Скажи мне, кто твой друг

Тонкий дымок поднимался к небу, изгибаясь среди ветвей. Блейр смотрел на огонь, время от времени подкидывая сухие ветки. В лагере, естественно, тоже был костер, но этот – особенный. Волчонок и сам не понял, как он прав. Блейр был даже немного признателен ему за тот удар. Прочищает голову. Сидхе невесело улыбнулся. Кто бы мог подумать, что прервать муку длиной в двенадцать лет может безмозглый вервольф и химера. Одхан. Одиночка, которому не суждено узнать, что такое родная кровь, и который, все же, живет дальше. Пора признать, отрицание ничего не изменит. Они ушли навсегда, сгинули под мечами рябинников. Он – последний сидхе. Никто этого не выбирал, никто не хотел. Блейр положил поверх сучьев несколько веточек вереска, повел рукой, прошептал заветные слова. Прощание, затянувшееся на годы. Сидхе сидел и вызывал в памяти лица, которые все это время так старался забыть. Они появлялись, один за другим, улыбались и уходили, оставляя не горечь, но светлую грусть. Блейр прикрыл глаза и тихонько запел Песнь прощания. Сидхе возвращался в лагерь с легким сердцем. Когда он найдет Квинта, он наконец-то скажет ему спасибо. За спасение, за терпение, за разговоры, за…Одхана. - Вы улыбаетесь, сидхе, - услышал он голос Зяблика. - Сегодня прекрасный день, - подтвердил Блейр. - Мне послышалось, или вы пели погребальную песнь? - Не послышалось. Лучше поздно, чем никогда. - Великая мать мудра, - сказал Зяблик. - Уцелели вы, значит, возможно, уцелел кто-то еще. - Нет, - покачал головой Блейр. – Я потратил на поиски годы. Никого не осталось. - Вы упрямы и не миритесь с обстоятельствами, - улыбнулся бард. – Вы воплощение легенд о сидхе. Блейр коснулся большим пальцем разбитой губы: - Едва ли. - Мы сами творим легенды, - настаивал бард, - пока то, что я видел, подтверждает мои слова. - Ты видел слишком мало. - Еще и скрытный, - еще одна лукавая улыбка. - Расскажите мне о ваших соплеменниках, Блейр. - Они были великим народом, - неожиданно для себя поделился сидхе. – Отважные воины, мудрые ученые, искусные творцы. Мой лук, прошлый мой лук, который сгорел, сделал для меня один мой…друг. Он был очень талантлив, и намного умнее меня. Лучше бы выжил он, а не я. - Едва ли ваш друг согласился бы с вами, - возразил Зяблик. - Это точно, - кивнул Блейр. – Он как раз был настоящим сидхе, упертым и благородным. - Он много значил для вас? - Да. – Блейр помолчал. – Он был самым близким моим другом. Особенным другом. - Вы выбираете себе достойных…друзей, - заметил Зяблик, - тем удивительнее, что вы так заботитесь о химере. Сидхе с досадой почувствовал, что краснеет, как мальчик. - Об Одхане? Я забочусь о нем не больше, чем ты. Не ты ли говорил, что нам нужен боец, чтобы натравить его на рыцарей? - Мне показалось, я видел вас в доме, беседовавших за вином. Блейр делано рассмеялся: - О чем нам говорить? Я не понимаю ни слова из того, что несет этот звереныш. Зяблик согласно покивал. Они подходили к лагерю, и уже сейчас сидхе слышал очередную перебранку.

***

Одхан места себе не находил. Проснувшись, первым делом он проверил, на месте ли посылка. Она пропала! Мешочек с драгоценным ингредиентом для мастера пропал. Одхан осмотрел каждый кустик на стоянке. Мешочка нигде не было. Неужели он выронил посылку вчера во время схватки? Одхан бросился назад той дорогой, которой они вчера ехали. Просто невозможно! Невозможно явиться к мастеру, не выполнив поручения. Что он тогда скажет? Вдруг мастер решит, что Одхан ни на что не годен? Осматривая очередной камень, Одхан понял, какое место в лагере он пропустил. А ведь с нее станется! Она могла украсть мешочек из одного желания насолить. Нужно проверить сумку ведьмы. Одхан побежал назад. Ведьма вернулась в лагерь, мокрые волосы свисали дохлыми змеями, одежда была в беспорядке. - Это ты взяла мои травы, ведьма? – не стал тянуть Одхан. - Что? О чем ты, раб? - Мешочек с редкими травами. Я носил его при себе все это время, а теперь он пропал. - Ты называешь меня воровкой, гаденыш? – прошипела стерва. Одхан сжал кулаки. Нужно держать себя в руках. Это просто маленькая жалкая девка. Она же совсем низенького роста, по плечо даже невысокому Зяблику, и все равно, от ее голоса в животе Одхана шевелились холодные скользкие угри. - Поди прочь, зверушка, - отмахнулась ведьма. – Мне сейчас не до тебя. Потерял – сам виноват. Женщина отвернулась, принялась рыться в своей сумке. Одхан уже собрался уходить, когда она щелкнула пальцами. - Хотя постой. Я нашла сегодня утром мешочек. Ничего редкого, но, может, ты ищешь именно это? Ведьма достала из кармана юбки его сокровище. - Отдай, - потребовал Одхан. - Не раньше, чем ты мне скажешь, что в нем такого ценного, - заявила гадина. - Это ингредиент для мастера Квинта, - покорно объяснил Одхан. – Мне пришлось проделать долгий путь, чтобы достать ее. - Да уж, - усмехнулась ведьма, - невообразимо далекий. Должно быть, пришлось добираться аж до соседней поляны. - Это хамомилля рекутита, ее выращивает только один шаман-вервольф далеко на севере. Мастер специально посылал меня туда. Ведунья непонимающе посмотрела на Одхана, на мешочек, снова на Одхана и расхохоталась. - Что смешного, ведьма? – обозлился Одхан. - Ты знаешь, что такое camomilla recutita, невежественное ты убожество? Это же обыкновеннейшая лекарственная ромашка. Ты хоть бы по запаху мог догадаться. Ты мог обойти дом друида и тут же насобирать целую корзину своей драгоценной хамомилли. Квинт просто решил избавиться от тебя! - Нет! – взревел Одхан. – Мастер любит меня! Он заботится обо мне, и я его не подведу. Верни мне траву, лживая ведьма! В лагерь вернулись Зяблик и сидхе. При виде Блейра Одхан почувствовал прилив уверенности. Как всегда. - В тебе говорит зависть, женщина, – сказал он, - но я тебя уверяю, мастер любит меня. - Много на себя берешь, раб! – ведьма швырнула в него мешочек. Одхан бережно спрятал свое сокровище. Блейр что-то спросил, ведьма ответила, гневно указывая на Одхана. Рыжий различил в криках ведьмы имя мастера и слово «leannan» - «любимый». Что бы ни наплела эта тварь, сидхе изменился в лице. На смену безмятежному взгляду пришла ледяная злоба. - Послушай, все, что говорит эта женщина, - ведовство, ложь, - бросился объяснять Одхан. – Не дай ей одурачить тебя. Она лгунья и воровка. Она решила отомстить, потому что мастер Квинт любит не ее, а меня. Бац! Одхан пошатнулся, схватился за челюсть. Блейр кричал что-то грязное на своем певучем языке. Одхан различал ругательства и проклятия. «Чудовище», «выродок», он узнал эти слова от прежних хозяев. Раньше сидхе никогда так его не звал. В руке Блейра засветилась магия. - Убирайся! Это слово он тоже знал. Дважды повторять не надо. Ведьма отняла разум у последнего достойного. Больше Одхана здесь ничего не держало. Гораздо быстрее он найдет мастера сам, как он и собирался с самого начала. Одхан развернулся и пошел в сторону главного тракта. Сидхе все еще что-то кричал ему вслед.