***
Сульфуса, который весь вечер изучал карты, удивило неожиданное появление Гюль-аги. — Слушаю тебя, — коротко бросил юноша после того, как вошёл евнух. — Шехзаде, Ваша мать приготовила Вам прелестный подарок, — склонив голову, проговорил мужчина. — Да? И что же это? — заинтересовался брюнет, поднявшись. — Не что, а кто, — промолвил мужчина и два раза стукнул в дверь. Та, распахнувшись, впустила в покои девушку, одетую в белоснежное платье. Сульфус сразу же узнал её и буквально потерял дар речи. Рабыня присела в знак приветствия и, не поднимая взгляда, прошла в глубь комнаты. Когда Гюль-ага покинул покои, белокурая подошла к Шехзаде вплотную. Она чувствовала его дыхание на своей коже. Хоть и коленки девушки тряслись от волнения, она опустилась и поцеловала подол кафтана юноши. Он же стоял как громом пораженный, не в силах даже пальцем пошевелить. Но всё же, наконец выйдя из оцепенения, брюнет нежно взял золотоволосую за подбородок и заставил приподняться. Девушка, не глядя юноше в глаза, послушно встала. Когда их лица стали практически на одном уровне, Раф, смутившись, подняла глаза и увидела её любимую лёгкую усмешку на устах Шехзаде. Сердце девушки ёкнуло, забилось учащенно. Ей казалось, что земля сейчас уйдёт из-под ног, но голубоглазая знала, что сильные руки юноши поймают её, как в однажды в саду. Вспомнив этот случай, девушка невольно улыбнулась и смело глянула в глаза Сульфусу, в глаза, красивее которых она не видела. «Что ж, — подумала белокурая, — пути назад нет» — Шехзаде… — пролепетала девушка, пытаясь как-то разбавить повисшую тишину, хотя и не знала, что говорить дальше. — Ну-ну, — он приложил свой палец у к её губам, а после провёл рукой по щеке. Взяв прядь золотистых волос, юноша с такой нежностью посмотрел на девушку, что та почувствовала, как заливается краской. Заметив это, юноша поцеловал её в лоб, как бы пытаясь успокоить. Он обошёл белокурую и встал за её спиной. — Ты прекрасна, — ласково прошептал брюнет ей на ушко, отчего у голубоглазой по телу пробежали мурашки. Он провёл рукой по её волосам, убрал их набок и, спустившись ниже, начал расстёгивать пуговицы. Очень медленно. Их количество на данный момент показалось Раф просто немереным. Внезапно белокурая ощутила на своей шее его губы, которые начали целовать каждый миллиметр её нежной кожи. От этого у девушки всё сжалось внутри, она блаженно закрыла глаза, а новая волна мурашек не заставила себя ждать. Когда наконец с пуговицами было покончено, рука юноши легла на плечо голубоглазой. Её лёгким движением он заставил шелковое платье соскользнуть с тела рабыни. Переборов своё стеснение, она медленно, но уверено повернулась к Шехзаде лицом. Поймав его восторженный взгляд, белокурая приблизилась вплотную к парню, преодолев то мизерное расстояние, которое было между ними. — Кто бы мог подумать, что так получится, — тихо проговорила она, не переставая смотреть в его золотисто-янтарные глаза. — Ну, всё сложилось наилучшим образом, — ответил Сульфус и, приобняв золотоволосую, прильнул к её губам. Та, не растерявшись, ответила на поцелуй. Он вызвал в девушке бурю эмоций, заставляя её сердце биться как в последний раз, перерастая из лёгкого и нежного в страстный и глубокий. Голубоглазая, немного отстранившись, положила руку на грудь Шехзаде и, подняв её до плеча, откинула ворот кафтана брюнета. Он, не сопротивляясь, дал ей освободить одну руку, а с другой справился сам, зашвырнув одеяние с глаз долой в угол покоев. Та же участь ожидала и рубаху. Раф усмехнулась и, опустив руку, начала гладить торс юноши, а он, взяв в ладони её лицо, опять притянул к устам. От его губ, их вкуса, девушка будто пьянела. Она буквально задыхалась, словно забыла, как дышать. Мысли путались, она не ощущала хода времени. Да и времени никакого для неё сейчас не было, существовали лишь она, рабыня, и он, сын Падишаха. И вот когда ноги практически перестали держать златовласую, Сульфус, взяв её на руки, прошёл к кровати и повалил девушку на мягкие перины. — Доверься мне, — повиснув над ней, тихо промолвил юноша ей на ушко. После услышанного, голубоглазая улыбнулась и закрыла глаза: его тихий ласковый голос действовал на неё успокаивающе. В эту ночь сбылись мечты двух молодых сердец, стремящихся друг к другу. Лишь эти двое и луна, свет которой пробивался сквозь открытую балконную дверь, знали то, что было.***
В покоях Валиде Султан было неспокойно. — Очередная самовольная девица, — бушевала мать Султана после того, как Сюмбюль-ага сообщил ей о том, что Раф отправилась к Шехзаде Сульфусу по приказу Хюррем Султан. — Да кто они такие, что не выполняют моих приказов! Кабале, ты чего молчишь? — обратилась женщина к крымской принцессе. — Не расстраивайся, твоя идея была, без сомнений, хорошей, просто ни ты, ни я и догадаться не могли, что эти две змеи всё так обернут. Но Кабале было всё равно на то, что её план провалился. С той секунды, как она услышала, что ненавистная ей золотоволосая чужестранка пошла к Шехзаде, в котором девушка души не чаяла, дочь Крымского Хана была опечалена. Мысли её были мрачнее самой тёмной ночи. Она не могла поверить, что её обошла какая-то рабыня. Девушка не слушала, как причитает её тётя, и в скором времени вышла из покоев под предлогом плохого самочувствия. Дойдя к себе, она прогнала всех служанок и легла на кровать. Она беззвучно плакала, плакала, возможно, в первый раз в своей жизни. И так, душима слезами, она пролежала может час, может два. Девушка совсем потеряла счёт времени, когда услышала приглушённый заливистый смех, раздававшийся со стороны балкона. Немного погодя, Кабале встала и не спеша вышла на улицу. Погода была довольно тёплой для осенней ночи. Вдохнув полную грудь свежего воздуха, девушка посмотрела в сторону, откуда вновь раздался смех. Она не могла поверить глазам. Не хотела верить. На балконе, который находился ниже и правее её, на мягких подушках сидела парочка, которая приковала к себе взгляд крымской принцессы. Белокурая девушка и темноволосый парень о чём-то оживлённо беседовали. Рабыня, не переставая улыбаться, периодически гладила взъерошенные волосы юноши, а тот, убирая её руку, обнимал и целовал золотоволосую. От этого зрелища грусть Кабале превратилась в холодную ярость. «Ни за что не позволю ей быть рядом с Сульфусом», — решила для себя девушка и вернулась в свои покои, захлопнув все окна и двери, ведущие на улицу, чтобы не слышать их смех.***
Раф проснулась от того, что солнце ярко светило ей прямо в глаза. Лениво перевернувшись на другой бок, она хотела обнять Шехзаде, но его не оказалось рядом. Приподнявшись на локтях, девушка осмотрелась и, не найдя его в комнате, начала беспокоиться. Решив во что бы то ни стало дождаться юношу, девушка встала и, найдя своё вчерашнее платье, стала медленно одеваться. Внезапно она услышала, что двери отворились. Голубоглазая улыбнулась и, не поворачиваясь, продолжила своё занятие, сделав вид, будто ничего не услышала. Когда шаги раздались уже прям возле неё, она повернулась и буквально онемела от ужаса. Перед ней стояла девушка с кинжалом в руке, острие которого было направлено на голубоглазую. Это была Кабале, дочь Крымского Хана. Она, злобно улыбнувшись, ударила белокурую по щеке свободной рукой с такой силой, что та еле устояла на ногах. — Что ты творишь? — прокричала Раф, восстановив равновесие и положив ладонь на щёку. Девушка переводила взгляд с глаз тёмноволосой на кинжал, которая та по-прежнему держала перед собой. — Ты не будешь с ним, — яростно прошипела крымская принцесса, — кто угодно, но не ты, — крикнула она и замахнулась. Раф попыталась увернуться, но это у неё не очень получилось: острая боль пронзила её левую руку, а по шёлковой ткани рукава тут же расползлось кровавое пятно. Девушка попыталась ударить Кабале, толкнуть, но та, ловко увернулась и, улыбнувшись, промолвила: — Прощай, несчастная, — и, подняв кинжал, племянница Валиде нанесла ещё один удар. Но не успела: её запястье внезапно сжал появившийся в покоях Шехзаде Сульфус. Он, оттолкнув девушку, подбежал к голубоглазой, по руке которой текла кровь. Раф, которая сильно испугалась и ослабела, вряд ли смогла бы увернуться ещё раз. — Шехзаде, — всхлипнула рабыня, приобняв юношу, который гладил её по спине и целовал макушку. — Всё хорошо, успокойся, — тихо говорил он. — Стража! — крикнул Шехзаде. — Срочно лекаря приведите! После он кое-как перевязал руку девушке, оторвав кусок ткани с рубашки, которая валялась ещё с вечера. А Кабале лишь молча наблюдала за всем этим. — Как ты посмела покушаться на жизнь моей наложницы? — наконец обратив на неё своё внимание, грозно спросил Сульфус. — Кто ты такая, что дозволила себе тронуть Раф? В ответ девушка молчала, ведь сказать ей было нечего. — Я не желаю тебя больше видеть, — продолжил юноша. — Сегодня вечером, крайний срок — завтра утром, тебя во дворце быть не должно. Отправляйся обратно в Крым. Если ты не уедешь, об этом инциденте узнают все, — холодно продолжил Шехзаде. — Надеюсь, мне не надо объяснять, чем это грозит твоему отцу. Девушка, слушая всё это, онемела от ужаса. Она, поклонившись, выбежала из покоев и направилась к Султану. Смысла оставаться у неё не было, и она решила исполнить приказ, ведь поняла, что проиграла.