С того момента, как Раф спасла Хюррем Султан, прошла почти неделя. За это время красивая и общительная девушка легко сошлась с другими рабынями. Но почему-то особого доверия она к ним не испытывала.
«Не доверяй никому, — проносились в голове слова Калфы из Крымского дворца, — я много видела предательств тут, а там, в дворце Топкапы, все еще жестче. Никто не станет выяснять правду. Если ты будешь умной, найдешь себе сильного покровителя, то ты выживешь, а может и станешь Султаншей. Запомни это, я хороших советов на ветер не бросаю». Эти фразы навсегда остались в головке Раф. Они стали ей путеводителем по жизни.
«Никому нельзя доверять!» — каждый раз говорила себе золотоволосая, когда довольно мило общалась с рабынями. За эту неделю девушкам объяснили множество правил гарема и выдали одежду.
— За работу вам будут выдавать золото, — объясняла главная Калфа гарема, Нигяр, на второй день после приезда девушек, пока Раф примеряла не шикарное, но легкое и удобное сине-белое платье.
Такое же было у других рабынь, прибывших с ней. Разница состояла лишь в том, что у одних оно было бело-красное, у других, как у Раф. Наверное, мастерам не хватало ткани или может это для того, что бы можно было различать девушек.
— А зачем оно нам? — не выдержала Раф. — Мы ведь в рабстве, какой в нём толк? — продолжала дерзить девушка.
— Глупая девчонка! На эти деньги ты сможешь покупать одежду, украшения. Можно будет попросить Агу купить тебе что-нибудь на рынке, — раздраженно отвечала Нигяр, убирая прядь волос, которая все время выпадала из прически.
— Хм, ясно…
Девушка решила не спорить. В её мыслях была та Госпожа, Хюррем, которая упала ей прямо в руки и которую она спасла. Может, все это случилось тогда неспроста?
— Это ты спасла Хюррем Султан? — услышала Раф у себя над самым ухом голос. Она испугано дернулась и, обернувшись, увидела Нигяр Калфу.
— Меня испугалась? — с усмешкой спросила женщина.
— Зачем так подкрадываться? — ответила, подняв бровь, девушка.
— Я не хотела. Да и к тому же, ты сама витаешь в облаках, ходишь задумчивая. О чем мечтаешь?
— Я не мечтаю! — резко ответила голубоглазая.
— Не дерзи! Перед тобой не рабыня стоит, — взгляд Нигяр стал суровым.
— Простите, — испугано выдавила из себя Раф.
«Да уж, палку я перегнула, она ведь мне ничего плохого не сделала», — подумала девушка, опустив глаза.
— Ладно, на этот раз я тебя прощу, — взгляд Нигяр вновь потеплел, в нем играли какие-то озорные огоньки. — Ты спасла Хюррем Султан, я тебе признательна. Если что-либо будет нужно, то попроси у меня, помогу, чем смогу.
Затем Нигяр улыбнулась и ушла, оставив девушку наедине со своими мыслями.
«Что ж, если что, то можно сразу идти к ней, а это, как ни как, радует», — решила она. В последующие дни Раф только и занималась чисткой и мытьем дворцовых полов и стен. Руки девушки иногда краснели от слишком большой нагрузки, а когда она ложилась на постель, не чувствовала ног. Однажды утром, когда рабыня собиралась, чтобы начать свои ежедневные дела, Нигяр вновь подошла к ней.
— Как дела? Освоилась уже? — спросила она, как-то загадочно улыбалась.
— Всё хорошо, Нигяр Калфа, уже освоилась, — ответила Раф, слегка прищурив глаза. — А что такое?
— Да ничего. Ты знаешь, что Хюррем Султан очнулась вчера? — с насмешкой спросила калфа.
— Нет, не знаю. Нам об этом не говорили. Да и зачем мне это?
— Пойдём со мной, поможешь мне убрать покои Госпожи.
Раф молча кивнула и пошла вслед за женщиной. Они поднялись по лестнице и вошли в огромные покои. Они были настолько большие и красивые, что девчушка стояла с открытым от удивления ртом. После она его закрыла, но удивление и восторг просто выделялись на ее лице.
— Не стой столбом, иди и убери на балконе. Фруктов свежих положи, пыль вытри. Я что, должна учить тебя? Скоро Госпожа придет, а еще ни чего не готово! — раздраженно сказала Нигяр.
Раф молча поклонилась, вышла на балкон. Он возвышалась над всем дворцом и с него был виден дивный сад. Тысячи прекрасных цветов цвели в нём. Голубоглазая с удовольствием вдыхала их аромат, сладкий и трепетный. Улыбка расползлась по её лицу.
«Нужно будет обязательно выйти туда, — сказала себе девушка, немного прикрыв от удовольствия глаза. — Понюхаю все цветы, которые там есть».
Вспомнив, зачем она сюда пришла, девушка вытерла пыль тряпкой, которую принесла с собой. «Так, теперь фрукты. А где их взять?» Ответом на её мысленный вопрос стала какая-то девушка, пришедшая с подносом в руках, на котором были фрукты.
— Спасибо, — сказала Раф рабыне и взяла поднос. Она поставила его на небольшой столик, вокруг которого полукругом лежали подушки.
Девушка посмотрела на результат своей работы, и, оставшись им довольной, еще раз вдохнула сладкий запах, после чего вернулась в покои. Там она увидела её. Хасеки Хюррем Султан стояла и о чем-то шепталась с Нигяр, потом, обернувшись, оценивающе посмотрела на Раф и улыбнулась. Синие очи выражали большое облегчение, улыбка была прекрасной и обворожительной. Девушка присела в глубоком поклоне в знак приветствия.
— Нигяр, где мои дети? — сказала Султанша чуть встревожено, отвернувшись от голубоглазой.
— Госпожа, Валиде Султан забрала их к себе в покои. Всё это время они жили у неё.
На лице Хюррем выразилось негодование, которое сменилось усталостью. Видимо, для интриг и истерик сейчас она была слишком слаба.
— Ладно, пошли к Валиде Султан, — вздохнув, сказала она.
Уже подойдя к двери, Султанша, как бы вспомнив про Раф, которая все время стояла очень тихо, сказала:
— Оставайся тут. Я хочу с тобой поговорить.
И, вновь слегка улыбнувшись, вышла, оставив девушку в полном недоумении.
«Что ж, ждать здесь… Зачем?» — девушка стояла с такими мыслями несколько минут, а потом решила пойти на балкон, чтобы опять почувствовать запах цветов. Там она подошла к подушкам и села на одну из них. «Хм, удобно однако… А со стороны не скажешь так». Немного поерзав, Раф уселась еще уютнее. «Когда-нибудь у меня тоже будет свой балкон! И служанки будут». Девушка улыбнулась своим мыслям. Да, ей надо про это думать, ведь нельзя всю жизнь рабыней пробыть.
Из размышлений её вырвал детский смех и она подошла к перилам. За время её отсутствия в саду разбили небольшой шатёр, в котором на тахте сидела пожилая, но статная женщина. Валиде Султан. Раф видела её всего один раз, но сразу узнала. Вокруг неё на таких же подушках, как и на балконе, сидели несколько других женщин. Среди них голубоглазая различила Хатидже Султан и Гюльфем Хатун. Остальных она ни разу не видела.
Вокруг них бегал и резвился какой-то малыш. В нём было что-то не так, но с такого расстояния Раф не могла понять что. Чуть поодаль два мальчика примерно одного возраста, рыжий и темноволосый, стреляли из лука в мишень. У них получалось довольно не плохо. Вдруг девушка заметила приближающуюся к шатру рыжеволосую Султаншу в сопровождении Сюмбюля и Нигяр. Маленький Шехзаде радостно закричал и побежал к Хюррем Султан. Те, кто еще не заметил её, обернулись на этот крик. Мальчики, которые стреляли по мишеням, побросали свои луки и бросились обнимать мать. Раф заметила, что из шатра выпорхнула девушка и быстро побежала к Султанше. Остальные даже не пошевелились.
Вдоволь наобнимавшись с детьми, Хюррем подошла к женщинам. Она присела в глубоком поклоне перед Валиде Султан. Та жестом пригласила Султаншу смеха сесть рядом. Маленький Шехзаде сел рядом с матерью и начал ей что-то рассказывать. Вдруг Хюррем резко встала и начала о чем-то разговаривать с Валиде. Та спокойно отвечала, на что рыжеволосая Госпожа развернулась и, не поклонившись, пошла во дворец. Следом за ней, но уже с поклоном, ушли девушка и трое мальчиков.
Раф поняла, что оставаться на балконе больше нежелательно и зашла обратно в покои. «Ох, не нравится мне это!» — подумала девушка. Дверь отворились.
***
— Нигяр, почему мои дети у Валиде, почему они не остались в моих покоях? — спросила Хюррем, когда дверь за ней закрылась.
— Госпожа, так пожелала Валиде Султан, что я могла сделать?
В ответ Хюррем лишь недовольно посмотрела на Калфу, ведь понимала, что та права. Так они молча подошли к общей комнате девушек.
— Дорогу! Хасеки Хюррем Султан!
Все, кто был в помещении, сбежались в два ряда, между которыми был проход, и присели в поклоне. В конце, у дверей, стоял Сюмбюль. Хюррем, натянув величественную улыбку и гордо подняв голову, пошла к нему между рабынями. Одни посматривали на неё с ненавистью, другие с восхищением. Сначала для Султанши такие взгляды были непонятны, а сейчас ей даже нравилось.
— Госпожа…
— Сюмбюль.
— Как Ваше здоровье? Мы молились Аллаху за Вас.
— Всё хорошо. Сюмбюль, я иду к Валиде, мне сообщили, что мои дети у неё.
— Султанша, Валиде Султан с Вашими детьми только что вышла в сад.
— Хм, пошли, проведешь меня к ним.
— Как прикажите.
Слегка улыбнувшись Нигяр, Хюррем знаком приказала идти Калфе с ними. Выйдя в сад, у Хасеки будто второе дыхание открылось. За ту неделю, которую она провела без сознания, большинство цветов расцвели.
— Неудивительно, что Валиде решила прогуляться. Госпожа, Вы чувствуете, какой прекрасный запах вокруг! Сад давно так пышно не цвёл, — сказала Нигяр.
Но в ответ Хюррем опять лишь улыбнулась. И вот она увидела шатёр. Вокруг него бегал её бесценный Джихангирчик. Он, увидев её, радостно закричал: «Мамочка!» — и побежал к ней. На его радостный крик обернулись Селим и Баязид. Они, бросив свои луки, последовали за братиком. На глазах Султанши навернулись слёзы радости. Она так скучала по ним.
— Детки мои! — сквозь слезы выдавила Хюррем. — Михримах! — Султанша заключила в объятия прибежавшую дочь. — Моя красавица! Селим, Баязид, покажете мне, как вы из лука стреляете? Ах, как я вас давно не видела!
— Конечно! — сказал Селим.
— Мама, а я попал в мишень на раз больше! — хвастался Баязид.
— Нет, наш счет равный!
— Нет…
— Тише! — прервала спор братьев их мать. — Давайте, обнулим ваши счета и начнем сначала. Мне очень хочется посмотреть на вас, когда вы стреляете, а вместо того, что бы радовать меня, вы меня расстраиваете своими ссорами.
— Конечно, мама. Пошли, — сказал брату Селим, и они отправились к своим лукам.
— Михримах, пошли в шатер. Джихангир, ты с нами? — улыбаясь, спросила Хасеки.
Маленький Шехзаде кивнул, не отводя завороженного взгляда от матери. Втроем они подошли к шатру, в котором на диване восседала Валиде, рядом с ней на подушках расположились Хатидже, Гюльфем и еще какая-то девушка. Последняя рассматривала Султаншу с нескрываемым любопытством.
— Валиде, — Хюррем склонилась перед женщиной в глубоком поклоне. — Султанша, — обратилась она к Хатидже.
— Хюррем, рада видеть тебя в добром здравии.
«Да, конечно, наверное, молилась, чтобы я ушла побыстрее в мир иной», — пронеслось в голове у рыжеволосой.
— Валиде, для меня честь слышать от Вас это. Как Ваше здоровье?
— Хвала Аллаху, всё прекрасно, — улыбалась женщина, но глаза её были мрачны. — Присядешь с нами? — она рукой показала на одну свободную подушку.
— С удовольствием, — ответила Хасеки.
— Познакомься, это Кабале, дочь Крымского хана, моего брата, младшая сестра Айбиге, — продолжила разговор мать Султана, указав на незнакомку, которая продолжала с интересом разглядывать рыжеволосую.
— Очень приятно, — улыбнувшись, сказала Хюррем. — Я с Айбиге сдружилась. Как она поживает?
— Прекрасно, Султанша. Вам она лично просила передать пожелания крепкого здоровья и хороших нервов, — улыбнулась крымская принцесса.
— Мамочка, я очень волновался, — прервал разговор Джихангир, который сел возле матери. — Валиде говорила, что ты долго не протянешь и скоро умрёшь, и тебя не похоронят, а выкинут в море, — глаза малыша наполнились слезами.
Хюррем была не в состоянии сказать ни слова. Потом, со злостью посмотрев на Валиде, которая сидела с видом, будто ни чего не слышала, резко встала.
— Я понимаю, что здесь меня никто не любит, я к этому уже привыкла. Но говорить моему сыну то, как избавятся от моего бездыханного тела, уже слишком, — Султанша почувствовала, что её глаза наполняются слезами.
— Что ты себе позволяешь? — прикрикнула на нее Валиде.
— Что Вы себе позволяете? Я уже давно не рабыня! Я законная жена Султана Сулеймана! — сквозь слезы, которые были готовы вот-вот политься из её глаз, прокричала Хюррем. И, не поклонившись, ушла.
— Это что за неслыханная наглость? — слышала Хасеки Хюррем Султан за своей спиной. Но ей было всё равно. Женщина услышала за спиной топот ног. Обернувшись, она увидела, что трое Шехзаде и Михримах идут за ней.
— Пойдемте в мои покои, — спокойно сказала султанша, вытерев слёзы. — Где Сульфус? — спросила рыжеволосая у дочери.
— Утром ушел к Повелителю, — ответила она, обеспокоенно глядя на мать.
— Хорошо, — успела сказать Хюррем до того, как двери в её покои отворились. Там, на том же месте, стояла рабыня, которая её спасла. Рядом с ней стояла Эсма Хатун. Обе присели в поклоне.
— Эсма, отведи Шехзаде на балкон и прикажи накрыть на стол. Дети, наверное, голодны.
— Мама, я хочу побыть с тобой, — сказал Джихангир, не желая отпускать руку матери.
— Я приду к вам скоро, — сказала его мать, поцеловав нежно в макушку. — Ступай. И ты, Михримах, иди.
***
«Зачем она их всех куда-то отправила?» — вертелось в голове у Раф.
— Подойди ко мне поближе, — прервала размышления девушки мягкий голос Госпожи. Та уже сидела на диване и пила щербет, который только что принесла Эсма. — Ты меня спасла, я тебе благодарна. Что я могу для тебя сделать?
— Госпожа, для меня большая честь то, что я Вам помогла, — вспомнив правила этикета, ответила Раф. Хюррем Султан довольно кивнула и, улыбнувшись, продолжила:
— У меня к тебе хорошее предложение.
— Я Вас внимательно слушаю.
— Я хочу, чтобы ты была моей служанкой. Видно, что ты умна и трудолюбива, а я такие качества ценю.
Раф посмотрела на Султаншу, не в силах выдавить ни слова. Она стала служанкой самой сильной жены Султана!
— Госпожа… — подбежала девушка к рыжеволосой и поцеловала подол платья. — Это… Я… Спасибо большое! Я буду служить Вам верно, Вы не пожалеете.
— Я надеюсь, — ответила Хюррем. — Чуть позже сходишь к Сюмбюлю и скажешь, что ты у меня служишь. Он даст тебе хорошую одежду и украшения. А пока сядь рядом. Поговорим.
