Наследник и его Рыцарь

Лошади вопят, Джон вопит. Где-то вдалеке кричит Джейк. Кабан тоже ревет. Ты закрываешь рот и перестаешь орать. Начинаешь скрежетать зубами и пытаться сфокусироваться только на своем противнике. После нехилого пинка, который повалил тебя на задницу и способствовал огромной открытой ране на боку, кабан отошел. Не особо далеко, конечно. Он закидывает голову назад, группируется и снова целится в тебя. Ты ползешь, пытаясь найти опору – упираешься ногами в землю и руками выравниваешь баланс. Ты подтягиваешься и перекатываешься в самый последний момент, и очень вовремя: кабан не успевает повернуться и пробегает мимо. Ты останавливаешься, лежа на животе, и немедленно поднимаешь голову, выискивая животное. Волосы падают на глаза, бок словно горит, но адреналин сдерживает боль. Кабан останавливается, когда осознает, что промахнулся, и замечает Джона, который так и не сдвинулся с того места, куда ты его толкнул. Он упирается руками в землю за своей спиной, колени согнуты, черты прекрасного лица искажены страхом и ужасом, а глаза не могут оторваться от блестящих бивней кабана. Джон отползает назад и, упершись в пень, видит, что кабан уже прицелился. - Черт, - ругаешься ты. На самом деле Джон хорош в бою, но после целого дня в ступоре и в состоянии шока он вряд ли сможет достойно отреагировать. Тебе снова придется делать это за него. Ладонями ты отталкиваешься с земли; правое колено сгибается, чтобы вытолкнуть тебя вверх. Правой рукой ты быстро достаешь охотничий нож, привязанный к голени. Вытягиваешь его за рукоятку, подбрасываешь, хватаешь за лезвие, целишься – и вот, нож уже в воздухе. Ты застываешь на месте, не дышишь, и надеешься, что не промазал. Нож попадает прямо в яблочко. Скорее всего, тебе просто повезло, но мысленно ты зовешь это мастерством Страйдера. Лезвие ножа по самую рукоятку входит в спину кабана. Он визжит и падает в вязкую грязь на достаточном расстоянии от замершего принца. Тот лишь с ужасом за всем наблюдает. - Джон, НЕ СТОЙ! – кричишь ты со злобой в голосе, чтобы вытащить его из состояния транса. Вдруг он вскакивает и забирается на дерево. Ты облегченно вздыхаешь, но радость продолжается недолго. Кабан снова на ногах, и взгляд его направлен в твою сторону. Ты щуришься и готов поклясться, что он тоже. Кабан бьет копытом по земле, ты скалишься. – Иди сюда, бро. Он принимает приглашение и запугивает тебя очередным боевым визгом. Ты впиваешься пальцами ног в землю и держишь баланс. Приближается. Ближе. Не двигаться. Еще нет. Почти… Сейчас! Ты выбрасываешь руки вперед и хватаешься за бивни, не давая ему двигаться. Он толкает тебя назад, но ты не падаешь. Ты резко переносишь вес и тянешь назад. Твои пальцы обхватывают основание бивней, почти в том месте, где они врастают в морду. Они очень толстые, а концы – острые как лезвия, и такие же прочные. Твои глаза встречаются с его – так много злобы и ненависти, смешанных со страхом, ты не видел никогда. Кабан интенсивно трясет головой и чуть не вырывает твою руку вместе с плечом. Ты остаешься в той же позе, и зверь рычит, показывая свои устрашающие зубы. Он снова трясет головой и подается вперед, в этот раз сталкивая тебя на спину – ты все еще удерживаешь его морду на безопасном для себя расстоянии, но это требует неимоверных усилий. Кабан бьет копытом по твоим ногам и животу, и ты шипишь от боли, когда он касается раны. Ты собираешься с мыслями и, перенеся центр тяжести, скидываешь кабана в сторону. Он падает, затем встает, трясется и снова целится. Ты ругаешься и снова катишься вбок, пытаясь уклониться, но на этот раз ты делаешь это слишком медленно. Один бивень задевает твою левую руку и проходит до самого плеча, вызывая взрыв жгучей боли. Ты слышишь, как Джон зовет тебя по имени, но голос звучит будто бы издалека. Ты сидишь в грязи. Поворачиваешься в сторону кабана, когда тот уже прицеливается. Он знает, что ты слаб. Он почувствовал твою кровь и хочет твоей смерти. Джон снова кричит, и ты видишь яркий свет – это твой меч, летящий в твою сторону. Джон стоит рядом с лошадьми. Видимо, он его достал. Ты ловишь меч, вынимаешь из ножен и направляешь его на кабана. Нужно просто его держать, и зверь сам на него напорется. Лезвие пропадает глубоко в его груди. Ты падаешь на спину, чтобы бивни тебя не задели, но один все же успевает ранить щеку. Его ноги дергаются, пытаясь убежать от металла, режущего тело изнутри, но мгновение спустя он замирает. Ты отпускаешь меч, давая зверю завалиться на землю рядом с тобой. Ты не двигаешься. Просто лежишь. Вы оба лежите, заливая землю своей кровью. Ты тяжело дышишь, и каждый вздох приносит с собой новый укол боли. Ноги жжет, руки будто налились свинцом. Раны на боку и на руке пульсируют болью и распространяются на все тело. Щека горит, кровь течет по волосам, по земле. Люди вокруг что-то кричат, но звуки будто приглушены. Все кажется слишком ярким, поэтому ты щуришься. Голова раскалывается. Интересно, умираешь ли ты. Вдруг над тобой появляется лицо Джона, которое закрывает вид на небо. Ты решаешь, что тебе не нужно небо. Его глаза гораздо красивее. Джон и есть твое небо. Он такой красивый, даже когда черты лица искажены страхом. Его ладони на твоем лице, он старается не касаться раны. Ты едва ли чувствуешь, как кончики его пальцев гладят лоб и волосы. Он повторяет твое имя, снова и снова, как молитву. Краем глаза ты замечаешь какое-то движение. Потом ты видишь Джейка, стоящего рядом с Джоном и смотрящего на тебя. Он что-то говорит. Ты слышишь слова, но они ускользают слишком быстро, и ты не успеваешь их понять. Джон поворачивается к Джейку. Вернись, думаешь ты. Ты хочешь смотреть на синеву своего неба. Джейк опускается на колени рядом с тобой, кто-то ему что-то протягивает. Ткань. Наверное, бинты. В другой руке он держит нож, откуда-то сбоку ему подают флягу. У него мертвенно бледное лицо, когда он что-то говорит Джону. Тот снова смотрит на тебя, и ты замечаешь слезы в его глазах. Так нельзя. На твоем небе не должно быть дождевых облаков. Ты поднимаешь трясущуюся руку. Правую. Ты не особо уверен, что левая сейчас вообще на что-то способна. Ты тянешься к Джону – тот сразу же хватает ее своими теплыми ладонями и прикладывает к своей щеке. Он что-то говорит, но ты понимаешь только свое имя. Ты облизываешь губы и открываешь рот, но слова не выходят. Ты пробуешь снова, и голос начинает работать, но он такой слабый и дрожащий, что тебе тошно слушать самого себя. - Не… плачьте… милорд, – произносишь ты и пытаешься улыбнуться, но щеку снова жжет, и ничего у тебя не выходит. По его щеке скатывается слеза, и ты хочешь ее вытереть, но тут что-то касается твоей раны на боку. Глотка горит и словно разрывается изнутри – это ты так кричишь. Черт. Так некруто.