Помни, я все еще буду здесь Пока я в твоей памяти Помни, когда ты перестанешь мечтать Границы времени можно переступить Только помни меня Я та звезда, что продолжает гореть так ярко Последний свет, которой растворится в восходящем солнце Я с тобой Когда ты рассказываешь мою историю Ведь я все то, что сделал Помни, я буду все еще здесь Пока я в твоей памяти Помни меня Я тот голос в холодном шепчущем ветру И если ты прислушаешься, Ты услышишь как я зову через все небо Пока я могу достать и прикоснуться к тебе Я никогда не умру Помни, я никогда тебя не оставлю Если ты только будешь Помнить меня Помни меня... Josh Groban & Tanja Tzarovska - "Remember"
715 год. Драгмирия Быстрей... Быстрей... Бежать, лететь, все равно как, но не стоять на месте ни минуты. Потому что каждая секунда на счету. Диана не знает, что произошло, не знает, минула ли опасность. Есть только ноющая в самих висках тревога. Она холодом разливается по венам и клочками пара оседает на губах... Они сорвались из города так быстро, как смогли. Забрав с собой только самое необходимое и отправившись в самое безопасное место во всем мире. Лишь потому, что дорогу туда знали только двое: Диана и Ивон. Но они не успели пройти и половины пути, как Диану скрутило похлеще, чем от осины. Она сорвалась над скалистым ущельем и рухнула бы вниз, если бы не двое вовремя подоспевших ее воинов. Они поймали ее буквально в метре от острых камней. После этого ее еще долго рвало желчью, а легкие жгло, как после глотка рябинового сока. Голова раскалывалась от боли, а под веками каленым железом выжигалось чужое отчаянье. До зубного скрежета знакомое и потому ощущаемое так сильно. Ивона разрывало. Диана чувствовала, как невыносим тот груз, который лег на его плечи. Как тоскливо вылось ему от потери самого себя и как хотелось свернуться клубочком, чтобы никто не смог достать до его ран. Но вместе с тем, была и холодная, злая удовлетворенность сделанным. Облегчение и тревога перемешались в дикий сумбур и еще больше сводили с ума. Словно его разделило на части, вырвав огромный кусок, оставив на половину пустым и одиноким. И где бы сейчас он ни был, белокурый вампир терял контроль над собой. Поэтому темноволосая хладная помчалась на его зов, стоило только почувствовать себя чуть лучше. Она летела так быстро, как могла, не обращая внимания на то, как ноют от напряжения крылья и как ветер бьет по лицу. Ее воины следовали за ней, методично уничтожая свои следы и держась на стороже. Они не понимали, почему их госпожа, как сумасшедшая, летела на пределе своих сил. Но стоило взглянуть на ее горящие ужасом и тревогой глаза, как становилось ясно, что недавний ее припадок как-то связан с командиром мечников. Все знали, что эти двое слишком, можно даже сказать, НЕНОРМАЛЬНО, связаны друг с другом. Диана не знала эту дорогу, она никогда не была здесь, но ее упорно продолжал вести зов брата, который с каждой минутой становился сильней. Дождь так и продолжал лить весь день и ночь. Громко стуча по листьям и блестящими каплями оседая на траве. Хлюпая грязью и растворяясь в густом тумане, окутавшем старый лес. Редко сверкая в диких, холодных зарядах молний и становясь бесшумным при грохоте грома. Он змейками тек по одежде и крыльям, свисал с мокрых волос и падал на глаза, но он не смог скрыть темную пещеру, замаячившую впереди, и повозку с конями. Но стоит только опуститься на протоптанную землю и сделать шаг к пещере, как вход в нее вспыхивает диким огнем. Он поднимается до заросшего мхом каменного карниза и почти сжигает его. Пестрые языки лижут воздух и становятся только сильней. От них исходит такая ненависть, что вампиры даже отшатываются. Магия, исходящая от них, взбешена до предела, и, кажется, что спалит к демоновой матери любого, кто посмеет сделать хоть одно движение. Такая же необузданная, как тот воин, преграждающий им путь. Он вышел из темной глубины пещеры, с легкостью перешагнув сквозь огненную стену и крепко сжимая в руках острые клинки с засохшими пятнами крови на лезвиях. В черной рубахе навыпуск, темных штанах, облегающих крепкие ноги, и высоких сапогах, в голени одного из которых виднелась рукоять кинжала. Спутанные серебристо-белые волосы трепал ветер, и на них уже осели первые капли. Глаза, серо-голубые, сейчас пылали ярко алым, но то и дело меняли свой цвет на прежний. Черты лица исказились и застряли где-то между боевой ипостасью и обычной. Словно хладный не мог понять, кем сейчас быть. Он смотрел на них со злобой и чуть ли не рычал. - Иви, - резко сглотнув, прошептала Диана и попыталась подойти. Но после первой же попытки, ей пришлось попятиться, потому что брат не узнавал ее. Он смотрел с такой ненавистью, словно готов был вырезать всех их. И от того, как он не подпускал их, Диану озарило. Он защищал и теперь воспринимал любого чужака как угрозу. «Словно волк», - пронеслось в мыслях, и она была уже совершенно уверена, кого увидит за спиной брата. - Что они здесь делают?! - не отрывая глаз от замерших вампиров, процедил сквозь зубы Ивон. - Они ушли за мной, брат, - на этот раз более спокойно и уверенно произнесла хладная, - мы поможем тебе, ты только скажи, что нам делать. - Кайрен... - голос надломился, а рука, держащая меч, дрогнула... * * * Тенистый Лес пылал в огне. Он безудержным факелом озарял тьму ночи, и даже дождь не мог погасить его. Стон вековых дубов, ставших защитой и пристанищем для множества поколений волков, теперь терялся в грохоте и криках тех, кто пытался спасти свои семьи. Но род Валгири медленно гас, и вместе с ним теряла свои силы вся стая. Весть о том, что альфа убит, настигла клан за два часа до того, как начался весь этот хаос. Маркус успел слишком поздно и теперь, обезумев от горя, рвал наступающих вампиров. Их было очень много. Они вышли из тени леса незаметно и неожиданно. Никто не услышал их, даже не смог почувствовать, и вели их мечники. Они не щадили никого: ни женщин, ни детей, ни стариков. С пустыми глазами и холодными лицами они шли по трупам и все больше теснили волков к огненной стене. Отлично зная, что тем не удастся пройти сквозь горящую рябину. Их просто предали... Все... Помощи больше не от кого было ждать. Но никто из них не собирался добровольно сдаваться, и потому они продолжали драться. Пробираясь сквозь рушащиеся дома и куски горящих деревьев. Крики, стоны, плач и звон клинков наполнили воздух и разрывали на части тот покой, что когда-то здесь был. Огонь не смилостивился ни перед чем. Он с голодом дикого зверя пожирал все, что становилось на его пути, он плясал золотом и чернел пеплом на коже и шерсти. Он забивался едким дымом и ароматом крови в легкие и сжигал изнутри. Обрисовывал миллионы теней и озарял безумные оскалы. Маркус дрался, как в последний раз, по сути, чем и был этот бой. Уходя от линии атак, рыча и клыками, когтями раздирая глотки, посмевшим покуситься на его стаю, забравших последнего родного и близкого. Эти твари опять вернулись за ними, опять разрушили его дом и отняли семью. Пусть и состоящую только из одного, но от того не менее любимую. И теперь он сходил с ума от боли и вины, что не уберег, не был рядом, когда было нужно, не прикрыл спину. Он потерял безвозвратно... Серо-бурый волк больше не замечал собственных ран. Он бросал отрывистые приказы и прикрывал отход своих волков. Рядом с ним по-прежнему стояли его воины и дрались за него. Они отводили весь огонь на себя, стараясь не подпустить мечников ближе, потому что знали, что в таком случае не выживет никто. А вампиры продолжали идти на них под руководством впавшего в азарт Валентина. Получив поддержку Свилиона и свободный вход в земли оборотней, он первым делом напал именно на ту деревеньку, которую давно уже мечтал спалить дотла. О, это желание только усилилось после того, как Тарахин был снова разрушен, а проклятый альфа исчез. Валентин был в бешенстве, и опять полетели головы. Как человеческие, так и хладных. Одного взгляда на трупы стражи хватило, чтобы понять, что это дело рук кого-то из их рядов. Очередной предатель, которому удалось с такой легкостью перерезать горло больше тридцати сильным вампирам и взорвать две смотровые башни. Он бы с превеликим удовольствием содрал кожу с того выродка, который только посмел опять спутать карты. И чертов Свилион, который до нервной ломоты в клыках достал своими интригами, плетя их в Вампирском Дворе, словно мало было Анарсвиля. Сам же магистр стоял рядом с правителем и с безразличным взглядом следил за той «игрой», которую устроил Ридэус. Слишком сильно любил этот вампир запах крови, наслаждался убийствами. Всю жизнь желавший славы, а на деле оказавшийся в тени Ивона, сейчас он играл со своими жертвами. Зачем спешить, ведь сегодня никому не спастись и не уйти. Глупая театральность, которую Свилион никогда не любил. Другое дело Ивон. Его Ивон... Холодный, жестокий, не знающий сомнений, лишенный чувств и не знающий поражений. Он всегда упрямо шел к своей цели и всегда получал то, что желал. Но в последнее время его самый любимый ученик слишком сильно изменился. В его глазах все так же продолжал жить холод, но теперь все его естество бунтовало. И это совершенно не нравилось ему. - Вы довольны, милорд? - с еле скрываемой насмешкой спросил старый вампир и прикрыл блестящие алым глаза. - Только после того, как получу голову черного пса, - процедил сквозь зубы Валентин, - и насколько я помню, это вы позволили ему уйти. - Мои воины найдут его, - мрачно ответил магистр, - все равно, с такими ранами ему не выжить. - Очень надеюсь, - хмыкнул Валентин, и губы его скривились в злой ухмылке, - для вашего же блага. Но ответить раздраженный магистр не успел, потому что неожиданно среди вампиров поднялся хаос. - Что за... - пораженному Валентину только и оставалось, что стоять и, не веря глазам, смотреть на отряд воинов, перекрывших путь мечникам. Они живой стеной встали между такими же ошарашенными оборотнями и остальными. Развернув свои стрелы и, не колеблясь, выпустили их по взмаху знакомого до рези в глазах клинка. Сам же его хозяин уже в следующую минуту одним махом отрубил голову замахнувшегося на Маркуса вампира. - Ивон? - удивленно выдохнул Маркус и чуть не пропустил очередной удар. - А ты кого ожидал увидеть?! Всю Небесную рать?! - рявкнул белокурый мечник и, прижавшись спиной к спине оборотня, поднял клинки. - Кай... Он... – все-таки голос подвел и перешел в хрип. - Он жив, - отрезал Ивон, - Диана везет его в безопасное место, я пришел за тобой. - Я не брошу наш клан! - А кто сказал, что МЫ бросим НАШ клан? На мгновение замерев, серо-бурый оборотень бросил быстрый взгляд на своих волков и увидел, наверное, самое удивительное зрелище в своей жизни. Оборотни и вампиры дрались бок о бок. Прикрывая друг друга и отрезая атаки напавших. Нет, они не перестали быть врагами, но сейчас они объединились против общего врага. Потому что эта горстка хладных была единственной, что пришла им на помощь... - Что ты делаешь?! - заорал Ридэус и, с трудом уйдя из-под меча своего уже без сомнений бывшего командира, отскочил назад. Так же шокировано и ничего не понимая стояли в стороне и все остальные мечники. Растеряно переводя взгляд с Ивона на всегда такое спокойное, а сейчас со скоростью превышающей даже вампирскую, меняющего выражение лице магистра. Они просто не знали, что сделать, ведь перед ними стоял их наставник, собрат, друг, в конце концов, и яростно защищал какого-то безродного пса. - Отойди, Рид, - пылая алыми глазами и скаля клыки, ледяным тоном произнес Ивон, - забери всех и уходи. - Ты с ума сошел, командир?! - рявкнул взбешенный воин. - Рид, не заставляй меня, - в упор посмотрев в глаза вампира, процедил белокурый хладный. После этих слов мечник окаменел. Он, сузив глаза, смотрел на Ивона и понимал, что тот не шутит. Если понадобится, он будет драться и будет на стороне волков. И Ридэус понял. Он со злобой сжал меч в руках и прошипел сквозь зубы: - Раз ты посмел предать нас из-за какой-то мифической Истинной Пары, то и судить тебя будут как грязного предателя. Оскверненный... Слово ударило сильнее серебряного хлыста. Белокурый воин дернулся и удобней перехватил оружие. В горле застрял ком от взгляда на собственных соратников, с которыми когда-то проливал кровь. Сейчас все они смотрели на него с презрением и ненавистью. Оскверненный, грязный, грешный... Тот, кто добровольно отрекся от них из-за оборотня, направил оружие против них. Он с самого начала знал, что так и будет. Их не примут, не поймут, но от того внутри все только сильней сжималось. В эту самую минуту он терял их, терял свою семью. И возникает вопрос, а стоил ли всех этих потерь черный альфа?... Да, стоил. Он стоил того, чтобы жить для него и умереть за него. - Может быть, - оскалился Ивон и бесстыдно провел языком по острым, длинным клыкам, - но в отличие от тебя, я знаю, какова на вкус кровь моей пары. Это подействовало мгновенно и ударило под дых. Ридэус перерезал горло молодой волчицы в ту же минуту, как понял, что происходит. Красивой, голубоглазой, нежной. Прошло шесть лет, но он до сих пор помнил ту тоску и безграничную боль в бездонных озерах. Эти глаза и по сей день преследовали его во снах. Они глубокой раной легли на сердце, которая все еще кровоточила. И Ивон знал об этом. Он был там и еще долгую ночь провел, сидя у постели воющего от потери солдата. Не позабыл об этом и сам Ридэус, потому что в следующую минуту Ивон дрался уже с пятью своими бывшими солдатами... * * * Есть ли у тьмы глаза? У этой они, несомненно, были, и сейчас она не сводила свои неестественно ярко-голубые от его волка. Зверь свернулся клубком и чуть ли не скулил от боли. Каждый нерв, каждый мускул, каждая его частичка пылала, словно окунутая в чистейшее зачарованное серебро. А тьма смотрела на это с такой жадностью, наслаждаясь его беспомощностью. Волк был заперт и не мог ни защититься, ни вырваться из своей клетки. Чудовище, что было теперь заперто вместе с ним, острыми когтями разрывало тело и вонзало клыки в незащищенную шею. Оно впивалось в него и делало это с особой жестокостью. Тьма не знала ни милосердия, ни пощады. Объятое ненавистью и грязью, оно с наслаждением пачкало его, проникая в сердце клубком ядовитых змей. Но вместе с тем, не трогая душу. Погладив лишь кончиками когтей и отпустив. Разбив на осколки всего его и начав собирать старые узоры на новый лад, вплетая в них себя. Кай чувствовал ее и сколько бы не сопротивлялся, результат всегда был противоположным и слишком болезненным. Он спал так долго, но что значит время в кромешной тьме под скулеж внутреннего зверя? Черный альфа искал выход из этой беспросветной ночи так долго, что, наконец, найдя его, попытался вырваться, и, что логично, за блаженной тьмой наступил глухой стон, вырвавшийся из изодранной груди. Стоило только сделать глубокий вдох, как легкие хлестнуло огнем. Захрипев, Кай попытался открыть глаза и... Не смог. Рука дернулась к тугой повязке на глазах, но пальцы мгновенно поймала чья-то узкая, но крепкая ладонь. Кай настороженно зарычал, однако, почувствовав хорошо знакомый запах, расслабился. - Диана... - прохрипел он и опустился обратно на подушки. - Не так резво, волчара, - сильнее сжав его руку, прошептала хладная, - раны почти уже затянулись. Но некоторое время ты будешь слаб. За глаза не волнуйся. Они восстановятся через пару-тройку дней. Слава Небесным, что ты вообще выжил, засранец ты живучий! - Где... где я? - в глотке было сухо, как в обожженной солнцем пустыне, и это еще не говоря о том, что желудок скрутило в очередном приступе тошноты. - В Блодхарте, - рядом раздался плеск воды, и уже через минуту на лоб легла мокрая ткань. Но это показалось только каплей, которая мгновенно превратилась в пар на раскаленной коже. Кайрен горел от кончиков волос до самых ногтей. Жар проник под самое мясо, пробрался по мышцам до самых костей. Нет, одной лишь жалкой тряпки было мало. Тело онемело и безвольной куклой обмякло на мягких простынях под теплым одеялом, которое так хотелось сбросить с себя. - Лежи смирно, - рыкнула девушка на пытающегося подняться оборотня, - Иви сказал, что тебе будет плохо еще некоторое время, но потом это пройдет. - Где он? - тяжело дыша, произнес Кай и еще больше напрягся, когда не услышал ответа. Зато вместо него было слышно, как она нервно ломает пальцы. Даже с поврежденным слухом и слетевшим к чертям нюхом, из-за которого хотелось обернуться волком и, позорно заскулив, прикрыть лапами нос. Но вместо этого оборотень глухо зарычал и попытался повернуться на бок. - Мне нужно идти, - сквозь зубы произнес Кай и ухватился за ее руку, - моя стая... Маркус. - Не волнуйся, - еще более нервно произнесла Диана и, прикрыв глаза, приготовилась к взрыву, - Ивон вместе с нашими воинами отправился за ними. Кай замер. Он весь закаменел и подобрался, словно перед прыжком. Лицо его исказилось, а губы сжались в тонкую полоску. - Что?!... ***** Утро холодное и все еще пропитано запахом дождя, но Маркус может поклясться чем угодно, что никто из них не чувствует этого. Рассвет золотит росу на траве и верхушки зеленых холмов, все еще окутанных рваным туманом. Вокруг тихо, и это так несвойственно для напряженного недавно до предела волчьего уха. По крайней мере, эту ночь он не забудет никогда. Ночь, когда он потерял их связь с братом и когда в их дом снова пришли вампиры. Тенистый Лес сгорел дотла, и они разделили бы его судьбу, если бы не Ивон. Маркус крепче сжал поводья и бросил взгляд на тех, кто, замотавшись с головой в черные плащи, сидел или лежал в крытой телеге, которую он сейчас вел. И среди этих фигур был хорошо знакомый вампир. Оборотень слышал тяжелый стук его сердца и все еще ощущал запах терпкой крови, которую с трудом удалось остановить. Устало потерев глаза, оборотень опять перевел взгляд на дорогу. Сразу за ним ехали еще телеги, в одной из которых была остальная часть воинов белокурого вампира, а в другой ехали раненые, старики и дети. Все остальные, кто был все еще на ногах, следовали за ними, не отставая ни на шаг и все время напряженно вслушиваясь в окружающую их небольшую рощу. Дорогой эту старую тропу можно было назвать с натяжкой. Она давно уже их увела с главного тракта и, затерявшись между холмов, вывела их сюда. Маркус не знал, куда она вела, они не сходили с нее уже третьи сутки, остановившись только два раза, чтобы дать лошадям отдохнуть и напоить их. Они все больше уходили вглубь Драгмирии, и все больше в стае нарастала тревога. Волки не верили вампирам, присоединившимся к ним, опасаясь быть снова преданными. В другой бы обстановке серо-бурый волк был бы на их стороне, но он, в отличие от них, верил и знал Ивона. По чьему навету он и не сходил с тропы, совершенно не понимая, почему Валентин и его выродки больше не преследуют их. - Мы идем этой дорогой уже третьи сутки, - раздался мрачный голос седого волка, идущего совсем рядом, - и за это время этот беловолосый ничего не объяснил нам. А ты идешь за ним, как слепой. - Он помог нам, если ты забыл, - отрезал Маркус. - Может, ты и веришь им, но мы - нет, - пророкотал идущий с другой стороны молодой серый волк, - и вообще, почему ты так подчиняешься какому-то клыкастому змеенышу?! Маркус не успел и рта раскрыть, как позади послышалось хмыканье и замотанная в черное фигура опустилась совсем рядом, прислонившись спиной к стене телеги, но так, чтобы свет не коснулся его. - Может, потому что ваши глотки спасла пара его альфы? - ехидно произнесла фигура, и в тени вспыхнули два красных огонька. Как не крути, а контролировать себя Ивону все еще не удавалось. Хоть крылья больше не лезли, куда попало, но тело все равно балансировало на грани своей боевой ипостаси. Но это только временно, пока он не научится жить без Искры. Зябко поведя плечом, вампир еще глубже надвинул капюшон на лицо. А вот волки после его слов замерли, чуть ли не потеряв челюсти от услышанного. Причем замерла почти вся стая. - Чего?! - подавившись воздухом, пискнула одна из волчиц. - Того! - раздраженно рявкнул Маркус, - наш альфа нашел свою Истинную Пару, и Пара приняла его! Кстати, я тоже, и она ТОЖЕ вампир. Нет, я ее не убил. Да, мы знаем, что это неприемлемо и идет вразрез со всей нашей сутью. Так что, насильно никого держать не будем. Еще вопросы есть?! Вопросов было много, но вымолвить их никто не спешил, стараясь переварить недавно услышанное. А вот Ивон присвистнул и с явной ухмылкой, которую серо-бурый оборотень не видел, но чувствовал нутром, как-то слишком спокойно выдал: - Итак, в последний раз, когда я видел Ди, от нее за версту несло тобой. Ничего не хочешь мне сказать, Марк? По напряженной спине Марка стало понятно, что есть кое-что. - Будто ты не знаешь, почему, - проворчал он. - Знаю, если ты обидишь ее, то я вырву твое сердце, - совершенно равнодушно кивнул Ивон. Оборотни переглянулись и с неверием уставились на странный блеск в темных глазах темноволосого мужчины, который уже через минуту исчез. Маркус мрачно прикусил губу и произнес: - А теперь ты, наконец, расскажешь, что, демон побери, произошло, и как ты узнал о том, что с нами? - Вас продали, - после недолгого молчания ответил белокурый вампир. - Что? Уже через несколько минут вся стая и хранившие молчание вампиры, навострив уши, слушали его, некоторые шли, окружив их телегу с двух сторон. - Кайрен перешел дорогу магистру мечников, - продолжил Ивон, - а в отличие от Валентина и моего отца, он не гнушается ничем. И так как ваш Совет слишком боялся избранного ими же вожака, Свилион сыграл на этом. Они заключили сделку. Жизнь Кая в обмен на южные границы и на уход всех мечников. После нашего ухода Валентину не осталось бы иного выхода, как уступить. Свилиону плевать на войну, его больше интересует сила и могущество. Мы устраняем вашего сильнейшего за всю историю альфу, дав передышку правителю, а ваши выблядки избавляются от потенциальной опасности, ставят во главе клана тебя. Убитого горем брата, но готового на все, чтобы защитить свой клан, и вертят, как глупым щенком, в свою угоду. И в дополнение к весьма могущественной и сильной стае получают еще и богатые земли. Ну, а с вампирами разобраться потом будет легче легкого. Все, что нужно только сделать, так это поднять бунт в одном из своих городов и попросить о помощи, заманив альфу со своим небольшим отрядом. После чего открыть лазейку для вампиров. И всё - все рады и получили, что хотели. Вот только Свилион сыграл сразу на всех. Забрал Кая, отдал всех вас Валентину и в придачу большой кусок границ. - Только он не учел тебя, - прорычал взбешенный Маркус. - О, ты бы видел его глаза, когда я собственноручно вырезал половину его солдат, - хрипло засмеялся вампир и прижал руку к все еще не зажившему боку. Еще одна слабость после потери Искры. Зачарованное серебро жгло хуже огня. Раны после него заживали с трудом, что говорить об осине, которая разодрала плечо. Определенно, после того, как его увидит сестра, трепки не миновать. Стоило вспомнить о ней, как пришлось до боли сцепить зубы. Он так и не дождался момента, когда его любимый зверь откроет глаза. Кай все еще бредил, когда он отправил его вместе с сестрой. Это было три дня назад, и все это время Ивону приходилось держаться, чтобы не сорваться к ним. Вместо этого он вел его стаю, потому что знал, что Кайрен никогда не простит себя, если с ними что-то случиться. Сидящий рядом Маркус молчал и пытался сдержать гнев. Эти старые твари продумали все. Как он сейчас понимал брата, так рьяно желавшего избавиться от них. И это с учетом того, что он приносил им победу за победой, а надо было головы поотрывать всему совету. Судя по взбешенным рыкам и той оглушительной злости, что сладким облаком засела среди стаи, они тоже не были в восторге от услышанного. А усомниться в словах бывшего врага никто из них даже не подумал. Они слышали его сердцебиение, слышали ту правду, что холодной водой обрушивалась на головы. Он не лгал. Бросив все, пожертвовав своим именем, честью, семьей, он отрекся от своего прошлого ради их вожака. Он последовал за ними и дрался, защищая, проливая кровь своих бывших правителей. О, Маркус все еще не мог забыть поистине живописное выражение на лице Валентина, когда тот, перебив всю его охрану, добрался до него самого. Если бы не вмешавшийся Свилион, то Вампирский Двор в ту ночь лишился бы последнего своего правителя. Жаль, что не получилось. Хорошо хоть им удалось уйти. Даже несмотря на тех пятерых, кто навсегда остался лежать под пеплом дома. - Куда мы теперь? - явно пытаясь перебороть неловкость, тихо спросил один из молодых волчат и, почувствовав на себе алый взгляд вампира, спрятался за плечом брата. - В Блодхарт, - так же тихо ответил вампир, отлично зная, что его услышат все, - это сейчас единственное место, о котором не знает никто. Ивон оказался прав. На протяжении всего пути им так и не попалось ни одного поселения, ни постоялого двора. Вокруг были только скалистые горы, изгибы холмов и пожелтевшие луга. Ровно до тех пор, пока тропа, резко вильнув за ущелье, не вывела их к высокой стене старого леса. Поразительно тихого, словно не живого, где единственным звуком был шелест листьев на ветру. Золотистые блики закатного солнца пробирались сквозь поредевшие кроны и тонкими нитями падали на жухлую листву, шуршащую под колесами телег. Волки неосознанно становились в кольцо вокруг обозов и еще больше напрягались. После жизни и гомона родного леса это место казалось им настоящим кладбищем, даже несмотря на тот странный покой, который царил в воздухе. Но и он был нарушен шумом воды, становящимся все отчетливее. Лес постепенно расступился, и тропа вывела их к услышанному ранее водопаду, срывающемуся с крутых скал и переходящему в бурлящую реку, через которую лежал мост из черного камня. А вдали стоял огромный замок, наполовину вросший в гранитовую скалу. В его высоких окнах горели огни и на башнях виднелись силуэты воинов, которые их, несомненно, заметили. Здесь смешались сразу запахи людей и вампиров. Их было много, но, несмотря на это, Ивон легко тронул плечо замершего Маркуса, побуждая ехать дальше. И если мужчина молча тронулся с места, то остальные волки с опаской косились на тех, кто стоял на другом конце моста. Однако у тех сейчас была иная, более нервная проблема... Кайрена не смогли удержать ни слуги, ни крики пожилого лекаря, ни взбешенная отповедь вылетевшей за ним Дианы. Под рукой продолжал дрожать испуганный до икоты молодой слуга, но одного рявка хватило, чтобы человек, чуть ли не потеряв сознание, все же вывел его из этого проклятого лабиринта коридоров в шумный двор. Который почему-то подозрительно стих, когда увидел эту живописную картину. - Мать твою, идиот безмозглый! Ты куда собрался?! Я с тобой разговариваю, альфа недобитый! - вопли Дианы стали еще громче, и через минуту она уже стояла на каменных ступенях главного входа. Но оборотень даже не обратил на нее внимания и, зашипев на слугу, толкнул того вперед. - Кай, у тебя раны еще не зажили! - Плевать! - рявкнул Кайрен и повернул голову в ту сторону, где по ощущениям стояла Диана, - я не брошу свою стаю и твоего брата. Чем этот идиот думал, когда шел к ним?! - Явно не башкой, как и ты! - прорычала девушка и уперла руки в бока, - Иви - большой мальчик, как и Марк. Они справятся, а ты ранен. Черт, ты слеп! Как ты найдешь их?! - Найду, не бойся, - язвительно произнес Кайрен, и клыки его удлинились, - учую даже за милю. - Хрена с два! - потеряв терпение, рявкнула вампирша, - меня Иви на куски порвет, если с тобой что-то случиться. Так что, извини, парень. Короткий свист, и Кая уже окружило не меньше десяти вампиров. Слуга тактично испарился с линии клыков и когтей, а позади послышался голос Дианы: - Только не смейте калечить. Связать и вернуть в постель! А вот эта наглость стала последней каплей. Кайрен выпустил когти и, встав в боевую позицию, глухо зарычал. Первый же напавший получил по морде и отлетел куда-то в сторону. Воздух загустел от запаха крови. Второй умник, решивший подкрасться незаметно, был скручен и выл от боли. Кай не видел их, но это не мешало ему слышать и чувствовать тех, кто был рядом. Он уходил из-под их рук и пытался зацепить хоть когтем. Но очень скоро вампиры отступили, плюясь ядом и гневными криками. Они не смели больше подойти к слетевшему с катушек оборотню. Они знали, кто он и на что способен даже в таком состоянии. Особенно к такому раненному и слабому волку соваться было себе дороже. Потому что тот дрался вдвойне агрессивней. У Кайрена начали дрожать колени, а повязки на груди и спине пропитались холодным потом. Голова гудела от боли, а во рту пересохло. Тело ныло, раны опять давали знать о себе. Он был слаб, но не мог себе позволить послушать Диану. Он не мог бросить свою стаю, брата и этого беловолосого идиота, бездумно сунувшегося в его логово. Он знал, что Валентин не будет ждать. Он придет за ними, когда они этого не будут ждать. Оставшиеся без своего альфы, потерявшие союзников и преданные Советом. - Убери своих воинов, - с рычанием в голосе произнес он, - убери их с моей дороги, Диана. Иначе я пройду по их трупам. От той стали, что была в его голосе, вздрогнула даже хладная. Окружавшие же альфу в эту минуту отошли еще дальше, но не разомкнули кольца. Кайрен уже приготовился перекинуться, когда до него долетел самый желанный в эту минуту запах. - Стая, - втянув полной грудью воздух, прошептал он. Он весь закаменел и подобрался, как дикий зверь. Стая тянулась к нему. Они чувствовали его и чуть ли не скулили, как потерявшиеся щенки, которые, наконец, нашли своего альфу. Их облегчение, радость, надежда, смятение накрыли его теплой волной и позволили, наконец, расслабиться. Кай пошатнулся, но его вовремя обняли крепкие и хорошо знакомы руки. Они осторожно обвились вокруг талии и прижали к себе. Холодный нос с наслаждением потерся о теплую кожу, заставив покрыться мурашками, и уткнулся в шею. Губы рассеянно скользили по коже, опаляя дыханием. Но на это Кайрен только зарычал и моментально сжал когтями тонкую шею. - Какого Демона, ты творишь?! - чуть ли не в лицо ошарашенному Ивону рявкнул Кай, - совсем из ума выжил, м?! - И тебе здравствуй, дорогой, - моргнув, брякнул белокурый вампир. - Не заговаривай мне зубы, - зашипел оборотень, - ты вообще думал, когда лез за мной, а потом помчался к моему братцу?! - Думал, - хрипло ответил вампир и провел пальцами по повязке на глазах любовника, - о том, что будет со мной, если тебя убьют. Что я скажу сестре, если не будет Маркуса. Много думал... Теперь пустишь? Тебе вообще лежать сейчас надо. Кайрен раздраженно проворчал что-то себе под нос и, резко дернув вампира к себе, впился в холодные губы. Сминая и покусывая их до крови, все сильней прижимая к себе, пытаясь с головой уйти в пьянящий аромат и зарываясь когтями в спутанные и все еще пахнувшие гарью волосы. Получая в ответ тепло рук, обвивающих шею, гладящих щеки и запутывающихся в волосах. И совершенно не обращая внимания на ворчание старого лекаря, возмущенно переводящего взгляд с целующихся Ивона с Кайреном на таких же цепляющихся друг за друга Маркуса и Диану. - Люблю тебя, - прошептал в улыбающиеся губы Кайрен, - моя Луна... * * * Блодхарт стал убежищем для них. Место, где вампиры и оборотни вместе с людьми пытались ужиться под одной крышей. Что стало весьма проблематично. Но другого выхода не было. Вампиры не могли уйти, боясь потерять свои пары. От которых не отказались, у некоторых были даже дети, которых им больше не нужно было прятать. Волкам по сути больше некуда было идти. Да, и не бросили бы они своего альфу. Что было трудней, так это принять его пару. Отдельной темой был Маркус, ни на минуту не расстающийся со своей вампиршей, сверкавшей глазами так, что серо-бурый волк терял голову. Но расслабиться никто не спешил. После того, что случилось в Тенистом Лесу, поднялся настоящий хаос. Совет не терял зря времени и плел новые интриги, клеймя исчезнувшую стаю Валгири предателями. Мнимая гибель их вожака только подстегнула сплетни и пересуды, вылившиеся в новую волну негодования. Это был вопрос времени, когда всеобщая чаша терпения лопнет, и кланы опять начнут грызть друг друга за власть. А вот Вампирский Двор лихорадило. Не прошло и дня, как все уже знали о предательстве Ивона и его сестры, бежавшей со своими лучниками. Анрис был в бешенстве. Он вернулся, как только узнал, и попал под горячую руку Валентина. Тот поставил всю Драгмирию на уши, пытаясь найти беглецов. В чем ему помогал еще не отошедший от поступка своего самого любимого ученика Свилион. Он разослал своих мечников по его следу, но те так и не смогли его отыскать... «Шпионы творят чудеса», - хмыкнул Ивон и прикрыл глаза. Первое утро за все это время, когда он впервые чувствовал покой. Лежа на узкой кушетке, прижимаясь к крепкому обнаженному телу и с трудом восстанавливая дыхание после того, что было несколько минут назад. Теплые, чуть шершавые руки скользнули по влажной от пота коже, короткими ногтями оцарапали ребра, заставив застонать, и сжали узкие бедра. Шершавый язык прошелся по нервно бьющейся венке, и зубы вонзились в незащищенное горло, царапая до крови, оставляя очередной свой след. Клеймя и срывая глубокий грудной смех с зацелованных губ. Скоро уже полдень, но они уже вторые сутки не вылезают из этой комнаты. Она насквозь пропиталась запахом секса и пота. Он горчит на языке, пылает в венах и затмевает разум, вытаскивая наружу жажду. Дрожит на кончиках пальцев и натягивается с узлами мышц, сияет каплями слез на слипшихся ресницах, потому что так хорошо, что даже больно. Это рваный вдох на двоих, когда остается бессвязный шепот и беззвучный крик, замирающий на алых устах. И покой, скрытый в крепко переплетенных пальцах. - Все будет хорошо, - не отрывая взгляд от полоски света, пробившегося к ним сквозь узкую щель в задернутых шторах и легшего на пол, хрипло произнес Ивон. - Знаю, - проурчал Кайрен и зарылся носом в волосы своей пары, - мы просто уедем отсюда. Плюнем на все и исчезнем. - Угу. А потом вернемся, когда-нибудь. - Когда закончится война, - губы с наслаждением сомкнулись на ключице, - и построим город здесь. Далеко ото всех. - Будем портить наших племянников, действовать на нервы друг друга, пока не станем старыми и дряхлыми, - стараясь скрыть улыбку, кивнул Ивон. - Думаешь, из нас выйдут нормальные дядюшки? - скептически спросил Кайрен, но, ухмыльнувшись, провел пальцами по ложбинке между белых ягодиц. - Самые потрясающие, - прошептал вампир и коснулся шрамов на любимом лице... Мысль о том, что им всем нужно, как можно скорее, исчезнуть из Драгмирии, не первый раз вертелась у обоих в голове. И последние события только подталкивали. А по-хорошему, им нужно было уехать еще тогда, когда ничего этого не случилось. Но прошлое не изменишь, в отличие от будущего, чем и занялся черный альфа. Времени и так осталось очень мало, и надо было спешить, особенно после того, как Диана забеременела. Маркус ходил с самой глупой улыбкой на своей волчьей морде и совершенно не обращал внимания на закатывающего глаза Ивона и на подколки брата. Так что, вскоре счастливый папаша был опущен на землю бренную и отправлен вместе с двумя людьми к единственному человеку, который сейчас мог им помочь. Кайрен отлично понимал, что это единственный их выход. По сути, оставшись одним против всех и не имея достаточно сил, чтобы драться, им оставалось только уйти и зализывать раны. О, он не забыл предательства своих собратьев, но в таком состоянии он не мог пойти против них. Это значило бы потерять всех, кто был дорог ему. Рыжий Крейг оказался тем еще типом, и Ивон, уже отлично зная Кая, смутно представлял, где могли пересечься эти двое. Глубокоуважаемый торговец, а на деле неописуемый жулик и торгаш, прибыл с Маркусом в тот же день, когда шпион привез очередную неутешительную новость. Валентин вместе с войском покинул Млэк-Алаин, и от него уже несколько дней не было никаких новостей. Это заставило напрячься и искать подвох. Ивон всем своим нутром чувствовал ловушку, но не мог понять, где притаилась опасность. Дорогу к Блодхарту знали в их семье только те, кто хранил в себе Искру. Замок переходил от одного его сосуда к другому на протяжении многих десятилетий. Старый замок был домом этого чудовища, и оно всегда стремилось в эти стены, открывая путь своим носителям. Только им. И кроме него самого о замке недавно узнала Диана. Он сам ей сказал, и в этом плане они были в безопасности. Их следы не нашел никто: ни Валентин, ни мечники. Но все равно белокурого воина не оставляло ощущение того, что он что-то пропустил. И вскоре оно подтвердилось... Никто не любит оставаться в долгу, потому что платить надо всегда, и неизвестно, какова будет цена. Простая истина, которая не была чужда торгашу с крысиными глазами и рыжими волосами, прилизанными настолько, что казалось, каждый волосок чуть ли не пропитан жиром. Крейг давно был в долгу (это уже плохо) перед альфой стаи Валгири (а это уже вечный коготь у горла, который может в любую секунду порвать). Когда же на пороге его «скромной» лавки появился младший брат черного волка, у торговца не осталось сомнений, что по его душу, наконец, пришли. Они должны были уплыть на кораблях. Только четверо знали, что они поплывут не там, где их, возможно, будут ждать. Под Блодхартом был целый лабиринт катакомб, который выходил в глубокие пещеры, где текла широкая подземная река. Она пересекала почти половину этих земель и выходила к небольшой портовой деревеньке. И именно здесь их уже несколько дней ждали корабли, которые должны были увести всех в новые земли. Все было готово через несколько дней, и осталось дождаться только заката, когда Валентин и его вампиры прошли сквозь лесные границы и напали на замок. Схватка, начавшаяся на мосту, быстро перешла на другой берег, прямо под стены Блодхарта. Занявшие боевые позиции лучники под командованием Дианы пускали стрелы одну за другой, прикрывая спины дерущихся на первой линии оборотней. Среди которых со смешанным отрядом дрался Ивон, а рядом с ним был его черный волк, сверкающий бледным блеском не до конца исцелившихся глаз. Однако это не мешало ему рвать глотку любому, кто оказывался на пути белокурого вампира. Бой шел отчаянный, пропитанный жаждой жизни и щедрый на смерть. Обитатели замка дрались, как в последний раз, не подпуская вампиров ни на метр. Стерев границы между собственными чувствами и став единым, потому что никто не придет им на помощь, кроме них самих. Скрежет металла, вой огня и вопли музыкой хаоса звучат в воздухе. Запах крови и горелой плоти ввинчиваются в разум и толкают вперед, закрывая взор туманом злости. Вампиров много, они идут, не переставая, и за очередной их волной появляются мечники. Но они - не то, что заставляет вздрогнуть. Куда страшнее чудовища, идущие за ними. Пожиратели... Их вой проносится над полем битвы и просто разрывает стекла во всех окнах. Он оглушает и заставляет зажать уши, пытаясь уйти от невыносимого грохота. Огромные черные твари со сверкающими алыми глазами и вертикальными зрачками. Безобразные, покрытые рваными шрамами, с короткими шеями и безволосыми, чуть плоскими головами. Огромной пастью с тремя парами острых клыков. Длинные черные когти блестят кровью, уродливые тела напряжены и, не чувствуя ни стрел, ни клинков, идут на них. Неземные монстры с одной лишь жаждой убивать. Пожирающие своих врагов и оставляющие после себя лишь алые реки и ошметки тел. Чудовища из самых отвратительных кошмаров и самый прекрасный венец творения ордена мечников. Они рвут на куски любого, кто попадается им на пути. Не имеет значения свой или чужой. Когти рвут хрупкую плоть, и челюсти с мерзким хрустом впиваются в тела. Крики стоят такие, что кровь стынет в жилах. И они идут на замок. Если прорвутся, никто не выживет, потому что убить этих монстров невозможно. Остается только отступить и увести всех, пока не поздно. Ивону и Кайрену с трудом удается уйти от прыжка одного из пожирателей, и они, защищая своих воинов, отступают к воротам, когда слышат над головой крик Дианы. Она бледна, как полотно, и задыхается, с ужасом смотря на то, как один из пожирателей вгрызается в плечо воющего от боли Маркуса. - МАРК!!! - черный альфа в несколько прыжков оказывается в самой гуще драки и пробивает себе путь к теряющему сознание брату и нависшему над ним чудовищу. Альфа с бешеным ревом кидается на крепкую спину и вонзает клыки в горло твари. Не обращая внимание на удары когтей, он разрывает плоть, озверело нанося беспорядочные удары и, наконец, валит тварь на землю. Но это ненадолго, потому, не теряя ни минуты, он берет брата на лапы и отходит назад. Его спину надежно держит Диана, а путь буквально вымещает трупами Ивон. Он успевает вовремя, и двери замка захлопываются за его спиной. Все не должно быть так. Маркус на его руках превращается обратно в человека. Рана на плече ужасна, из-под рваных кусков плоти и белых жил видны кости. Кровь не останавливается и вскоре пропитывает тунику Кайрена. Брат бледен, губы его посинели, а пальцы холодны. Лекарь принимает его прямо в бывшей столовой, в которой сейчас размещены все раненые. Диана уже здесь, она держит его здоровую руку и молится всем богам, чтобы он очнулся. Руки Кайрена в крови, и он больше не чувствует, как дрожит от напряжения тело. Сейчас он оглушен, и в нем поднимается неконтролируемая злость. Их не оставят в покое никогда. Просто перебьют до рассвета, и никто им не помешает. Как их сумели найти - это уже другой вопрос. Сейчас самое главное уйти. Потому что замок больше не выдержит... Никто больше не стоит на стенах. Никто не дерется и не отвечает на очередной град стрел, словно замок пуст. Но это не так. Вампиры чувствуют, как бешено бьются сердца тех, кто внутри, но почему-то этот звук становится тише. Валентин не понимает, почему, и это бесит его. Свилион о чем-то догадывается, это видно по блеску его глаз, и Анрис готов поклясться, что ничем хорошим эта ночь не кончится. Впервые в своей жизни он жалеет о том, что сотворил, но исправить хоть что-нибудь уже не может. Не может и тогда, когда Пожиратели врываются в опустевший замок и рыщут в поиске добычи. Они обшаривают весь замок и собираются в восточном крыле. Воя и царапая каменный пол прямо там, где узор в виде клубка змей. Они бьют по нему и пытаются добраться до того, что спрятано под ним. Валентин не желает тратить время впустую. И никто из тех, кто внизу, не знает, что должно сейчас произойти. Они скрылись в катакомбах вовремя, прямо перед тем, как внутренние двери не выдержали и разлетелись в щепки. Но, в отличие от замка, в каменном мешке было тихо. Освещая себе путь факелами, они пытались двигаться быстрей. Пожиратели скоро учуют их, и это только вопрос времени. Коридор петляет за коридором. Вокруг спертый воздух, и вместе с надсадным кашлем раненых слышен детский плач. Женщины, как могут, успокаивают детей, а мужчины напряженно вслушиваются, пытаясь отследить малейшую опасность. Но этого все равно недостаточно, чтобы услышать, как шепчут мечники, и как трещит клубок молний над ними. Клубок растет, и треск его с каждой минутой еще сильней. Молнии распутываются подобно диким нитям и достигают высокого потолка. Они сворачиваются и начинают сиять до тех пор, пока наэлектризованный воздух не взрывается. Яркий голубой свет за несколько секунд наполняет все вокруг и ударной волной сметает всю мебель. За ним следует оглушительный грохот взрыва, и стены разлетаются на куски. Шум стоит такой, что в пору уже оглохнуть. Замок ходуном ходит и рушится на глазах. От крепких высоких стен не остается ничего. Стекла давно лежат осколками среди каменной крошки. Блодхарт стонет, и его колотит от новых взрывов и криков. И среди этого гама никто не слышит голоса тех, кто все еще находится под замком. Те с ужасом цепляются друг за друга и пытаются спастись. Потолок не выдерживает после второго взрыва. Он с грохотом рушится на них, и только чудом удается избежать потерь, а вот раненых - нет. И среди них Кайрен, только успевший оттащить к себе Ивона и закрыть собой. Огромный кусок гранита пришелся по голове и распорол висок. В ушах все еще звенит, а по морде течет вязкая темная кровь. Он с трудом может расслышать голос белокурого воина, вцепившегося в него и что-то кричавшего каменной груде. Зашипев от назойливой боли и тряхнув многострадальной головой, он фокусирует взгляд и с замирающим сердцем понимает, в какую ловушку они попали. Путь намертво перегородило завалом, оба они ранены, и в воздухе уже смердит Пожирателями. А с другой стороны слышно, как кричит Диана, как скулят и рычат его волки. Они пытаются разобрать камни и просят держаться. Голос Дианы дрожит, и она напряжена до предела. Кайрену кажется, что если он принюхается, то все еще почувствует запах крови Маркуса, идущий от нее. - Уходи! - приняв за обоих решение, кричит Ивон и сильней сжимает его лапу, - они уже здесь! - Мы не бросим вас! - девушка чуть ли не плачет, - Иви, я не уйду без вас! - Ты не слышала брата, малявка?! - рычит Кайрен и, поднявшись, скалится, смотря в ее глаза сквозь узкую щель между камнями. - Пошел в задницу, ублюдок мохнатый! - орет она и, размазывая по лицу слезы, бьет по камням, - мы вас вытащим, еще минуту. - Все будет хорошо, сестричка, - мягкий и спокойный голос Ивона даже не дрожит, когда за спиной он слышит рычание. И его полуулыбка - это последнее, что она видит. В следующею минуту раздается очередной взрыв, и остальная часть коридора рушится, намертво отгородив их друг от друга. Потолок опасно скрипит и с него сыплется земля. Диана смотрит на глухую груду камней и чувствует, что задыхается. Она жадно ловит ртом воздух, и все плывет перед глазами. В себя ее приводят глухая пощечина и белое, словно полотно, лицо ее молодого капитана. - Извиняюсь, - шепчет он, и голос его срывается, - командир, мы без тебя не выберемся! Потолок трещит по швам, и все вокруг смотрят на нее, ожидая, что она их спасет. Рядом нет никого, кто бы ей помог, кто бы поддержал. Маркус все еще бледен, и его все сильней скручивает от нехватки воздуха. Если она их сейчас не уведет, то эти катакомбы навечно станут их могилой, и больше никто не сможет помочь Ивону и Кайрену. Так что, она принимает самое трудное в своей жизни решение, она бросает их... * * * Блодхарт блестит алым в сотнях языках пламени. Половина его стен лежит в руинах, северная башня горит словно факел, и над высокими крышами раздается грохот молний и дикое рычание. Вампиров не сдерживает ничего, они уже наводнили весь двор и продолжают идти к последним, оставшимся здесь, волку и вампиру. Две легенды Драгмирии, примеры подражания и слепого боготворения, сейчас они отчаянно пытаются выжить и прорваться сквозь постепенно смыкающееся вокруг них кольцо. С ног до головы измазанные в крови и с диким безумием в глазах. Это два диких зверя, скалящихся и рычащих. Разрывающих всех, кто смеет встать на их пути. Их опять разделили, загнав в ловушку и пытаясь добить, но ни черный альфа, ни его вампир, не собираются сдаваться. Они дерутся отчаянно, пытаясь дотянуться друг до друга. Отчаянно пытаясь защитить и спасти. Но стоило только вылезти из разрушенных катакомб, как они напоролись на солдат, и теперь который час шел ожесточенный бой. Он набирал обороты и совершенно не собирался заканчиваться, потому что никто из них не собирался проиграть. Кайрен больше не обращал внимания ни на вампиров, ни на собственные раны, сейчас его внимание было приковано к Пожирателям. Он укрыл спиной все еще дерущегося Ивона и не собирался подпускать этих тварей к нему, чего бы ему это не стоило. Альфа спокойно позволил себе стать их главной добычей и с еще более диким азартом кинулся в бой. Барахтаясь в пыли и бесконечно разрывая и ломая черных тварей. Рыча и с наслаждением слыша очередной вой боли. Для него не имеют значения рваные укусы, оставленные на плече и бедре, которые не переставая кровоточат, ни усталость, с каждой минутой ближе пробирающаяся к напряженному до предела телу. Но все исчезает в один миг, когда за спиной слышится полный боли вой и необычно ярко ощущающийся хруст костей. Он оборачивается так резко, что успевает увидеть падающего на каменный пол белокурого хладного и его поломанные крылья, из которых торчат два острых крюка с длинными цепями, которыми его тащат по каменному полу. Кайрен ревет и пытается добраться до него, но его скручивает очередной укус, и Пожиратели накидываются теперь всем скопом. Они рвут в клочья его тело, но он все равно не может отвести глаз от Ивона, корчившегося от боли и пытающегося вырваться из все больше опутывающих его цепей. Он видит его ровно до тех пор, пока за очередную попытку вырваться его не хватают огромной лапой за голову и с силой бьют по каменным ступенькам. После этого мир перед глазами темнеет и теряет все звуки... ***** Тело все еще нещадно болело от ран и с каждой минутой слабело от невозможности восстановиться. Поломанные и окровавленные крылья обвисли, причиняя новые страдания, стоило только сделать неосторожное движение. Кандалы на руках толстыми цепями опутывают ноги и соединяются с отвратительным тугим ошейником, до крови стершим шею. Они не из зачарованного серебра, а намного хуже. Их яд уже в крови и тонкими щупальцами ползет по венам. Все трудней держать сознание и не скулить от судорог, то и дело охватывающих мышцы. Проклятый металл убивает его медленно и, словно живой, вгрызается в плоть. Покрытый замысловатой вязью рун, которые блестят каждый раз, когда его кровь касается их. Тонкие на вид для силы вампира, но на самом деле эти путы ему не разорвать никогда, и не имеет значения, что созданы они для хранителя Искры, которой, по сути, в нем больше нет. Он все равно носит на себе ее отпечаток, этого уже достаточно. Ивон заперт в подвалах собственного замка. Насмешка судьбы - убежище, долгие века охраняющее подобных ему, стало его тюрьмой. Вампир устало опускается на холодный пол и закрывает глаза. Он ногтями скребет каменный пол не в силах унять злость и тревогу. Он не может перекинуться, не может услышать Кайрена и не чувствует сестру. Вокруг только холодная тишина, режущая его ножом. Впасть в панику не давала уверенность в том, что если бы Кай не был сейчас жив, то он бы сошел с ума. Он верит в сестру, которая выводит их маленькую стаю из вампиров, оборотней и людей. Он верит. Глухие шаги, раздающиеся за дверью, вполне ожидаемы. Он бы удивился, если бы вслед скрипнувшим замкам к нему не зашел бледный, как мел, отец. Осунувшийся, необычно нервный и с потухшим взглядом. Видимо, эта ночь будет для него сплошным сюрпризом. Иначе, как назвать то, что он видит, как дает трещины идеальная маска вечного холода и невозмутимости. А стоит Анрису бросить взгляд на сына, как советник дергается так, словно ему с размаху влепили пощечину. - Зачем ты пришел? - голос хрипит, и Ивон недовольно морщится. - Ты понимаешь, ЧТО натворил? - Анрису за секунду удается взять себя в руки, - ты и твоя неразумная сестра. - Ты спустился сюда только для того, чтобы рассказать мне о том, что я и так знаю? - разбитые губы кривятся в усмешке. А вот теперь отец зол. Он шипит, словно змея, которой наступили на хвост, и черты его лица искажаются. - Измена правителю, убийство собственных солдат, неповиновение ордену, выгораживание врага, поджег Тарахина! Мне продолжить и дальше?! Чем ты думал, за что ты погубил свою и нашу жизнь?! И я еще молчу о Диане, которая, я уверен, во всем тебе помогала! - Если ты ждешь, что я впечатлюсь и буду вымаливать прощение, то ты глубоко ошибаешься, - гневно сверкая алыми глазами, процедил Ивон и дернулся в своих оковах, - говори, зачем пришел, и уходи! - Ты мой сын, Бездна побери! – рявкнул, вконец взбешенный, вампир, - я хочу спасти тебя, глупец! Он не врал, Ивон чувствовал. Но он так же знал, как бы отец не вертелся, он ничего не сможет сделать. Его преступления тяжки, и вампиры никогда не простят его за содеянное. Все это и так известно отцу. Значит, есть другой способ, который ему явно не понравится. - Как? - глотая очередной стон от боли, еле слышно прошептал Ивон и прикрыл глаза. - Ты отдашь Валентину Искру, и в обмен на это он дарует тебе жизнь. - Не получится, - невесело хмыкнул белокурый воин, - я не могу отдать то, что больше не принадлежит мне. - Что? - Анрис судорожно сжал кулаки, - только не говори, что... Дальше говорить он не стал. Все и так было уже понятно. Сопоставить факты и сделать выводы он мог мгновенно. - Вот почему выжил Валгири, - нервно расхаживая перед дверью, произнес отец, - ты отдал дар нашей семьи этому выродку, которого должен был убить в тот самый день, когда встретил?! Ничего, все еще можно исправить! Ты сделаешь это сейчас и отдашь Искру Валентину. Из ордена тебя изгонят, Вампирский Двор не примет, а мне придется отречься от тебя, но, по крайней мере, ты будешь жить. А Диану... - А Диану ты не будешь искать, - ледяным тоном перебил его Ивон, - ты забудешь о ней и обо всех остальных. И можешь передать своему хозяину, что он может идти в задницу к глубокоуважаемому магистру. Они друг друга стоят! Кай будет жить! Хочешь ты этого или нет. - Ты умрешь! Они сожгут тебя на рассвете! Только ты можешь убить этого волка и забрать Искру назад! Почему упрямишься?! - А ты бы убил маму?! - не выдержал Ивон, - ты бы смог так хладнокровно перерезать ей горло?! Вопрос, на который и отец, и сын знали ответ. Анрис предпочел бы вырезать собственное сердце, чем сделать больно той, которую принял, как свою пару. Советник долго смотрел в полные решимости глаза сына и понимал, что его не переубедить. Ивон уже принял свою пару и теперь защищал до последнего. О причине, почему ушла Диана, он тоже догадывался. Просто она тоже предпочла того, с кем ее связали Небесные. Устало прислонившись спиной к стене, мужчина потер ладонью глаза. - Он сойдет с ума, - глухо произнес он. - Он выдержит, - не глядя на отца, уверенно ответил Ивон, - он сильный. - А мы? Белокурый мечник вздрогнул от неожиданности, когда на его голову опустилась теплая ладонь и постаралась вытянуть из него хотя бы часть боли. Но магия отца рассеялась в ту же секунду, стоило ей потянуться к его собственной. Только руны вспыхнули алым и обожгли кожу сильней. Но, несмотря на это, Ивон сцепил зубы и, накрыв рукой пальцы отца, сжал сильней. Запоминая тепло и молча извиняясь. - Поцелуй ее за меня, - тихо попросил Ивон и отпустил его. Пальцы нежно прошлись по волосам и, еще раз погладив, исчезли, забрав с собой все тепло. - Прощай, - еле сглотнув ком в горле, ответил Анрис. Дверь за спиной скрипнула, и отец ушел, оставив позади так и не поднявшего голову сына. В коридоре его уже ждал конвой... Кайрена выбросило из тьмы настолько быстро, что к горлу резко подступила тошнота. Голова до сих пор раскалывалась, глаза слезились, и тело будто набили тоннами камней. Старые раны снова открылись, зудя со страшной силой, а новые не переставая кровоточили. Стоило только дернуть рукой, как послышался звон цепей, и кожу обожгло. Оборотень зашипел и с непониманием уставился на собственные человеческие руки, закованные в серебристые цепи, на которых то и дело вспыхивали многочисленные руны. Но это было не все. Он был заперт в клетке из зачарованного серебра, насквозь пропитанной вампирской магией. От нее за версту несло смертью. Кайрен попытался перекинуться, но не смог. Руны вспыхнули с новой силой и заставили сцепить зубы, чтобы не заорать. Рядом не было никого. Он не слышал их и не мог почувствовать. Словно весь мир за несколько мгновений лишился всех запахов и звуков. Это бесило и заставляло запертого внутри зверя метаться в бешенстве. Вопросы звенящим роем вертелись в голове, и от этого она еще больше болела. Тело устало, и, не в силах сопротивляться, Кайрен опустился на металлический пол. Где Ивон? Успела ли Диана? Он настолько ушел в себя, что не заметил стоящего в тени небольшой комнаты сверкнувшего глазами Валентина. А тот смотрел на него и не мог поверить, что этот ослабевший, израненный, взъерошенный мужчина в изодранной тунике и закованный в цепи, приколотые к полу клетки, и есть тот самый черный альфа, которого он так долго пытался уничтожить. - Так вот ты какой, Черный Кайрен из рода Валгири, - выскользнул из тени вампир. Кай мгновенно распахнул глаза и, оскалившись, впился взглядом во врага. Валентин презрительно скривился и обошел клетку. - Если честно, то я ожидал чего-то более... Более. - Извини, что не оправдал ожиданий. Не успел привести себя в порядок, занят был, - с таким же презрением оглядел его с ног до головы оборотень и поморщился, - чего ради приперся? - Хотел понять, что такого в тебе нашел самый лучший мечник в Драгмирии, что предал своих собратьев. Лицо Кайрена осталось холодным и безразличным, но вот сердце дрогнуло, и проклятый вампир почувствовал это. Его глаза налились красным, а черты лица заострились. Валентин был в бешенстве. Он за секунду оказался прямо перед клеткой и, долбанув по ней кулаком, зашипел, не отрывая глаз от бесстрастного лица оборотня: - Ты даже не представляешь себе, как я тебя ненавижу! Что, не нравится, когда тебя обводят вокруг пальца, м?! А как теперь?! И как глупо вы попались, всего лишь и надо было каплю крови, и мой дорогой советник вместе со своей магией вас нашел. Мило, не правда ли. Твоя шлюха хоть и обезопасила вас со всех сторон, только забыла о таком маленьком нюансе, как родовой зов. - И Анрис так легко сдал сына? - сквозь зубы спросил Кайрен, и выросшие когти впились в ладони. - У него и не было другого выхода, - хмыкнул вампир. - У тебя уже есть я, - напряженно произнес оборотень, - отпусти его. Это только наша война. - Как трогательно, - хмыкнул темноволосый хладный и отошел назад, - настолько любишь его, что готов на все? А интересно, что же случится с тобой, когда его не станет? Кайрен рванул с места с такой силой, что если бы не удерживающие его цепи, то Валентин уже лишился бы головы. - Убью! - взревел альфа, совершенно не обращая внимания на текущую по рукам кровь. - Ты ведь хочешь увидеть его? - нарезая круги вокруг клетки, словно играя с добычей, ласково спросил принц, - разбитого, сломленного, потерявшего все и только по твоей вине. Из-за тебя он будет умирать медленно, крича от боли, сгорая заживо. Ты когда-нибудь видел, что делает с нами солнце? Ну, конечно же видел. Сам же так мучил, знаешь, как пахнет горелая плоть. Знаешь, как превращается в прах. О, обещаю, это зрелище ты не забудешь никогда... До рассвета остался только час. Он уже неясной тенью маячил за горами и подбирался все ближе. А пока Блодхарт все еще продолжал дымить. Ветер свистел среди развалин некогда величественного замка и наполнял воздух напряжением. Оно охватило всех вампиров и засело в самом нутре. Собравшиеся для суда, они окружили пленника и произносили все новые и новые обвинения. Но он не слышал их. Голоса долетали до ослабевшего сознания лишь неясными обрывками. Он даже не видел их лиц. Все они смешались в безликие тени, среди которых был Валентин с горящими глазами и холодным лицом. Глядящий с разочарованием и презрением Свилион, за спиной которого стоял Ридэус, в чьих глазах горела неприкрытая ненависть. И отец... Единственный, кто вцепился когтями в ладони и изо всех пытался держать лицо, но посиневшие губы и пустые глаза выдавали его с головой. Так жал... Жаль, что между ними никогда не было гладко, что отчужденность и холод отдалили их. Жаль, что нельзя попросить прощения за глупые юношеские ошибки. Жаль, что не увидеть больше лицо матери. Ее сердце разобьется, когда она узнает. Жаль, что он так и не узнает, какого цвета будут глаза у его племянника. Безумно жаль... Но даже так сейчас ему совершенно не хочется видеть всех этих хладных. Ему нужен его волк. В последний раз. Огромная колонная галерея почти разрушена. Половины стены, как и потолка, нет. Вокруг валяются куски камней, витражные окна перебиты. Несколько факелов трещат все тише, и скоро они погаснут. Но ему их свет скоро будет и не нужен. Холод бьет по незащищенным плечам и проникает под легкую рубашку, превратившуюся в грязные лохмотья. Ивон валяется на полу, дыша с трудом и чувствуя, как хрустят тонкие кости крыльев, раздробленные крюками, которые до сих пор сидят глубоко. Тяжелые цепи приколоты к полу намертво, не сдвинуться с места. Он уже почти теряет сознание, когда слышит насмешливый голос где-то совсем рядом. - Я же обещал тебе. Последовавшее за этим рычание знакомо до боли. С трудом подняв голову, белокурый вампир натыкается на Кайрена. Оборотень мечется в своей клетке и пытается разорвать путы. Но с каждым новым усилием его собственные силы уходят. Руки дрожат и болят от напряжения. Тело почти онемело, но он продолжает биться. Взгляд лихорадочно блуждает по белому, словно воск, лицу и цепляется за мутные серо-голубые глаза. - Иви, - голос хрипит, а тело дергается вперед. Это тяжелее любой муки. Тяжелее осознания и принятия скорой смерти. Цепи держат крепко и не дают дотянуться до проклятой клетки. Глупый, глупый волк. Он продолжает дергаться, совершенно не понимая, что тем самым убивает себя. Магия высасывает все его силы. - Не надо, - совсем тихо шепчет вампир и пытается хоть немного придвинуться вперед, но оковы держат его на месте, - магия не отпустит тебя. - Мы выберемся, - тяжело дыша, отвечает Кай и опускается на колени, - и ты мне еще плешь проешь, вспоминая, как мы ноги уносили. Ивон закрывает глаза и улыбается. Да, он любит этот голос. С ним спокойно, больше ничего не страшно. Ведь, в конце концов, они знали, чем все может закончиться. Стоит вновь открыть глаза, как совсем рядом лежит и протягивает руку выбившийся из сил оборотень. Кажется, еще минута, и можно дотянуться, они уже чувствуют родное тепло. Но этого не достаточно. Он здесь рядом, смотрит с тоской и пониманием, что внутри все переворачивается от боли. Зверь внутри жалобно воет и сходит с ума. Он тянется к паре и вынуждает снова встать на ноги. Плевать он хотел на всех этих выродков, на треклятые законы и на какую-то там магию. Альфа не собирается сидеть и ждать, пока его пару отнимут у него. - Я не отдам тебя! - зло рявкает оборотень и в очередной раз дергает цепи. - Люблю... Одно единственное слово заставляет замереть и поднять взгляд, чтобы увидеть самую нежную улыбку на губах и целый ураган эмоций в теплых, родных глазах. Ивон стоит на коленях и смотрит на него, не отрываясь. Запоминая каждую деталь, вплавливая в себя каждый жест, каждый вздох. Он не жалеет ни капли ни об одной минуте. Если бы у него был шанс прокрутить все сначала, он бы ничего не изменил. Это того стоило. - Знаю, - с силой вцепившись в прутья клетки, произнес Кайрен, и сердце его бьется с бешеной скоростью. Потому что он понимает, что не успеет. Они оба знают. Рассвет уже белит горизонт и неумолимо приближается. Факелы давно погасли и окутали все вокруг в сумрак. Здесь только они. Уже совсем скоро, Ивон уже чувствует, как горит кожа. Он шипит от боли и пытается отползти назад. Он пытается скрыться от светящих все ярче лучей и слышит за спиной, как скрежещет клетка. Он не хочет видеть солнце. Вместо этого вампир резко оборачивается и в упор смотрит на своего волка. Грудь ходит ходуном от быстрого дыхания, сердце бьется в горле и, кажется, вырвется наружу. Ему впервые страшно, и единственное, что дает силы, это взгляд золотых глаз. - Иви... Оборотень хрипит. Он воет, когда слышит, как сквозь зубы кричит Ивон и изгибается от боли. Белоснежная кожа покрывается глубокими ожогами и чернеет на глазах. Серо-голубые глаза почти черны, черты лица грубеют, и тело, пытаясь защитить себя, пытается обратиться, но от этого еще больней. - ИВИ!... Пожалуйста... ИВИ!!! Цепи рвутся, словно тонкая нить. Кайрен сходит с ума и думает, что его сердце разорвется, слыша тот громкий крик, который эхом отдается внутри. Еще секунда, и он успеет. Он должен успеть! Солнце выныривает из холмов и резкими лучами проникает в зал. Оно огнем проходит по нежным перьям и, мгновенно испепелив их, окутывает белокурого вампира. Кайрен умирает. Он сгорает вместе с ним. Теряя контроль над собой и выпуская наружу ревущего безумного зверя. Человек в нем мертв. Его сердце останавливается в ту же секунду, когда обрывается последний удар чужого сердца, когда с холодным звоном металл падает на пол. Грохотом сминаемой клетки и выжигающим легкие запахом пепла. Зверь задыхается, он корчится от боли и пытается прижать к себе тлеющее тело. Но стоит лишь коснуться, и сухая плоть рассыпается... Анрис не двигается с места даже тогда, когда слышит этот душераздирающий волчий вой, оглушающий всех вокруг. Это безутешная скорбь, которой провожают свою любовь. Он не двигается с места, даже когда люди врываются к Валентину и сообщают о том, что черный оборотень исчез. Советник не слышит голос своего правителя. В его ушах до сих пор звенит крик сына и... дочери. Она тоже знает, и ей так же больно, как и ему. Старый вампир так и продолжает сидеть в полуразрушенной комнате, в абсолютной темноте, прижимая к груди два окровавленных клинка. Единственное, что ему теперь осталось... * * * Кайрен не помнит, почему любит серый цвет. Может быть, потому, что это цвет грозовых облаков? А может быть потому, что им блестит острый клинок из зачарованного серебра, которым он с наслаждением вырезает замысловатые узоры на кричащем Валентине? Или это из-за луны, холодной и отрекшейся от него? Кайрен не знает. Но ему определенно нравится в Вампирском Дворе. Особенно его столица. Настолько тихая и мирная, что радует глаз. И этот пестрый алый, на который волк натыкается на каждом шагу, пока идет по мощеным камнем улицам. Вокруг не слышно ни души, только умопомрачительный запах, витающий в воздухе. Волк жмурится и с наслаждением облизывает окровавленную пасть. Теперь он знает, каковы на вкус Высшие вампиры. Альфа неспешно выходит из покореженных главных ворот и направляется прочь, оставив за собой город с призраками и прибитого кинжалами к дверям собственного замка Валентина. С вырванными крыльями, обезображенного до неузнаваемости, с обглоданной левой рукой и скулящего от боли. Млэк-Алаин усыпан медленно гниющими телами... Черный оборотень ходит по земле проклятьем. Для него нет ни дня, ни ночи. После него остаются только горы трупов и алые реки. На нем клеймо смерти, и в глазах отражается сама Бездна. О нем знает каждый, и нет дома, где бы ни молились, чтобы волк прошел мимо. Потому что он не щадит никого, и выследить его не может никто. Словно призрак, приходящий из ниоткуда и уходящий в никуда. Земля уже покрыта белым покрывалом снега, и вовсю воют северные ветра. Метель пробирает до костей и гонит в теплый дом. В этом году зима еще более сурова, и оборотни пытаются укрыться в стенах Белокаменного города. Они уже знают о случившемся в Млэк-Алаине. И, кажется, что война, наконец, окончена. Им так щедро подарили победу! Но вот Совет оказывается совершенно не готов на очередном собрании обнаружить вальяжно раскинувшегося на одном из тронов черного альфу. Старые волки отлично знают, зачем он пришел, но все равно пытаются показать, как рады его возвращению. Меж тем уже вызвав своих воинов. Но стоит тем только оказаться в огромном зале, как все двери за их спинами мгновенно захлопываются, и слышится скрежет замков. Магия наполняет комнату и клубится вокруг альфы. И когда он поднимает на них глаза, то в них нет ни одной эмоции... Кайрен не помнит, почему любит серый цвет. Может это из-за цепей, которыми он обматывает выпотрошенные тела и вешает их на стене зала Совета? А может, это из-за проклятия, серебром горчащего на языке, которое берет город в ловушку? Или дым, которым окутаны горящие крыши домов? Он не знает. Черный волк сидит на высоком заснеженном холме и не отрывает глаз от полыхающего города. Острые уши недовольно дергаются от криков и воя, царившего внизу. Там горит все, начиная с обитателей города и кончая каменными стенами. От младенца до немощного старца. Неплохой вышел костер, жаль только, что это не продлится вечность. Опять идет снег. Он сверкающими льдинками опускается на черный мех с проседью и тает, коснувшись плеч. Скоро опять метель. Златоглазый альфа поднимает морду и, не отрываясь, смотрит на темно-серое небо без малейшего просвета. И все-таки он ненавидит серый. Потому что серый - это цвет... Пепла...Серый - это цвет...
2 октября 2014 г. в 22:56