***
Фраза «чуть не умер со смеху» мною всегда воспринималась весьма скептически, потому что моё богатое воображение никак не могло представить человека, который близок к истерике и чуть ли не бьётся головой о стол, попутно утирая слёзы и доливая себе вина. Нет, конечно, я могла представить нечто подобное, но не настолько, чтобы «умирать со смеху». Однако раскрасневшееся лицо моего собеседника говорило о том, что он уже близок к своим праотцам как никогда ранее. — Цареубийца?! В тебя?! Да ты шутишь! Я думала, этого только его стервозная сестрица и интересует, — продолжала хохотать девушка. — А кто-нибудь ещё знает? — Да, «его стервозная сестрица»! — Седьмое пекло… — собеседница вмиг стала серьёзной и залпом осушила бокал с вином. — Ну, теперь ему будет намного сложнее тебя тр… — Дейн, тебя только это волнует?! — вскричала я, чудом поборов желание кинуть ей в лицо канделябр. — Ну, нет… — неуверенно отвечала девушка, заметив мой недобрый взгляд в сторону массивной утвари. — Но вообще мне кажется, что мы могли бы извлечь из сложившейся ситуации огромную выгоду. Как думаете, лорд Варис? Но лорд Варис думал лишь о том, как ему тяжело в обществе людей с шатким психическим состоянием, о чём говорили его постное лицо и печальные взгляды в сторону двери. — Вполне возможно, что это действительно так, — ответил евнух, поудобнее устроившись на стуле. М-да, повезло же лорду Варису с «союзницами». К слову о сомнительных союзах… Думаю, тяжело не удивиться подобному составу фан-клуба Таргариенов, если не знать всю глубину мотивации как минимум двоих из нас. Под глубокой мотивацией я подразумеваю «Чёрт, кажется, у меня большие неприятности… Что же делать? Опаньки, там же за морем Таргариены есть! Вот их и поддержу». Несложно догадаться, о ком именно сейчас идёт речь, ведь так? Хотя ситуация с Дейн была куда сложнее: её семья занимала очень высокое положение как при Таргариенах, так и при Баратеонах, и всегда эта самое положение было весьма шатким. Однако «рогатых винохлёбов» девушка, пару лет назад ставшая главой дома при весьма загадочных обстоятельствах, на дух не переносила, поэтому она обратила свой взор к Визерису и Дейенерис Таргариен. К тому же её семья верой и правдой служила потомкам валирийцев, пусть на первый взгляд это было больше похоже на то, что они готовят государственный переворот. Но, проводя с Дейн всё больше времени за политическими разговорами, я убеждалась в том, что всё это для неё как игра для ребёнка. — Я, конечно, понимаю, что эта недовлюблённость Цареубийцы нам на руку, но… что, если его чувства — фальшивка, уловка, чтобы подобраться к нам? По-моему, это весьма по-ланнистерски, — фыркнула я, озвучивая опасение всех троих, а заодно и Этьена, стоявшего на страже за дверьми. — Уверены, что стоит так рисковать? — Пока не попробуем, не узнаем, — отозвался лорд Варис с полуулыбкой. Кто-кто, а Паук видит меня и моё явное нежелание связываться с Ланнистером насквозь. Ну правильно, не ему же придётся страдать и ломать голову, как бы не сболтнуть чего лишнего. — Сир Джейме просил дать ему шанс, так подарите его. Думаю, легко будет догадаться об истинных целях… — Или помереть раньше времени, — недовольно отозвалась Дейн. — Всё это, конечно, весело и выгодно, но не забывайте, что у нас будут такие проблемы, как взбешённая Ланнистерша и возможная угроза от Цареубийцы. А если они вообще действуют вместе? Они ведь всегда действуют вместе. А если это так, то тогда… — То тогда под ударом окажусь не только я, но и все мы, включая пташек, — закончила за девушку я. — О Сети можете не беспокоиться, — заверил нас евнух. — Мои пташки весьма талантливы. — Ох, я об этом пожалею, — вздохнула я после продолжительного молчания. Нет, я об этом уже жалею.***
И всё-таки есть в Вестеросе люди, которых я вряд ли когда-нибудь смогу понять: слишком уж они странны, нелогичны и спонтанны. И Дейн была одной из них. Её можно было назвать кем угодно, но только не высокородной леди: её лучшими друзьями, доверенными людьми и любовниками были исключительно обычные слуги, и общались они между собой как равные. Я бы отнесла девушку к передовому дворянству (коего здесь и нет), но её поступки, её поведение, её речь — всё заставляло усомниться в том, что Дейн вообще из одного из великих (или не совсем) домов. Уже в сотый раз она причесала мои волосы и начала творить с ними что-то подозрительное. Меня всегда поражало, как ловко она сооружает причёски разной сложности, словно она занимается этим всю жизнь. Хотя кто её знает? Может, у человека хобби такое. — Скажи, а где ты научилась так хорошо заплетать волосы? — всё же не удержалась от вопроса я. — Меня научила одна служанка. Ей нравилось это дело. — А тебе нравится? Дейн задумалась, встала и прошлась по комнате, будто искала что-то важное, а затем, щёлкнув пальцами, сорвала несколько небольших лилий, которые здесь были по всему дому, и начала вплетать мне их в волосы. — Да, нравится, — после продолжительной паузы отвечала она. — Не будь я печально известной леди Дейн, стала бы цирюльником, открыла бы свою лавочку и жила бы в мире и спокойствии… — Даже сидя к девушке спиной, я почувствовала, как она улыбается, наверное, нежно и немного печально — именно с такой интонацией говорила Дейн. — Откуда такие мечты? — усмехнулась я, вспоминая, что когда-то хотела тоже открыть свой бизнес. Лет с одиннадцати я только и мечтала о своём приюте для бездомных животных, где их окружили бы любовью и заботой. Эта идея настолько засела мне в ум, что я даже начала откладывать чуть ли не все свои карманные деньги, подрабатывать в мелких приютах, а также откладывать всю свою мизерную зарплату в небольшую коробку с каллиграфической надписью «Для приюта». То была моя молодость и какие-то безумные идеи, а сейчас я сижу в выдуманной фэнтези-вселенной с не менее выдуманным персонажем, который заплетает мне волосы. Здорово, правда? — Ну… Этого хотела Аланна… — неуверенно промямлила в ответ Дейн, будто сомневаясь в правильности своих слов. — И именно Аланна научила тебя так искусно заплетать волосы? — тут же догадалась я. — Да, она была моей няней, пока… — она глубоко вдохнула и судорожно выдохнула, — пока она не умерла. Но это уже история для другого раза, если ты не против. Удивлена ли я? Нет, вовсе нет. Это же Вестерос, здесь уровень смертности просто до небес, и на заявления «пока она не умерла» или «пока его не убили» уже начинаешь реагировать вполне себе спокойно, как будто это обычное явление. Хотя почему «как будто»? Тут проще пареной репы превратиться в чёрствый сухарь… Сказала как-то эгоистичная Сильвия Смоун… — Лучше ответь мне: ты действительно решила… ну, это… с Цареубийцей?.. — девушка хитро и в то же время немного смущённо улыбнулась мне. — Ты думаешь, о чём я думаю?.. — А ты думаешь, что я думаю, о чём ты думаешь? — Если я думаю, о чём ты думаешь, о чём я думаю, то нам пора перестать думать. Но я уверена, что речь шла о чём-то неприличном, — хмыкнула я. — А в Вестеросе нет неприличного, если ты не знала, — засмеялась в ответ Дейн. — Тогда мой ответ определённо «нет». Я вообще до сих пор не понимаю, как согласилась на этот кошмар, — я устало вздохнула и потёрла переносицу. И правда, как меня угораздило?.. Девушка отложила гребень, судя по всему, закончив причёску, и я встретилась с её серьёзным, немного мрачным взглядом. Ух ты, не знала, что ей знакомы такие эмоции. — Если ты этого не хочешь, то можешь не делать, — вкрадчиво сказала она. — И лишить тебя тысячи и одной причины посмеяться надо мной? Ты же мне потом жить спокойно не дашь. В ответ на это девушка залилась громким хохотом. Ну правильно, не ей же страдать.***
Нет ничего лучше, чем вернуться в свою комнату спустя долгое время, состоящее из собрания фан-клуба Таргариенов, душевных (или не очень) разговоров с Дейн и так ненавистной мне работы! Вернуться и обнаружить отрубленную голову рыжевато-золотистой лисицы с золотым драконом в пасти! Это же так классно, что слов от радости не нахожу! Вон, даже, коротко вскрикнув от ужаса, врезалась в уже закрытую дверь. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Спокойно, всё хорошо. Это всего лишь отрубленная голова лисицы. Не моя — и ладно. Но вдруг невероятная злоба охватила меня, захотелось швырнуть этот «подарочек» в лицо отправителю, только не хочу порочить память о бедной лисичке: она-то ни в чём не виновата. Была. Гринписовец во мне сейчас просто дико и надрывно вопил, уже придумав страшную кару для всех этих бездушных браконьеров. Думает угрожать мне?! Угрожать таким низким способом?! Вот ведь… нехороший человек! Однако вместо того, чтобы выполнить задуманное, я аккуратно и не без отвращения взяла голову, засунула её в мешок, заранее обвернув какими-то уже давно ненужными тряпками, и отправилась портить кое-кому и без того испорченный день. Добраться до места назначения незамеченной было раз плюнуть. А потом Остапа резко понесло, и я, яростно постучавшись, вихрем влетела в комнату, даже не дождавшись банального разрешения войти. Пара глаз удивлённо на меня уставилась. — Я, конечно, всё понимаю, — с плохо контролируемой яростью проговорила я, — но это уже перебор. Прошу, верните, пожалуйста, посылочку отправителю. Думаю, вы уже догадались, как его зовут! Спасибо, сир Джейме. Я гордо вручила ему мешок, который уже начинал напитываться холодеющей тёмной кровью. Цареубийца шокировано смотрел на меня, всем своим видом давая понять, что он ничего не понимает и вообще не при делах. — Что это? — непонимающе протянул мужчина. — Подарок от вашей сестрицы. Больше никто так сильно меня не «любит». Ланнистер открыл мешок, чтобы посмотреть, чем же меня так не устроил подарок. Открыл и тут же закрыл, ошарашенно уставившись на меня. Сюрпри-и-из! Здорово, правда? Вот мне тоже нравится, так нравится, что хочется вырвать этой августейшей стерве её прекрасные волосы. И хорошо ещё, что я пришла раньше Даниэллы, с которой, к слову, и делю комнату. Её бы сразу удар хватил. А потом удар бы наверняка хватил королеву. Чем-нибудь тяжёлым, как чугунная сковородка, например. — Где ты это нашла? — как-то подозрительно холодно спросил Цареубийца, от чего мне даже стало как-то не по себе. Вот чувствовала, что надо было к Дейн идти… — В своей комнате, милорд, — фыркнула я, мерзко пропев обращение. — Жди здесь, я сейчас вернусь. — Ч-чего? Ланнистер что, с похмелья ещё не до конца оправился? Хотя вроде и не скажешь… Пока я смутно соображала, что сейчас происходит, сир Джейме куда-то ушёл с этим самым мешком. И куд… Да ну нет, быть того не может! Я испуганно заметалась по комнате. Чёрт-чёрт-чёрт! Мой внутренний гринписовец меня и погубил. Боги, зря я это… Ой зря! Нужно было сделать вид, что ничего такого не было, а мне всё просто привиделось! Не знаю, сколько времени я металась по комнате, мысленно уже посчитав, сколько мне будет стоить «путёвка в тёплые края» поближе к Дейенерис и подальше от Серсеи, но вот дверь открылась и вошёл Цареубийца. Мрачный, раздражённый и… опечаленный? Хотя меня больше заинтересовал ярко-алый след от руки на щеке мужчины. Это то, о чём я думаю?.. — Можешь не волноваться, королева тебя больше не тронет, — и почему мне кажется, что Ланнистер сам сейчас не уверен в своих словах? — Сир Джейме, — неловко кашлянув, я указала на покрасневшую щеку, — это Её Величество вас так? Мрачный взгляд в мою сторону был более чем красноречив, отчего мне стало стыдно. Всё-таки у них там любовь, шуры-муры, шпили-вили, а тут я… Даже нехорошо как-то получается. Неуверенно подойдя к мужчине, я протянула руку к его лицу и осторожно коснулась покрасневшего места. Ланнистер чуть дёрнулся, а потом, словно боясь спугнуть, потёрся лицом о ладонь. Я начала заметно краснеть. Так, соберись, тряпка! Это ради общего дела! Сама же согласилась! Сир Джейме чуть сжал мою руку и поцеловал тыльную сторону ладони, окончательно смутив и добив меня. Нет, это не моё… Вообще не моё… Давайте за любовные линии будет отвечать кто-нибудь другой. Ну пожалуйста-а-а! — У тебя очень холодные руки, — выдохнул он, своим дыханием грея кончики пальцев. Ланнистер взял меня за вторую, всё ещё перебинтованную из-за жутчайшего ожога руку и удивлённо уставился на неё. О, только пусть не говорит мне, что только сейчас это заметил! Тоже мне, заботливый ухажёр. — Не прошло ещё? — напряжённо уточнил мужчина, держа меня за руку и невольно сжимая её, отчего я зашипела и резко одёрнула ее. — Нет, всё прошло. Можете вдохнуть. Огонь помог лучше любого мейстера, — криво улыбнулась я. — Только ожог остался. Сир Джейме молча начал разматывать бинты, из-за чего я то и дело недовольно шипела, норовила отдёрнуть руку и жалобно поскуливала от боли. Пострадавшая часть тела не спешила заживать и всё ещё жутко ныла, а на вид она была совсем уж кошмарной. Теперь точно останется уродливый шрам… Хотя всё лучше, чем превратиться в какое-нибудь бешеное чудовище. — Ты засунула руку в огонь, чтобы избавиться от… от этих изменений? — севшим голосом спросил сир Джейме. Пусть только не заливает мне, что его это волнует так же сильно, как меня — моё благополучие. И пусть всё было совсем не так, как сказал Ланнистер, я активно закивала головой в знак согласия. Как говорится, почему бы и да? Мне идёт образ мученицы. — Прости меня… Прости… — горячо зашептал Цареубийца, целуя мои руки, чем вызвал ещё большую волну раздражённо-болезненного шипения. Сам-то, небось, готов был на ремни меня порезать, когда запахло жареным. Вернее холодным. Ну не верю я ни в искреннюю любовь в Вестеросе, ни в резкое изменение людей в лучшую сторону. Ну не бывает так! И даже горячий поцелуй и крепкие объятия вряд ли меня переубедят.