Поющие в шиповнике.

Оставшиеся дни течки я валялся пластом в постели, принимая убойные дозы успокоительного и блокаторов. Флор не отходил от меня ни на шаг, старался отвлечь рассказами о собственной первой течке, в то время, как маленький альфа попросту спал у меня под одеялом, постоянно плача. Последняя неделя лета выдалась невыносимо утомительной и тяжелой, однако, когда мое состояние пошло на спад, я выглядел ни чем не лучше живого трупа: похудевший и осунувшийся, из-за чего мой приобретенный загар казался нездоровой желтизной, я едва стоял на ногах, продолжая восстанавливать силы бульонами и супами, которые заботливо готовил для меня Энтони. Домой я возвращался понурый и мрачный, ненавидящий свою природу, которая так неудачно пошутила, сделав меня омегой. Радовало только то, что эти дни должны были приходить раз в три четыре месяца, так что к следующему периоду гона я сумею запастись нужными препаратами и косметическими средствами, которые не позволят мне пропускать занятия, ведь последний год в школе был чрезвычайно важным для меня. Наша квартира встретила нас не особо радостно. В гостиной и на кухне царил откровенный бардак, из которого я мог заключить, что папаша не обременял себя даже элементарной уборкой, в ванной ждала гора грязного белья. Бал кончился, и для Золушки наступили обычные серые будни, перемежающиеся с короткими встречами с прекрасным принцем. Ленни заснул еще в машине, и я не решился его тревожить, попросту подняв мальчика на руки, занес в квартиру и сразу уложил в постель в его комнате. Распрощался с Флоренсом, пообещав ему, что мы увидимся завтра на занятиях и принялся за уборку. Находиться в этом гадюшнике, а тем более спать, мне совершенно не хотелось. Хорошо хоть Райан не путался под ногами со своими комментариями. У меня не было сил даже на то, чтобы начать с ним огрызаться. Кое-как разобрав беспорядок на кухне и перемыв посуду, я с печалью посмотрел в холодильник, не обнаружив там ничего, что могло бы сойти на утро за завтрак, и принял убирать в гостиной, когда входная дверь раскрылась и на пороге появился Джонас, волоком тащащий на себе пьяного вдрызг омегу. - Вот же свинья, - пробормотав себе под нос, я кинул в ведро тряпку и неосторожно облил себе ноги. Хорошо, что папаша был в состоянии полного нестояния и только глупо хихикал, шепча что-то на ухо своему любовнику. Тот вроде бы и слушал, но почему-то смотрел на то, как я, согнувшись над ведром, отжимаю тряпку, тихо костеря безалаберного родителя. Потом вроде все стихло, из чего я заключил, что эти двое ушли наверх. Ну, и слава Богу! Хотя бы уборку закончу, а уж со стиркой разберусь завтра, после школы, когда куплю стирального порошка. Выжатый, словно лимон, я уже надеялся пойти в ванную и залечь в кровать, когда чужие руки легли мне на бедра, нагло поглаживая, ощупывая тощий зад. - У тебя ведь течка недавно была, - сообщил хриплый, нетрезвый голос мне на ухо. Джонас продолжал гладить меня, а я словно онемел всем телом, старался даже не дышать, слыша, как загнано и испугано колотится о ребра сердце, - От тебя еще пахнет.. так сладко… Ты стал совсем взрослым, детка, - он провел языком по моему уху, и до меня донесся запах перегара, от чего срочно захотелось проблеваться, это-то и заставило меня вырваться, отскочить подальше от нежеланных прикосновений, озлобленно зашипев. - Не смей трогать меня, ублюдок! - А то что? – рассмеялся Джонас. Его, видимо, забавляли мои попытки защититься. – Да ладно, я видел тебя с твоим дружком. Не заливай мне, что ты еще целка. - Это не твое дело! – выкрикну я, стремительно краснея от смущения и злости, - И не приближайся ко мне! Опрометью кинувшись на второй этаж, я нарочно толкнул альфу плечом. Тот и не пытался остановить меня, однако я кожей чувствовал похотливый, злой взгляд направленный мне в спину, что только подгоняло мое желание оказаться подальше от этого типа. Впрочем, утром он вел себя так, словно ничего не произошло, может быть, просто проспался и успокоился. Однако мне не давало покоя то, что он видел меня с Дэмьеном, и скорее всего давно следит за мной. Теперь мне везде мерещился его внимательный прищуренный взгляд, выжидающий, когда же я оступлюсь. *** - Ты сегодня поздно вернешься? Мы сидели на кухне: Ленни уплетал хлопья, я же пытался проснуться по средствам очень крепкого кофе. Рука, которой я подпирал щеку, то и дело соскальзывала и я пару раз едва не приложился лицом о столешницу, один раз уснул и был снова приведен в чувства братом. - Конни?! - А? Что прости? Малыш надул губы и ткнул меня в бок острым локтем. - Ты обещал сводить меня в торговый центр. - Прости, мы обязательно сходим, - все верно, я обещал купить ему новые кроссовки, взамен тех, что порвались еще летом. - Мы точно сходим? - Точно, - я со вздохом поцеловал его в висок и встал из-за стола. - И мороженного поедим? - Обязательно. - Вдвоем? И тут я замер. Я хотел сегодня позвать с нами Дэмьена, но, видя, как напрягся Ленни, поспешил заверить его: - Вдвоем. Ты и я. - Ты лучший! – вскочил со стула мелкий и крепко обнял меня. *** - То есть вы все же пойдете вдвоем? - Угу, - я тяжело вздохнул, не спеша вылезать из машины, - Мне кажется, он ревнует. Мой милый альфа только хмыкнул, перегнувшись через рычаг скоростей, он поймал мое лицо за подбородок и мягко мазнул по моим губам языком. - Но ты ведь мой. Только мой. - Твой, - согласно выдохнул я, обвивая руками его шею, увлекая любимого альфу в долгий поцелуй, - Как мне этого не хватало. Я едва конца занятий дождался. - Я конца лета едва дождался, а ты про занятия… - тихо рассмеялся Дэмьен, потираясь носом о мой висок, - Как же от тебя пахнет, солнышко… Я даже жалею, что пропустил твою первую течку. - Будет еще, и не одна, - смущенно пробормотал я и стал отвлекать любимого поцелуями, которыми покрывал его лицо, - Но только после школы. Я прошу. Это очень важно для меня – поступить в универ. - Но мы ведь можем и… - Я знаю, но… Дэми, я тебя прошу. Я ни о чем думать не могу кроме тебя, а если твой запах постоянно будет на мне, я с ума сойду. - Да. И тогда я запру тебя дома, чтобы никто даже видеть не мог, какой ты красивый. Ты видел как на тебя пялились парни из моей команды? - Нет, а как? В ответ мой альфа лишь ревниво неразборчиво заворчал мне в шею, щекоча кожу губами и дыханием. - Тебе не нравится, как я стал выглядеть? - Нет, мне очень нравится. Меня распирало от гордости и ревности, что именно на тебя смотрит добрая половина школы, когда ты шел по коридору. Ты стал просто куколкой, некоторые даже не признали тебя. - Ну да, очки способны изуродовать кого угодно. И вообще, это на Флора все смотрели. - На вас обоих. Видимо поняли, какие два сокровища ходили у них прямо перед носом. И оба заняты. Я рассмеялся, вспоминая, как в последний день перед отъездом плакал Флоренс, по-глупому, от свалившихся на него переживаний, как обнимался с Рене, умоляя его звонить чаще, а еще лучше – приехать в гости по осени. Как всю дорогу не сводил взгляда с кольца, которое подарил ему француз. Все произошло неожиданно, в последний вечер перед отъездом. Рене пришел в дом четы Филлипс в сопровождении своих родителей, которые выглядели так же недоуменно, как и родственники Флоренса. Однако Рене вскоре все расставил на свои места, когда две семьи собрались в гостиной, он попросил руки «Флё’ра» у его отцов. Мой друг сидел бледен и не знал как реагировать, пока его альфа, мягко картавя произносил пламенную речь о том, что он готов ждать сколько потребуется, пока Флоренс не выучится в достаточной степени, как не сделает карьеру, но он хочет, чтобы этот юный омега принадлежал ему, потому что влюблен в него очень давно. Фло ничего не оставалось, кроме как выдавить из себя растерянное «да», а потом спрятать заплаканное лицо на груди своего жениха. Помолвку отметили в тот же вечер, празднование было довольно скромным, только родственники и мы с Ленни. Мой друг весь вечер жался к своему альфе, плакал и улыбался сквозь слезы, принимая тосты в честь их молодой любящей пары. И теперь он ходил по школе, окруженный небывалым вниманием, постоянно смущался и прятал руку с кольцом в карман подальше от завистливых взглядов других омег и удивленных, а иногда и тоскливых взоров наших альф, не смеющих даже близко подойти к уже обрученному омежке. А когда Дэми подошел к нам и на глазах у всех поцеловал меня, то пересудов стало еще больше. С самого утра, меня то и дело пытались хлопнуть по заду или попросить номер телефона. И я прекрасно понимал, что это лишь потому, что некогда забитый Конрад МакАлен сменил имидж, перестал скрывать лицо длинной челкой и очками, был одет в симпатичный пуловер и обтягивающие светлые брюки; потому, что Конрад МакАлен улыбался, идя рядом с красивым, черноволосым омегой – своим лучшим другом. И все равно они пытались заигрывать со мной, находя во мне что-то привлекательное, словно за несколько месяцев мир переменился и решил сделать нас двоих центром школьной вселенной. И лишь когда Дэми нашел меня в коридоре, собственнически перехватил за талию и поцеловал, не давая мне времени возмутиться, с разных сторон до меня стали доноситься разочарованные вздохи потенциальных поклонников. Впрочем, я был готов снова одеть свои старые очки и кофты, потому как одному лишь Дэмьену было не важна «обертка». Так или иначе, но сейчас я чувствовал себя более комфортно, сидя наедине с любимым альфой, и даже верил его комплиментам, по привычке краснея. - Мне пора, - заметив время на часах, я тяжело вздохнул и снова прильну к любимому в поцелуе, - Позвонишь мне вечером? - Обязательно. И утром заеду за тобой. Идет? - Идет, - улыбнувшись и последний раз чмокнув Кросса в губы, я выбрался из машины и побежал к дому.