***
Второе пробуждение было гораздо приятнее, потому что, несмотря на то, что одеяло сбилось где-то возле ног, было тепло, в нос бил приятный терпкий запах апельсина, корицы и шоколада, а шею щекотало тёплое дыхание. Поттер спал прямо на нём, расположив руки на его груди, уткнувшись носом куда-то за ухо, а ногами переплетаясь с его, согревая своим теплом. Драко провёл пальцами от шеи до поясницы своего парня, довольно ощущая свою сперму на ягодицах и дырочке юноши. Гарри недовольно заворчал что-то и потёрся носом об его ухо. Часы на камине пробили полдень, и гриффиндорец проснулся окончательно, зафырчав и пытаясь подняться, но Малфой удержал его, крепко прижимая к себе. — Куда ты вечно рвёшься? — недовольно спросил слизеринец. Поттер фыркнул, нежась под ласковыми прикосновениями. Ему нравилось просыпаться рядом с любимым парнем от ощущения его осторожных пальцев на своём теле. Было тепло и уютно, а ещё спокойно и просто непозволительно хорошо. — Во-первых, мне нужно в душ, во-вторых, я голодный и, в-третьих, я ещё утром пытался донести до тебя, что закончил расшифровку книги Алхимика, — ответил Гарри, поворачиваясь и целуя своего парня. Драко ответил на поцелуй, покусывая губы юноши, лаская их языком, а руками скользя по его спине и сжимая упругую задницу. Поттер мурлыкал, как большой кот, но всё же отстранился от сладких губ слизеринца и поднялся, совершенно не стесняясь собственной наготы. Малфой скользнул по нему довольным взглядом и облизнулся. Ему бы тоже не помешал душ, к тому же, он тоже голоден. — И что у нас будет на завтрак, плавно перетекающий в обед? — спросил Драко, подходя к двери в ванную, из-за которой слышался шум воды. Гарри бросил взгляд на дверь и усмехнулся. Малфой любил, когда он готовил, любил за этим наблюдать и поглощать результаты этого процесса. По его словам, гриффиндорец готовил лучше, чем эльфы, хотя сам парень в этом сомневался. Кулинарию юноша очень любил и хотел даже открыть свой ресторан. — А что ты хочешь? — спросил Поттер, выключая воду. Драко задумчиво прикусил губу, облокачиваясь на стену возле двери в ванную. Он и впрямь был голоден, а от традиционных британских завтраков, которые каждый день подают в Большом зале, уже тошнило. Слизеринец был, всё-таки, французских кровей и хотел какой-то изысканности, тонкости вкуса, присущей кухне соседней страны. — Как насчёт французской кухни? — риторически спросил Малфой. — Скажем, рататуй с тыквой, омлет-суфле с ветчиной и сыром и круассаны, — предложил Драко, в предвкушении сглатывая слюну. Гарри закатил глаза и глянул в зеркало. Его парень был французом и к тому, что ел, относился очень внимательно. Юноша к этому факту давно привык и смирился: всё-таки, Франция была родиной кулинарии и готовить блюда этой страны всегда было интересно. — Какие у нас запросы, — фыркнул Поттер, выходя из ванной и тут же оказываясь в крепких объятиях. — Кофе сделать? — спросил он. Слизеринец поцеловал обнажённое плечо своего любимого, понимая, что с удовольствием позавтракал бы им. Украсил бы сладкую кожу своими поцелуями, не отпускал бы его губ. Решив, что его мысли потекли в постельном направлении, юноша задумался над вопросом своего парня. — Разумеется. Я обожаю твой кофе, ты же знаешь, — улыбнулся Малфой. Гарри готовил потрясающий кофе с цедрой апельсина, чёрным шоколадом, щепоткой корицы и перца чили, и Драко постоянно говорил парню о том, что это лучший напиток, способный его разбудить. Поттеру было приятно, поэтому он был только рад порадовать своего принца вкусным кофе. — Знаю, — улыбнулся гриффиндорец, откинув голову на плечо своего парня. Малфой погладил его живот большим пальцем и впервые с того момента, как Гарри признался ему в своих чувствах, подумал, что хотел бы увидеть их детей. Их общих детей с красивыми большими глазами, как у его прекрасного парня, и тонкими чертами лица, как у него, и ещё кучей их общих черт. Для него это уже были не просто отношения, это было желание присвоить себе навсегда, связать узами брака и завести большую, счастливую семью. Вот только, что об этом скажет сам Поттер? Этого он не знал, но узнает. Узнает очень скоро. — А круассаны с шоколадом, — с улыбкой сказал Драко. Гарри засмеялся и кивнул. В глубине себя он переживал о словах Марии. Он хорошо понимал, что слова, которые она произнесёт, будут сложными. Это напрягало его, почти пугало. В его семье, помимо прочего, было много секретов, скрытых даже от членов этого рода, так что Мария могла сказать по-настоящему шокирующие вещи. — Конечно, мой Принц, — улыбнувшись, ответил Поттер и попытался отстраниться, но Малфой ещё сильнее прижал его к себе. Лицо слизеринца было более чем серьёзным, что насторожило Гарри. Драко не был в полной мере уверен, что это подходящий момент для вопроса, который тревожил его, а потому потряс головой и улыбнулся, глядя на встревоженного парня. Поцеловав Поттера в нос, он отпустил его и скрылся за дверью в ванную. Гриффиндорец вздохнул и отправился на кухню. Непонятная серьёзность его, конечно, насторожила, но не взволновала так уж сильно, потому что у Малфоя был сложный период: экзамены, роды матери, волнение отца — было, из-за чего переживать, так что Гарри не собирался задавать ему лишние вопросы. Слизеринский Принц сам расскажет, если захочет. — Солла, — негромко произнёс Гарри, заглядывая в холодильник. Как и ожидалось, у них было всё необходимое для полноценного завтрака-обеда. От раздумий его отвлёк хлопок за спиной. Домовик поклонился и захлопал ушами, ожидая каких-либо приказов или просьб. — Поможешь мне с готовкой? — негромко спросил Поттер, улыбаясь своему другу (а Соллу он уже давно отнёс к разряду друзей). Домовик был внимательным и расторопным, с ним можно было поговорить, если Драко вдруг где-то пропадал или был занят, к нему же можно было обратиться за помощью. Он даже подумывал попросить у Дамблдора после окончания Турнира отпустить Соллу к нему в поместье. Терять друга не хотелось, но решение он всё равно оставит за домовиком. Это его жизнь и только ему решать, как её проводить. — Конечно, сэр. Что мы готовим? — спросил Солла, хлопнув ушами. Он уже успел привыкнуть к этому человеку, этому великому магу, который никогда не ставил себя выше кого-либо. Он был добр, вежлив, умён и увлечён, его живой ум вызывал восхищение, а прекрасные манеры почти удивляли. Солла работал в замке уже достаточно долго, чтобы понимать, что немногие маги этого возраста ведут себя столь рассудительно и почтительно с другими. Гарри Поттер был особенным во всех смыслах. Гриффиндорец вздохнул и ответил на вопрос. Если домовик и удивился, то виду не подал, так что они быстро начали готовить, применяя во многом магию. К тому моменту, как Малфой вошёл в кухню, всё, кроме кофе, было готово. Гарри, собственно, как раз занимался приготовлением прекрасного напитка, запах которого уже начал кружить голову, проникая под кожу. Драко улыбнулся, глядя на то, как Солла выставляет на стол готовые блюда. Всё вокруг было пропитано домашним уютом, который в чужую некогда комнату принёс Гарри. Подойдя к Поттеру, он крепко обнял его и поцеловал в шею. — Я люблю тебя, — тихо произнёс слизеринец. Гарри улыбнулся, прижимаясь к сильному телу, и пристально следил за кофе на плите. Драко не часто говорил ему эти слова, обычно, когда на него накатывало волнение или переживание, но сейчас всё, вроде бы, было нормально. Следующий этап Турнира состоится только в середине мая и никакого подзадания к нему не было, так что волноваться было не о чем, тренировки шли своим чередом и МакГонагалл была довольна, плюс она начала готовить его к экзаменам, от которых ни одни состязания не освобождали, потому что они были выпускными и влияли на диплом, к счастью или к сожалению. Конечно, скорый срок рождения сестрички Малфоя его беспокоил, потому что Нарцисса была уже немолода, и столь поздняя беременность несла определённый риск, но вряд ли это как-то связано с их отношениями. — Я тебя тоже люблю, — ответил Поттер, уменьшив огонь, чтобы жидкость не убежала. Драко довольно вдохнул запах его волос и посмотрел на красную дымку магии на кончиках пальцев парня. Он регулировал уровень огня на плите простым шевелением руки. Гарри был невероятно сильным волшебником, но Малфой чувствовал, что это ещё не всё, что он способен на большее, гораздо большее, чем то, что он делает сейчас. Это ощущение чётко появилось после второго испытания Турнира, когда он смотрел на своего парня, а тот словно искрился от магии, окутывающей всё его тело. Это была его собственная сила, но она не могла вырваться, будто что-то её сдерживало, не давало выбраться. Очень странное чувство, которое он не мог в себе перебороть с того самого дня. — Слушай, Гарри, а в детстве с тобой не проводили никакие ритуалы? — вдруг спросил Драко. Поттер бросил на него недоумённый взгляд и пожал плечами. Что-то явно волновало Малфоя, не давало ему покоя с того самого дня, когда прошёл второй этап Турнира. Юноша не спрашивал, а слизеринец не говорил, но сегодня, похоже, наступил апогей его терзаний, раз он решился на вопросы. Странные, на самом деле, но вопросы. — Я ничего подобного не помню, — ответил Гарри, снимая кофе с плиты и разливая его по чашкам. Драко с восторгом смотрел, как умелые руки порхают над чашками, добавляя немного шоколада. Кофе варилось с цедрой апельсина, перцем и корицей, поэтому запах был просто божественный и отвлекал от серьёзных мыслей. Малфой хотел бы просыпаться от этого запаха и улыбки своего любимого парня, целовать его, наслаждаясь теплом и мягкостью, обнимать и не расставаться никогда. Пить вместе кофе, завтракать, разговаривая о какой-то ерунде, потом, возможно, расходиться на работу, думать о том, как они встретятся вечером, ужинать, обсуждая, как прошёл их день... Обычная жизнь настоящей пары, но вряд ли у них так получится. Поттер мечтает о спортивной карьере, что означает много времени вне дома и даже города, а Драко займётся бизнесом и станет работать в Министерстве, в отделе Иностранных дел, возможно, станет дипломатом. Смогут ли они при таком ритме вообще быть вместе? — Эй, я знаю, о чём ты думаешь, — сказал гриффиндорец, разворачиваясь в объятиях и глядя на своего Драко. Малфой крепко сжимал его, держал так, будто боялся, что Гарри исчезнет куда-то, и Поттер понимал, с чем связано это беспокойство. Он тоже думал об этом раньше, но быстро пришёл к выводу, что всегда есть выход. Его только нужно найти. Вдвоём. Парень был убеждён, что, в принципе, и искать-то ничего не надо, потому что они могут быть вместе, несмотря ни на что. — Неужели? — спросил Драко. — Я думаю, что люблю тебя и не хочу потерять, — сказал он уже серьёзно. Гарри всегда был проницательным человеком, поэтому сомневаться в том, что он действительно знает всё, о чём думал Малфой, и понимает его терзания, было бы глупо. Многие говорили, что ему чертовски повезло с парнем: понимающий, спокойный, любящий, сильный, уверенный, умный... О таком все мечтают. Слизеринец же им наслаждался, потому что он был рядом с ним. — И не потеряешь, — сказал Поттер, прижимаясь к юноше и целуя его в шею. — Я никуда не денусь, даже если нам придётся часто расставаться из-за работы, я всегда буду возвращаться к тебе и думать только о тебе, — прошептал парень. Эта любовь была у него на подсознательном уровне, где-то глубоко в душе, куда он сам не мог добраться, но деться от этого чувства было некуда, да он и не хотел, потому что оно окрыляло, придавало сил бороться и идти вперёд. Больше всего Гарри хотел, чтобы Драко всегда был рядом, не отпускал из своих рук, чтобы засыпать и просыпаться, ощущая его запах и тепло. Тогда он будет чувствовать себя счастливым. — Я определённо люблю тебя, — улыбнулся Малфой, утыкаясь носом в лохматые волосы. — Чёрт с ней, с работой, всё равно я тебя не отпущу. Больше не отпущу, — пообещал парень. Он уже отступил один раз и чуть не потерял своего любимого, больше Драко не допустит подобного. Никогда. Только если сам Гарри захочет уйти, но слизеринец собирался сделать всё, чтобы он не захотел. Весёлый смех под ухом дал понять, что Поттер опять догадался о том, о чём он подумал. — Хорошо, тогда давай уже поедим, пока еда не остыла, а кофе не превратился в непонятную чёрную жидкость, — с улыбкой сказал парень, отстраняясь от Малфоя. Гарри с нежностью смотрел на Драко, который напридумывал себе кучу проблем и сам же отмёл их все прочь, потому что они такие глупые и незначительные в сравнении с тем, что они оба чувствовали. Слизеринец довольно поцеловал своего парня и сел за стол, начиная завтрак. Гарри покачал головой и присоединился к нему. — Что там с книгой, к слову? — спросил Малфой, наслаждаясь вкуснятиной в своей тарелке. Поттер готовил божественно, и Драко никогда не мог отказаться от его блюд, потому что они вызывали в его голове фейерверк вкусов. Гриффиндорец, правда, только смеялся и качал головой на все комплименты, не видя в кулинарии ничего сложного. Оттого ещё удивительнее было, что он совершенно не разбирался в зельях. — Ммм... сначала, когда только перевёл её, я решил, что это нечто вроде сказки, глупость и не более, но потом я обратил внимание на то, что многие алхимики всех времён любили зашифровывать свои записи, чтобы никто, кроме авторов, не мог прочитать это. Расшифровка заняла очень много времени, потому что пришлось использовать книги других алхимиков и искать нечто подобное. Честно, я ничего не нашёл, наверно, потому, что эта книга была создана раньше. Зато отыскал эльфийский код, который позволял превратить «быль в сказку», то есть, определённые слова или союзы перед началом словооборота меняли его смысл и всё предложение в целом. Короче говоря, в этой книге он кратко описал свою жизнь. Довольно занимательно, хотя я ещё толком не вчитывался, — рассказал Гарри, делая глоток кофе и жуя круассан. Он и впрямь ещё не успел толком вчитаться в содержание книги, уловил только самые важные моменты, но не исключено, что что-то пропустил. В конце концов, он работал над ней почти круглосуточно, отрываясь только на тренировки, соревнования и когда появлялся Драко, запрещая ему продолжать работу. — Любопытно, стоит прочитать. Что скажешь? — спросил Малфой, добираясь, наконец, до своего кофе. Как же он был сейчас благодарен своему парню за то, что он наложил на чашку чары, поддерживающие температуру, из-за чего напиток был до сих пор горячим. Теперь, когда они выяснили, что расставаться не собираются, и груз этих глупых мыслей отпустил его, проснулось любопытство и к их семилетним поискам. Они потратили почти всё время обучения в школе на то, чтобы разобраться в истории Пятого Основателя, а теперь стояли на пороге разгадки этого долгого жизненного пути, а может, и недолгого. — Наслаждайся кофе и круассанами, а я принесу расшифровку, — улыбнулся Гарри и ушёл в библиотеку. Вернулся он с несколькими листами пергамента и задумчиво закушенной губой. История была очень даже занимательной и ему не терпелось прочитать её Драко, что он и сделал, сев на своё место: — «О взявший эту книгу в руки, мужчина ли, женщина ли, старик или ребёнок, знай, что она была написана Алхимиком, чтобы сохранить немного памяти о его бесцельной жизни. Я родился весенним утром 957 года в небольшой деревеньке на юге Англии. Их там так много, и они так похожи, что их невозможно отличить друг от друга. Одна главная улица и несколько ответвлений, всего тридцать—сорок домиков и не так уж много людей, которые отлично друг друга знают. Мой отец был мельником, не последним человеком в такой общине, а мать следила за домом и садом. Помнится, старая повитуха сказала, что я с первых мгновений жизни взглянул на мир слишком уж разумными чёрными глазами. Родители дали мне имя Альфонс, но по пути своей жизни я нечасто пользовался им. Трудно сказать наверняка, но они верили в моё счастливое будущее, хотя явно чувствовали во мне ту тьму, что сейчас лишает меня жизни. Всё начало проявляться лет в пять, наверное. Я вдруг осознал, что могу разговаривать со змеями. Ребёнок, что с меня взять? Я считал это чудом, радовался и общался с ними часами, пока мать не сказала, что это странно, и чтобы я так больше не делал, потому что её и отца это пугает. Тогда я впервые ощутил себя одиноким. Потом это чувство будет преследовать меня всё время. Дальше — больше: помню, как в семь лет на меня бросилась соседская собака, я перепугался не на шутку, вскинул руку, стараясь защититься от неё, и зажмурился, а когда распахнул глаза — от пса остались одни угольки, лес полыхал передо мной ярким пламенем, и я не знал, что произошло. Жители деревни обходили меня стороной, просили не приближаться к ним, они боялись меня, и чувство одиночества затапливало меня всё больше. Был также сверхстранный случай, когда я сильно расстроился, потому что соседский мальчишка назвал меня ненормальным психом за то, что я разговаривал с недавно умершей бабушкой с окраины деревни (можно подумать, я виноват, что он её не видел), и в середине июля выпал снег, который не сходил почти неделю. Сложно сказать, моя ли это вина, но ничего другого на ум не приходит. Я вообще часто видел призраков, разговаривал с ними, но всё чаще меня это пугало, потому что они ходили за мной следом, не оставляли одного ни на минуту. Даже просыпаясь среди ночи, я видел стоящих над собой мертвецов. В то же время, смолянистая тьма внутри подчиняла меня себе, заставляла увязать в ней, отчего я испытывал ужас. Хуже стало после семнадцатилетия. Я превратился в настоящее чудовище. Проснулся утром и увидел в зеркале не себя, а какого-то монстра: рога на голове, за спиной огромные, как у летучей мыши, крылья, а на руках — длинные когти, похожие на острые металлические ножи. Слава Богу, этот кошмар сошёл через несколько часов, но и дальше оставаться в деревне, где от меня шарахались люди, я не мог. Я чувствовал, что не могу быть единственным таким, что наверняка где-то есть похожие на меня существа. Мир был так велик и прекрасен, поэтому я покинул родной дом и отправился в своё бесконечное путешествие. Помнится, в Ирландии я встретил поразительного человека, восточного мудреца, который, выслушав мою историю, решил обучить меня алхимии. Науке о понимании человека, его истоков и конца его пути. Она открыла мне много тайн, но, как и любая наука, была не всесильна, не могла дать мне всех ответов, а между тем, я сходил с ума от ужаса своей сущности, от тьмы внутри и мёртвых душ, слоняющихся за мной по миру. Они просили о помощи, тянули ко мне свои прозрачные костлявые руки, стараясь вцепиться в кожу, но всякий раз лишь разочарованно выли, и этот вой отдавался колокольным набатом в моих ушах. Суровой зимой 991 года я оказался в Шотландии, продолжая свои путешествия, где мне посчастливилось встретить одного из самых невероятных людей в своей жизни. Волшебника по имени Годрик. Он вызывал во мне трепет одним только взглядом своих карамельных глаз, высокий и статный, с чёрными, как ночная мгла, волосами и самой светлой улыбкой. Этот мужчина открыл мне совершенно новый мир магии, в котором прочно обосновался другой, не менее впечатляющий человек — Салазар. Светловолосый маг, который одним только взглядом своих бездонно-голубых глаз мог вселить в сердце трепет и уважение. Они были почти друзьями, противоположными, как лето и зима, но до того близкими, что одного невозможно было представить без другого. Будь я тогда немного умнее и опытнее, то понял бы, что это наверняка истинная любовь, но я был лишь потерявшимся парнем на грани полного безумия, что я мог понять? Они дали мне ответ на вопрос, кто же я, всё-таки, такой, и взялись обучить меня волшебству, раз уж всё равно собираются создать школу Чародейства и Волшебства. В общем, я был чем-то вроде подопытной мыши в их руках. Имя же мне с того самого дня было Алхимик, а раса моя имела название «Ludus Vitа», я оказался потомком древних жнецов, которые решали, кому жить, а кому умирать. Конечно, я такими способностями не обладал, это, всё-таки, сила богов, но я вполне мог видеть и видел неупокоенные души людей, мог отправить их в мир иной, а мог вернуть к жизни, но это было непросто и требовало колоссальных затрат сил. Теперь мне стало ясно, что они все хотели от меня. Также я выяснил, как не подпускать их к себе. Моя жизнь заструилась в новом ключе. Я учился у Годрика и Салазара, помогал им с обустройством школы и всё глубже погружался в алхимию и магию. Вот только понимание не спасало меня от ужаса и захлёстывающего безумия. Когда в нашей компании появились Хельга и Ровена, я решил, что могу с чистой совестью покинуть своих друзей, чтобы повидать мир. Осенью 999 года я отправился в Италию, сердце Великой Римской Империи. Более впечатляющего места я прежде не встречал, так она была великолепна и прекрасна, богата, но всё это пресытило на удивление быстро, в голове всё смеялся чей-то голос, обещающий утянуть меня в пучины тьмы, и даже от того, что мёртвые души больше не слонялись за мной, легче мне не становилось, а потому я двинулся прямиком во Францию. Париж совсем меня не впечатлил после роскоши Рима, он был не лучше, чем та деревенька, в которой я провёл своё детство, никакого изыска, только грязь и смрад, но именно там я встретил прекрасного ангела. Катрина... Она была юной девушкой, лет двадцати, не больше, с самыми чистыми и вместе с тем лукавыми глазами цвета растопленного золота и волосами, как спелая пшеница, её мягкие черты лица, казалось, нарисовал великий маэстро, а губы напоминали лепестки роз, кожа бледная и чистая, словно первый снег. Такой красоты я никогда не видел прежде и впредь. Это было даже больше, чем любовь, это стало зависимостью. Только рядом с этим созданием гогот в моей голове умолкал, я мог чувствовать запахи и видеть краски, наслаждаться красотой мира и музыкой её звонкого голоса. Всё в ней было прекрасным, всё поражало меня, словно олицетворение добрых фей из детских сказок, в которые я никогда прежде не верил. Она дала мне ощущение полёта, лишь взмахнув своими пушистыми ресницами и коснувшись меня тонкими прохладными пальчиками. Моему счастью не было предела, когда она согласилась выйти за меня замуж, и свадьба была тихой, спокойной, без лишних людей. Однако через несколько недель после этого волшебного события, мне пришло письмо от Годрика, который умолял меня вернуться. Салазар покидал его из-за какой-то размолвки и не желал ничего слушать. Бросать друзей было не в моих правилах, поэтому я оставил свою фею и отправился в Шотландию. Знал бы я, чем это в итоге обернётся, но я не знал. По моему приезду оказалось, что я опоздал. Салазар исчез, а Годрик впал в ужасное состояние, он отказывался есть, почти не спал, только молча смотрел в окно в тщетной надежде, что Он вернётся, окинет своим пристальным взглядом и, гордо вскинув голову, пройдёт мимо, улыбнувшись краешком губ. Тогда и только тогда я осознал, как сильно он любил этого высокомерного человека, как предан был мой светлоглазый друг холодной зимней стуже. Почти год ушёл на то, чтобы Годриг стал хотя бы реагировать на внешние раздражители, хоть как-то пришёл в себя, хотя отчаянная надежда не желала покидать его, он всё ещё верил в свой зимний ветер. Салазар не возвращался, а я окончательно потерял над собой контроль. Катрина писала, что у нас родилась дочь, как две капли воды похожая на меня, а я не в состоянии был даже с постели подняться. Ноги отказали мне первыми, сейчас я уже ничего не вижу, а руки мои безвольными плетями лежат вокруг тела, лишь только магия поддерживает остаток сил и позволяет делать эти записи. Ещё немного — и меня окончательно поглотит тьма, окружённая светлыми воспоминаниями и открытая кровавой печатью. Единственное, о чём я жалею, так это о том, что не могу увидеть своего ангела, свою любимую Катрину и маленькую дочь Елизавету. Жаль, но я, тем не менее, прожил интересную жизнь, друг мой, прошёл длинный путь и гордо именую себя Алхимиком. Немало, а? Прощай, друг мой, кем бы ты ни был, прощай. Не забывай меня, пусть жизнь моя и не принесла ничего нового, но я был в этом мире, я любил, я дружил, я ходил по земле, ступал по её поверхности и стремился вперёд. Голос в моей голове воет диким зверем: наверное, ему не хочется исчезать. Никому не хочется...» Гарри замолчал и вздохнул. Этому человеку прошлось многое пройти и жизнь его была нелёгкой из-за редкого наследия, которое испугало бы любого человека, тем более, учитывая, что оно начало проявляться в детстве. Что мог ребёнок против сильнейшей магии, о которой даже не знал? Он боялся сам себя, всё время боролся за свой здравый смысл, за способность трезво смотреть на мир. Поттер всегда знал, что Пятый был великим человеком, а теперь он убедился в этом окончательно. — Любопытное наследие, я его раньше не встречал, — сказал Драко, задумчиво жуя круассан. — Но ты говорил, что в книге должна содержаться подсказка о том, где его лаборатория, — добавил он. Малфой видел, как блестят зелёные глаза, как белые зубки кусают нижнюю губу. Он нервничал или, скорее, сопереживал. В слизеринце эта история не вызывала такой гаммы чувств, как в его парне, потому что он занимался этим, в первую очередь, ради Гарри, чтобы поддержать его и побыть рядом. Пятый Основатель, тем не менее, оказался необычным человеком. Именно таким, как его представлял гриффиндорец. Отзывчивый, добрый, скромный и сильный. — И она есть. Смотри, как он пишет: «и меня окончательно поглотит тьма, окружённая светлыми воспоминаниями и открытая кровавой печатью» . Он говорит о гостиной. Чёрная комната, окружённая светлыми, вход скрыт за камином — тень, поглощающая человека. Войти туда может только тот, в ком течёт такая же кровь. Необязательно его потомок, скорее, ещё один жнец, — сказал Гарри, откладывая листы на стол. О том, что лаборатория находится в гостиной, он раньше не догадывался, хотя изначально полагал, что она где-то в районе библиотеки. Ошибочка вышла. Дело тут было в том, что точного плана башни не было, а гостиная и хранилище книг были соседними комнатами. Но уже позже, раздумывая об этом, Поттер пришёл к выводу, что всё-таки именно чёрная комната выделяется больше всех остальных, она была олицетворением того, что творилось в душе хозяина. Это был его маленький мир с только ему понятной атмосферой. — Жаль, что нам на неё не посмотреть, — с улыбкой сказал Драко. Ему было бы интересно покопаться в его записях и посмотреть, над чем работал основатель школы, что исследовал. Выяснить, что известно им об этом сейчас, а что ещё необходимо изучать, к чему присмотреться. Но, увы, он не являлся потомком жнецов, как и Гарри, так что попасть туда они не смогут. — Зато теперь мы точно знаем, что он был. Жил в этой комнате, ходил по коридорам школы, творил магию и боролся с обстоятельствами. Это не призрак и не миф, это реальный человек, который прошёл свой путь в этом мире и покинул его, не жалея об этом пути, — вдохновенно сказал Гарри и улыбнулся, словно видел дух Основателя и отпускал его. — Ты чудо, знаешь? — спросил Малфой, любуясь своим парнем. Никто бы не сказал о человеке лучше, никто не смог бы понять его и почувствовать так, как это сделал Поттер. Драко искренне им восхищался, потому что не восхищаться было трудно. От разговора их отвлёк стук в дверь и весёлые голоса в коридоре. Несложно догадаться, что это Роман и Анабель. Гарри уже давно позволил им приходить в любое время дня и ночи, а дверь не запирал вовсе. Это делал Солла, он же и открывал её потом. Забавный эльф. — Доброе утро, — сказала Анабель, входя в кухню, куда их направил домовик. Роман следовал сразу за ней. Вообще-то, они не просто так зашли сегодня к своему другу, надеясь застать тут его парня. У них была новость, но, глядя на выражения лиц Драко и Гарри, они поняли, что у ребят тоже есть какие-то новости. Сложно сказать, какие именно: хорошие или не очень, но они были. Малфой выглядел восхищённо-счастливым, а Поттер, как обычно, нежно смотрел на него, передавая этим взглядом всю глубину своих чувств. — Привет, — с очаровательной улыбкой сказал гриффиндорец. — Вы завтракать будете? У нас тут французская кухня и неплохой кофе, — предложил парень. — Великолепный кофе, — поправил слизеринец, переводя взгляд на двух иностранцев. За это время они умудрились не просто сблизиться, подружиться. Роман, как и говорил Гарри, стал тем другом, которому, несмотря на юный возраст, можно доверить самое дорогое, не опасаясь, потому что он это сохранит. Анабель же была свежим ветерком в их мужской компании, вносила лёгкость и утончённость, при этом оставаясь невероятно сильной. Просто поразительная девушка. — Я не откажусь от кофе и круассана, — сказала француженка, садясь за стол. — А я уже завтракал, — улыбнулся Роман. — Что у вас тут за совещание рано в субботу? — спросил с иронией парень. Как ни поверни, а Гарри спал немного и нечасто, сейчас же был уже час дня, а эти двое только завтракали. Вывод напрашивался сам собой: либо они легли слишком поздно, либо слишком рано. Утром. Малфой и Поттер были прекрасной парой. Подходили друг другу, как небо и солнце, дополняли и понимали. Любили друг друга, что самое главное. Гарри поднялся, налил ещё кофе Драко и поставил перед Анабель её чашку. Он видел, как двое друзей переглядываются, то и дело стараясь коснуться друг друга. Видимо, они, наконец-то, пришли к вполне однозначному выводу в своих отношениях. Они хорошо подходили друг другу, несмотря на разницу в возрасте, и смотрелись просто потрясающе. — Я закончил перевод книги Алхимика, вот и обсуждаем. Впрочем, это не так уж и важно. Важнее то, что вы двое нам расскажете, — улыбнулся Поттер, выжидающе глядя на двух друзей. Малфой удивлённо взглянул на своего парня, а после — на Анабель и Романа. Что они могли рассказать и как об этом узнал Гарри? Впрочем, учитывая его проницательность, это неудивительно. Он всегда замечал мелкие детали, на которые обычно никто не обращал внимания или просто не замечал. — Ну, мы... — Анабель замолчала и перевела взгляд на Романа. Она не была уверена в том, как об этом сообщить, хотя и не сомневалась в принятом решении ни на секунду. Оно было правильным, хорошо обдуманным и честным по отношению к тому, что она испытывает, что чувствует. — Мы решили быть вместе, — закончил болгарин и взял девушку за руку. Он был счастлив, что она согласилась быть с ним, что не посмотрела ни на расстояние, которое появится сразу после конца Турнира, ни на возраст. Они были такими разными, но, несмотря на это, Роман влюбился по самые уши и ничего не мог сделать. Анабель завораживала его, она была прекрасна: такая нежная, хрупкая и в то же время сильная и стойкая. Поразительная. — Я даже не сомневался, — засмеялся Поттер. — Рад за вас, — поздравил он ребят. Он действительно был счастлив за них, и в глазах Драко он видел, что парень увидел в их отношениях уверенность в собственных. Раз уж люди из разных стран решились быть вместе, то и у них всё получится. Они смогут сделать друг друга счастливыми. — Поздравляю, ребята, вы прекрасная пара. Но как вы будете вместе, находясь в разных странах? — спросил Малфой о том, что его беспокоило. Слизеринец был рад за этих двоих, но слишком хорошо помнил, как совсем недавно волновался о своих отношениях с Гарри из-за возможного постоянного расстояния, но вдруг появляются Анабель и Роман и говорят, что любят друг друга и будут вместе, не обращая внимания ни на какие препятствия. Это просто удивительно и Драко больше не сомневался. — После экзаменов я приеду в Болгарию. Буду развивать там бизнес нашей семьи, а потом посмотрим. Не исключено, что мы выберем в итоге какую-то другую страну, общую для нас обоих, новую для нас, — ответила девушка, улыбаясь. Она была счастлива. Роман, несмотря на возраст, был надёжным, сильным, уверенным. Рядом с ним она чувствовала себя в полной безопасности и могла запросто стать слабой. Он не требовал от неё быть спокойной и женственной, а принимал её бунтовской характер и любовь к острым ощущениям. Парень понимал её и принимал такой, какая она есть. — Это прекрасный план, — улыбнулся Гарри, надеясь, что у этих двоих всё будет хорошо. Драко сжал руку своего парня, понимая, что никогда его не оставит, несмотря ни на что. Пусть они будут часто расставаться, пусть у Поттера будет много поклонников и поклонниц — неважно. Он будет рядом, чтобы разделить с ним победы и поддержать во время проигрышей. У них всё будет прекрасно. — А теперь делись, что там с книгой? — спросила Анабель. Её эта история безумно интересовала. Девушка любила всякие таинственные истории, которые магглы любили связывать с мистикой и магией. Страсть, с которой Гарри занимался расшифровкой этой книги, вдохновляла её и удивляла. Он отдавал всего себя этой теме, этому человеку, потому что не хотел, чтобы о нём забыли, чтобы его забыли. Юноша прикрыл глаза и стал рассказывать то, что они смогли выяснить. Ничто не могло передать всё то, что довелось испытывать этому мужчине за его жизнь, через что он прошёл, какие гаммы эмоций сливались в его душе и сердце, но Поттер говорил вдохновенно, чтобы никто не сомневался — Альфонс был, жил и его помнят. — Это поразительно, — сказал Роман. — Ты так верил в него, так боролся за его память и теперь, наконец, он дал тебе подсказку, позволил немного о себе узнать. Это поражает моё воображение, Гарри, потому что я впервые видел, как чья-то вера и стремление приводят к открытиям и раскрытию тайн. Поттер улыбнулся и благодарно кивнул. Он не считал это своим достижением, скорее, удачным стечением обстоятельств. Ему повезло попасть в этот Турнир, оказаться именно в этих апартаментах, найти поддержку в лице своих друзей и получить возможность разгадать шифр. Это было интересно и кружило его полгода. — Простите, сэр, — сказал появившийся в кухне Солла. — В гостиной Ваша бабушка. Она сказала, что хочет поговорить с Вами и мистером Малфоем, — произнёс домовик, слегка поклонившись. Гарри и Драко взволнованно переглянулись. Они и ждали, и боялись её появления, потому что разговор будет не из приятных и в нём раскроется что-то странное. Малфой увидел в глазах своего парня неуверенность и растерянность, а потому крепче сжал его руку, кивнув, чтобы поддержать. Анабель и Роман посмотрели сначала на одного парня, после — на другого. — Мы оставим вас, — сказала девушка и увела болгарина из комнаты. Парни поднялись и отправились на встречу с Марией. Они оба переживали из-за этого и чувствовали себя напряжёнными и настороженными. Бабушка Гарри сидела в кресле и смотрела на пламя в камине. Вид её был собранным и серьёзным, лицо не выражало ничего, кроме задумчивости и холодности. — Бабушка, — тихо сказал Поттер, садясь на диван. Драко сел рядом с ним, продолжая сжимать его руку в своей, чтобы парень всё время чувствовал его поддержку. Мария перевала взгляд с огня на двух юношей перед собой и вздохнула. Малфой сжимал ладонь её внука, и было очевидно, что их отношения крепкие, что они не распадутся и не рассыплются от всяких пустяков. Теперь она не сомневалась в своём решении, хотя выбора у неё особого не было. — Гарри, рада, что ты в порядке, — сказала женщина и снова вздохнула. — Поговорим о том, о чём я тебя предупреждала. Речь пойдёт о наследии моего рода, — она замолчала, давая юноше осознать суть её слов. Поттер бросил взгляд на своего парня, а после задумался. Обычно женщина, приходя в род своего мужа, не приносила своё наследие, потому что магия главенствующей семьи сильнее и не принимает его, не позволяет раскрыться. Его бабушка, без сомнений, знает об этом и не стала бы говорить, если бы информация не несла в себе насущной ценности. Исходя из этого, стало понятно, что её наследие пришло в семью её мужа и, видимо, проявилось. Проанализировав ситуацию, юноша кивнул, призывая женщину продолжить. — Это очень редкое наследие. Оно передаётся в моей семье через поколение в одном ребёнке. Согласно истории, зародилось оно примерно в одиннадцатом веке, после того, как род Лероа стал магическим. Долгое время никто не мог разобраться, что же это такое, но, в итоге, ответ нашёлся. Эта раса называется Ludus Vitа, — женщина замолчала и нахмурилась, видя, как у Гарри приоткрылся рот, а Драко чертыхнулся. Малфой в своих мыслях выражался очень даже некорректно, матерясь на трёх известных ему языках. Он даже не подозревал, что их ждёт такой подвох. Вернее, слизеринец предполагал что-то вроде наследия или какой-то ритуал, но чтобы вот такой подарок... Поттер, видя замешательство бабушки, поднялся и принёс из кухни листы с расшифровкой книги. Пока Мария читала, сам он пытался взять себя в руки. Такая новость его испугала. Наследие жнеца было ужасным, оно ломало носителя, превращало его в чудовище, плохо контролирующее себя и свои способности. Он не хотел становиться монстром, тем более, он не хотел, чтобы Драко видел его таким. — Я вижу, ты напуган, — сказала Мария, откладывая листы. — Не стоит. Всё немного иначе, чем то, как тут написано. Наследие очень сильное и опасное, но его можно контролировать, если достаточно магических сил. Этот волшебник был силён, но он был магглорождённым, а потому не способен был владеть своей магией в полном объёме. Ты же очень сильный, даже сильнее, чем мой дед. Во мне есть эта сила, теперь она должна проснуться в тебе, — с улыбкой уверила женщина. Она помнила, как взглянула в прекрасные зелёные глаза своего внука и увидела в них эту ужасающую силу. Тогда, в тот самый день, Мария испугалась за него. Она никогда не говорила своему сыну об этом наследии, потому что он влюбился в Лили, что могло повлечь необратимые последствия для наследия: ребёнок мог родиться недостаточно сильным и тогда тьма поглотила бы его. Но знай её Джеймс об этом, он бы расстался с любимой девушкой и был бы несчастным до конца своих дней. Она не хотела этого, а потому решила действовать по мере поступления проблем. — До сих пор во мне не просыпалось это наследие, почему ты волнуешься? — осторожно спросил Гарри, чувствуя какой-то подвох. Драко догадывался, в чём тут дело. Скорее всего, эту силу в нём связали, вот почему он чувствовал, что это не вся магия Гарри, что это не всё, на что он способен. Похоже, наследие было связано с помощью магии самого Поттера, поэтому некоторая её часть всё время уходила на поддержание этой связки. — Ты неправ, Гарри, оно проснулось в тебе, как только ты распахнул свои глазки в первый раз. Я уже тогда знала, что ты жнец. Ты полукровка, и я сомневалась, что у тебя хватит сил на то, чтобы контролировать его, поэтому провела сильный ритуал, который связал его. Первые несколько лет я делилась с тобой своей магией, но уже в три года твоей магии стало достаточно на то, чтобы держать цепи вокруг жнеца внутри тебя. Теперь я вижу, что ошибалась, что ты невероятно силён и сможешь контролировать свою силу. Пришло время снять цепь и выпустить её. До окончания школы ты будешь учиться понимать своего жнеца и контролировать его, а после поедешь в Японию, в университет Ludus, где научишься всему необходимому. Важно то, что рядом должен быть твой парень — если вы действительно любите друг друга, конечно, — потому что ритуал снятия будет очень болезненным и тяжёлым. Он поможет тебе справиться с этой болью, а после будет удерживать в этом мире, вместо мира теней, — сказала Мария. — Нет, — резко ответил Гарри. — Я сам справлюсь. Не позволю ему чувствовать хоть каплю боли, а после откладывать свои мечты из-за меня, — он покачал головой. Женщина удивлённо взглянула на внука, а после посмотрела на злого Малфоя, который явно был несогласен с этим решением. Похоже, они действительно любят друг друга. Очень сильно любят, раз думают в первую очередь о партнёре, а уже после — о себе. Такая любовь встречается редко, очень редко, но она такая прекрасная, ею приятно любоваться и наслаждаться. — Я не брошу тебя, Гарри, и не позволю справляться со всем в одиночку, — возразил Драко. Он не хотел, чтобы его парню было больно, а снимать столь длительное сдерживание будет больно, действительно больно. Вся та магия, что уходила на поддержку цепей, хлынет прямиком в ядро, затопит сознание. Будет чувство, словно тебе вывернули все суставы, сломали каждую косточку в теле, а кровь вскипела. Такое сложно выдержать. — Если хочешь поехать со мной в Японию, я буду только счастлив, но дай мне разобраться со своим жнецом самому, прошу тебя. Это будет тяжело и больно, но правильно. Я должен, — сказал Гарри, мягко улыбаясь. Он не лгал, считал именно так. Если Драко будет вместе с ним в этой связке, то жнец ощутит его и тогда подчинить его будет гораздо сложнее, если вообще возможно. Он не хотел этого, не хотел превращаться в обезумевшее чудовище, нет. Парень соберётся с силами, и расставит все приоритеты. Справится. — Чёрт с тобой, но только попробуй погибнуть или исчезнуть в тени — я тебя убью, — пообещал Малфой. Мария улыбнулась и поднялась, направляясь в тренировочную комнату. Более говорить было не о чем, стоило приступить к ритуалу, потому что, хоть на него уйдёт немного времени, но приходить в себя после него Гарри будет долго. Отходить от болевого шока и знакомства с запертым внутри жнецом. Это будет сложно. Двое парней следовали за ней в полном молчании. Драко волновался, не зная, как поддержать своего парня, которому предстоит пройти через ад, самый настоящий ад. Мария чертила на полу большую пентаграмму с помощью магии, и шептала заклинание, которое превращало её в настоящий магический круг. Гарри внимательно наблюдал за ней, сжимая руку Малфоя. Он помнил, как описывал свои ощущения Алхимик, и ему становилось не по себе. — Я закончила, — сказала Мария, оборачиваясь. Она волновалась за своего внука, потому что это было непростое испытание для человека, но он был сильным, и она хотела верить в него. Однажды женщина уже усомнилась в его силе, второй раз допускать нечто подобное леди не хотела. Просто верила. — Вернись ко мне, — приказал Драко, сжимая руку Гарри. Поттер улыбнулся и поцеловал своего парня, зная, что этот поцелуй будет с ним всё время его забытья. Малфой крепко сжал его в объятьях перед тем, как отпустить и отступить на пару шагов. Гриффиндорец на секунду прикрыл глаза и шагнул в созданный бабушкой круг, останавливаясь в самом центре. Мария ободряюще кивнула ему и стала читать заклинание. С каждым произнесённым ею словом, юношу окутывала магия, она сияла от чёрной к синей, после — голубой и серой, дальше — белый, и на мгновение показалось, что всё стихло. Всего секунда — и Гарри закричал. Цепи опали. Женщина отошла от пентаграммы и поставила перед собой и Малфоем мощный барьер. Сейчас магия её внука начнёт разливаться вокруг и её мощь может убить, если не защититься. — Что с ним творится? — шепнул Драко, сжимая руки в кулаки и глядя на кричащего не своим голосом любимого. Магия оторвала Гарри от земли, обволакивая ярко-красным коконом. Он находился будто в резервуаре с водой, плавая в собственной силе, как в вакууме. Слизеринец с трудом сдерживался, чтобы не броситься к нему, не забрать часть терзающей его боли, не помочь хоть как-то. Он мог только смотреть и это сводило его с ума. Мария не отвечала, потому что понимала, что этот вопрос риторический, что нет смысла что-то говорить. Её сердце останавливалось с каждым новым вскриком её любимого внука. Она чувствовала себя виноватой, потому что усомнилась в нём, а теперь ему приходится терпеть такую муку. Она так виновата. — Верь в него, — так же тихо ответила женщина, чувствуя, как сила Гарри ударяется о барьер. Он был так силён, так невероятно силён, что можно сойти с ума. Мария даже не предполагала, что у полукровки может быть столько мощи, что он способен так великолепно себя проявить в столь тяжёлом состязании, как Турнир Трёх Волшебников, но он сможет.***
Больно, безумно больно. Чёрт, кажется, у меня сейчас просто взорвётся голова от такого количества импульсов от нервных окончаний. Надо держаться, потому что Драко, наверно, с ума сойдёт от волнения, да и бабушке нервничать вредно. Давай же, Гарри, соберись! Это всего лишь отдача, бывало и хуже. Намного хуже, если подумать. Тот же дракон приложил меня явно посильнее. Кожу сжёг. Вот это было больно, но я выдержал, выдержу и это. Должен выдержать. — Хватит уже стонать, действуешь на нервы, — раздался откуда-то злой, раздражённый голос. Я открыл глаза и увидел, что нахожусь в тёмном месте, под ногами вода, а впереди меня — здоровенная решётка с открытой дверью. Боль отступила, и я смог, наконец, сосредоточиться на том, где я нахожусь. Несмотря на то, что это место тёмное, мне всё прекрасно видно, словно тут везде сияет свет. Так странно. Моё внимание привлекли шаги из глубины решётки, из-за воды на полу их хорошо слышно. Эти шаги отдаются эхом и будто бы ударами капель воды о водную поверхность. Через мгновение или два, передо мной появился высокий парень, похожий на меня, если присмотреться. У него длинные чёрные волосы, которые спускаются аж до его поясницы, за спиной было видно огромные крылья, как у летучей мыши, которые были сложены и немного волочились по полу, такие они большие, на голове рога, закрученные назад и поднимающиеся вверх (чем-то они напоминают мне рога взрослого горного барана), на его руках я могу рассмотреть длинные ногти цвета стали, а его тело укрыто тёмным балахоном. Очень внушающе, должен сказать. Глаза его блестели красным с вертикальными зрачками, что не позволяло оторвать взгляда, но смотреть в них было тяжело. — Ну привет, человек, — фыркнул парень, останавливаясь напротив меня. — Семнадцать лет держал меня взаперти, а теперь явился и надеешься, что я тебе подчинюсь? Наивный человек, — он громко рассмеялся и у меня мурашки побежали по спине. С одной стороны, я прекрасно понимал его негодование — неприятно сидеть в клетке в этой темноте семнадцать лет, не имея возможности выпустить свои когти и хоть немного размяться. Есть, на что обидеться. Но, с другой стороны, это ведь была не моя идея и не моё решение, я даже не знал, что внутри меня живёт такая сила, до сегодняшнего дня. — Да, — просто ответил я, надеясь, что он поймёт, что я не шучу. Жнец уставился на меня, а после нахмурился, подходя ещё ближе. Не уверен, что он понимает меня, хотя он — часть меня. Я надеюсь, что он сможет простить мне эти семнадцать лет, принять меня и не соперничать. Ведь мы — одно целое, единый организм. — Амбициозно, — хмыкнул жнец. — Знаешь, сколько раз я спасал твою задницу, прилагая уйму сил, чтобы выпустить хоть немного своей силы? Ты чёртов любитель острых ощущений, который никогда не боится, что этот выход на арену может оказаться последним, а я сижу тут, наблюдаю и всеми силами пытаюсь защитить тебя и себя заодно. Скажи мне, что ты даже не догадывался, что я тут сижу! — рявкнул он. — Что ты на меня-то злишься? — спросил я. — Ну в самом деле, я не знал, что ты тут сидишь, хотя благодарен тебе. Если честно, я сначала испугался, узнав, что ты у меня есть, потому что Алхимик так ужасно описал свои ощущения от такого наследия, но теперь я понимаю, что мы одно целое, что ты позволишь мне доминировать, будешь помогать и не станешь утаскивать в тени безумия. Мне жаль, что тебе пришлось так долго этого ждать, но теперь всё изменится, —говорю спокойно и честно. Я не хочу и не могу лгать ему, потому что это то же самое, что лгать себе. Мы нужны друг другу, и знаем это. В его глазах я вижу понимание и мягкость, словно он — старший брат, который решил не журить младшего за какую-то пакость. — Твой Алхимик боялся своего жнеца и не говорил с ним так, как мы с тобой сейчас, поэтому эти внутренние разногласия сводили его с ума. Рядом с той девушкой у него просто не было никаких разногласий, потому что и он, и его жнец любили и ценили одного человека, а как только он уехал от неё, то распри возобновились, — объяснил жнец. — К слову об этом, тот блондин нас любит, правда любит, без всяких лишних глупостей и подоплёк. Мне он нравится: сильный, уверенный, умный, надёжный. Мы с тобой тоже, конечно, не лыком шиты, но расслабляться-то тоже надо, так что пусть он будет с нами, — сказал он мне. Честно, я не удержался от смеха. Это он таким осторожным намёком признался в любви к Драко. Так мило... Вот вам и страшное наследие. Если с ним поговорить, принять его и понять, то ничего страшного не произойдёт. Всё у него будет хорошо. — Конечно, будет. Ты плохо знаешь Малфоя: он никогда не сдаётся и от него не так-то просто избавиться. Он будет с нами, поверь мне, — ответил я ему. Жнец громко рассмеялся, а после протянул мне свою руку. Принимает. Я ответил на это улыбкой и крепко сжал протянутую ладонь, чувствуя, как меня наполняет ощущение полного единения. Да, наконец-то, я цельный. Можно возвращаться к Драко.***
Магия Гарри разлеталась по комнате, словно ураган, а после особенно сильного удара барьер пал, но в нём более не было никакой надобности, потому что кокон магии вокруг парня сошёл и Поттер опустился на пол. Малфой мгновенно бросился к нему, проверяя пульс и чувствуя, как много в нём теперь магии, больше, чем когда-либо. — С ним всё в порядке, отнеси его в спальню, пусть отдохнёт. Жнец принял его, и теперь они снова одно целое, — сказала Мария, останавливаясь рядом с парнем своего внука. Она была так горда им, что описать это или передать словами просто невозможно, это напоминает то чувство, как будто за спиной вырастают крылья и ты взмываешь в воздух, глядя на весь мир с небес, потому что твой внук — это что-то потрясающее. Драко ничего не сказал, только поднял Гарри на руки и отнёс в спальню, крепко прижимая к себе. Он его не отпустит и никому не отдаст, никогда и ни за что. Эта любовь была даже больше его, она затапливала всё внутри него, позволяя парить. Этот парень — лучшее, что случилось с ним за всю жизнь. «Держи крепче, блондинчик, он весь твой!» — прозвучал в голове гогочущий голос, и Малфой сжал крепче, вслушиваясь в спокойное дыхание своего любимого. Мария посмотрела на них и счастливо вздохнула. Она выполняла свою миссию и теперь может отправиться в любимую Францию. Эти двое со всем разберутся сами. Кивнув вскинувшему на неё взгляд Драко, женщина удалилась, зная, что он не даст её внука в обиду. Эта именно та любовь, за которую крепко держатся и не отпускают.