нашла зацепку, и что быть может у них нашелся настоящий шанс. Да, он уже никогда не узнает этого. Людвиг покинул свою жену, та же осталась в том доме, в котором они скрывались, отрекшись от окружающего мира. После того как старушка молвила последние слово, между нами повисла тишина. Я осмысливал сказанное. Неужели это та судьба, что его ждет. Быть убийцей, чтобы жить. - Ну ладно тебе, дорогой, не печалься, - она устало улыбнулась, рассказ вытянул из нее много сил, - мы обязательно найдем выход. Ах, да, милый, ты хотя б имя свое мне скажи, а то как-то неудобно выходит. Хотя чего уж тут, мои манеры так же скверны, звали меня когда-то Марией, но кому ж тут в этих дебрях звать меня так. Местные полулюды кличут меня просто Ма, так что и ты дорогой, зови меня так, попривыкла уж я. - Гарри я. - Что ж, приятно познакомиться, Гарри. Ты теперь мой гость. - Я… я не могу остаться, - приглушенно выдавил я из себя. Пускай у Марии и есть возможная зацепка, но он точно не может остаться. Не такой как он, убийце невинных не место под этой крышей. - Иш чего удумал, нет, Гарри, не отпущу я тебя никуда, ты вон одни кости да кожа, того глядишь глупостей наделаешь или сконаешь, не для того я тебя к себе забрала, чтобы ты, неразумный мальчишка, сбегал. - Я - убийца, - жестко заявил я, уставившись в лицо Марии немигающим взглядом. Ну все, теперь точно прогонит. Отчего-то от этой мысли стало неимоверно грустно. - Тоже мне новость, то-то я не видела, чего ты учинил у кентавров. Да, знатное побоище, ничего не скажешь. Я замер подобно каменной статуи. Как так, неужели она понимает что он натворил, но все равно готова оставить его у себя. Пускай ее муж тоже был убийцей, но тот хотя бы убивал преступников, а он же что, он уничтожил целую невинную деревушку. Я в неверии уставился на старушку. - Ну чего-чего ты смотришь, да, понимаю я что ты там себе надумал. Да вот только, неразумное ты дитя, я похоже получше тебя понимаю что с тобой творится, хотел бы ты остановиться, да не смог бы. Мне Людвиг рассказывал что с ним первые недели творилось, перед тем как он сумел себе человеческий облик вернуть. Да и сама я, уж поверь, за эти годы узнала многое, о том чем ты стал. Мария подошла ко мне, и схватив своей рукой в перчатке меня за предплечье, потянула вверх, вынуждая встать на ноги. Я повиновался, мы с ней были примерно одного роста, так что теперь я смотрел ровно в ее карие глаза. В них читалась непоколебимая решимость. - Так вот, Гарри, мы поступим следующим образом, сейчас ты съешь еще шоколада, - я было подумал возмутиться, но она меня резко прервала взмахом руки, - тц, даже не думай спорить, я тебе уже сказала, что тебе нужно есть очень много шоколада, и это была не шутка. Обычная еда тебе в целом не нужна, да и вкуса ты не почувствуешь. Но вот шоколад исключение. Быть может, если ты не будешь таким упрямцем, я тебе завтра объясню что к чему. Так вот, съешь шоколад, я тебе постелю у камина, там теплее всего, и ты поспишь. Уж поверь, сон тебе сейчас нужнее разговоров. Завтра же, я тебе многое расскажу. Но, - она сурово на меня глянула, - только если ты будешь меня беспрекословно слушаться, дорогой, а то ишь какой, больно себе на уме. Принимай добро, коль дают, это тебе на будущее. С этими словами движением заправского фокусника, она извлекла из складок своей мантии еще пару плиток шоколада. Да что ж такое, склад там у нее что ли? Я молча принял сладость, и принялся за еду. Вкуса я все так же не чувствовал, но и черт с ним. Тем временем Мария достала палочку и парочкой жестов наколдовала мне лежанку у камина. Еще один взмах, и в том заиграло пламя. Повернувшись ко мне, она тепло улыбнулась. От этой улыбки у меня внутри все сжалось. А потом словно загорелась маленькая искорка. Может все и вправду будет хорошо? Может он действительно справится? - Иди спать, Гарри, завтра - завтра все будет. Я послушно кивнул и направился к своему спальному месту, лег и укрылся одеялом. То приятно пахло травами. Мне стало уютно. Я почти не чувствовал холод. На лице проступила несмелая улыбка, с которой я и уснул.