Леший из Гиблого

— Никитос, растопи ребятам сауну, — попросила Анка с порога, стоило брату открыть им дверь. Никита хмыкнул, пропуская всех троих в холл. — Соблазнила она вас сауной, да? Как пару лет назад из отпуска в Финляндии вернулась, так всё проходу отцу не давала, заставила построить. Теперь ее в баню не затащишь, и редким гостям весь настрой на русскую баньку сбивает, Катя моя тоже теперь оттуда не вылезает, — поделился Никита, пока Тимур и Игнат разувались. — Брось, эффект практически одинаковый, а сауна мне больше нравится по эстетическим соображениям, — отмахнулась Аня. — Я к вам чуть позже присоединюсь, как обед с Прокофьевной приготовим. Никит, организуешь? «Я к вам чуть позже присоединюсь»? Тимур с Игнатом переглянулись, у обоих во взгляде было изумление. Вдвоем-то неловко, да еще и с похорон сразу в сауну. Тот факт, что Анка собралась с ними париться, вызвал только больше недоумения.       Впрочем, возражать Ане никто не стал, она своей безапелляционностью подавляла, как и Марья Прокофьевна. Тимур задумался, была ли это фамильная черта женщин Черновых, или Анка пошла в бабушку больше остальных. Марина и Ася показались Тиму гораздо мягче. — Чаю, может, пока ждете? — спросил Никита. — Катюха в столовой, можете с ней посидеть немного. Перекусите маленько, я позову. Душ у нас там же, где и сауна, я вам всё необходимое оставлю.       Катя смотрела музыкальный канал и пила чай из большой синей кружки с изображением какого-то знака зодиака. Тимур помнил эти кружки из детства, кажется, в девяностые такие у всех были, и сейчас тихо хмыкнул. — Проходите, ребята, садитесь, я сейчас вам налью горяченького. Замерзли? Что-то похолодало там, интересно, какой прогноз на завтра, — зачастила девушка, вставая и начиная доставать из буфета чашки и блюдца из сервиза в буфете. — Вам чай, кофе? — Кофе, спасибо, — ответил Игнат, а Тимур промолчал, кофе так кофе. — Никитка пошел сауну готовить, я слышала, — сказала Катя, расставляя на столе чашки, ложки и сахарницу. — Вы перед ней особо не наедайтесь, разморит основательно. Я вам сейчас по паре пирожков из кухни принесу. Печенье надо кому? — Нет, спасибо. Да не суетись ты так, давай мы сами себя обслужим, не маленькие, — предложил Тимур, ощутив неловкость. — Да что ты, мне не в тягость, — Катя улыбнулась, убрала с глаз рыжую челку и вышла из столовой. Вернулась она с пузатым железным чайником, у которого на носике крепился свисток, и блюдом с пирожками. Тимур встал и забрал у нее из рук горячий чайник, заслужив благодарный кивок. — Хорошо тут, — сказала девушка Никиты, когда Тимур и Игнат плеснули кипяток в чашки, и по столовой поплыл аромат кофе. — Покой, тишина, свежий воздух, лес, грибы, баня, сауна, все удовольствия для релакса. — А не скучно? — подал голос Игнат. — Да вроде нет, — пожала плечами Катя и отпила из своей ностальгической кружки. — Хотя я до встречи с Никитой той ещё тусовщицей была, все ночные клубы Москвы знала. Но с ним вдруг захотелось остепениться. А сюда приехала, так вообще влюбилась в это место. Я бы даже осталась, представьте себе. — Да, — кивнул Тимур, — здесь спокойно.       Игнат бросил на него быстрый взгляд и еле слышно хмыкнул. Будто не с ним Тимур предыдущей ночью соглашался, что в Гиблом стрёмно. А теперь, выходит, спокойно. То ли Тим такой конформист, что поддакивает каждому, с кем общается, то ли кладбище на него так повлияло. Игнат решил, что спросит позже, наедине. Пока ему и самому было спокойно, словно умиротворение какое-то нашло. Игнат приписывал это блаженное состояние физической работе, он ведь даже не помнил, когда в последний раз ему приходилось махать лопатой до этого дня. Да и неплохо было у Черновых, по справедливости говоря. Семья Тимура обслуживала Игната как родного: вкусная еда, кофе, сауна, все тридцать три удовольствия. Он даже позавидовал Тиму, обретшему такую многочисленную, дружелюбную и дружную на вид родню, у самого Игната не было никого.       Грея ладони о кружку с кофе, Игнат честно признался себе, что приключение вышло недурным. Он не жалел, что оказался втянутым в Тимурову авантюру «еду туда — не знаю, куда». Если бы не травмы после встречи с гопниками и не своеобразные жители Гиблого, которые не совсем вписывались в Игнатову картину реальности, эта поездка вполне тянула на обычные сельские каникулы. Через какое-то время в столовую вошел Никита. — Сейчас попаритесь, пообедаем, и отвезу вас в Самару. Жаль, что так мало побыли, остались бы подольше, красота тут, скажи, Кать? — Да я уже сказала, — усмехнулась Катя, доливая горячей воды в кружку. — Агитируете прям, — хмыкнул Игнат. — Не убедил, нет? Ну ладно, дело ваше. Пошли, покажу, где что. *** В сауне пахло травами, и Тимур втянул носом воздух. — Пиздато пахнет, — восторженно сказал он и оперся на полку руками, прежде чем садиться. — Чёрт, горячо! — Да ты что? Это в сауне-то? Не может быть, — с удовольствием подстебнул Игнат, закрывая за ними дверь. — Слушай, я тебе уже говорил «спасибо»? — вдруг спросил Тимур, проигнорировав насмешку над собой. — Угу. Неоднократно. И «спасибо», и «пожалуйста», и много других волшебных слов, — лениво ответил Игнат, устраиваясь на горячих досках. — Я у тебя в долгу теперь. Если тебе когда-то что-то понадобится, только скажи. — Сомневаюсь, что мне от тебя может что-то понадобиться, — усмехнулся Игнат. — Никогда не знаешь, как жизнь повернется, — философски заметил Тимур. — О, я ведь тебе ещё денег должен, может, наличкой верну, скажешь свой адрес? — как можно нахальнее спросил он, не испытывая уверенности в том, что его топорные попытки «подружиться» станут хоть сколько-нибудь успешными. Других способов он не видел и решил идти напролом. Игнат нахмурился, понимая, что Тим и не собирался от него отвязываться после Гиблого. Следовало как-то пресечь его энтузиазм. — Номер счета скажу, — отозвался он неумолимо. Устав ходить вокруг да около, Тимур спросил в лоб: — А мы будем в Москве общаться? — Не думаю, что это хорошая идея, — покачал головой Игнат. — Почему? Я хочу, например. — Тима, у тебя друзей мало? — Нет, есть друзья. Но ещё один друг лишним не будет. — Так не заводят друзей. Их не ставят перед фактом, что хотят дружить. Их мнение, как минимум, тоже учитывается. — Окей, учту твоё мнение. Ты хочешь? — Нет, — слишком поспешно ответил Игнат. — Почему? «Потому что боюсь в тебя влипнуть», — хотелось ответить Игнату, но он выдохнул через нос и сказал: — Ты сумасброд. И этот разговор это только доказывает. — Ты мне нравишься, — вдруг выдал Тимур. Ставка ва-банк сыграла. Игнат так и застыл. — Да не в том смысле, — Тим мотнул головой, будто досадуя на двусмысленность своей формулировки и оцепенение Игната. — Ну нравишься, и всё. Что такого в том, что я хочу общаться? — О чем нам с тобой общаться? — скептически спросил Игнат, наконец отвиснув после «не в том смысле». — Может ещё скажешь, что у нас интересы общие есть? — Ну, последние четыре дня мы как-то общаемся, и нормально, — возразил Тимур. — Это не так называется. Мы не общаемся, ты меня раздражаешь постоянно. — Не ври, — припечатал Тимур. Игнат пробормотал что-то, что показалось Тиму матом. Тем не менее, он продолжил мысль. — Я тебя не раздражаю. Ты сюда не из раздражения со мной поехал. Ты просто не можешь признаться, что я тебе тоже нравлюсь. — Ты мне не нравишься, — едва ли не прорычал Игнат. — Ни в каком смысле, — зачем-то уточнил он.       Тимур пожал плечами и больше ничего не говорил, он откинулся на расставленные за спиной руки, прикрыл глаза и наслаждался жарой. Хотел бы Игнат так же расслабиться. Его выбил из колеи этот разговор. С одной стороны, Тимур был полной противоположностью тому типу людей, что нравились Игнату, но с другой… Его настырность в том, как он цеплялся к Игнату, поражала и подкупала одновременно. От Игната никто так никогда не зависел, чтобы не бояться в этом признаться. Это льстило, обескураживало и смущало.       Пользуясь тем, что Тимур не смотрит на него, Игнат позволил себе его поразглядывать. В Тиме не было ничего особенного на вид. Довольно стройный, широкоплечий, немного заросший щетиной за несколько дней. Обычный представитель своего пола с не примечательной внешностью. Куда занимательнее оказался его характер. Молодой мужчина, а своими повадками напоминает мальчишку, Игнат не дал бы ему больше восемнадцати. Инфантильность придавала Тиме особое обаяние. Игнат с прискорбием признал, что повелся на это в первую очередь, еще в поезде. А затем его словно пыльным мешком огрело осознание того, что Тимур ему нравится. В том самом смысле. «А чего ты хотел?» — спросил себя Игнат и отвел глаза. Он не помнил, когда в последний раз был с кем-то близок. Встречи с друзьями в пабе не шли ни в какое сравнение с тем, что он переживал сейчас на двоих с Тимуром. Игнат убеждал себя, что именно сложившаяся ситуация вынуждала его так реагировать, что ничего сверхъестественного в Тиме не было, и по возвращении пора было уже найти себе кого-то. «Ты мне нравишься», — вспомнил он бесхитростное признание, и если бы в сауне и так не было чертовски жарко, его бы бросило в жар. На месте Тимура он не стал бы говорить подобное человеку, о котором узнал то, что Игнат рассказал накануне, но этому беспредельщику, похоже, море по колено. Сказал просто так, будто сигарету попросил. Тимур вдруг шумно выдохнул и сел ровно, открывая глаза. — Фух, печёт, — проговорил он, и Игнат снова посмотрел на него, кивая, молчаливо соглашаясь.       Он только заметил, что на груди у Тимура с правой стороны был длинный шрам толщиной в мизинец, он начинался практически у соска и заканчивался на ключице. Заметив, что Игнат смотрит, Тимур проследил его взгляд, опустил голову, глянул на шрам и объяснил: — Мне лет восемь было, играли с друзьями во дворе, прыгали по гаражам. Я в последний момент струсил, решил не прыгать, далеко показалось. Думал, спущусь, как обычно, повиснув на руках и съехав вниз. А там железный штырь торчал откуда-то, об него и распорол всё. Кровищи и слёз было много, пришлось сразу ехать зашивать. Лучше бы прыгнул, — он хмыкнул, а потом вдруг расхохотался. — Обидно получилось, пострадал за трусость. — Ты путаешь трусость и здравый смысл, — покачал головой Игнат. — Значит, у тебя это по жизни? — Что? — не понял Тим. — Попадос за попадосом, — ухмыльнулся Игнат. — Как ты дожил до сегодня вообще? — Везёт, — пожал плечами Тимур. — Или такие как ты на пути попадаются на мою удачу.       Игнат хмыкнул. Его позабавила способность Тимура иронизировать над собой. Тим то и дело открывался Игнату с новых разных сторон, и хотя первое впечатление о Тимуре его возмутило, теперь все его особенности вместе взятые притягивали как магнит. После нескольких дней вместе Тимур казался Игнату привлекательным. Возможно, проведи он ещё немного времени с этим растяпой, узнает его получше и встрянет окончательно. «Как же пора валить», — сообразил Игнат, с тоской глядя на шрам Тимура. Он вдруг представил, как проводит по нему губами, поднимаясь от соска к шее, и устыдился своих мыслей, ушедших в совершенно распутном направлении. «Куда-то тебе не туда жара вдарила, Платонов», — мрачно подумал Игнат, обращаясь к себе. Сколько же он был один? Одиночество въелось в самую кожу, он уже забыл, каково это — делить с кем-то близость, заниматься сексом, желать и быть желанным. И словно по закону подлости его похороненное, казалось, либидо ожило рядом с самым неправильным человеком, которого только можно представить.       И всё же дурацкий Тимур его будоражил, при этом не прикладывая ровным счетом никаких усилий, чтобы Игната соблазнить. Не намеренно, по крайней мере. Игнат расценивал такое положение дел как «полное паршивство» и считал часы до возвращения в столицу.