Скажи мне, кто твой друг

Выражение на лицах бравого воинства было достаточным вознаграждением за необходимость путешествовать в их обществе. Вблизи спасители Квинта были еще забавнее, чем издали. - Нужно допросить местных и обыскать рябинников, - перешел сразу к делу сидхе. Такой смышленый, а не в состоянии последовать собственному совету. Вот почему так важно изучать чужие языки. Иргиль подхватила менестреля под локоть. - Мы пойдем поболтаем с пейзанами, - она задорно улыбнулась Зяблику и поймала в его глазах такую же улыбку, - а вы пока можете заняться рыцарями. Вы же сумеете договориться? Плоская острота, но совершенно невозможно удержаться. - Хрена лысого я буду им переводить, - прохрипел волчонок. Плохи его дела: рана в живот. Зяблик мягко высвободился из объятий Иргиль, и от ведуньи не ускользнуло почти неуловимое пожатие руки напоследок. - Позвольте вам помочь, предводитель, - Зяблик осторожно поднес руки к ране вервольфа, сложил пальцы в сложный жест. Малыш-то непрост, он не только знаток тонкостей обольщения, но еще и целитель. Сколько скрытых талантов в таком маленьком духе. Рыжий раб, меж тем, не терял времени даром. Пока господа обсуждали тактику и стратегию затянувшейся спасительной миссии, он вовсю шарил по телам мертвых рыцарей. - Буду искать вас здесь через час, - бросил сидхе и пошел куда-то. Иргиль заглянула в странноприимный дом. Ужасный беспорядок. Одно слово – мужчины, любой дом превратят в свинарник. Ведунья перебирала нехитрые пожитки солдат, а в голове привычно складывались и разбивались всевозможные варианты событий. В этот раз коротенькая поездка за удовольствиями затянулась, что не слишком радовало. Тихий лесной отшельник никак не должен был привлечь внимание важных персон. Одно дело, быть пойманным случайным патрулем, и оказаться в сарае в ближайшей деревушке, и совсем другое – арест и заключение в настоящей крепости. Кому могло понадобиться лепить из Квинта преступника? Зачем нужно было везти его так быстро, быстрее, чем движется основной отряд? У кого-то из бравого воинства имеются серьезные враги? Ответ на последний вопрос был омерзительно прост. Кто-то наверняка заплатил кезонитам за определенного узника, чтобы в будущем использовать его как разменную монету. Даже если она права, до границы отсюда далеко, она успеет. Найденные у рыцарей бумаги не давали почти ничего. Иргиль узнала только, что сегодня они убили солдат из гарнизона Южной башни, форта, за которым надзирает некто Луций Фабиус. Южная башня стоит довольно близко от тракта, ведущего в земли ведунов. Предположение о заложнике понемногу превращалась в уверенность. Иргиль подожгла бумаги, скорее по привычке, чем из-за реальной необходимости, и направилась к амбару с пленниками. Крестьяне стояли плотной мрачной толпой. Женщины рыдали, вопили дети, бормотали старики. Говорить в таком шуме не было никакой возможности, но, зато, и никакой необходимости. Иргиль просто стояла, скрестив руки на груди, пока толпа не затихла. Настал черед самых смелых и самых глупых подать голос. Переждав град угроз вперемежку с мольбами, она запустила из одной руки в другую маленькую молнию. Тишина, наконец, стала почти абсолютной. - Мне нужен человек, который подробно и правдиво расскажет мне про рыцарей, - объявила она. Никто не торопился вызваться добровольным помощником. - Ну же, - поторопила ведунья, - он нужен мне сегодня, желательно сейчас. Где хозяин приюта для странников? Неужели умер? Это было бы досадно. Невнятное бормотание и отсутствие явных кандидатов на эту должность усугубили досаду. - Хоть кто-нибудь, - предприняла последнюю попытку Иргиль. – Неужели вообще никто не знает, что это за рыцари и куда они направлялись? Вперед с видом смертника протиснулся старик. - Я трактирщик, госпожа. Ежели я скажу что знаю, вы отпустите меня? - Заметно, что трактирщик, - зевнула Иргиль, – сразу начинаешь торговаться. Говори. - Энто, госпожа, мракоборцы. Кезоново воинство. Ехали на юг, в крепость. - Молодец, - похвалила ведунья. – С ними был друид? Человек, одетый не как военный. - Был один в странной одежке, но не останавливался, уехал сразу же. Они не прямо все сюды завернули. Ведунья удовлетворенно кивнула, вышла наружу и заперла амбар. Прежде чем уйти окончательно, она сделала пару пассов руками. Храброе воинство Квинта уже ожидало ее перед церковью. Волчонок смотрел намного бодрее, видимо магии Зяблика все-таки хватило, чтобы залечить рану. Сидхе вернулся со своей прогулки с подарками. Он привел пять лошадей и щеголял в новом плаще, из-под которого виднелся колчан стрел. К одному из седел был приторочен лук. - Какая милая практичность, - похвалила Иргиль. – Надеюсь, ты захватил для меня лосьон и розовую воду? Скучный сидхе даже не улыбнулся. - Одхан нашел на одном из трупов бумагу, что эти рыцари из Южной башни, - поделился новостями Зяблик. - Это вполне согласуется с моими сведениями, - подтвердила ведунья. – Более того, хозяин местного трактира любезно сообщил, что небольшой отряд кезонитов, или, как он изволил выразиться, мракоборцев, проследовал в форт напрямую, и с ними был человек, одетый не как рыцари. - Едем на юг! – скомандовал волчонок. Иргиль выбрала себе серую в яблоках кобылку, остальные тоже запрыгнули в седла, и только раб остался стоять на земле, недоуменно глядя на лошадь. Звереныш верхом на коне. Такое можно показывать в балаганах. - Садись, поехали, - поторопила Иргиль. - Я не умею, - нехотя признался рыжий. Ведьма не удержалась, покатилась со смеху. Сердобольный сидхе снова решил позаботиться о своем протеже. Он подвел коня к рыжему, спешился. - Смотри, - велел он, как будто раб мог его понять. – Хватаешься здесь, ногу сюда… Сидхе грациозно, как свойственно его породе, вскочил в седло. Рыжий остолоп попытался повторить трюк. Выходило у него с мастерством куля картошки. Вскоре, однако, хоть и не с первой попытки, он все же справился. Сидхе кивнул и, не спуская глаз с ученика, тронул поводья. - Какая трогательная сцена, - восхитилась Иргиль. - Ты бы предпочла до утра тут ждать, пока он разберется, с какой стороны садятся на лошадь? – довольно умело прикрылся презрением сидхе и послал коня рысью. - Меня вот что беспокоит, - поделился Зяблик. – Вдруг крестьяне донесут рыцарям, что мы искали друида? Ведунья обернулась на клубы дыма, поднимавшиеся над крышами. - Не донесут, – заверила она. Наконец, воинство покинуло деревню. Коней довольно скоро пришлось пустить шагом: в темноте по размытой дороге быстрее двигаться было невозможно, да еще и рыжий раб постоянно отставал. Некая мысль уже некоторое время занимала Иргиль, а она не привыкла оставаться в неведении. Поравнявшись с Блейром, она сказала как бы между прочим: - Мне казалось, все сидхе от природы владеют магией. Блейр молча продолжал путь, даже не оглянувшись на ведунью. - Я не могла не заметить, что ты не пользуешься заклинаниями. Никакой реакции. - Блейр, если хочешь, я дам тебе пару уроков. Не волнуйся, это не сложнее, чем научить химеру верховой езде. - Еще одно слово, женщина, и ты испытаешь силу моей магии на себе, - не выдержал сидхе. - Обещания, обещания, - промурлыкала Иргиль. - Оставьте его, госпожа, - подал голос Зяблик, - вы же видите, его чары направлены совсем на иной предмет. - Увы, Зяблик, ты ошибаешься, - тяжело вздохнула Иргиль, - я не во вкусе великого сидхе. - Pog mo thoin, - устало бросил Блейр. Маленькое храброе воинство спасителей Квинта двигалось всю ночь. Ближе к утру Иргиль неудержимо зевала, все тело ломило от продолжительной скачки. Они все сильнее углублялись в земли людей, поэтому, стоило солнцу высунуться из-за горизонта, как человечки повыползли на дорогу, будто дождевые черви в слякоть. Иргиль не выдержала. - О мой железнозадый воин, я сейчас умру! Я стерла себе все, что ниже пояса. Можем мы уже передохнуть? – капризно пожаловалась она. Гуннар сжалился и объявил привал. Они забрались как могли далеко в лес и расположились на обед. Снова на земле. Ох уж эта дорожная романтика. Обедали тем, что сидхе позаимствовал у крестьян, костер никто разводить не собирался, поэтому Иргиль соорудила маленький огонек специально для себя. Она смешивала ингредиенты для зелья и прислушивалась к зарождавшейся перебранке. - Нужно свернуть с большой дороги и ехать в обход, - доказывал сидхе. - Ни к чему, - уперся Гуннар. – Мы только потеряем время. - Мы в людских землях, и увязаем в них все сильнее. Уже стало не продохнуть от людей. - Ты боишься? – с издевкой спросил вервольф. - Я предпочел бы не тратить время на случайные стычки, - объяснил Блейр. - В деревне мы быстро управились, - возразил волчонок, видимо, позабыв, как он страдал от раны. – Кезон умер, и его рыцари подрастеряли зубы. - Да неужели? Не потому ли в самой захудалой деревушке стоит его идол, а на каждом перекрестке сооружается форт? Погоди, скоро они придут и к вам. - Пусть приходят! – ухмыльнулся вервольф. – Мы встретим их сталью, а не флейтами и веночками. - Я тебе покажу веночки, блохастый трупоед, - обозлился Блейр. - Ты уже все показал, храбрец, - развеселился оборотень. – Скажи, почему вы все не попрятались в погреб, когда на вас напали? Глядишь, выжили бы. Лицо сидхе исказила ярость, он открыл рот, и…ничего не сказал. Вместо этого Блейр резко развернулся и ушел в лес. - Ха! – победоносно закончил Гуннар. Иргиль сосредоточилась на кипящем зелье. Раб закончил сооружать шалаш и слушал версию произошедшего в переложении Зяблика. Иргиль отдала менестрелю должное, он ловко управлялся со словами: простая размолвка выходила почти балладой. «Песнь о потерянном народе и объездных дорогах». Иргиль усмехнулась, выплеснула из фляги воду, перелила туда зелье и пошла на прогулку. Она в который раз восхищалась Квинтом. Скромный друид снова сумел ее удивить. Как ему удалось собрать этот балаган? Особенно удивляла химера. Если друид выкупил раба, то, вероятно, отдал все деньги, что у него были. Раб превосходен. Интересно, Квинт думал подарить ей химеру как сувенир при следующей встрече? Остальные, впрочем, тоже весьма достойные экземпляры. Мелкий дух, задиристый волчонок, который не умеет держать себя в руках, и сидхе без магии. Впрочем, если волчонку истерики только добавляют куража, то сидхе, чтобы по-настоящему проявить себя, нужна вся его сила. Ведунья нашла Блейра лежащим на солнечном пригорке среди первоцветов. Прямо как в старых сказках. - Выпьешь со мной? - Оставь меня, женщина, - пробормотал Блейр, не открывая глаз. - Где твои манеры, дитя старшей крови, - поддразнила Иргиль. – Разве сидхе откажется выпить за здоровье женщины? - Сидхе не обязаны пить с cailleach. - Как хочешь, - пожала плечами Иргиль. – У меня тут свежая гемодиализующая настойка, но ты, я понимаю, не расположен пить. Блейр открыл глаза, удивленно посмотрел на ведунью. - Чего ты добиваешься? - Если уж ты увязался за нами, чтобы выручить Квинта, тебе стоит проявить все свои не столь выдающиеся таланты. Я не могу позволить спасению сорваться из-за того, что тебе неугодно признаваться в недуге. Пей, – Иргиль кинула флягу на грудь сидхе, - и завязывай с обещаниями, которые не можешь сдержать. Блейр поднял флягу, сел, сделал несколько глотков. - Будет забавно, если это отрава, - сказал он. - Не будет, - откликнулась Иргиль, - ты ведь разгадал соль шутки. Блейр допил зелье и вернул флягу. - Ну, пожалуй, я оставлю тебя одного, - решила ведунья. – Чистка крови – не самая приятная процедура. Уходя, она слышала, как сидхе выворачивает на первоцветы. В лагере Иргиль не нашла никого, кроме Зяблика, который меланхолично наигрывал что-то на флейте. Ведунья от души потянулась и расположилась напротив менестреля. Зяблик доиграл, опустил инструмент. - Вы выглядите весьма довольной собой, госпожа Дрозд. - Так и есть, - подтвердила ведунья, нежась на солнышке. – Я сделала доброе дело, а теперь собираюсь поспать. - Надеюсь, вам приснятся приятные сны, - пожелал Зяблик, подсаживаясь поближе. - Хотелось бы, в последнее время мне холодно во сне, - надула губки Иргиль. - Неудивительно, - менестрель пропустил прядку блестящих черных кудрей между пальцами. – Весной земля еще совсем мерзлая. Иргиль вытянула руку и медленно провела кончиками пальцев по щеке Зяблика. - Мне нравится твоя музыка, бард. У тебя, должно быть, ловкие пальцы и нежные губы, раз ты умудряешься из деревяшки извлечь такие звуки. Зяблик в ответ нагнулся к самому лицу ведуньи, так что горячее дыхание щекотало ей висок. - Нежный инструмент требует нежного обращения, - прошептал он и легонько прикусил ей мочку уха. - Я очень нежный инструмент, - предупредила Иргиль. - О, я очень хороший музыкант, госпожа, - заверил менестрель.