***
Рассказав Хюррем Султан свой план и получив её согласие, Раф Хатун вышла из покоев Султанши. Та сияла и быстро приказала рабыням принести её лучшие наряды, а девушка, пока шла к Гюль Аге, молилась. Внутри её расстилался холод, страх вселялся в неё. Она понимала, что после того, что белокурая сделает, бедной рабыне, побывавшей в покоях Султана всего ночь, не сносить головы. От этой мысли девушке хотелось плакать. Но она решила остаться верной своей Госпоже и сделать всё для неё. С такими мыслями голубоглазая налетела на Гюль Агу, когда тот выходил из-за угла. — Ай, — подпрыгнул евнух и, испугавшись служанки, приложил руку к груди. Девушка в ответ залилась смехом, который эхом отдавался от стен, до того смешное у Аги было выражение лица. — Ну всё, хватит, — начал сердиться мужчина. Ему явно не нравилось, что над ним так смеются. А Рафа смахнула одним пальцем слезинку, выступившую на глазах от долгого смеха. — Зачем пришла? — требовательно спросил. — Хюррем Султан прислала, — улыбаясь, проговорила служанка. — Говорила: «Где же этот бездельник ходит? Вот придет и тогда...» — вместо продолжения рассказала голубоглазая лишь протяжно вздохнула, подняв бровь. Евнух, бледнея, стал хлопать глазами и размахивать руками. — Ой, Аллах, Аллах, — пробежал мужчина мимо белокурой, провожаемый её звонким смехом. Успокоившись и отдышавшись, она пошла искать Нигяр Калфу. Хасеки ей не очень доверяла, поэтому в плане, который Госпожа, с множеством поправок, одобрила, Калфе отведена совсем незначительная роль. Идя по тихим коридорам дворца, Раф раздумывала, как Хюррем удалось добиться того, чтобы стать законной женой Султана. Да, она красивая, весёлая, но этого мало, ведь таких девушек полный гарем. Что же Повелитель всего мира нашел в русской рабыне? Что же заставило его пойти против всех существующих правил? Это оставалось для всех тайной. — Стой, — внезапно раздался звонкий голос какой-то девушки за спиной белокурой. Он показался ей знакомым. Резко повернувшись, рабыня увидела прямо перед собой племянницу Валиде Султан. Та стояла и, гордо подняв голову, взглядом метала молнии в служанку. — Кабале Хатун, — с поклоном пролепетала Раф. — Не ожидала Вас здесь увидеть. Надобно ли Вам чего-нибудь? — изящно подняв бровь, спросила девушка. Но та в ответ молчала, осматривая рабыню с ног до головы. Белокурая поежилась. Она была одета во вчерашние платье, а волосы были заплетены в небрежную косу, из которой выбились некоторые пряди. — Что ты здесь делаешь? — с презрением, явно читавшимся в голосе, спросила Кабале. — Я иду на кухню за щербетом для моей Госпожи, — не обращая на холод и презрение, которые исходили от собеседницы, ответила Рафаэлла. — Кухня в другой стороне, — неожиданно Хатун приблизилась к служанке и схватила за руку, больно сжав её. — Не лги мне! — Я Вам не лгу, — с невинным видом пролепетала девчушка, пытаясь вырваться. Но племянница Валиде лишь сильнее сжала руку. — Я во дворце всего неделю живу, а сейчас заблудилась просто. — Да ладно, — с наигранной улыбкой на устах протянула Кабале. — Не верю! Ни единому слову, — прошипела девушка, приближаясь к лицу голубоглазой. — Ваши проблемы, — буркнула она, наконец вырвавшись из железной хватки крымской принцессы. — А сейчас мне нужно идти, меня ждёт Султанша, — спокойным тоном произнесла белокурая. — Вместе со своим старшим Шехзаде, — пролепетала она, лучезарно улыбаясь. — Скоро твоей Госпожи не будет, ровным счётом как и тебя, — ледяным голосом произнесла Кабале вслед удаляющейся Рафаэлле. — Мечтай, — буркнул та, уходя все дальше от Хатун. — Ох, — выдохнула рабыня, облокотившись об стену дворца. Рука болела. Закатив рукав платья, девушка увидела чуть выше локтя красные полоски от пальцев племянницы Валиде. — Эх, синяк будет, — сама себе сообщила голубоглазая и, спустив рукав, отправилась в путь. Вернувшись назад и не обнаружив там крымской принцессы, белокурая пошла к комнате Нигяр. Дойдя до неё без происшествий, служанка тихонько постучала. Спустя некоторое время, Калфа выглянула. — Что тебе надо? — спросила она, поднимая бровь. — У меня к Вам поручение, — посмотрев по сторонам, тихо произнесла Раф. — Заходи, — женщина отошла, пропуская девушку внутрь. Та, войдя, осмотрелась. Комнатка была небольшой и обставлена была скудно. Посередине стоял столик, на котором лежали в тарелке фрукты, и стоял графин с несколькими стаканами вокруг. У противоположных стен стояли две кровати и шкафы. — Зачем ты пришла? — вскинув брови, поинтересовалась Калфа. — Что нужно Хюррем Султан? — Всего малость, Нигяр Калфа. Вы должны сегодня, когда Гюль Ага выведет рабынь из комнаты, проверить, не осталось ли кого, да постоять и посмотреть, чтобы никто не вошел. — И зачем же это понадобилось Султанше? В ответ белокурая лишь опустила глаза, показывая, что не собирается отвечать на вопрос. Нигяр, устало вздохнув, приблизилась к двери и открыла её. — Что ж, раз нужно, то пошли, — промолвила она и покинула комнату. Белокурая пошла за ней. Пройдя немного по дворцовым коридорам, они наконец вошли в общую комнату девушек. Шум и гам, который там стоял невозможно было описать словами. Все рабыни весело болтали и обсуждали что-то. Прислушавшись, голубоглазая поняла, что весь этот переполох вызван новостью о том, что пришло множество персидских тканей, которые были очень ценными и красивыми. Говорили о том, что Айше Хафса Валиде Султан вчера выбрала себе понравившееся, а остальное приказала показать девушкам, а те, в свою очередь, могли купить их дешево и сшить себе роскошные наряды. Раф, чтобы не привлекать много внимания, присела к группе девушек, которые рассказывали друг другу о том, какие ткани были в прошлый раз. Так как белокурой в тот момент еще не было в гареме, она молчала и делала вид, что слушала. А сама следила за той несчастной рабыней, которая встала на пути Хюррем Султан. Темноволосая девушка сидела в дали от всех и выглядела испугано. Поймав взгляд Раф, она опустила глаза. Внезапно голубоглазую настигли сомнения. А правильно ли она поступает? Есть ли ещё другой выход? Ведь она знала, что после того, что она сделает, девушку казнят... Внезапно в дверях появился Гюль Ага и едва заметно кивнул служанке Хасеки. — Девушки-красавицы, как вам живется? — спросил он громко, сложив руки за спиной. — Смотря какие новости Вы принесли, Ага, — улыбаясь, пролепетала русоволосая рабыня в оранжевом платье, которая сидела рядом с Рафаэллой. — Добрые вести у меня для вас, красавицы, — протянул евнух. — Я несу на своих крыльях золото! Для вас, — хлопнул в ладоши мужчина. — Где же оно? — спросила та же девушка, наиграно осматривая Агу с ног до головы. — Ни золота, ни крыльев, — подвела итог она, закончив осмотр. — Эх, — махнул рукой Гюль Ага, нахмурив брови. — Слушайте внимательно! Хасеки Хюррем Султан сегодня в дворцовом саду золото раздавать будет. С балкона кидать, — махая рукой, будто что-то в воздух кидает, пояснил евнух. — Беременна что-ли... — Точно беременна... — Сколько можно... — пронесла волна обрывков фраз по комнате. — И-и-и, что здесь происходит? — в проходе появился Сюмбюль Ага, неодобрительно смотря на Гюль-агу. — Хюррем Султан беременна, — выкрикнул кто-то из девушек. — Что? — спросили хором Аги. — С чего вы это взяли? — не выдержала и крикнула Раф, всё это время внимательно наблюдавшая за сценой. — А почему же тогда Султанша вдруг решила золота нам дать? — спросила рабыня, сидевшая позади голубоглазой. Рафаэлла недоуменно посмотрела на Гюль Агу, взглядом прося его ответить за неё, ибо не знала, что сказать. Но у того был такой же растерянный вид. — О, уж не по тому ли поводу, что Хюррем Султан мечеть строить будет? — спросил Сюмбюль-ага. — А ты то откуда знаешь, пёс плешивый? — поинтересовался второй евнух. — Это кто ещё тут пёс плешивый? — недовольно покачал головой Сюмбюль, показывая, что ругаться ему сейчас некогда. — Повелитель приказал Валиде Султан сообщить об этом. — Вот и иди, — показал рукой на дверь Гюль Ага. — Гад ползучий! Тьфу! — Что б у тебя язык отсох, мерзавец, — буркнул главный евнух, выходя из комнаты. — Так что там с золотом? — напомнила Раф мужчине и, поймав его взгляд, подняла брови. — Ах, да! Золото!.. Собирайтесь, девушки! — скомандовал он, хлопая в ладоши. — Быстро! Все, без исключения! Может, кого-нибудь из вас Госпожа, посмотрев с балконы, выберет в гарем Шехзаде Сульфуса, — загадочно заулыбался евнух. Рабыни тут же подскочили, начали поправлять прически, некоторые даже достали шкатулочки с украшениями. А белокурая одарила их всех недобрым взглядом. Ей было неприятно слушать про то, что у Шехзаде скоро будет свой гарем. Девушки, не теряя времени зря, быстро собравшись, надели шелковые платки на головы. — Нигяр Калфа, — подозвал женщину Гюль-ага. — Проверь, все ли спустились. Та кивнула и пошла наверх. Убедившись, что там никого не осталось, она спустилась. А тем временем евнух уже всех построил в ряд и начал выводить из комнаты. Когда очередь выходить подошла к Раф, он её остановил. — Спрячься куда-нибудь, а ещё лучше сделай вид, что идешь к Госпоже, — прошептал мужчина рабыне на ухо. — Если кто-либо будет спрашивать, где ты была, скажешь, что Хюррем Султан тебя к себе убираться позвала. — Хорошо. Но как же быть с девушкой? — Это не твоя забота, не волнуйся, — подмигнул белокурой евнух. — Иди, помоги Госпоже убраться, — громко сказал он служанке. Та поклонилась и пошла в сторону покоев Султанши. Обернувшись, она заметила, что Гюль-ага остановил тайную наложницу Повелителя, указывая ей куда-то в сторону кроватей. Она побежала поднимать упавшую подушку, тем временем как все уже вышли, и комната опустела. Еще немного посмотрев, Раф увидела, как к несчастной девушке подошел неизвестный евнух и что-то ей сказал. Рабыня поклонилась и направилась в сторону белокурой. Та, спрятавшись за выступом стены, проследила за темноволосой. Она направлялась в сторону покоев Хасеки. Поспешно вернувшись в общую комнату, голубоглазая увидела там Нигяр Калфу. — Быстрее делай своё дело, — приказала та. — Вот кровать Ланы, — продолжила та, указывая на одну из аккуратно застеленных низких кроватей. — Ты сама знаешь, что нужно, — пробормотала женщина, с грустью посмотрев на белокурую, и пошла закрывать дверь. А Раф, не теряя зря времени, подбежала к первой кровати и, приподняв подушку, достала мешочек с золотом. Взвесив его в руках, она положила кошелёк на одеяло и поправила его так, как было. Проделав ту же самую операцию ещё с несколькими, она подошла к кровати Ланы. Немного помедлив, она приподняла матрас и положила туда несколько мешочков. Остальные девушка положила в подушку, и, поправив все, встала. Она долго стояла и смотрела, не в силах отойти. На её глазах были слезы. — Прости, — прошептала белокурая, вытирая рукой скатившуюся слезинку, и пошла на кухню, все время оборачиваясь. Пройдя мимо Нигяр, рабыня кивнула, и та открыла дверь. Почти добравшись до кухни, Раф прислонилась к стене и дала волю слезам. Она буквально ненавидела себя за то, что сделала. Та рабыня, Лана, была не виновна в том, что стала жертвой жестоких гаремных игр, которые унесли не одну жизнь. Белокурая стараясь унять слезы, вытирала щеки рукавом платья, махала на себя руками, но не могла унять бурю, бушующую в ней. До кухни оставался всего один поворот. Медленно преодолев его, она, успокоившись, вошла. Внутри стоял переполох. Множество упитанных мужчин бегали от одного казана к другому, готовя на всех обед. Ими руководил самый большой и усатый из всех. — О, кто ты такая? — спросил усач. — Что тебе нужно? — Ага, Хюррем Султан меня прислала за щебретом, у неё голова болит, — пояснила служанка, наспех придумав историю. — А мне можно что-нибудь от нервов? А то я замаялась, — пролепетала белокурая, хлопая глазами и поджимая губы. — Ну хорошо, — расплылся в улыбке Шекер Ага и налил в стакан какую-то жидкость. — Держи! У самого в последнее время нервишки шалят, — рассмеялся Ага. Девушка ему лишь смущенно улыбнулась, отпив сладкую и терпкую жидкость. — А вот щербет для Госпожи, — мужчина поставил на серебряный поднос золотой графин и стакан. — Аккуратно неси, — добавил он вслед уходящей рабыне, улыбаясь и поправляя усы. Дойдя до покоев Хасеки, Раф постучала, но не услышала ответа. Она тихонько приоткрыла дверь и, увидев, что комната пустая, вошла. Поставив поднос около кровати, она подошла к двери балкона. От туда слышались радостные голоса, смех и звон падающих монет. Однако Ланы рабыня не заметила. «Значит, Нигяр сообщила Госпоже, что всё готово, и та отправила девушку вниз», — подумала голубоглазая. С такими мыслями служанка пошла в свою с Эсмой Хатун комнатку. На кровати она увидела белое с розовыми шелковыми рукавами платье. Погладив мягкую ткань, она поняла, что этот подарок ей сделала Хюррем Султан. Взяв его, девушка решила сходить в хамам, в надежде, что горячая вода смоет или хотя бы притупит те чувства, которые разрывали душу девушки. Тщательно помывшись, Рафаэлла надела платье, отдав голубое вместе с золотой монеткой прачке. Как можно лучше вытерев волосы полотенцем, голубоглазая расчесала волосы и сделала вчерашнюю прическу. Даже не посмотрев на себя в зеркало, белокурая в очередной раз пошла к своей Госпоже. Тихо постучавшись и получив разрешение, она вошла. Султанша восседала на тахте и улыбалась вошедшей служанке. — Госпожа, — присела служанка. — Раф, — мягко проговорила та. — Я вижу, что ты нашла мой подарок, — проговорила Хасеки. — Тебе к лицу такие цвета. — Спасибо, Госпожа, — пролепетала белокурая и, подойдя к женщине, поцеловала подол её платья. Посмотрев ей в лицо, девушка улыбнулась. — Я благодарна тебе за то, что ты сделала, — проговорила Султанша. — Но я надеюсь, что никто не узнает об этом, — подняв бровь, продолжила она. — Вы можете не сомневаться во мне... — начала голубоглазая, но её прервал шум, который поднялся за дверью.Тяжёлый шаг
25 апреля 2014 г. в 11:22
Шехзаде Сульфус, выйдя из дворца в залитый солнцем сад, вздохнул полной грудью. Ему ещё никогда так хорошо не дышалось. Улыбка не сходила с его губ; голубые глаза, как небо в безоблачный день, как васильки в поле, не уходили из его памяти, как и их обладательница. Он не знал, кто эта рабыня, откуда она. Он даже не знал её имени. Это делало её для него загадкой. А ещё поведение девушки... Она была не такая как все. Другая. Как его мать.
Пройдя один поворот, он вспомнил золотистые волосы, в которых играли лучи солнца. Здесь девушка упала ему прям в руки, будто её послал ему сам Аллах. Улыбнувшись этой мысли, Сульфус продолжил свой путь. Отец пригласил его в свой шатёр, где обычно играл в различные настольные игры, в матрак или же просто разговаривал о политике и поэзии со своим верным другом и Великим Визирем Ибрагимом.
Подойдя к шатру, Шехзаде поклонился перед Султаном. Тот был один и сидел с задумчивым лицом. На лбу легла легкая морщинка от того, что он хмурил брови. Суровый взгляд голубых глаз был обращен куда-то вдаль. Возможно, он раздумывал о походах и судьбоносных победах, а, возможно, и о войне, которая идет у него под носом, в дворце его предков.
— Повелитель, — попытался вывести из раздумий отца Сульфус. Тот посмотрел на него, а потом, улыбнувшись, пригласил его сеть на тахту, которая находилась возле его дивана.
— Сын мой, — начал Султан, приветливо смотря в лицо юноши. — Ты так вырос... Вчера ещё ты был малышом и помещался у меня на ладони, а теперь ты... Мужчина! — Сулейман похлопал юношу по плечу, на что тот улыбнулся. Шехзаде догадывался, что за разговор его ждет. — Время настало, больше ждать нельзя, — лицо Падишаха мгновенно посуровело. — В скором времени я оправлю тебя в один из санджаков. Я ещё не выбрал в какой. Но, я боюсь, что это разобьет сердце твоей матери, — мужчина вздохнул, а Сульфус промолчал. Он сам это знал и старался не думать об этой проблеме.
Сын с отцом сидели молча, каждый погруженный в свои мысли. Вдруг к ним подбежал Джихангир. Маленький Шехзаде неуклюже поклонился.
— Государь, позвольте мне присоединиться к Вам, — пролепетал мальчик, сложа руки за спиной.
— Позволяю, — кивнул Сулейман, улыбаясь. Вокруг его глаз расползлись маленькие морщинки.
А Сульфус сидел в надежде, что та, которая привела его брата, окажется голубоглазой рабыней. Но к ним медленно подошла Эсма и поклонилась. Она была не так молода, как когда помогала матери ухаживать за ним. Однако он всегда считал её хорошим и отзывчивым человеком.
— Что сейчас делает мать? — спросил Сульфус у брата.
— Она раздаёт золото рабыням, а те радуются и молятся за здоровье правящей Династии, — с гордость в глазах ответил Шехзаде. Султан с улыбкой на губах кивнул.