Скажи мне, кто твой друг

Боги, должно быть, смеются над ним. Трудно представить себе большее унижение: он снова обязан спасением Квинту. Только теперь на них смог полюбоваться Одхан, который и так семенит перед друидом, как собачонка. Как он посмел? Как смеет Квинт раз за разом вмешиваться в жизнь Блейра? Он разрушает все, к чему прикасается, да еще и самодовольно полагает, что творит добро. Блейр очень ясно вообразил, как вбивает Квинту нож между глаз. Смотрелось заманчиво. Сидхе старательно избегал взглядов в сторону Одхана. Он не сказал ни слова ему или друиду с момента встречи. Что он мог сказать? По чести, Блейр должен быть благодарен Квинту за помощь, от одной этой мысли сводило зубы. Некоторое мелочное удовольствие приносило лишь то, что весь путь друид ехал конь о конь с ведьмой и почти не смотрел на химеру. Отряд подъехал к первому из холмов, образующих Бруг-на-Зар. Блейр гадал, откуда человек знает способ проникнуть под холмы. Кажется, вопрос занимал не только его. Даже солдаты, державшиеся особняком, подъехали ближе, чтобы посмотреть на человеческую магию. - Нет никакой магии, - объяснил друид, - люди не владеют колдовством, это просто условная фраза. Квинт спешился, тронул один из валунов на склоне холма, что-то еле слышно прошептал. Камень заворочался, неразборчиво заворчал, поднялся на коротенькие косолапые ножки и утопал. Рябинники принялись шепотом поминать святых. Их командир подъехал к Блейру. - Ты раньше бывал в бруге? Сидхе молча отвернулся. Рябинники, может, и не убили его, и даже позволили друиду его вылечить, только это не повод опускаться до разговоров с кем ни попадя. Командир явно походил лицом на Квинта, вот и вся разгадка его великодушия. - Я слышал, давным давно сидхе тоже жили под холмами, - не отступал командир, - потом они решили уйти, а духи остались. - Теперь ясно, кто был прав, - хохотнул один из рябинников. Блейр не стал даже оборачиваться на глупца. Скорее всего он умрет сегодня, как и остальные люди. Низшей крови не место под холмами, они не умеют замечать колдовство, избегать его. Выучились только как убивать детей старшей крови. Блейр почувствовал, что закипает. К счастью, Квинт объявил, что можно двигаться, сидхе тронул поводья. Отряд медленно въехал под холм. Блейр пригнулся, чтобы не задеть низкий земляной свод. Он ожидал, что тоннель будет пахнуть землей и грибами. Ничего подобного. Сидхе только на мгновенье опустил глаза, чтобы стряхнуть пыль с колен, а поднял голову уже на лугу. Широкое, уходящее в горизонт поле было неправдоподобно зеленого цвета, и все усыпано цветами, яркими, как драгоценные камни. Блейр обернулся, но земляной свод исчез. Они стояли посреди сверкающего моря травы. Густой аромат цветов наполнял грудь, заставляя против воли улыбаться. Сидхе не сдержал вздох восхищения. Его предки обезумели, раз променяли эту красоту на мир людей. - Куда теперь? - спросил главный рябинник. - За мной, - махнул рукой Квинт, - и помните, здесь все не то, чем кажется. Ничего не трогайте, никуда не сворачивайте, не отставайте. Не вздумайте есть местную еду или пить из здешних источников. Эта земля враждебна нам. Друид повторил свои слова для тех из солдат, кто не понимал старшей речи. На лицах рябинников сидхе читал сомнения: мирная идиллия вокруг никак не вызывала мыслей об опасности. Отряд двинулся вслед за друидом. Блейр мельком отметил, что Одхан стал намного увереннее держаться в седле. Только что всадники были в поле, и вот уже они посреди густого леса. Кажется, трава, с каждым шагом лошадей поднимаясь гуще и выше, переросла их и обратилась деревьями. Друид уверенно вел отряд через заросли, словно угадывая, где проляжет тропинка. Сидхе вновь задумался, откуда человеку может быть столько известно о заповедной земле. Даже среди его соплеменников не все могли похвастаться знаниями о бруге. Короткий, но яростный спор между рябинником и командиром вырвал Блейра из размышлений. Отряд остановился, дожидаясь, чем кончится разговор. Старший рябинник вполголоса спросил Квинта: - То, что он говорит, правда? Мы заблудились? - Мы идем правильно, - уверенно сказал Квинт. - Лесу просто нравится нас пугать. Командир принялся втолковывать это своим солдатам, а Блейр припомнил старые сказки. Ребенком он мечтал вернуться в бруг, жить как сидхе древности. Блейр спрыгнул с коня, подобрал несколько камешков, кинул их по очереди на четыре стороны света. Камешки тихо упали в траву. Сидхе прошел вперед отряда, достал стрелу, коснулся наконечником лба и мысленно призвал Великую мать. Прицелившись в дерево на повороте дороги, он выстрелил. Воздух задрожал, словно под землей горел уголь, стрела исчезла, не достигнув цели. - Ведьмины титьки, - высказался командир, посмотрел на Иргиль и слегка поклонился, - простите, миледи. Блейр приготовился, но реакции не последовало. Ведьма притихла после плена, перестала капризничать и язвить. Все они притихли. Быть пленниками не слишком радостно. Даже волчонок понимал, что бессмысленно хорохориться, когда силы не равны. Оставалось только сохранять крупицы достоинства и ждать. Сидхе призвал силу Великой матери на следующую стрелу, прицелился на сей раз на восток. Стрела тенькнула и впилась в дерево. Блейр победоносно обернулся к друиду. - Не стоит сильно забирать в сторону, - усомнился Квинт, даже не вспомнив о благодарности. - Мы рискуем заблудиться сильнее. Эти чары специально заставляют нас сойти с тропы. - Так разбей колдовство, - предложил Гуннар. - Я не сумею, - признался Квинт. Bhod! Нашелся тоже “проводник”. Блейр не сдержался, кинул взгляд на Одхана, но рыжий смотрел только на своего обожаемого хозяина. - Даже эти ваши особые мечи бесполезны? - спросил вервольф. - Недурно, - воодушевился старший рябинник. Рыцари сражались против духов мечами из чистого железа, тщательно избавленного от примесей. Рябинник достал свой меч и, не слезая с коня, с разгона рубанул воздух. Раздался треск, как будто рвалось полотно. На лезвии повисли белесые клочья, которые медленно стекли на землю и исчезли. - Путь свободен, - не слишком уверенно объявил рябинник, потом гораздо тверже отдал команду своим людям. Отряд снова двинулся вперед, но теперь дорога незначительно отличалась, кажется, рыцарь сумел разбить колдовство. Впереди сверкнул ручей. Вода вытекала из огромного расколотого валуна, напоминавшего формой разбитое сердце, и падала в неглубокую чашу, выложенную пестрой галькой. Струи были такими чистыми, что почти не преломляли свет. Какой-то рябинник с радостным воплем спрыгнул с лошади и побежал к ручью, на ходу отвязывая от пояса фляжку. Квинт окрикнул его, бесполезно. Солдат зачерпнул флягой воду, сделал пару глотков. Из глаз его неудержимо полились слезы. Солдат удивленно посмотрел на командира, на Квинта, тут лицо его сморщилось, как у капризного ребенка, и он зарыдал. Необъяснимое горе подкосило рябинника, и он рухнул прямо в ручей, не переставая плакать. Его тут же выволокли на берег, потому что несчастный даже не заметил, что захлебывается. Солдат никак не реагировал на расспросы и уговоры. Крепкий удар командира тоже не помог делу. Горькие слезы лились по щекам, смешиваясь со слюной и жижей из носа. Они порозовели, затем приобрели явный багровый оттенок. Выплакав всю воду, солдат рыдал кровью. - Остановите это! Проклятье! Помогите ему! - командир переводил встревоженный взгляд с сидхе на Иргиль. - Ведьма, ты можешь что-то сделать? Сидхе, это же твоя земля, ты знаешь, как остановить это колдовство? Иргиль как будто не слышала. Сидхе не знал средства против первородной магии бруга, и подозревал, что ведунье тоже ничего не известно. Однако, даже знай она средство, ведьма не стала бы помогать солдатам, как и он сам. Солдат плакал все тише и, наконец, совершенно замолк. Луций закрыл покойнику глаза. - Ах ты мразь! - рябинник выбрал себе достойного противника - женщину. Блейр собрался заступить ему путь, но друид и здесь его опередил. Квинт схватил рыцаря за руку и что-то серьезно стал ему выговаривать. Один из солдат окликнул своего командира. Рябинники толпой растерянных детей топтались вокруг тела, а труп на глазах скрывался в траве. Стебли жадно прорастали прямо сквозь кости и доспех, как будто несчастный упал не только что, а пролежал у ручья сотню лет. Блейр легонько тронул поводья. Рыцари медленно ехали следом, теперь, кажется, они поверили в предупреждения друида. Блейр посмотрел на Одхана и уперся во встречный взгляд, испытующий и… печальный? Сидхе поспешно отвернулся. Не хватало еще покраснеть на глазах у человечьего сброда. Блейра нагнала Иргиль, тронула за руку. Ладони коснулось что-то холодное и жесткое. - Это разговорный амулет, - вполголоса пояснила ведунья, - позволяет с каждым говорить на его языке и понимать, что тебе отвечают. Блейр не успел возразить, как женщина предостерегающе выставила руку. - Молчи. Мне все равно. Если тебе нечего сказать химере, не говори. Я просто отдала тебе безделушку. Воспользуешься или нет, дело твое, - Иргиль тут же ударила коня пятками и отъехала к друиду. Блейр тяжело сглотнул, внимательно рассмотрел амулет. Изящная вещица, украшенная гравировкой и сканью: золотые нити образовывали узор из поющих птиц. Одхан ехал себе как ни в чем не бывало, по-прежнему дул ветер, и солнце продолжало светить, а конь переставлять ноги. Мир как будто-бы не изменился, и небо не раскачивалось, чтобы рухнуть на землю. Столько сказать! Сотни речей Блейр мысленно произнес перед Одханом, глупых, нежных, гневных. Откровенных. Во рту пересохло. Сколько раз Блейр желал, чтобы химера мог его понять. Может. Наконец-то. Сидхе перевел дух. Сейчас. Вот сейчас. Блейр открыл рот, чтобы окликнуть Одхана, и… ничего. Должно быть, от долгого молчания. Он прокашлялся и попробовал снова. Жалкое сипение и хрип. Блейр схватился за шею. Проклятый дух отнял у него голос! Захотелось скулить. Сидхе крепко стиснул переносицу. - Вы только поглядите, кто заглянул ко мне в гости! Вспомни демона, он тут как тут.