Двенадцать храмов

От автора: этот драббл родился из размышлений о том, как так получилось, что Дегелю не сказали о смерти Серафины. Альбафика постучал в дверь. Никакой реакции не последовало, и Альбафика постучал снова. Запоздало пришла мысль, что Дегеля могло вовсе не оказаться дома, но разворачиваться и возвращаться в свой храм не хотелось. Да и книжку нужно было взять. Альбафика не то чтобы дружил с Дегелем – скорее, приятельствовал. Тот был хорошим соседом: не устраивал попоек до утра, не шумел. Кроме того, у Дегеля была самая большая в Святилище библиотека и бесконечное число тем для разговора: он мог обсудить все, от мировой политической ситуации до способов прополки розовых кустов, поэтому иногда Альбафика спускался к нему, и они вели долгие беседы за бокалом вина. Дружбой это, тем не менее, назвать было сложно: ни разу в разговоре они не затронули что-то личное. Альбафика знал, что Дегель из Франции, и все. Дегель знал, что Альбафика был воспитан Лугонисом, и все. Обоих это устраивало. Альбафика вздохнул и постучал еще раз. Наконец дверь открылась, показался Дегель – в домашней одежде, с очками на носу. – Прости, я увлекся, не сразу услышал... Ты за чем-то определенным, или просто поговорить? – Я за книгой, – отозвался Альбафика, переступая порог. – Не знаю, есть ли у тебя, недавно вышла... Английский роман "История приключений Джозефа Эндрюса и его друга Эйбрахама Адамса" писателя Филдинга. Я был на задании в Англии и позаимствовал эту книжку у одного парня, мы с ним там сотрудничали. Но потом я возвращался в Святилище, он забрал книжку... Так я и не узнал, чем все закончилось. Дегель секунду подумал, потом кивнул. – Есть, мне Шион привез, у него тоже какие-то дела в Англии были... Да ты проходи в библиотеку, не стой на пороге. Альбафика двинулся за ним по угловатым коридорам. Дегеля отличало какое-то необыкновенное равнодушие к комфорту: он даже гобеленами эти стены не закрыл, да и спал – Альбафика видел однажды – прямо на полу, на матрасе. Кардиа то и дело пытался как-то облагородить жилище друга, но все его старания пропадали втуне. Единственным благоустроенным местом в храме Водолея была библиотека, вот там можно было найти и мягкие кресла, и хорошее освещение, да и пыль там Дегель вытирал регулярно. – Возьми сам, – попросил Дегель, когда они пришли, и уселся в кресло рядом с широким столом. На таком столе удобно было изучать тяжеленные фолианты, но сейчас там лежал только листок бумаги, до половины покрытый ровными рядами букв, да стояла чернильница. – Вон там она стоит, – Дегель огляделся и ткнул пальцем в одну из полок. Альбафика подошел к нужному стеллажу и не без усилия вытащил книгу. – Спасибо! Я верну, как только прочитаю! А ты читал, кстати? – Читал, – рассеянно отозвался Дегель, взяв в руки перо. – Можем обсудить, когда закончишь. Но я не в восторге. Все-таки мне французская литература больше импонирует. Альбафика немного постоял с книгой в руках. Все-таки просто уйти было как-то невежливо. – А что ты пишешь? – наконец ляпнул он и поморщился. Да, способ продолжить разговор явно был выбран неудачно. – Письмо, – спокойно ответил Дегель и посмотрел на него поверх очков. – У меня есть друзья, очень далеко, в Блуграде. Это в Сибири. Лучший друг и... – он замялся, опустил глаза на листок. – Вот им и пишу. – Лучший друг? Но я думал... – начал удивленный Альбафика, но успел прикусить язык и мысленно отругать себя последними словами. Однако Дегель понял, что он хотел сказать. – ...что мой лучший друг – Кардиа? Так и есть. Юнити – друг из той поры, когда я был потерян, и у меня вообще никаких друзей не было. Я до сих пор ценю его. – Здорово, наверное, дружить с детства, – тихо сказал Альбафика. Дегель мягко улыбнулся. Через три недели Альбафика вечером пришел в храм Водолея вернуть книгу и не застал Дегеля на месте. Зато на дверях висел листок с аккуратно выведенным чернилами значком – буквой "m" со стрелкой. Астрономическим знаком Скорпиона. Альбафика повертел головой, оценил, насколько ему охота идти вниз до восьмого храма, потом все-таки двинулся по дороге. Обсудить прочитанное очень хотелось, а с кем, кроме Дегеля, можно было это сделать? Больше никто в Святилище новинками литературы не интересовался. Нет, интересовался еще Асмита, в те редкие моменты, когда выпадал из медитации, но ему, по понятным причинам, все книги приходилось читать вслух, поэтому он обычно знакомился с ними с опозданием и для первого обмена впечатлениями не годился. Не успел он подойти к двери храма Скорпиона, как та открылась, и выглянул Дегель. Альбафика запоздало подумал, что его опознали по Космо еще на подходе: не так часто он появлялся здесь. – Ты с книжкой? – спросил Дегель. Альбафике показалось, что голос прозвучал устало. – Заходи, только тихо. Альбафика на цыпочках вошел вслед за ним. Храм Скорпиона был куда более благоустроен, чем храм Водолея, и Альбафика даже не удивился, увидев на ближайшем окне портьеры в мелкие скорпиончики, а над камином – натюрморт, на котором была изображена ваза, полная красных яблок. Пройдя сквозь несколько дверей, они оказались, по-видимому, в спальне – в комнате стояла большая кровать, а в кровати спал Кардиа. Выглядел он очень плохо – посеревшая кожа, пересохшие губы, спутанные волосы – но он все-таки спал, его Космо сияло ровно и ярко. В углу комнаты стояли столик с подсвечником и стул – похоже, именно там коротал время Дегель. – У него утром случился приступ, – объяснил он, взяв со стола очки. Альбафика заметил, что Дегель снова писал письмо: листок бумаги был исписан почти полностью. – Потом еще один, часа полтора назад. Вот я и сторожу. Пойдем, – Дегель открыл дверь в соседнюю комнату, подождал, пока Альбафика переступит порог и прикрыл ее, оставив небольшую щель. – Так я и Кардиа буду видеть, и мы ему разговором не помешаем. – Ты все еще пишешь то письмо? – спросил Альбафика. – Что?.. А, письмо... Нет, это уже следующее, – он улыбнулся. – У нас же тут много интересного происходит, только и успевай рассказывать. – Ты описываешь нашу жизнь? – удивился Альбафика. – Конечно. Например, я надеюсь, что, прочитав о той последней выходке, на которую Маниголдо подбил юного Регулуса, Юнити улыбнется, – Дегель водрузил на нос очки, сразу став гораздо серьезнее. – Так что насчет книжки? Понравилось? – Понравилось, но мне показался странным такой авторский акцент на благочестии Адамса. Я понимаю, что книга была написана в подражание Сервантесу, но, кажется, даже Эль Сид не счел бы это хорошей идеей. – Понимаешь ли, современная английская литература... Они проговорили полночи, и по итогу разговора Альбафика выпросил у Дегеля еще несколько редких книг. – Что ты опять строчишь? Альбафика обернулся. Сидевший на камне Дегель одной рукой держал кусок хлеба, другой писал что-то на лежавшем рядом листке. Тренировка шла хорошо: это Дегель позвал Альбафику поупражняться в техниках вместе с ним, а Кардиа присоединился спонтанно и сейчас, на перерыве на полдник, надоедал другу в своей обычной манере. – Постоянно ты или читаешь, или пишешь, – хмуро сказал он. – С тобой не развлечешься. Дегель быстро переставил чернильницу на другую сторону камня, подальше от него. – Должен же хоть кто-то из нас двоих думать головой, – ехидно ответил он. Кардиа подошел с другой стороны, заглядывая через плечо, Дегель снова переставил чернильницу. – "А вчера Кардиа принес мешок яблок и принялся со всеми щедро делиться. Все-таки он добрый, как бы ни пытался..." Эй, что это ты обо мне понаписал?! – Читать чужие письма неприлично! – возмутился Дегель. – Но там же про меня! – бесхитростно отозвался Кардиа и попытался схватить листок. Дегель оказался проворнее и забрал письмо быстрее, но Кардиа зацепил-таки чернильницу и перевернул ее. Дегель вскочил с камня, и Альбафика как-то сразу понял, что продолжения тренировки не будет. – Привет, ты не занят? Вопрос был глупый: Дегель стоял на стремянке и, держа во рту гвозди, пытался прибить какую-то полку. Увидев Альбафику, он выплюнул гвозди в ладонь и устало попросил: – Не спрашивай. Ты за книжкой? Альбафика кивнул. – Возьми сам, пожалуйста, – сказал Дегель, возвращаясь к работе. – Третий стеллаж слева от входа, вторая полка, второй ряд. Первый поставь, как было. Альбафика переступил с ноги на ногу. – Прости, что помощь не предлагаю. Но если я поцарапаюсь гвоздем... Дегель только махнул рукой с зажатым в ней молотком – иди, мол. Альбафика прошел коридором до библиотеки, толкнул дверь и оказался в очень знакомом помещении. Мимоходом заметив, что на столе лежит очередное письмо, он повернул направо и отсчитал три стеллажа. "Хм... Он сказал – второй ряд..." Альбафика схватился за корешок толстенного тома в кожаном переплете. Книгу плотно подпирали соседние, Альбафика поднапрягся, дернул... На пол посыпались листки бумаги. Все, как один, исписанные аккуратным почерком Дегеля сверху донизу. Последним спланировал листок с чернильным пятном на уголке, и Альбафика знал, что если поднимет его, обязательно найдет ту самую фразу: "А вчера Кардиа принес..." Листков было очень много, десятки. Так, словно Дегель собирал их в этом тайнике за толстым томом годами. – Я сказал – третий стеллаж слева. Слева, не справа. Дегель стоял у входа и криво усмехался. – Я... – Альбафика замялся, не зная, как оправдываться. – Извини. – Ничего страшного, – равнодушно ответил Дегель. – Ты же не стал их все читать. Он подошел, присел рядом, собирая письма. Альбафика молчал. – Ты не думай, это не письма мертвым или что-то вроде, – наконец сказал Дегель. – Просто почта... Блуград находится в Сибири. Почтового сообщения нет. Альбафика молчал, не зная, что сказать. – Вот когда кто-то из наших туда отправится, он и передаст. А до того я все письма сохраняю... Наверняка Юнити тоже пишет и тоже сохраняет. Я только боюсь, что там что-то случится, с ним или с госпожой Серафиной... – голос Дегеля странно переломился. – А я и не узнаю... Альбафика присел, помогая ему собирать разлетевшиеся письма.