«Обманщик!», «Вор!», «Нет чести у тебя!». С рожденья слышит он Слова, пропитанные ядом, По лицам злобным пробегая взглядом.*
– Как тебя зовут? – спустя некоторое время поинтересовалась я исключительно ради того, чтобы заговорить гвардейца и уломать его отпустить меня хотя бы на время. – Не важно, – холодно отвечал тот, глядя на падающие снежинки. – А мне важно, – скрывая раздражение, проговорила я. – Ответ на твой вопрос тебе не понравится. – Хватит вести себя как ребенок! – яростно воскликнула я, взбешенная тем, что гвардеец будто специально избегает разговоров, а я последняя тварь. – Ответь, как тебя зовут! Под взглядом стальных глаз мне стало не по себе. Мужчина резко встал и подошел ко мне. Несмотря на небольшую разницу в росте, он, казалось, возвышался надо мной, как и Джейме Ланнистер. – Ричард Карстарк, – выплюнул гвардеец, будто ему самому это имя было неприятно. Что-то я сомневаюсь, что такой вообще был в «Игре Престолов»... Но в существовании дома Карстарк сомнений не было. Дом-знаменосец Старков, представители которого являлись дальними родственники последних. Гвардеец воспринял моё молчание не так и, фыркнув, сел на своё место, снова уставившись в окно. – А что ты делаешь в Винтерфелле? Разве владения твоей семьи не далеко отсюда? – Во мне проснулся человек, который убьётся, но разговорит собеседника. Мужчина устало посмотрел на меня; он явно не горел желанием со мной говорить. Но куда ему против надоедливости Сильвии Смоун? – Меня сослали сюда после того, как я проявил трусость во время восстания Бэйлона Грейджоя, – признался гвардеец, с силой сжимая кулак. – И это был не первый случай, когда я нарушал кодекс рыцарской чести. – Ты рыцарь?! – Был когда-то, – безэмоционально ответил мужчина. – Но много раз вёл себя как последний трус, бесчестный человек, лжец. Однажды какие-то разбойники взяли меня в плен и несколько недель держали у себя, а спустя некоторое время они пытались меня задушить. Они просто пришли и сказали: «Молись своим богам», а потом, набросив верёвку на шею, начали душить, я испугался и пообещал им свою возлюбленную взамен на свою жизнь. До сих пор по ночам мне снится верёвка, обвивающая мою шею, и крики Сильвии. Моей Сильвии. Услышав имя, судя по всему, возлюбленной Ричарда, я подавилась неизвестно чем. О да, замечательно. Это прямо-таки знак свыше. Пробормотав невнятные извинения, я всем своим видом показала, что готова слушать дальше. Некоторое время в комнате царила мертвая и необъятная тишина. Тем временем пошёл снегопад и было слышно, как воет за окном ветер. Огни множества свечей, слабо освещавших комнату, трепетали, грозя погаснуть в любую минуту. Сквозь щели в комнату пробрался жуткий холод. Я укуталась в плащ. И в голове вновь пронеслось: «Зима близко»… Карстарк, погруженный в свои воспоминания, молчал ещё некоторое время, а потом заговорил вновь. – Здесь, в Винтерфелле, я служу дому Старков верой и правдой, пытаясь искупить свои грехи. Возможно, настанет день, когда моё имя перестанут произносить без отвращения. И именно сюда хорошо вписывалась реплика Арагорна: «Но только не сегодня!» А если серьёзно отнестись ко всему сказанному, то бывший рыцарь не такой уж и плохой… – И почему же именно ты охраняешь меня? – Этот вопрос действительно волновал меня. Никого не волновало, что когда-то этот человек сдал разбойникам девушку по имени Сильвия? Почему со мной не могли оставить Джори? Конечно, мне было жаль Карстарка, но тем не менее находиться с ним наедине мне было как-то неуютно. – Потому что, когда я принёс тебя, захлёбывающуюся собственной кровью, мейстер Лювин попросил присмотреть за тобой, ведь ты, несомненно, захотела бы покинуть эту комнату, – спокойно ответил мужчина. Так, все забыли про «было как-то неуютно» и прочую ересь, о которой я думала меньше минуты назад. Режим «наивная принцесска» активирован! Хотя нет… Не надо ничего активировать, а то потом буду бегать за каждым своим спасителем, как Санса за Джоффри. Пусть в данной истории менее озабоченные девушки отвечают за любовные линии, а я, пожалуй, предпочту просто пытаться выжить и победить. – Итак, ещё раз для тех, кто всё пропускает мимо своих ушей, как тебя зовут? – уточнила я. – Ричард Карстарк. – Отлично, я буду звать тебя Ричи! Ричи, никуда не уходи, я скоро буду! – с этими словами я выбежала из комнаты и пустилась бежать прочь, на улицу, где, к моему великому счастью, буря уже утихомирилась.I'm searching for answers Я ищу ответы, Cause something is not right. Ведь происходит что-то странное. I follow the signs, Я следую за знаками, I'm close to the fire. Я приближаюсь к огню. It's in your eyes, what's on your mind. То, что у тебя в мыслях, я вижу в твоих глазах, I fear your smile and the promise inside. Я боюсь твоей улыбки и обещаний. It's in your eyes, what's on your mind. То, что у тебя в мыслях, я вижу в твоих глазах, I fear your presence, I'm frozen inside. Мне страшно, когда ты рядом, я леденею. I just have to know, while I still have time. Пока у меня есть время, я должна узнать: Do I have to run, or hide away from you? Что мне делать – бежать или прятаться от тебя? Within Temptation – A Dangerous Mind
Холодный свежий воздух ударил мне в лицо, как только я выбежала на улицу. Ночное небо вновь было ясным и чистым, а снег уже превратился в слякоть, хлюпающую под ногами. Быстрыми шагами я поспешила в сторону Богорощи, думая, как всё пройдёт. Убьёт ли меня Ланнистер или всего лишь припугнёт? А если убьёт, то как? Ударит в спину, как Безумного Короля? Или просто задушит? Погруженная в такие мрачные мысли, я быстро добралась до Богорощи. Колышимые ветром листья деревьев, казалось, шептались о чём-то своём. Ступив в Богорощу, я будто оказалась совсем далеко от Винтерфелла. Здешнему лесу было более десяти тысяч лет, и, пробираясь среди черных стволов, можно было услышать чей-то шепот, запечатленный в каждом дуновении ветра. Это был очень старый лес, видевший многое. И думаю, лесу не впервой видеть смерть человека. Пускай и такого глупого, как я… Как ни странно, к чардреву я пришла раньше Джейме. В зеркально-черной воде отражались ночное небо и сердце-древо, всё так же размышляющее о чём-то своём, таком же древнем и спокойном. Но глаза, вырезанные на белоснежном стволе, следили за каждым моим движением. «Жаль, что у Старых Богов нет имён, ведь тогда молиться им было бы проще», – думала я, когда только-только приехала в Винтерфелл и посетила Богорощу. Но сейчас я поняла, что этим богам не нужны имена. Никогда не были нужны… – Сильвия, вы уже здесь! – судя по голосу Ланнистера, он был не особо-то и рад видеть меня. Значит, решил всё же убить. Весьма предсказуемо. Кивнув Ланнистеру, я медленно подошла к сердце-древу, даже не взглянув на Цареубийцу. Дрожащей рукой, с трепетом в сердце я прикоснулась к белому стволу, и по лесу разнесся пронизывающий до костей ветер; на секунду мне показалось, что в ветре слышится гневный шепот. Мужчина, тоже уловивший эту аномалию, огляделся по сторонам. Когда я вновь прикоснулась к стволу и провела рукой по коре, вновь подул сильный порыв ветра, но вот только теперь, несмотря на всю его силу, шепот, пришедший вместе с дуновениями, не был озлобленным и яростным. И взгляд заплывших застывшим соком глаз не казался таким пристальным. – Сир Джейме, вы слышите их? – с неким трепетом в голосе поинтересовалась я. И всё же это неплохое место для смерти… – Вы слышите Старых богов? – Да, – ответил Ланнистер, – но я молюсь Семерым. – А я молюсь Старым богам, потому что они отвечают мне, – произнесла я, вспоминая не самые приятные встречи с богами. – И что, убьёте меня? – напрямую спросила я, подходя вплотную к Ланнистеру. Цареубийца опешил, в его руке при свете луны блеснула сталь. Я печально улыбнулась. И вновь подул ледяной ветер, и сейчас я отчетливо могла различить два слова, иногда пугающих меня. Зима близко. – Зима близко, – тихо вторила я шепоту. «Зима близко», – вновь ответил он мне. – Молись своим богам, – холодно проговорил Ланнистер. И тут я вспомнила рассказ Ричарда. Его возлюбленная, Сильвия, она кричала… Тогда в шутку я подумала, что это знак свыше, но вместо этого предсказала свою смерть. И тогда во мне проснулась такая тяга к жизни, что сейчас я была готова сделать всё что угодно. Упав на колени перед Цареубийцей и схватив его за руку, я дрожащим голосом взмолилась: – Сир Джейме, прошу, не убивайте меня! Я ничего не сделала! Я ничего не видела! Из глаз закапали крупные слёзы, язык заплетался. Унижена... И вокруг не было ни единого звука, ни легкого дуновения ветерка. Боги отвернулись, чтобы не видеть мой позор. Бинты на левой руке Ланнистера (за которую я схватилась) уже пропитались кровью. – Прошу, сир Джейме! Если вы мне не доверяете, возьмите меня в Королевскую гавань, и я буду у вас перед глазами. Я сделаю всё что угодно! – сквозь рыдания лепетала я. – Поднимись, – приказал Ланнистер. Я подчинилась. Всё моё тело била крупная дрожь. – Я сделаю, как ты сказала, – тихо проговорил Ланнистер. – Но упаси тебя твои любимые боги, если я заподозрю тебя в плетении интриг против моего дома, я лично сверну тебе шею. Слова Цареубийцы били подобно кинжалу, а я еле сдерживала свои рыдания. Ланнистер окинул меня беглым взглядом и, спрятав кинжал, направился прочь из Богорощи. А я рухнула на землю, заливаясь слезами. Обида, ярость, злость. На себя. На свою глупость. На свою беспомощность. Настанет день, когда Джейме Ланнистер будет унижен мною, а пока я лишь заливаюсь слезами, лежа на холодной земле. «Зима близко, – утешающе прогудел шепот листвы. – И они все заплатят за твои унижения». Да, они заплатят...