Да здравствуют приключения!

«Доброго тебе утра, милая», - на лице Лейлы расцвела улыбка. - Тебе того же, Набу, почему ты так рано встал? Сегодня же выходной, или Кодаторта решил проводить и в выходные тренировки? «Практически», - устало вздохнул маг, - «попросил помочь ему с починкой мотоциклов и усмирением драконов. Не просто так, конечно, но желающих оказалось не очень много. В результате, Гантлос, Огрон и пара ребят помогают с драконами, а Ривен с каким-то пареньком, Джаредом, что ли, чинит байки. Тимми недавно проснулся и уселся за компьютер. Сто раз пытался объяснить ему, что зрение вернуть очень и очень сложно, но ему, кажется, все равно. Пробормотал что-то о зачетах и, - послышался тяжелый вздох, - о информации о Посохе всевластия, точнее о месте его хранения...» - А-а, вот оно что... - ни Лейла, ни Набу одинаково не любили разговаривать об опасности, которая грозила всем людям, если они не смогут выполнить предназначенную им миссию. И мага, и фею тяготила ноша, которую взвалили им на плечи, но оба понимали, что от судьбы не убежишь, поэтому усердно трудились, исправляли свои ошибки, понимая, что любое заклинание, пускай даже самое бесполезное, может стать достаточно сильным ударом врагу, который даже не будет помнить о такой мелочи. «Кстати, может сходим сегодня в кафе? Хотелось бы увидеть тебя», - несмотря на то что бал был всего лишь день назад, Лейле хотелось увидеть Набу. Взять его за руку, поговорить, обсудить и рассказать забавные истории, которые происходили на уроках, похвастаться успехами, видеть его улыбку. Только вот фея воды замечала, что любимый нет-нет и нахмурится, впрочем ненадолго, но девушка все равно беспокоилась за него. - С радостью, в десять? «Да. До встречи, любимая», - как только юноша повесил трубку, синеглазая тихо засмеялась. Ей всегда было приятно слышать как Набу называл ее «любимой». Это придавало ей уверенности, она чувствовала, что она нужна кому-то не как избранная, а как человек, с которым можно было бы поговорить, посмеяться, которого можно было бы любить. С малых лет Лейлу обучали манерам, заставляли учить скучные правила, прямо ходить, и, самое главное, быть покорной. И если синеглазая еще могла терпеть нотации от учительницы или родителей, то тихой и послушной она бы ни за что не стала. Сидя на очередном уроке, Лейла всегда глядела в окно. И только после окончания занятий, она, быстро надевая футболку и джинсы, бежала на улицу. Там никто не смел осудить ее из-за нарушения правил. Никто не делал замечания, если синеглазая позволяла себе слишком громко рассмеяться. Там была свобода... А еще каждый день каштановолосую ждала ее лучшая и единственная подруга Энн Болд, с которой Лейла очень весело проводила время. У Энн были длинные рыжие волосы, похожие чем-то на пламя, которые она обычно забирала в две косички. И эта девочка стала для Лейлы всем. Она была ее сестрой, она была человеком, в котором синеглазая нуждалась, потому что Лейла знала точно, что Энн любит ее как подругу, как сестру. Она была, в каком-то смысле, ее огоньком, который грел душу в моменты грусти. К несчастью, в скором времени семья Болд переехали. Разумеется подруги обменялись телефонами, но разговаривали очень редко. Лейла понимала, что больше времени рыжеволосая уделяла урокам, танцам или новым друзьям, но все же было как-то... больно, что ли. Огонек потихоньку угасал, а потом и вовсе потух. Именно тогда шатенка познакомилась поближе с Музой. Не сказать, что эта замкнутая меломанка сразу же заменила Энн, но все же Лейла сдружилась с ней. И на этот раз она была уверена, что огонек больше не погаснет. Но большую радость фея воды испытала, когда огонек перерос в пламя. Когда она и Набу начали встречаться.