Кошелек и жизнь.

      Удар меча, уворачиваюсь, еще удар. Парирую кинжалом, бью в ответ. Мой противник изящно уходит от моего выпада, заходит мне за спину... и получает каблуком сапога по коленке. Очень больно. Аргонианин шипит, я замахиваюсь. И обнаруживаю лезвие кинжала у своего живота. - Неплохо, брат, очень неплохо. Но тебе недостает концентрации, своим шипящим голосом говорит Визара. Тренировка окончена. Я убираю меч и прыгаю в прозрачный пруд, прямо в убежище. Астрид сумела устроить жизнь Темного Братства с большим комфортом и даже аскетичный Арнбьорн любил это место. Мой брат-оборотень преподнес мне в подарок отличный боевой молот собственной работы, и, хотя это оружие не было подходящим для меня, я часами крушил им ни в чем не повинные манекены. Молот отлично развивал мускулатуру, даже чтобы поднять этот кусок металла в несколько десятков килограммов и удержать его в боевой стойке требовалась недюжинная сила, а уж размахивать им. Я отдарился отличным черновересковым медом, найденным мной в подвале у одной из жертв. После того случая в Рифтене мое лицо уродовал безобразный шрам, хотя я и до этого не был красавцем, но теперь на меня нельзя было смотреть без страха. Габриэлла, при моем первом появлении в убежище делавшая мне недвусмысленные намеки, теперь смотрела на меня только как на брата. Когда я приходил к тем, кто сотворил Черное Таинство, людей била дрожь. Что же, тем и лучше. Не будут скупиться.       За полгода, проведенные в убежище, я выполнил уже около десятка разномастных контрактов, иногда с условием. Среди моих жертв были как сильные воины, так и пугливые обыватели, как откровенные ублюдки, так и обычные люди. Ублюдков я как правило убивал быстро. Стрела в затылок или кинжал в грудь спящей жертве. Кровавое кольцо на лоб и вон с места преступления. Некоторых я пытал долго, даже если этого не требовали условия заказа. Одну бретонку (или изгойку, Молаг Бал их разберет), по словам заказчика, богатого владельца шахты в Маркарте, пытавшейся соблазнить его сына, я резал по кусочкам всю ночь, пока не повесил ее вниз головой и не прочитал свиток вызова даэдра, данный мне заказчиком. Стража решила, что бретонка баловалась заклинаниями школы колдовства и никакого расследования проводить не стала. Стража в Маркарте вообще не расследовала ничего, пока не скажут. Зато последствия моей неудачи в Рифтене преследовали меня еще долго. Проблемы с штрафом за нападение на норда даже решать не надо было, 40 монет - копейки, бутылка любимого мной сиродиильского бренди стоила дороже, но Астрид сильно отругала меня за самовольное взятие контракта на старуху и за нападение на норда. - Теперь каждый, у кого мозгов чуть больше чем у грязекраба, свяжет тебя с Темным Братством, бушевала нордка. Заданий в Рифтене мне больше не давали, но мне все равно приходилось изредка наведываться в этот город. Мой знакомый по первому дню в Скайриме, хаджит М'Радж Дар, делал неплохую карьеру в гильдии воров, кот отлично владел кинжалами и магией, был ловок... как кот. Когда "подкрышное" предприятие гильдии, пасека на острове в озере Хонрик, решила отколоться от гильдии, хаджит прокрался мимо нанятых владельцем головорезов и подпалил ульи. Дым было видно за десятки километров. М'Радж Дар покупал у меня вещи, которые я прихватывал из домов своих жертв, либо просто грабя путников на дороге. Как правило, у зашуганных крестьян не было ничего, и я убивал их просто от любви к искусству. Люди или меры посерьезнее как правило получали парализующую стрелу в ногу или руку, после чего я цинично опустошал карманы беспомощной жертвы. Иногда не добивал. Узнать мое лицо в маске было невозможно, а убивать какого-нибудь разбойника мне было неинтересно. Облом вышел только один раз, когда зверовидный орк вместо того, чтобы свалиться с одеревенелыми суставами, вытащил стрелу из ляжки и попер на меня размахивая мечом. Стрелы, пущенный мной, он мастерски отбил щитом, но бегать с дыркой в ноге все же неудобно. Я увернулся от удара меча и подсек орку сухожилие. В тот день я поджарил его на костре живьем. Прямо в броне, оставив чудовищное украшение недалеко от дороги. Пусть в Скайриме появится еще одна байка.       Рифтен был мне памятен еще одним местом. Проходя мимо фермы, где раньше жила семья данмеров, я увидел запустение. Дверь висела на одной петле, ветер гулял в уже разграбленном кем-то доме. А у ограды были три неровных могилки. Тут я ни при чем. Я не убил ни эльфийскую чету, ни изнасилованную мной девушку, просто оставил их связанными в собственном доме, пожелав хорошего нордского прибытка в семье. Взаимная неприязнь нордов и темных эльфов была мне уже известна.       Запомнился еще один контракт, в Вайтране. Мне заказали хускарла тамошнего тана, черноволосая, явно с примесью чьих-то кровей, нордка читала какую-то книгу, когда старая половица предательским скрипом выдала меня. Но я уже был опытным фехтовальщиком, пока она, вскакивая со стула, пыталась выдернуть свой клинок, я пнул ее в живот, выбил из рук красавицы меч и смазанным соком настойки паслена и ядовитого колокольчика кинжалом полоснул девушку по руке. В этом доме я нашел неплохую сумму золота, пару магических колец, одно из которых было зачаровано на сопротивление магии и отличный двемерский двуручник. Он показался мне знакомым, но мало ли таких двуручников гуляет по Скайриму? Авантюристы всех мастей обожают грабить двемерские руины и одному Ситису известно, сколько из них не возвращается. Уже охотясь в форме Зверя на вайтранских равнинах, я услышал доносящийся со стороны города дикий крик. Такой не мог принадлежать человеку.       Я вылез из пруда, со смехом понаблюдал, как уже немолодой Визара, сделав сальто, прыгнул в воду, обтерся полотенцем, когда в убежище вошел человек. И этот человек был мне знаком. И он привез свою мать, хотя вернее было бы сказать - нашу милосердную Матушку.