Брак на все времена

Вошёл Малфой. Он нёс в руках целую охапку ремешков. Драко окинул оценивающим взглядом Поттера и подошёл вплотную. Выбрал из груды ремешков тонкий ошейник и принялся надевать его на своего извечного врага. Гарри подумал, что Малфой, должно быть, упивается своим превосходством. Но, как ни старался, на лице этого урода он не нашёл ожидаемых эмоций. Тем временем Малфой, в упавшей на пол груде явно зачарованной кожи, нашёл карабин поводка и пристегнул его к ошейнику. Потом, чуть поискав, выудил оттуда же ещё один и пристегнул его к кресту. Получившаяся длиннющая привязь в то же мгновение исчезла, а ошейник перестал ощущаться на шее. — Даже не пытайся убежать или драться со мной — поводок притянет тебя назад к кресту. Сейчас можешь пройти в ванную и сделать там все свои дела. Можешь там хоть час сидеть — у нас ещё целые сутки остались. Драко взмахнул палочкой, и контролирующие Гарри руки плавно отпустили его тело, одновременно «ссадив» с креста. Гарри чуть не упал с непривычки — ноги плохо держали. Малфой поддержал его Левикорпусом. «Мразь слизеринская». Гарри поплёлся к указанной двери. Действительно, геройствовать, сражаясь с артефактами, находясь под их воздействием, не имеет никакого смысла. «Но как же это заёбывает. Мразь! Мразь!» Гарри оглядел просторное помещение с приготовленной ванной. Сначала хотел проигнорировать — просто принять душ и всё. А потом, приняв душ и даже почистив зубы, всё же влез в это пенящееся великолепие. «А что? С меня семь потов сошло с этими Малфоями! Почему бы не поплавать в их ванне?» Вытершись, довольно фыркая, Гарри увидел крупным планом кучку своего грязного барахла, и ему не захотелось всё это обратно на себя надевать. «А, ну его! Я сделаю это добровольно! Всё равно ведь сделаю, только буду выглядеть, как…» Гарри призадумался над определением. Выходило то «обиженный», то «оскорблённый», а ему хотелось быть «неподчинившимся»! «Да-а… чтоб не потерять достоинство, его нужно вначале иметь. Иметь и иметь», — невесело констатировал Гарри. Он всё решил. Гарри повязал на бёдра полотенце и покинул ванную комнату. Жаль, что гриффиндорцы сначала делают, а только потом думают. Ну, может быть, только Гермиона. Разве что… Малфой сидел в кресле. Он передвинул его в сторону от креста и теперь внимательно пролистывал лежащий на коленях внушительных размеров фолиант. Гарри шёл, медленно ступая босыми ногами то по коврам, то по паркету. Малфой встал навстречу, закрыл свою книгу и положил её в кресло. И тут Гарри пришла в голову здравая, но не очень приятная мысль о том, что в полотенце встать на одно колено получится, конечно, но всё будет видно. «А, драккл раздери...» И пока не успел развести у себя в голове сражение гоблинов, Гарри опустился на два колена. — Мой будущий супруг, — Гарри пытался в точности припомнить нужные слова, просто произнося их вслух в порядке, так сказать, поэтапного воспроизведения известных звуков, — прошу меня простить за все мои измены и возобновить нашу помолвку. Гарри призадумался: что ж там дальше? Вроде бы ещё что-то было. Он невольно взглянул Малфою в глаза. И увидел там выражение… Гарри захотелось быть где-то не здесь. Впрочем, ему никогда и не хотелось быть здесь. Малфой смотрел внимательно и очень серьезно. «Он же понимает, что я это не по-настоящему говорю? Он же не может не понимать? — Гарри пришло в голову: "…подобострастный ты у нас…" — Да нифига я не подобострастный! Я хочу, чтобы всё это поскорее кончилось!» Малфой тронул его за голое плечо и пристально посмотрел в глаза. И Гарри вспомнил эту глупую фразу: — Я готов понести любое наказание. — Я прощаю тебя. Наказания не будет — мне это неинтересно. Впредь веди себя осмотрительно — мы связаны одним на двоих обязательством, - нейтральным тоном постарался сказать Драко, и у него даже почти получилось. Во всяком случае, Гарри смог пережить ту небольшую долю снисходительности, которая все же сквозила во всех произнесённых словах. А Малфой тем временем протянул ему под самый нос руку для поцелуя. «Вот чистокровная задница! Хоть бы предупредил!» Но Гарри постарался поумерить своё негодование, ведь Малфой, и правда, просто чистокровная задница. Для него, возможно, такое настолько очевидно, что и упоминать не обязательно. И Гарри ринулся сделать и это и, наконец-то, забыть-забыть-забыть! Он сунул губы в сияние Магического Перстня… Но, во-первых, Гарри не знал: что именно он должен целовать — перстень или руку? Во-вторых, обязательно ли прикасаться… «Короче, что же делать?!» Выбрал: целовать Перстень. Губы, естественно, провалились: ведь он же бесплотный — просто сгусток Магии. Поэтому с разгона Гарри врезался губами в пальцы! И зачем-то их чмокнул. «Мерлин! Бред-бред». Он собрался. Сделал умное непроницаемое лицо и отстранился. Посмотрел на Малфоя, стараясь не выражать всем своим видом вопрос: «Что дальше?» Малфой сделал едва заметный жест: поднимайся. Гарри встал. Много стараний пришлось приложить для удержания равновесия. Но ему удалось устоять ровно. Малфой, снова жестом, пригласил его пройти к кровати. Но Гарри уже было не очень-то и страшно. Вот это всё, пожалуй, потруднее было, чем трах. Всего лишь какой-то там трах. И леденящим ознобом по его внутренностям прошла волна осознания, что только что он избежал какого-то наказания, которое Малфой был вправе на него наложить, но почему-то не стал, хоть времени у него было, в общем-то, предостаточно. Пока Гарри бессмысленно пялился на кровать, якобы рассматривая её, Малфой бесшумно переместился ему за спину. — Хочу тебя предупредить. Не вздумай воспринимать трах, как наказание. С тебя станется — гриффиндорское недоразумение. Я сказал в рамках ритуала, что мне поебать на все наказания в мире — и это правда. Трах сейчас практически ритуальный. Он нужен для восстановления и воплощения условий Магического Контракта. Неожиданно Малфой замолчал. Гарри подумал, что он так бы слушал и слушал… Если не смотреть, то могло показаться, что это и не Малфой вовсе. Потому что откуда он знает все эти бесконечные успокаивающие слова? И зачем бы ему их говорить? На плечи Гарри со спины легли руки. Они были даже слишком приятными. Гарри пытался найти в них какие-то изъяны — сжимают, давят, холодные?.. Но не находил. Руки Малфоя были очень приятными. Они оглаживали шею, плечи. А потом к приласканной коже прикоснулись губы. Сначала Гарри возмутился — зачем всё это нужно?! Его не требуется упрашивать и уговаривать! Но, не прерываясь, ласки продолжались. Руки опустились на полотенце, развязали его, а потом откинули. Гарри заметил, что ждёт их на себе. Гадает, куда сначала они приземлятся — на бёдра или ещё куда? «О, Мерлин! Но это же Малфой!» А руки обхватили его рёбра, и Гарри сразу же пришлось сделать полшага назад, потому что Малфой притянул его к себе и обнял. Гарри заёрзал, осторожно устраиваясь. И завис. Потому что это было неправильно! Ему нельзя интересоваться Малфоем! Ему нельзя прижиматься к Малфою! «Неужели нельзя просто трахнуться и разбежаться?» И ещё — кое-что совершенно голое, что почувствовалось абсолютно однозначно, внушительно вжалось в его ягодицу. Гарри опустил взгляд на свой хоботок и убедился, что тот всё так же весело болтается на своём законном месте. «А хуй у Малфоя почему-то стоит безо всякого медицинского заклинания…» Гарри всё-таки сумел развести в своём, замученном не самыми прекрасными впечатлениями, мозгу, целую теорию о том, что Малфою нужно было выпить зелье или наложить заклятие, чтобы поднять свой член. Ну, чтобы он вообще встал в присутствии врага номер один. А получалось… Гарри не хотел, чтоб так получалось. Гарри решил, что всё-таки существует на свете какое-то зелье, которое начинает действовать через час. И Малфой его, конечно же, выпил перед тем, как усесться в своё кресло, вот почему не понадобилось заклинание — вот и результат. Малфой как раз тоже решил проверить: как поживает поттеровский член. Потискал яички, помял нисколько не заинтересованного червячка и сказал у самого уха: — Га-арри-и, Га-арри-и… пора бы возбудиться... Поттер очень своеобразно отреагировал — его руки тут же сунулись за собственную спину и нашарили там голый зад этого мерзкого провокатора! Но честный и гордый гриффиндорец в Гарри победил, и он сразу же опомнился и осипшим голосом попытался заорать, но вышло плохо: — Малфой, ты охуел? Да как ты?.. Драко закрыл ему рот ладонью. — Понимаю твоё возмущение, Гарри! Но и ты пойми меня… — его голос струился мягко, как приятная мелодия. Гарри перестал дёргаться и передумал озвучивать свои возмущения. — …Тебе ещё повезло, что я не считаю мат личным оскорблением, а то бы ты уже болтался на кресте. На тебе ошейник. Я же тебя предупредил. Тебе не понравилось, что я назвал тебя Гарри?.. Понимаю. Но ничего поделать не могу. Именно со мной ты обручён. А женихи в постели не называют друг друга по фамилии. И возбудиться тебе придётся. Если б твоим будущим мужем оказался твой рыжий друг, тогда бы ты им управлял, как хотел. А здесь — мои правила. Ты возбудишься и кончишь — иначе это не акт, подтверждающий нашу Магическую связь, а пустая трата времени. Магия такое не примет. Я ясно выразился? Га-арри-и. Красота и мелодичность протяжных гласных и чуть грассирующих «р» повергли мозг Гарри в хаос. Он, конечно же, понимал, что Малфой за оставшиеся сутки так или иначе его трахнет — один «завис» в течение, наверное, доброго получаса в «подходящей» позе чего стоил! Как раз за эти полчаса Малфой мог справиться со своей задачей и уже отстать от него. «А, ну да! Тогда ж ещё не было "упрашивания"… — Гарри залился краской. — Сдохни, соплохвост! Зачем я всё это сам сделал? Пусть бы принуждал!» И Гарри дольше не смог игнорировать эти драккловы малфойские руки, которые обнимали его и гладили — ласкали и ласкали! «Гад! Гад! Слизеринский урод! Зачем он всё это делает? Зачем он всё это говорит? Лучше б высек!» О. Эта мысль повергла Гарри в ужас. И он опять начал обвинять Хорька. Теперь в том, что тот довёл его до таких мыслей, что быть трахнутым после кнута лучше для его нервов, чем вот так вот — после «страшных» ласк! И Гарри выкрутился, объяснив себе же, что имел в виду: высечь вместо траха. А раз заменить одно другим нельзя, то придётся терпеть. И он продолжил терпеть. Руки врага блуждали по телу, член вжимался теперь ровно по центру… Гарри не хотел даже думать о том, что это — между его ягодиц! Он выставил руки вперёд и смотрел на них, и смотрел… Смотрел не отрываясь. И сходил с ума от горя. — Поттер, ладно. Наверное, ты прав. Я перегнул палку. Малфой отстранился, а руки положил ему на тазовые косточки. Гарри уронил свои вниз. — Давай… Я не покушаюсь на твоё право называться Поттером, а ты не зажимаешься и постараешься вести себя благоразумно. — Я зажимаюсь? — удивленно спросил Гарри, выныривая из адских мук в действительность. — Конечно. — Я не хотел, — Гарри резко замолчал: «Ещё скажи — оно само! Придурок!» — Я тебя не обвиняю — это естественная реакция. Ты же видишь — я стараюсь. Драко приблизился и у самого уха шепнул: — Мне стоит больших усилий быть здесь. Но я хочу, чтобы моя Магия осталась со мной. — Он снова обнял Гарри поперёк торса обеими руками и продолжил: — Мне нравится твой запах. Твоё тело очень привлекательное. У меня получится всё с первого раза, если ты поучаствуешь хоть немного. Он положил одну ладонь Гарри на лоб, а вторую на солнечное сплетение. — Чувствуешь? — Что? — удивился тот. — Как Магия легко перетекает между нашими телами. Гарри промолчал. Он ничего не чувствовал. Малфой переместил руки на его грудь. — А теперь? — Не чувствую ничего. Лапаешь ты меня. Остоебенило уже. Трахни ты уже… Сколько можно-то?! — Не выйдет. Не получится так, как хочешь ты. Не выйдет — правда. Я один раз тебя изнасилую, мы побежим к Гобелену — но там ничего не изменится. Второй. Третий. Сколько раз тебе нужно сказать, чтоб ты понял? Малфой приторморзил, как будто взвешивая, достаточно ли стольких доводов? Оказалось, что недостаточно. Вроде бы. — Магии плевать на твои терзания, мечты, надежды… даже на твоё бездонное горе. Контракт, в частности в одном пункте, заключается в том, что ты сексуально принадлежишь мне потом. После свадьбы. Но он уже сейчас нарушен. И восстановить ты его можешь только… — Что?.. — Это странная, малопонятная концепция — ты не поймёшь, Поттер. Гарри ощутил весь идиотизм ситуации: они голые, с Малфоем в обнимку, обсуждают концепции… Кадык Малфоя иногда касается его плеча, когда навязчивый «жених» слишком близко наклоняется… — Какая? — переборов себя, спросил Гарри. Он хотел разобраться, но пересиливать себя при этом всё же пришлось. — Ох, не могу, Поттер. Только не обсуждения с тобой. Лучше б ты просто не зажимался — это всё, что от тебя требуется. Это полконцепции. — А вторая половина? — Добровольность — вторая. А всё вместе… — Драко прервал себя — не одному Поттеру здесь было мучительно… Драко не мог даже «вслух подумать» все эти мучительные слова, которые прочитал прошлой ночью — не то что произнести! — Поттер. Если бы ты сам не произнёс ритуальных слов, ты думаешь, я бы смог заставить тебя их сказать?! — А что-о-о?.. — Я бы поставил тебя, конечно! Но произнести? — Ты обманул?! — Нет, Поттер! Я тебя направил, чтобы ты принял правильное решение. Единственно верное. Это ты лишишься Магии через сутки. Пусть вместе со мной… Но ты лишишься тоже. Я не знаю, возможно, для тебя Магия — ничто. Ты — как магл. Возможно, ты способен лишиться Магии, лишь бы меня её лишить. Но всё же я думаю, что она для тебя что-то да значит. Всё это время Драко больно сжимал Поттера в своих руках. Но теперь заметил и отпустил. Гарри же ничего не заметил. — А сейчас? Ты зачем мне сказал, что обманул? Зачем? — Всё очень просто — ты уже всё самое трудное сделал. Я могу наложить на тебя медицинские чары, и ты никуда не денешься. Но я не хочу. Ради Магии можно провести формальный акт! Ничего страшного в этом нет. Ты так не находишь? Гарри кивнул. — Только давай без этого всего — заёбывает. Правда, — искренность у Гарри в голосе зашкалила. Теперь Драко кивнул — Гарри ощутил это всем телом. Эрекция же у Малфоя заметно уменьшилась. И Гарри со вздохом пришлось признать то, что он и так давно понял, — она у него была своя собственная, ни разу не от зелий или чего-то там... Гарри не знал, как к этому относиться. Он просто полез коленями на кровать. Малфой его сразу же отпустил. Но, когда Гарри хотел уже плюхнуться седалищем на кровать, перевернувшись, тот удержал его за бёдра и зафиксировал. «Ну, ладно, — подумал Гарри, — если тебе так нравится…» Некоторое время ничего не происходило. Гарри подумал, что Малфою нужно поддрочить свой член. Но потом он покраснел, когда понял, о чём втихаря сам с собой «рассуждает». На самом деле Малфой принялся накладывать заклинания. И вот эта вот пауза была нужна, чтобы собраться и призвать в руки палочку. «Невербально, — отметил про себя Гарри, уважительно добавив: — Однако». Он выкрутил всё так, что по всему выходило: Малфой у себя в замке — здесь Родовая Магия — и поэтому может выделывать такие фокусы, которые подвластны только самому Гарри. «Ну да. Ещё бы я не был таким доверчивым простаком… Он бы меня так легко не споймал на улице…» Но эти рассуждения Гарри потерялись за пришедшей в голову здравой мыслью, что тогда бы у него вскоре совсем не стало какой бы то ни было Магии. Сразу за Очищающим Малфой читал какое-то медицинское витиеватое заклинание. И Гарри подумал, что тот же обещал! И тут же одёрнул себя, что заклинания бывают разные. И это была правда. Драко не собирался устраивать Поттеру эрекцию «по вызову», но наложить дополнительную Эластичность и поставить Сигнальные чары на критические реакции организма он мог. И не собирался пренебречь этим. Заклинание Смазки повергло Гарри в шок. Хотя он, кажется, был давно готов и даже дал Малфою «разрешение», и даже «упросил» того не тянуть и не отвлекаться на глупости… Но. У него от осознания того, для чего это заклинание, похолодело в груди и спина покрылась испариной. Какое из этих ощущений настоящее, а какое воображаемое, Гарри и сам не знал. Малфой прижал его пониже к кровати, поставив на локти, и настойчиво раздвинул ему ноги шире. Гарри даже не собирался здесь кого-то или чего-то стесняться. Однажды он видел такое. И сам уподобляться просто не сможет. Джинни… Это был первый и единственный раз, когда он назвал её дурой. Про себя, конечно же, но тем не менее. Она так хотела трахаться — её аж трясло. Но она так боялась этого своего первого раза, что её и от этого трясло. Гарри в итоге так разрывался между её желанием трахнуться и просьбой отступить, что чуть не сбрендил. «Вот оно того стоило? Стоило?» Поэтому сейчас, Гарри не собирался зажиматься или как-то препятствовать. Малфой так Малфой. Потом можно будет его урыть и закопать. Надрать зад и оторвать хорёчью голову. А сейчас — только чистое удовольствие. Ведь это точно первый, а может быть, и последний раз в жизни! Где он ещё такого экспериментатора на свою задницу найдёт? «Ведь помолвку удастся же расторгнуть? Удастся же?» Гарри ухватился за слово «удовольствие» и покрутил его, чуть ли не попробовав то на вкус. Но отпустил, согласившись с тем, что оно не зря посетило его голову, ведь секс раньше для него ассоциировался именно... «Пусть так всё и будет…» Малфой откинул палочку и возложил руки на его зад. Гарри буквально увидел это «возложил», почувствовав их на себе. Внутри тела пронеслась дрожь, вернее, Гарри себе так объяснил это галопирование стада мурашек… Он совсем запутался в том, что ему следует ощущать. Но сделал вывод, что чем бы оно ни являлось, он эту телесную реакцию точно чувствует. Ему очень сильно захотелось обернуться и посмотреть на Малфоя — увидеть, как сейчас выглядит его лицо. Что он чувствует и как выглядит? Но Гарри сдержался. Меньше всего ему хотелось дать повод задержать процесс и удлинить процедуру. Он чуть не плюхнулся лбом на свои скрещённые руки. Он прямо видел, как всё это проделывает, но тоже сдержался — устоял как был. Одна рука Малфоя исчезла, а вторая перехватила Гарри под живот. И началось. Гарри запасся терпением. Драко откинул все сомнения прочь. Ну, да. Как уже делал это сто миллиардов раз за последние резиновые сутки. Одно радовало — на Поттера снова стояло так, как никогда даже на Кэтти Бэлл, гриффиндорскую охотницу. Благо хоть она чистокровная — это позволяло Драко чувствовать себя в школе хотя бы вполовину более спокойным за своё будущее. Но сейчас он даже радовался, что дед «позаботился» о нем более благосклонно, чем отец. Ибо, что бы он делал с этой прозрачной хрупкой молью, Асторией Гринграсс, Драко себе даже не представлял. Вдохновлялся бы в ванной светлым образом Буллстроуд, прежде чем подойти к супружескому ложу? Ведь он просто боялся б её помять или придушить — она слишком миниатюрная и беспомощная, как на его вкус. Но, с другой стороны, на Поттера стояло ещё и потому, что это просто Поттер. Драко никогда и в голову не приходило порассуждать на тему: «Трахнуть Поттера». Но когда пришлось понять, что этого не избежать, то уже ни что не могло остановить бурную фантазию и не прекращающуюся эрекцию. Драко просто медленно вставлял, что есть, куда положено, и старался сделать лицо попроще — как будто Поттер мог его проконтролировать! Решение повернуть Поттера задом, то есть спиной, возникло как-то само собой — в ответ на сонм страхов, атаковавших его вчера перед сном. И Драко сам удивлялся своему изворотливому и мудрому уму. Пока что заклятия работали и опасаться, кроме неадекватной реакции Поттера, было нечего. Драко вошёл до конца и остановился. Положил обе руки Поттеру (Поттеру!) симметрично на бедра и не удержался — склонился и прижался к его спине ухом, а потом и всем корпусом, погладив его по груди. Поттер что-то промычал. Драко был так поглощён своим торжеством плоти, что и не разобрал какова вообще была реакция Поттера. Может, ему плохо? Но Драко провёл последний час в уговорах самого себя, что тело молодого парня способно выдержать колоссальные нагрузки и Поттер никаких кошмарных повреждений просто не сможет получить. Драко отстранился, предвкушая нечто ещё более интересное. Снова взялся за бедра своего «партнёра по несчастью» и начал потихонечку. Невольно, конечно, сравнилось, но он отогнал эту мысль. Даже думать не хотелось, что Поттера можно или нужно с кем-то сравнивать! Тем более, с девчонками. Драко скривился. Но ощущения были такими невероятно сильными, и как будто вескими, значимыми, что он и без своих умственных экзерсисов всё забыл. Но он контролировал себя — да, контролировал. Как будто. Поэтому, когда, будь он с гиппогрифом в одном стойле, Поттер закричал, Драко не на шутку испугался. Но через мгновение сообразил, что это у Поттера такие звуки секса. И ничтоже сумняшеся продолжил беспрецедентную еблю, пока ещё не умер от страха. Но как бы ему не было дико, плохо или офигительно, Поттера контролировать все же пришлось. Драко сразу же понял, что будь это крики боли или ужаса, то гриффиндорский герой отстранился б. Ну, он бы сразу же оказался на кресте, конечно. Но герой-то о таком не подозревал, скорее всего, да и вряд ли бы не отбрыкивался, даже зная об этом. Поэтому Драко очень сильно удивился и упал на спину Поттера, прижав грудь того к матрасу. А хотел-то Драко всего лишь очень праведных вещей — отстегнуть ошейник! Чем и занялся. Поттер сделал движение, чтобы перевернуться, но Драко испугался за себя. Он не мог позволить Поттеру видеть своё искаженное… Просто: искажённое лицо. И, откинув артефакт в сторону от кровати, продолжил — в том же духе, в той же позе. Ну, получается же что-то приличное, раз гриффиндурок так разволновался… Драко сглотнул и подумал, что он неправ, подменяя на ходу свои восторги «политически правильными» формулировками. И «в открытую» подумал: «Поттер, как же мне с тобой повезло!» Но все же это была тоже просто политкорректная мысль. Драко ухмыльнулся и обнял Гарри с целью облапить его, нащупать член и придушить… От невольно нарисовавшейся в воображении картинки — где член заменяется шеей и обратно — Драко задвигался быстрее и понял, что пришёл конец... И только размышления, что всё волшебное когда-нибудь заканчивается, немного продлили — всего на пару замедлившихся толчков, — его невменяемое состояние. А потом пришёл конец, когда Поттер орал, но это уже не заботило — теперь Драко точно знал, что тот не страдает. Рука испачкалась в сперме. Сам Драко кончал долго и потерялся. Он ощутил, что падает, и понял, что это просто Поттер распластался на кровати, и ничего не остается, как лежать на нём… «Малфой такой красивый, оказывается. В последнее время. Ну да — в последние часы. Он мог бы сделать со мной что угодно. Издеваться как попало. А он… Наверное, было бы проще. А так… Всё равно он придурок и гад…» Драко через какое-то время все же слез с Поттера и впился взглядом в его левую кисть. Но на пальце его гриффиндорского «жениха» кольцо не появилось. Тот лежал плашмя и не шевелился. Драко призвал палочку и сделал несколько Очищающих на Поттера и на себя. Немного подумал — и на простынь. Он представил себе, что гриффиндуренок может увидеть «следы» и застесняться. Поттер после этого сразу же начал подниматься и сел. Он шарил глазами по полу и мебели, изо всех сил стараясь не встретиться с ним взглядом. И Драко подумал, что тот ищет свою одежду, и произнес Фините Инкантатем на Раздевающее. Но с Поттером ничего не произошло. Зато он встал с кровати. Тогда Драко вспомнил, что произносил Раздевающее только на себя, а Гарри наконец нашёл своё полотенце и за секунду обернулся им. — Гарри… Поттер, подожди. Мама должна тебе что-то сказать. Не уходи без этого. Это важно. — Прямо сейчас? — Ну нет. Прими душ, конечно. Отдохни. Позови Тинки, он проводит. Не уходи без этого. — А я могу? — Я же снял ош… артефакт. Но это важно. — Чего ждёшь? Обещания? — Нет. Надеюсь на твою рассудительность. — Надейся. Малфой развернулся и ушёл не оглядываясь. Его спина своей природной осанкой выражала пофигизм. Правда, на самом деле Драко был разочарован реакцией Поттера. Он понял, что между ними, возможно, всё стало ещё хуже, чем было раньше. А Гарри просто устал. Очень устал. ***