Кошелек и жизнь.

      Маркарт встретил меня дымом плавилен, руганью торговцев на площади у ворот, вонью спускаемых по текущим посреди улиц каналов нечистот. Вход в шахту находился на речной стороне Маркарта, где проживали в основном изгои, покорившиеся нордскому господству. Здесь царили пьянство, поедание скуумы, проституция (я решил не пробовать, здоровье и внешность местных путан показались бы отвратными и орку, десять лет просидевшему в темнице), кражи. Выловленный из реки раздувшийся труп был здесь обычным делом, а в муравейник - местную ночлежку для нищих, шахтеров и нищих шахтеров, стражники заходить боялись. Во имя Хирсина, Ульфрику стоило перебить всех изгоев до единого, без их варварского бескультурия Скайриму, а в особенности Пределу, станет только лучше. Всех я конечно перебить не смогу, но свой посильный вклад внесу. Само собой, за посильную плату.       Попасть в шахту оказалось нереально. Орчиха, охранявшая ворота, посмотрела на меня как на идиота. - В шахте сидят опасные бандиты. Они и добывают руду. Не добывают - не получают жрать, хе-хе. Убьешь кого - милости просим, осклабилось зеленокожее чудовище.       Весь день я гулял по верхней части города. Посетить музей двемеров, созданный местным магом-альтмером Колсельмо мне не удалось, маг наотрез отказался пускать посетителей, его не убедило даже мое предложение подарить ему двемерский кинжал. Я потолковал со здоровяком в железных доспехах о почитании Талоса и истинных нордах, заглянул на кухню, где балом правил новый повар, имперец, вместо убитого недавно Антона Вирана (в теле кулинара нашли восемь ножей и две вилки, Корнелий попрактиковался в метании подручных предметов), обошел стороной талморского юстициара... хотя почему стороной? Ярл Маркарта предан империи, а значит за убийство талморца тут дадут хороший срок. Останется только отправить Маданаха к Ситису, выбраться из шахты и валить из Маркарта. Я вышел из города, договорился с хозяевами фермы недалеко от конюшен о хранении моих пожитков и последовал к конюшне. Я так и не оброс хламом, единственная моя ценность, Кираса из Шкуры Спасителя, лежала в сундуке в убежище, доспех Князя Охоты оказался слишком приметным чтобы носить его на просторах Скайрима а на остальное мне было плевать. В этом мире была масса предметов, называемых легендарными: артефакты даэдра, книги, магические предметы, исторические ценности и прочее, но мне они пока не попадались.       Попасть в Подкаменную крепость незаметно было гиблым делом, но мне и надо, чтобы меня поймали. Подхожу к конюшне, снимаю капюшон (немолодая женщина, стиравшая белье в чане, при виде моего обожженного, одноглазого лица вспомнила Аркея), пинаю конюха-бретона (или изгоя, Стендарр их разберет), прыгаю на лошадь. В руках у меня длинный железный меч, из того сорта, который не жалко, с лошади кинжалом не уколешь. Ворота открыты и я посылаю коня между двух ошалевших стражников, на ходу снося одному из них голову.       До крепости я конечно не доскакал. Стражники зажали меня на узкой, крутой лестнице, ведущей к входу в Подкаменную крепость, я из лука (тоже дешевый, охотничий, купленный специально для этой авантюры), подстрелил еще парочку после чего бросил оружие. Мне повезло - меня не зарубили на месте, денег у меня с собой конечно же не было и меня под конвоем отвели в шахту Сидна под крики сбежавшейся посмотреть на бесплатное развлечение толпы.       Меня приговорили к 15 годам в шахте. Как выяснилось, непривычными длинным мечом я убил только одного стражника, ранил троих и еще двоих из лука. Теперь меня ждет самая суровая тюрьма Скайрима, из которой еще никто никогда не сбежал, кирка и общество изгоев-преступников. Дна общества. И как я, просто убийца, насильник, вымогатель и прислужник даэдра, это заслужил? Пацаны со двора порадовались бы за меня, если бы знали, какую я в этом мире сделал карьеру.       Пещера. Дымный чад факелов. Неясные тени, мечущиеся под потолком. Лицо громилы-орка, размалеванное какой-то белой краской, похоже на череп. - Ты в шахте Сидна, норд. Что мешает мне убить тебя прямо сейчас? Прием вполне оправдывает мои ожидания. В шахте, кроме орка, одни изгои. Видно, норды в обществе этих отбросов не выживают. - То, что я убил стражника и ранил еще нескольких. Я не враг вам. - Но ты нам и не друг. - Нет. Мне все равно, у кого отбирать деньги. А в этот раз стража застала меня врасплох. Вряд ли сюда доходит много вестей с воли, пусть считают что я простой воришка. - Будешь добывать руду. За себя и за вон того парня, грохочет орк. Видно, он тут за пахана. - Я тебе че шестерка? Пусть вон тот работает. Я в Вайтране бежал, в Виндхельме бежал, и здесь сбегу. Хватаю за шею первого попавшегося парня. Парень воет и пытается освободиться. Моя ладонь сжимает его шею, теперь он только хрипит, царапая мои руки. - Нет, одноглазый, качает головой орк. Отсюда не убежать. Мы можем сколько угодно осыпать стражу проклятиями, они никогда не откроют решетки. А без еды, которую они нам спускают, мы все сдохнем.       Условная ночь (в подземелье не было дня и ночи, но заключенные спали в одно и то же время, чтобы удары кирки не мешали остальным спать) прошла беспокойно. Кого-то насиловали, кто-то перешептывался с соседом, орк с парой подручных уволокли какого-то беднягу в дальний угол. Вернулись без него. Орк с парой изгоев заняли место поближе к двери, ведущей в слабо освещенный проход. Оттуда тянуло более-менее свежим воздухом, там можно было дышать, в отличие от спертого миазмами от годами не мытых тел воздуха остальной шахты. Я получил неплохое, козырное место, недалеко от орка. К отхожему месту я шел, пиная остальных заключенных, и они старались убраться от меня подальше. Меня признали за авторитета, теперь надо пробраться к Маданаху. И, что тоже важно, потом сбежать. Эти парни явно не обрадуются, когда их лидер отправится на свидание с Ситисом.