Кошелек и жизнь.

      Я потянулся, просыпаясь на широких простынях, на широкой кровати. Ярость нордов в битве неистова, лишь одно может быть сильнее ее - гостеприимство нордов. Семейство Жестокое Море приняло меня как брата, здравицы в мою честь лились рекой, ведь я тот самый герой, спасший от смерти наследницу. Хильда приврала, помимо гоблинов, в пещере были огры, культисты и даэдра знает кто. Впрочем, остальные приглашенные за стол, врали не менее изысканно и нагло. Моим увечьям никто не удивлялся, напротив, все считали что я герой, переживший множество переделок. Наивные норды. Стоило тихо выбраться из дома и убраться восвояси, но контракт. Мать Ночи ждала ярла Ульфрика в своих холодных объятиях. Наверняка не меньше чем наша Матушка, ждали смерти ярла и заказавшие его имперцы, но это уже их трудности. Моими трудностями было как убить ярла. У меня не было ни шанса против этого великана, он первый человек, который смог в бою победить дремору. Один на один. Причем легко и играючи. Те песни, которые горланили про своего ярла пьяные норды, не казались сильным преувеличением, он действительно был бойцом, которые рождались раз в столетие. Подстрелить его? Но мою стрелу он отобьет легче, чем удары дреморы. Яд? Дворец сторожили сильнее, чем Башню Белого Золота, нечего и думать пробраться на кухню. Тем более что выход из дворца был только один, а вместо окон в доме ярла были бойницы.        Мои размышления были прерваны ввалившейся с кружкой пива Хильдой. Кружка предназначалась для меня. Недурно. Девушка была в домашнем коротком халате, который совсем не скрывал великолепных ног. Повезет кому-то... Против моей воли, в голову пришла Арделеан. Ее ноги, наверное, не хуже. - Вставай, Альви. Отец хочет говорить. Ты уже придумал, что скажешь, чтобы меня отпустили с тобой? - Пропела нордка. Я не нашел что сказать. Куда - со мной? Она рассчитывает на продолжение странствий? Ее отец, Гримвар Жестокое Море, явно не одобрял занятий дочери, хоть и был благодарен мне за ее "спасение". И уж точно не захочет видеть меня рядом с ее дочерью и дальше. Да и мне зачем Хильда? Пусть скажет спасибо, что еще жива. - Ты собираешься со мной? Но куда? У меня и дома нет. У меня даже лица своего нет. А у тебя дом, семья. - Дурак, - крикнула девушка, и скрылась за дверью.       Алланиари мерзла. Для нее, уроженки Валленвуда, Виндхельм был холоден. Завтра ее примет придворный маг ярла, можно будет забрать сына, которого она тихо про себя ненавидела, и отправиться в обратный путь, в Коллегию, где ее если не любили, то по крайней мере ценили и уважали. Можно будет сидеть за книгами в саду экзотических грибов и цветов, зная, что от Скайрима ее отделяет тонкий мост и магический силы магов и послушников. Внезапно ей показалось что она увидела фигуру в капюшоне, которая была ей знакома. Она прогнала наваждение.       Облачившись в доспехи, я попрощался с кланом Жестокое Море, и вышел на улицу. На улице дрались два пацана, один из которых, несмотря на меньший рост, вес, и, похоже возраст, явно выигрывал. Он сосредоточенно лупил своего противника по болевым точкам, стараясь нанести как можно больший ущерб. Я повернулся к воротам, когда мне в спину прилетел сильный удар латной перчатки. Я обернулся, выхватывая меч, но это была Хильда. В полном облачении. - Я не буду сидеть дома. Я с тобой, и отстану я от тебя только в Совнгарде, - пропела райская птичка.       Святилище Боэтии находилось едва в паре часов ходьбы от Виндхельма, с холмов открывался вид на раскинувшийся город. Поклонники Боэтии были сильны, они не хотели видеть меня в своем кругу, и бой был жарким. Хильду пару раз пустяково подранили, пришлось стрелять, уворачиваться, биться... Давно у меня не было такой жаркой схватки. Мои легкие доспехи пропитались моей и чужой кровью, я сломал эльфийский кинжал, а колчан практически опустел. Хильда стояла рядом. Живая. Лучше бы ее убили, одной проблемой меньше, но она здорово помогла. - Я знаю, чего ты хочешь, смертный. Мой старший брат сказал мне, - раздался голос. Говорил со мной труп одного из культистов. - Раз знаешь, что ты за это хочешь? - Спросил я. Хильда с интересом, но без страха, таращилась на поднявшийся труп. - Жизнь того, кому ты дорог. Тому, кто тебе доверился, кто подставлял тебе плечо. - Ты что не видишь, я урод. А братьев и сестер я не продам, - ответил я. - Вокруг посмотри, олух, - раздался голос божества. Мне внезапно стало ясно. Я делаю шаг назад, поднимаю большой камень, и бью им Хильду по шлему...