- Это из-за него, так Зи?
Это был голос Луи, но все было таким темным, а я понятия не имел, почему я не могу двигаться или открыть глаза.
- Я знал. Мистер Пейн не заслужил тебя. Никогда не заслуживал. Посмотри на себя: ты разорванный на части, потому что он оставил тебя здесь совсем одного, а теперь ты в больнице, а я понятия не имею, когда ты проснешься. Они сказали, что с тобой все будет хорошо. Но, черт, Зейн, ты должен быть в порядке. Я не могу потерять тебя снова. Когда мы подрались… мы такого никогда не делали. Это были самый худшие недели в моей жизни, и я не могу потерять тебя снова. Несмотря ни на что, я буду здесь, как только ты проснешься, я познакомлю тебя с каким–нибудь парнем, который будет в три раза лучше, чем мистер Пейн. С кем-то, кто заслуживает тебя и знает, как уберечь тебя и не причинить боль. Я имею в виду...
Его голос наполнился плачем, а я чувствовал себя так плохо, потому что Луи никогда не плакал. Но сейчас он плачет надо мной, а я ничего не могу с этим поделать. Очевидно, я был в вроде бы коме? Я не знаю. Я мог слышать и думать, но не мог двигаться или.. Боже. Было страшно.
- Кстати, Гарри теперь в семье, усыновившей его... Он был у меня дома на Рождество, было так хорошо. Также, он останется здесь и продолжит ходить в нашу школу. Что здорово. Все так хорошо для нас складывается. У Найла с Джошем тоже все хорошо. Если бы Лиам вернулся, а? Мы могли пойти на тройное свидание,- засмеялся он. - Я не знаю. Если бы он вернулся, ты бы встречался с ним? Бьюсь об заклад, что встречался бы. Ты любил его, Зейн. Все ещё любишь. Так много всего, за чем я должен следить. Я - твой лучший друг. Что я должен делать? Доктор сказал, что единственная причина того, что твое тело так сильно болит, из-за того, что в тебе только кожа, да кости. Она сказала, что, если бы ты обычным здоровым подростком, то ты бы уже вернулся домой. Поэтому, на самом деле, в этом есть моя вина. Я пытался заставить тебя поесть. Но я мог приложить больше усилий. Должно же быть что-то, что я мог сделать.
- Ты мне как брат, Зейн, - сказал Луи. - И теперь тебя кормят через эти трубки. Твои родители понятия не имеют, что ты потерял так много веса. Они ужасно беспокоятся, и, думаю, что, возможно, ты мог бы взять перерыв от учебы в колледже. Думаю, это хорошая идея. Может, ты перестанешь читать и так много писать. О, да, это так напоминает меня. Я нашел твой блокнот. Знаешь, тот маленький и черный, в котором ты все время пишешь. Ты, возможно, возненавидишь меня, но я прочитал немного. Прости.
- Там все про Лиама. Немного обо мне и других, но, больше всего про Лиама. Могу я его так называть? Ну, я буду, так как ты не можешь сказать мне что-то против. В любом случае, читать это очень грустно, Зейн. Все эти вопросы о любви и сомнения, достаточно ли ты хорош. Мне так жаль, что ты так думал. Боже, ты потрясающий. Любой будет счастлив иметь такого, как ты.
- Ладно. Ну, я должен идти. Думаю, здесь есть ещё один посетитель. Я не знаю, кто это, но, они захотят побыть с тобой наедине. Люблю тебя, Зейн. Скорее просыпайся.
Потом меня снова оставили в тишине. Это было странно - не иметь возможности видеть и двигаться, но иметь возможность слышать. Может быть, это к лучшему. Я услышал, как дверь закрылась после ухода Луи, потом я услышал, как она снова открылась, а шаги были слышны все ближе и ближе. Вдруг, возле моих ног кто-то присел. Кем бы он ни был, посетитель сидел на краешке кровати.
- Привет, Зейн.
Я услышал, как кардиомонитор бешено запищал. Голос Лиама. Я вдруг захотел, сесть и увидеть его, потому что, черт, я так скучал по его лицу. Но все что я мог делать - это сидеть и слушать.
- Ух ты, ты в порядке? Твой кардиомонитор,.. в любом случае, я возможно, что-то видел. Хм, твои родители не знают, что я здесь. Я сказал сестрам, что я - твой дядя. Было неловко. Зачем я сделал это? - он сделал глубокий и рваный вдох.
- Луи позвонил мне с твоего и сказал, что пострадал. Я приехал прямо сюда же. Черт, Зейн, мне так жаль. Не могу поверить, что... в этом виноват я. Мне так, так,так жаль, - я мог слышать, как он теперь плачет. Каждое слово было нетвердым. И выделенным.
- Я так скучал по тебе. Знаешь, я уехал только потому, что я хотел сделать для нас все как лучше. Ты это знал, да? Ничего из сделанного мной не было потому, что я так хотел. Честно, я хотел остаться здесь с тобой, поставить крест на моей жизни и жить за счет денег моего отца вечно! Потому что, черт, малыш, я люблю тебя. Так сильно, что становится больно. И теперь, видеть тебя такого, в котором не осталось ничего, кроме кожи, да костей и уничтоженного выше моих сил. Очевидно, ты получил не такие сильные ранения от грузовика. Доктор сказал, что ты был очень истощен и обезвожен и единственная причина твоего пребывания здесь. Ты в коме, вроде бы. Я не знаю. Говорят, что ты можешь слышать, поэтому они поддерживают всех, кто хочет говорить с тобой. Твой доктор сказал, что если бы головной мозг стимулировали, то ты бы проснулся.
- Прости, Зейн. Все будет хорошо. Обещаю, как только тебе будет 18, мы всем расскажем. Мы крикнем так громко, как сможем. Пока ты это хочешь, конечно. Как я уже сказал, ты можешь ненавидеть меня. Я пойму, если так будет. Но если ты хочешь найти во мне поддержку, тогда, может быть, немного позже мы..
- Какого черта ты здесь делаешь?- это был голос Луи.
- О, Луи.
- УБИРАЙСЯ НА ХУЙ ОТСЮДА, ДО ТОГО КАК ЕГО РОДИТЕЛИ ПРИДУТ СЮДА, ТЫ, ПРИДУРОК!
Я услышал цепкое и тихое "Я люблю тебя, Зейн".
И затем Лиам, должно быть, ушел, потому что Луи разразился ругательствами,а потом краешек моей кровати снова прогнулся.
- Как же хорошо, что я забыл мое пальто, - сказал Луи. - Твои родители будут здесь в любую секунду.
- А, Луи, навещаешь Зейна? - это был голос моей мамы.
- Да, но я сейчас ухожу, - сказал Луи. - Он весь ваш.
***
Так прошло несколько дней. Я был в сознании, но не мог видеть или двигаться. Лиам не заходил, но Луи и родители приходили. Не упоминая моих сестер, которые устроили такой шум, что медсестры пришли жаловаться. Наконец, спустя неделю после Рождества, я проснулся. Это было второго января, за десять дней до моего дня рождения. Собирался ли Лиам вернуться ко мне? Собирались ли мы попытаться снова? Мог ли я простить его?
- Эй, ты проснулся, - улыбался Луи. Я кивнул, благодарный за то, что снова мог его видеть. - Это было глупо с твоей стороны, Зи.
- Знаю, - сказал я.
- Когда ты выберешься отсюда, тебе лучше снова начать есть, понял? Я имею в виду, разве тебя не воротит от того, что они кормят тебя через трубку, Боже,- пробормотал Луи, взбираясь на кровать ко мне и опрокидывая меня. Моя чертова больничная рубашка застряла под его задницей, мы оба засмеялись, когда мы устроились поудобнее.
- Я буду есть, Луи, - сказал я.
- Хорошо, - вздохнул он. - Итак, они сказали, что ты мог слышать нас. Правда?
- Да, - тихо сказал я. – Несколько дней я мог слышать посетителей. Ты много говорил, Лу.
- Так… ты знаешь, что я читал твой черный блокнотик? - спросил он.
Я расхохотался и схватил его, притягивая к себе и ставя щелбан.
- Да.
- Прости.
- Забудь, Лу. Мне все равно, - рассмеялся я.
Наступила тишина, Луи схватил меня за руку. Мы сидели прижатые друг к другу на маленькой больничной кровати, а потом Луи глубоко вдохнул, кусая губы и затем выпаливая:
- Лиамбылздесьонприходилчтобыувидетьтебятыслышалчтоонсказалчтоонсказал?
- Луи, - расхохотался я. - Притормози.
- Я сказал... я сказал, что Лиам был здесь, он приходил, чтобы увидеть тебя. Ты слышал, что он сказал?
Я кивнул, делая глубокий вдох и ероша пальцами мою прическу после сна, которая, несомненно, была худшей из причесок, которые у меня были в жизни.
– Ага, он... Он продолжал извиняться.
- Это все?
- Ну, он также спросил меня, хочу ли я вернуться к нему тогда, когда мне исполниться восемнадцать, -сказал я. - И... Ну, думаю, я сделаю это.
- Зи, я знаю, что ты любишь его, но он оставил тебя. Откуда ты знаешь, что он снова не причинит тебе боли? Он убежал от малейшей проблемы, - сказал Луи.
- Это не было малейшей проблемой, он мог сеть в тюрьму. Думаю, я понимаю теперь немного больше, - сказал я.
Мы снова замолчали, Луи схватил пульт, перелистывая каналы и глубоко вздыхая.
- Я спокойно отнесусь ко чему бы ты не захотел, Зи. Пока ты счастлив и начал есть снова. Ладно?
Я кивнул и притянул его ближе, целуя в лоб. Я не мог просить друга лучше, чем Луи. Он был слишком хорош для меня.
- Спасибо тебе, Лу, - улыбнулся я. - Люблю тебя.
Луи захихикал и поцеловал в макушку,говоря в ответ:
- Тебе тоже, Зейн, тебе тоже.
***
Классно было вернуться домой, учеба должна вот-вот начаться снова. Я не хотел идти. В действительности я никогда не хотел вынужденно заходить в класс Лиама и смотреть на какого-то учителя, который не был им. Я не думал, что я смог бы справиться с этим. Но мне пришлось, потому что в следующий понедельник 4 января меня заставили вернуться в школу. Луи сказал, что я выгляжу получше: здоровее и счастливее, чем я мог подумать. К сожалению, грузовик уничтожил мою машину, единственную, которая была у меня несколько часов, поэтому я снова ездил с Луи. Я был удивлен тем, что родители не обиделись на меня за разрушение рождественского подарка, но, думаю, они чувствуют себя отвратительно, так как не заметили, что я голодаю. Нам всем есть, за что извиняться.
Луи сказал мне, что он возвращается к газете и приведет Гарри с ним, что шикарно. Новый президент школьного совета скоро напишет и выложит все свои мысли, чтобы вся школа прочитала. Я думал о Лиаме, кто когда-то ставил мне оценки, основываясь на материалах для газеты; вдруг я забеспокоился о нашем новом учителе английского. Английский был моим любимым предметом, а я не хотел, чтобы кто-то разрушил это.
В тот день я зашел в кабинет английского с Луи и почувствовал тошноту. Красивая дама с большими грудями и подтянутым телом, хорошо одетая с красной помадой на губах. Да, она была красивой, но, Боже, я хотел, чтобы рядом был Лиам. Луи схватил меня за руку и повел к моему месту.
- Все хорошо, Зи, - пробормотал Луи. - Тебе не о чем беспокоиться. Сосредоточься на английском, ладно? Это твой любимый предмет.
Поэтому я попытался сделать то, что сказал Луи. Я больше пытался сосредоточиться на уроке и меньше на том, что миссис Веллинг стояла на месте Лиама. Хотя это не помогло, а я стал и разочарованным, ударяя карандашом о деревянный стол.
- Извините, мистер Малик? Так вас зовут? - сказала миссис Веллинг, останавливая урок.
- Да, - сказал я.
- Вы можете прекратить издавать этот звук? Я считаю, что те, кому нужно привлекать таким образом внимание, полностью неуважительны и грубы, - сказала она с поддельной улыбкой, застывшей на лице. Я выпустил небольшой смешок и встал.
- Здесь проходит мой любимый предмет, Луи, - захихикал я.
Луи рассмеялся и дал мне пять, когда мы выходили из кабинета. Скажем так, мне стало намного лучше.
