Главное — верность

      «Эта девушка мне нравится. Она сильная, это видно по её глазам, слышно по словам, которые она говорит…» — сидя в одиночестве в своих покоях, думала Хюррем Султан. На вопрос, почему она уже доверяет новой служанке, толком не зная её, Султанша не могла дать ответа. Доверяла и всё. И это её пугало.       Больше не в силах сидеть в душной комнате, рыжеволосая решила пойти на балкон. Подойдя к перилам, она увидела странную картину: её служанка бежала к её сыновьям, при этом, споткнувшись, упала в руки старшему, который успел подбежать и поймать её. Девушка, лишь посмотрев на Сульфуса, потеряла сознание.       Хюррем была возмущена. Но, вспомнив свою первую встречу с Сулейманом, она улыбнулась. Её танец для Султана, их первые ночи… Это были одни из самых счастливых мгновений в ее жизни. Стоя и улыбаясь, Султанша видела, что старший из её львов продолжал внимательно разглядывать лицо рабыни. После, опомнившись, он бережно положил её на траву и слегка похлопал по щекам. ***       Раф лежала на чем-то мягком, а чьи-то руки слегка хлопали по её щекам.       — Позовите лекаря, девушке плохо! Черт, где вся стража? — крикнул кто-то прямо над ней. Голос был приятным, бархатным, хоть и немного взволнованным.       — Не знаю, — ответил тоненький голосок.       «Джихангир…» — пронеслось в голове Рафаэллы. Она не спеша открыла глаза и приподнялась на локтях, ощущая небольшое головокружение.       — О! — услышала девушка удивленный вздох юноши, который её поймал. Раф виновато улыбнулась ему, смотря в золотые глаза.       — Братик, она очнулась! — запоздало пролепетал Джихангир.       От услышанного у рабыни округлились глаза. «Братик?! Он, оказывается, сын Госпожи…» — пронеслось у нее в голове. Она резко подскочила, чтобы поклониться перед Шехзаде Сульфусом Хазретлери, но от этого чуть снова не упала.       — Вай-вай, аккуратней! — заботливо сказал Джихангир, обхватив её ручками, не давая упасть.       — Спасибо, — поблагодарила девушка, которой всё-таки удалось устоять на ногах, мальчика. Тот довольно улыбнулся.       — Шехзаде, — пролепетала Раф, уже обращаясь к юноше, который тем временем убрал руки за спину. Лицо его озаряла легкая усмешка.       «Его явно забавляет эта ситуация», — поняла девушка. Она почувствовала, что её лицо заливается румянцем. От этого голубоглазая смутилась еще больше.       — Мне очень жаль, простите за то, что сейчас произошло.       Он в ответ просто ухмыльнулся и, не сказав не единого слова, отвернулся и, казалось, рассматривал куст роз, потеряв всякий интерес к ней.       — Джихангир, пойдём, я тебе кое-что покажу, — обратился вдруг Сульфус к маленькому Шехзаде через минуту, который молча наблюдал за раскрасневшимся лицом белокурой.       Он протянул брату руку и пошел с ним. Раф ни чего больше не оставалось делать, как последовать за ними, проклиная себя за неуклюжесть. «Это надо же было свалиться в руки Шехзаде, Шехзаде Хюррем Султан!» — вертелось у нее в голове.       — Я обещал маме нарвать букет самых красивых цветов в саду, — звонкий, как колокольчик, голос Джихангира возвратил к реальности рабыню. — Ты мне поможешь?       — Конечно, — с энтузиазмом ответил брату Шехзаде Сульфус. — Какие ты любишь цветы? — повернув голову к девушке, продолжил он. Та от неожиданности не сразу смогла найти ответ на такой простой вопрос. Он привел ее в ступор: Шехзаде спрашивает ее о чем-либо… Если бы это был Джихангир, то было бы не так странно. Но Раф не могла не ответить.       — Тюльпаны, — пролепетала в ответ девушка. Шехзаде, кажется, такой ответ понравился. Но Рафаэлла точно сказать не могла, ведь судить ей пришлось только с легкой ухмылки юноши.       — А ты видела османские тюльпаны? — поинтересовался он, все с той же таинственно-пугающей усмешкой.       — Нет, Шехзаде, не видела. Я про такие и не слышала даже, — не выдержала Раф и нагло посмотрела ему в глаза.       И тут же пожалела о содеянном. Ожидая, что он сейчас позовёт охрану, и её посадят в подвал или, еще того хуже, казнят, она не отводила взгляда, стараясь не показать, как ей страшно. Он в ответ прожигал её своим выразительными глазами, изучая лицо. Хоть ноги у голубоглазой вдруг стали как из ваты, а сознание грозило покинуть её вновь, на лице не дрогнул ни один мускул. Шехзаде еще несколько мгновений не отрывал взгляда от бедной рабыни. Вдруг его лицо озарила искренняя улыбка, от которой у белокурой опять на щеках появился румянец.       — Ну раз не видела, то пошли, я тебе покажу, — продолжая улыбаться, сказал Сульфус. Раф молча поклонилась.Они шли через восхитительные кусты с цветами, от которых пахло пряным ароматом. Пройдя около половины сада, Джихангир остановился около куста с ярко-алыми розами.       — Я хочу подарить маме вот эти, — требовательно произнёс мальчик.       — Шехзаде, давайте я Вам их нарву? — предложила служанка. Тот в ответ кивнул. Девушка подошла к кусту и начала аккуратно отламывать по одному стебель у каждой розочки. Она несколько раз уколола пальцы об шипы, но старалась не показывать боль. Иногда она из под опущенных ресниц смотрела на старшего Шехзаде, но на его лице не читалось ни каких эмоций, лишь янтарные глаза горели странным огнем.       — Тебе не больно? — поинтересовался Сульфус, после того, как Раф, в очередной раз уколов палец, не смогла сдержать оха.       — Нет, — коротко ответила белокурая. Шехзаде лишь ухмыльнулся, а девушка не смогла сдержать мимолетной улыбки, которая озарила её лицо. Юноша этого не заметил или сделал вид, что не заметил.       — Джихангир, пошли, это не единственный куст роз в саду. Я видел там, в центре, восхитительные бордовые розы, они точно понравятся матери, — после недолгого молчания, начал уговаривать брата Шехзаде. Тот в ответ лучезарно улыбнулся, его глазки засияли.       — Да, да, да, пошли! — проговорил мальчик и, не дождавшись ответа, ринулся в глубь, проносясь среди различных деревьев и цветов.       — Шехзаде… — все, что успела сказать Раф, но тот её уже не слышал.       Она обернулась, чтобы попросить Сульфуса помочь найти его брата, но того уже и след простыл. Рабыня, оставшись одна где-то в огромном саду повелителя мира, совсем растерялась. Но, быстро собрав волю в кулак, побежала в том направлении, куда убежал Джихангир.       Розы в её руках мешали и своими шипами кололи её нежную кожу. Она бежала, сама не зная куда. Совсем заблудившись, голубоглазая остановилась на каком-то перекрёстке, рассуждая, была она уже здесь или нет.       — Тебе помочь? — прошептал кто-то над её ухом, обдавая кожу шеи горячим дыханием.       — А-а-а! — прокричала голубоглазая и от неожиданности подпрыгнула. Резко обернувшись, собираясь обезоружить напугавшего, она увидела старшего Шехзаде Хюррем Султан. У того на лице читалось удивление. «Видимо, он ожидал другой реакции», — самодовольно улыбалось подсознание Раф.       — Ах, это Вы! — беспечно отмахнулась белокурая. — Хорошо, что я заметила Вас раньше, чем нанесла удар. Меня отец научил постоять за себя, — рабыня немного ухмыльнулась, в который раз увидев озадаченность на лице юноши.       — Знаешь, меня отец этому тоже научил, — сдержано ответил Сульфус. Девушка в ответ лишь хмыкнула, представляя, как дерется с ним. — Ты меня совсем не боишься? — прищурив глаза, поинтересовался Шехзаде.       Служанка не нашла подходящий ответ. Она понимала, что ведет себя непростительно, споря с сыном Хюррем Султан, но ни чего не могла с собой поделать. Голубоглазая, сама того не замечая, закусила нижнюю губу и потупила взгляд. «Хватит!» — пронеслось у неё в голове.       — Пошли, найдем Джихангира, — холодно приказал Сульфус.       От такого голоса кошки, которые скребли на душе у девушки последнюю минуту, замерзли и убежали, оставив один холод. Рабыне не было страшно за свою жизнь, нет, она почему-то боялась, что больше не увидит ту ухмылку, которая раздражала ее несколько минут назад. С тяжелым сердцем она пошла за Шехзаде.       Они шли вдоль живой изгороди. Завернув за угол, Сульфус остановился около нескольких рядов невероятно красивых тюльпанов. Голубоглазая стояла и не могла отвести зачарованного взгляда от множества цветов, цвет которых, начиная с белоснежного и заканчивая темно-бардовыми, радовал очи.       — Османские тюльпаны — символ правящей Династии, — неожиданно тихо произнес Шехзаде. — Они никогда не покидали Османское государство. Лишь однажды мой отец подарил одну луковицу венецианскому послу… Тебе нравятся? — он посмотрел на девушку ясными янтарными глазами, которое излучали такое тепло, что холод на душе Раф растаял.       — Очень, они великолепны… — пролепетала в ответ Рафаэлла. Сульфус, искренне улыбнувшись, наклонился и сорвал один белоснежный цветок. Повертев его в пальцах, он понюхал тюльпан, взглянув на рабыню.       — Жаль, что не бывает голубых тюльпанов. Таких, как твои глаза, — тихо сказал юноша и протянул цветок, изучая лицо белокурой.       Та лишь удивленно смотрела в его глаза. «Что? Это он мне сказал?» — мысленно задавала себе вопрос она. Но вдруг лицо Шехзаде стало равнодушным, он резко опустил протянутую руку. Девушка, удивлено подняв брови, смотрела на него, но тот не обращал на это внимания, смотря мимо неё. Вдруг служанка услышала сзади несколько голосов. К ним шли несколько слуг, какая-то девушка и Джихангир.