Скажи мне, кто твой друг

Руфус оказался невысок ростом, с блестящими глазами и жесткими черными волосами, отчего голова его делалась похожей на цветок чертополоха. Чернявый вел их бесконечными коридорами, петлял по лестницам, нырял в арки, будто нарочно хотел запутать. Одхан кусал губу, чтобы не наорать на проводника. Наконец они пришли. Рыжий догадался еще до того, как солдат объявил о конце пути. В этом месте прямо воняло тюрьмой. Тяжелая дверь в камеру была обита позеленевшим от времени серебром. По правую руку от нее сидел кезонит, как всегда сидят люди, которые знают, что еще долго не покинут своего места. - Вы, гляжу, нашли лекаря для нелюдей? - охранник явно обрадовался возможности поболтать. Руфус только хмыкнул и велел открывать дверь. Какая вонь! Одхан сглотнул и стал вдыхать через рот. Разглядеть что-то было невозможно, Руфус распорядился принести фонари. Химера напряг свое звериное зрение, чтобы разглядеть силуэты узников, повисших на цепях вдоль стен. Только когда солдаты внесли фонари, Одхан ясно увидел их. Пленники выглядели ужасно. Кожа вервольфа покраснела и свисала клочьями там, где ее касались серебряные цепи. Ведьма марионеткой повисла на оковах, правый рукав ее платья потемнел от крови, а на ладонях горели уродливые ожоги в виде охранных рун. Большую часть камеры занимал массивный стол с ремнями и кровостоками, закрытый серым полотном. Под покрывалом угадывалось тело. Одхан проглотил горькую слюну, бросился к столу и сдернул полотно. Лицо Блейра было серым, как тряпка, которой его накрыли, шея замотана бинтом. - Эй, - Одхан осторожно коснулся щеки сидхе, холодной и липкой. Грудь его, кажется, вообще не поднималась, лиловые губы потрескались и запеклись. Одхан прижал ухо к сердцу сидхе. Долго, мучительную вечность было тихо, потом послышался глухой удар. Жив! Еще жив… Не могло же ему показаться! - Великая мать, - выдохнул Квинт. Одхан обернулся. Друид стоял напротив ведьмы, такой бледный, словно его самого только что освободили из цепей: - Что вы с ней сделали? - Запечатали магию, - буднично объяснил Руфус. - Мы всегда так делаем с живыми ведунами. Кое-кто, я слышал, и с мертвыми тоже. Осторожность… - Я понял, - оборвал его мастер. - Вот что, я отправлюсь, куда обещал вашему капитану, а потом вернусь за ними, и пусть к тому времени о них позаботятся. Снимите с них цепи. Сейчас. - Никак нет, - осклабил гнусную пасть Руфус. - Не было такого приказа. Велено было отдать их вам в сопровождение. Сейчас. - Они не могут воевать, - раздельно произнес мастер, - Им нужен лекарь. - У нас не богадельня, господин, - пожал плечами кезонит. - Желаете их забрать, забирайте. По мне, так лучше они сдохнут, и их сожрут свиньи. Одхан зарычал. В два прыжка он оказался перед вонючим ублюдком, который еще не понял, что ему конец. - Нет! - Мастер схватил его за плечо. Кезонит заметно побледнел. Он отступил на пару шагов, схватился за рукоять меча. - Имейте в виду, - заявил крысеныш, - если я умру, вас запрут здесь с остальными, и капитан не станет вмешиваться. - Мы поняли, - хмуро кивнул Квинт, его пальцы все еще стискивали плечо химеры. Какое спокойствие. Раньше Одхан не задумывался о родстве друида и проклятых кезонитов. Теперь было яснее ясного, что общего у них куда больше, чем желал показать Квинт. Все же рыжий опустил руки и разжал кулаки. Он не сладит один с целым гарнизоном. Сейчас главное вытащить Блейра, пока тупой сидхе не надумал помереть. Поквитаться с рыцарями Одхан еще успеет. Мастер отпустил его плечо. - Я заберу их, - сказал Квинт рыцарю, - однако мне нужно, чтобы мои спутники вышли отсюда на своих ногах. Велите нести еще света, побольше свежей воды, в том числе горячей, чистого полотна, корпии, сулемы и все препараты, которые вы украли из моего дома. Одхан снова обернулся на пленников. Ему показалось, что Гуннар в сознании и смотрит на него из-под заплывшего века. Рыжий поспешно отвернулся, подошел к столу, сжал безвольные пальцы сидхе. - Вы спасете их, мастер? - вопрос прозвучал жалобно. Друид оторвался от кандалов ведьмы, с которыми не мог сладить, подошел к столу. - Что мне остается, - пробормотал он, встряхнул полотно, подняв тучу пыли и расстелил ткань прямо на полу. - Помоги мне, Одхан, надо переложить его. - Это еще зачем? - насторожился рыжий. Друид поднял на него усталые глаза. - Просто делай, что я велю, - бесцветным голосом отрезал он. Одхан повиновался. Осторожно, как хрустального, он перенес сидхе на пол. Руфус молча наблюдал за происходящим, опершись спиной на дверной косяк. Тем временем солдаты и служки заносили вещи. - Освободите женщину, - скомандовал мастер. Одхан нахмурился. Ему пришлось тревожить Блейра, потому что мастеру угодно первой лечить эту шлюху. Почему она не сдохла? Возразить, однако, он не решился, и вскоре ведьму положили на стол. Друид крепко затянул ей конечности ремнями. Один из служек внес скамейку, которая тут же скрылась под грудой склянок и порошков. Квинт бережно убрал волосы с лица ведуньи. Обмакнув чистую тряпицу в чашу с теплой водой, отер ведьме лоб, смыл кровь со щеки. С минуту или дольше Квинт просто смотрел на нее, иногда касаясь висков тряпицей. Вдруг что-то умерло в его лице. Он откинул тряпку, взял нож, подставил его лезвие пламени. - Одхан, поди, сними с вервольфа цепи, только аккуратно, не порань сильнее, - глухо велел он. Рыжий покорно отошел к Гуннару, и тут за спиной раздался звериный визг. Передернуло всех, кто был в камере. Даже вервольф шевельнулся в своих путах, качнул головой. Одхан никогда не думал, что женщина может так кричать. Друид бросил в миску с водой окровавленый нож, схватил бинты. Он без остановки бормотал что-то ласковое, успокаивающее на языке ведунов. Иргиль едва ли слышала его. Она захлебывалась криком, выгибалась в путах. Одхан не стал наблюдать за муками ведьмы и повернулся к Гуннару. Прежде чем приковать вервольфа к стене, его раздели и обмотали серебряными цепями. Рыжий нашел конец одной из цепочек и осторожно потянул. Звенья медленно отлеплялись от разъеденной плоти. Ведьма за спиной химеры снова завыла.