Звонок учителю в час ночи: – Спишь? – Сплю... – А мы с#ка учим!!! Баш? Лепра ВК?
– Ты в какой пятерке завтра сдаешь? – нервно теребя распечатанные, но еще не нарезанные тонкой лапшой шпоры, спросил Рост. Макс пожал плечами, равнодушно укладываясь спать. В отличие от ленивого соседа, который в очередной раз проявил чудеса халатности, оставив изучение семестрового материала на предэкзаменационный день, Максим уже давно все выучил. Ночью разбуди – всю правду о построении баз данных расскажет, ничего не утаит. – Макс, – уже более настойчиво. – Я же знаю, что в первой, – угрожающе. – Раз знаешь, зачем спрашиваешь? Максим посмотрел на часы: без пятнадцати одиннадцать. Рост сел за учебники в половину десятого, попутно пытаясь заставить закашлявшийся и поперхнувшийся бумагой принтер работать. Результат был фатальным: половина шпор получились смазанными, часть – мятыми, еще несколько листов принтер выплюнул с отвращением, напечатав ряды формул, букв и ГОСТов по диагонали. После признаков жизни печатный комбайн не подавал, зато в комнате весьма ощутимо запахло жженой резиной и горелым тонером. Но всё же большую часть шпор распечатать парень умудрился, справедливо решив, что шансы на то, что выпадут именно те, которые принтер не распечатал, ничтожно малы. Не зря он штаны просиживал на теории вероятности и комбинаторике. И честно заслужил трояк за то, что на парах придерживался железного правила: «Не восхрапи на паре, ибо храпом своим ты разбудишь ближнего своего!» – Я с тобой! – жизнеутверждающе отозвался Ростислав, раскладывая по простыням пожеванные принтером сокровища. – Чёрт, знал же, что надо валик почистить, он уже давно бумагу всасывать не хотел… или засасывать… – густо покраснев незнамо от чего, Рост заткнулся, кашлянув. В повисшей тишине можно было расслышать тиканье наручных часов Максима. – Зажевывал бумагу, – зачем-то поправился парень, зарывшись в бумаги и притворившись, что перед ним увлекательнейшее чтиво. – А зачем он зубы выпускает? – ехидно поинтересовался Макс. – Вот сам у него и спроси, – колко прошипел Ростислав, который сам же себя и загнал в ловушку. Помолчали еще немного. – А ну, брысь, чего ты мне под нос свою жопу пихаешь, – ворчал Ростислав, пытаясь согнать с бумаг разожравшегося кота. Наглая морда – в данном случае рыжеватый попец с ярко выраженными половыми признаками – убираться прочь не желала, активно виляя задом, выражая крайнее доверие и любовь к своему счастливому обладателю. – Макс, забери его, твоя животина, я тебе его на день рождения подарил! – почти выл Ростислав, когда кот, приняв слабые трепыхания и тычки в мясистый бок от юноши за поощрение на дальнейшие захватнические действия, начал активно когтить колени парня передними лапами. – Скинь его на пол, – равнодушно проговорил Макс, исподтишка наблюдая за торжеством природы над разумом. – Тогда он обидится, – возмутился Ростислав, погладив пушистые, кем-то обкусанные по краям уши. Тут стоит сделать лирическое отступление и похвастаться новыми боевыми заслугами Вениамина, укротителя львов местной саванны. Если первое время кот покушался на жизнь и мышиное мясо, то теперь старался не связываться с шизанутым разноцветным хомяком, держась от него на почтительном расстоянии. Долбанутое создание умудрялось подпрыгивать столь высоко, что несчастный кот еле уворачивался от внушительных острых резцов, то и дело клацающих перед самым носом. А после кот и вовсе принес к дверям клетки труп неверной невесты – давешней крысы. Хомяк суровым молчанием одобрил сей дар, примирение состоялось. Так же восторжествовала сосисочная вечеринка – в комнате оставались лишь представители мужеского пола. – Где мои ножницы!? – в половине двенадцатого вопил Ростислав, уже успев перевернуть всю комнату вверх дном. – Дай мне свой нож! Или бритву! – прекратив бессмысленные попытки забить в голову хоть что-то, он решил нарезать шпаргалки и заранее рассовать их по карманам своим и Максовым. – Вены вскрыть решил? – весело поинтересовался Максим, наблюдая за душевными и телесными метаниями соседа. – Щаз-з-з-з, не дождетесь, я всё сдам! Я всё сдам! Я всё сдам! – и вот, когда Максим уже начал осторожно подниматься в сторону друга, в комнату ворвался староста, размахивая телефоном и знакомыми ножницами. Глаза Ростислава опасно блеснули в лунном свете. Темнеет в их краях в зимнее время года довольно рано. – М-моя преле-е-ес-с-с-сть, дайс-с-с-с, отдайс-с-с-с, – сжимая в одной руке пачку шпор и острый карандаш в другой, парень решительно двинулся на старосту, не сводя глаз с вожделенного предмета. То ли староста был самоубийцей, то ли мазохистом в душе, но, заметив искорки интереса в глазах Ростислава, он наотрез отказался отдавать опасный инструмент, заведя руку с ним за спину. – Слушай, отдай по-хорошему, – шептал, приближаясь, парень. – Мои. Дай, – взревел Рост, навалившись всей худосочной тушей на парня. Подоспевший на подмогу Валера грузно ухнул на пол, погребенный под старостой и Ростом. Образовавшаяся человеческая многоножка и многоручка еще долго бы каталась по полу, собирая пыль, грязь, фантики и новых жертв, если бы в дело не вмешался Максим, решительно и безошибочно вытягивая Ростислава на себя. Затем, отобрав ножницы у чертыхающегося и едва не выколовшего себе глаз старосты, решительно выгнал всю лишнюю живность прочь. Рост, как ни странно, в комнате был оставлен, усажен на кровать и обучен правильно вырезать шпоры. Трясущимися от выпитого количества кофеина руками, он кое-как нарезал листы на волнистые ленточки и начал скручивать их в неаккуратные трубочки. Закончить ему было не суждено. Мобильный телефон засветился в полутьме и затрезвонил на весь этаж, напоминая Ростиславу о главной традиции тех, кто не любил учиться, но хотел получать хорошие отметки в зачетку. – Да что бы тебя черти в аду жарили, – обращено к будильнику, – почему ты не сказал, что уже полночь!? – к Максу. – Сгинь, нечисть пушистая, – к подвернувшемуся под ноги коту. – И ты молчи, – к вылезшему из клетки на шум хомяку. Досталось всем. А Рост тем временем лез на подоконник, сжимая в руках горсть шпор, а в зубах зачетку. Он с трудом распахнул тяжелую фрамугу советского образца, старая перечница со скрипом и лязгом сдалась на третьей минуте пыток. На секунду вздохнув и покосившись на замолчавший телефон, Рост попытался перевести дыхание. Макс сверился с часами: всё верно, без двух минут полночь. Отстояв в позе парализованного журавля еще три минуты и дождавшись сигнала будильника, Рост выплюнул зачетку в руку и начал размахивать ею в форточку, вопя: – Халява, приди! – ему в такт неровным нервным строем голосили еще несколько этажей. Где-то вдалеке тоскливо завыла брехливая собака. Размахивая зачеткой, Рост совсем забыл о шпаргалках, посыпавшихся у него из рук веселым серпантином в окно и тут же подхваченных морозным ветерком. За полетом белевших в ночной мгле бумажек, затаив дыхание, наблюдал весь корпус. – Еба-а-а-а-ать! – тоскливо простонал парень, не заботясь о том, что его услышат все. Принтер, не отключенный от сети, хрипло чихнул и, зашумев, вновь отрубился.***
– Рост, я телефон преподавателя знаю. Если не готов – предупреди его утром и на пересдачу иди, – налив рюмку прозрачной и отвратительно пахнувшей рыбой спиртосодержащей жидкости, успокаивал юношу староста. – Валера-а-а-а-а, – вопил парень, пытаясь докричаться до соседа, – вылезай и тащи мой телефон! На том и порешили, после чего староста выудил из своих запасников вторую бутылку. К концу третьей Ростислав уже был готов снарядить кото-хомячковую группу захвата в универ, дабы выкрасть билеты, поджечь кафедру или хотя бы перегрызть проводку, но попрятавшаяся под кровать пушистая братия сбила парням все планы. Вениамина предварительно выпустили из клетки и попытались усадить в импровизированное седло-кроссовку, привязанную к коту. Кроссовка была Вене знакома, в космонавта играть зверьку больше не хотелось. Кот перенял настроение товарища по несчастью. Это была славная битва. Ближе к пяти утра, когда градус алкоголя в крови достиг предельной отметки, Ростислав выкрал у осоловевшего старосты телефон и, обнаружив в нем искомое, решительно нажал на «вызов». Спустя пять не принятых и три сброшенных звонка, сонный голос на том конце прорычал: – Алло, – если бы словами можно было убить… – Спишь? – задал единственный крутившийся у него на уме вопрос Рост. – Сплю... – ответил озадаченный преподаватель, начиная просыпаться. – А мы, с#ка, учим!!! – и, неловко икнув в трубку, парень скинул вызов, отключая телефон. Теперь можно было и поспать.***
Утро добрым не бывает для тех, кто лег за час до его наступления. Старосту, чьи колени трепетно, потираясь щекой о бугорком выделявшийся пах, обнимал Ростислав, утащил в душ злой и не выспавшийся Валера, многообещающе сжимая в руках кожаный ремень. Макс, который ночь провел в комнате Валеры, гаденько ухмыльнулся, проводив взглядом удаляющуюся парочку. А после заменил колени старосты своими. Спустя какое-то время Ростислав начал вновь мять щекой «подушку», причмокивая во сне. – Да, вот так, нежнее, – промурлыкал Максим, поерзав на пятой точке от приятных ощущений. Рост озадаченно нахмурился и причмокивать перестал, будто кто-то во сне отобрал у него леденец. Максим затих, и вскоре Ростислав попытался вновь сильнее зарыться лицом в колени друга. – М-м-м, я рад, что ты решился, милый, – жарко выдохнул Макс в ухо другу, из последних сил держа себя в руках. Резко распахнув глаза и болезненно поморщившись, Рост начал ощупывать место своей дислокации, натыкаясь пальцами и носом на нечто весьма упругое и готовое к труду и обороне между расставленных ног соседа. – Ва-а-а-ай, я, я… Ты… – Спасибо, мне еще ни с кем так хорошо не было, ты – мастер! – подбодрил Максим, резво подскочив на ноги, пятясь в сторону дверей. – Завтрак у компа. Когда Ростислав пришел в себя окончательно, соседа уже и след простыл. Смущенно потирая щеку и нос, парень заглотил остывший завтрак и тоже начал собираться на экзамен. Совершенно забыв о ночном звонке преподавателю. Но не забыл преподаватель, предложивший всем явившимся на экзамен автоматом «четыре». Кот и хомяк рискнули выбраться из убежища только ближе к обеду.