Кошелек и жизнь.

      По Бруме двигалась скорбная процессия. Молодой граф, Виний Карвейн, погиб на турнире, оставив город без наследника, отца без сына, а альтмера Винито — финалистом турнира. Безутешный старый граф заперся в своем замке, крикливые горожане подавленно молчали. Лишь троим не было дела до происходящего. Виний Карвейн спокойно лежал в гробу, и кровь уже перестала вытекать из глубокой раны, прямо в сердце. Винито сидел в таверн с бутылкой вина, он сделал то что должен был, молодой граф мертв, у империи теперь на одного опасного человека меньше, парень мог вырасти в сильного правителя. А его соперник по финалу, огромный норд, и вовсе дрых в своей комнате. Норд, в отличие от Винито, собирался выйти на финал. Винито же думал как без большого внимания улизнуть из города. Никаких обвинений ему не предъявили, все видели что молодой граф пал в честном бою, но друзей в Бруме это зеленокожему не прибавило. Винито не сомневался, что так же легко, как старика и юнца, прикончит огромную гору мышц и эбонита, но не любил драться на потеху публике. По крайней мере больше, чем необходимо.       Делать было решительно нечего, и мы с Хильдой развлекались метанием кинжалов. Здесь в Бергаме нельзя было развлекаться так, как в убежище Братства, используя в качестве мишени связанного пленника (хотя иногда мы просто кидали ножи в пленника, прикованного на цепи, и тот мог передвигаться, усложняя задачу и сбивая прицел), и мы метали их в обычную деревянную мишень. Хильда метала так себе, обычное глупое нордское пренебрежение к метательному оружию.       Сенхаби оказался обычным тупым редгардом, вооруженным большим щитом и булавой. Спокойно ухожу от замаха булавой, бью ногой в щит, заставляя Сенхаби потерять равновесие, и всаживаю длинный меч ему в раззявленную пасть. Вот и все, черный мертв, я в финале. Как все просто. Толпа свистит, но мне какое дело до чувств чернокожих? Как оказалось, я был не совсем прав…       Пока я отдыхал, на помосте разворачивалось увлекательнейшее зрелище. Аргонинанин вышел на бой с гигантом-редгардом с двумя короткими кинжалами! Не то чтобы это было слишком опасно, но все же на мой взгляд лучше было взять один длинный меч. Ну да ящер старый, ему виднее. Черный гигант ухмылялся и поигрывал боевым молотом, таким можно смять доспехи, одним ударом убить любого, даже самого сильного врага, но вот попасть по быстрому ящеру в одиночном поединке — сложно. Глашатай возвестил о начале поединка и чернокожий, заревев, как танк попер на аргонца, замахиваясь своим молотом. Тот уклоняется, и в его руках остается отрезанное ухо черного, которое тот демонстрирует публике. Черный снова бьет, и теперь два его пальца падают на помост. Еще один молниеносный взмах кинжала, и в руках у ящера второе ухо. Редгард стоит на одном колене, «сдаюсь», хрипит он. — Во имя Ситиса, мне платят не за победу, а за твою смерть, на глазах у всего города, за твой позор, за горе твоих близких, — шепчет ему ящер, и отрезает чернокожему нос. На помост летят гнилые овощи, но ящеру плевать. Он спокойно обходит воющего от боли гиганта и перерезает ему горло. Контракт исполнен, милосердная Матушка! — Бей чужаков, держи их, — вопит кто-то из толпы, я вскакиваю. На счастье помост расположен прямо у северных ворот города, а большой стражи тут не держат, плоская пустыня позволяет просматривать окрестности на километры вокруг, а с одиночным врагом справятся и двое стражников. По крайней мере так считают в Бергаме. Один стражник умирает с ножом в глазнице, другого, как свинью, закалывает аргонианин. Босмер-акробат, выступавший на турнире, пытается увязаться за нами, но я сильно пинаю его в колено, пусть толпе будет чем заняться. — Отвалите, я сам по себе, — шипит мне аргонец. — Тут ты ошибаешься, дорогой брат, — отвечаю я ему. Оглядываюсь на Хильду, но она похоже ничего не поняла. Мы хватаем лошадей и скачем на восток, в пустыню, где в мареве миражей виднеется какая-то реальная зеленая растительность.       Выбраться из города Винито не удалось. На следующий день он вышел на помост. пришлось даже представиться городской власти юстициаром Доминиона, заверив графа, что смерть его сына — чистая случайность. Граф не поверил, но все видели, что победа была честной. И теперь альтмер стоял напротив огромного норда. Гонг, и Винито наносит удар, который должен был стать смертельным. Сердце норда прикрыто эбонитовой броней, и Винито целил в шею, когда лишь шестое чувство заставило его увернуться от удара двуручника. Альтмер понял, что легкой победы не будет. Норд, похожий на механического двемерского центуриона, надвигался на него.