Моё чудовище

Наверно, идея выбраться для прогулки в городской парк в половине двенадцатого утра была не самой лучшей идеей. Если сосчитать количество уличных пробок на единицу населения Лондона в этот час, показатель перекрыл бы даже температурный рекорд прошлого лета, заставивший горожан тогда обратиться в поисках прохлады к надсадно-ревущим кондиционерам и манящим свежестью фонтанам... Что это было, чудо, ниспосланное им свыше, или наработанное годами мастерство вождения по загруженным городским магистралям, но Джону удалось потратить на двадцатимильную дорогу всего около часа. Громадный, почти армейский внедорожник, способный в случае чего вместить в свое спартанское угрюмое нутро не то что большое-пребольшое животное, в которое может при случае обернуться твин, но и в придачу к нему еще пару-тройку единиц спецназа в полной боевой выкладке, занял место на площадке перед входом в Ридженс-парк, как неуместный скорбный монумент. Его черная угловатая глыба смотрелась посреди разноцветных, весело поблескивающих на солнце разнокалиберных автомобильчиков всех мастей, от крошечных дамских малолитражек до пухлых семейных минивэнов, как развернутый плацдарм вторжения вражеской армии на детской площадке с песочницей... Джон, проверив сигнализацию и удовлетворенно кивнув приветливо мигнувшим габаритам, привычной походкой зашагал к одному из арочных входов. Шерлоку ничего не оставалось, как последовать за ним. Погода баловала своих беспечных детей редкой солнечной нечаянностью. Распростертые по небу молочно-белые перья легчайших облачков обещали сохранить ее не менее, чем до обеда… Июнь в этом году жарой не пугал и вылезать за рамки обычных температур пока не собирался. С утра было довольно прохладно. Джон, намеревавшийся ограничиться всего лишь рубашкой, все же не смог отказаться от тонкой полуспортивной ветровки, а Шерлок, питавший недоверие и необъяснимое отвращение к короткой одежде набросил темный, антрацитовый плащ, который теперь при каждом порыве ветра, лип к длиннющим ногам, заставляя постоянно путаться в распахнутых полах. Шерлок зябко ежился, поднимал воротник и совал руки в карманы, но Джон не мог не заметить за всей этой маской раздражения и недовольства, привычной кривоватой улыбки, когда янтарные зайчики скользили по светлой, изголодавшейся по солнечным поцелуям коже. Солнце еще не набрало полную высоту, когда они вступили в длинную тенистую аллею, над которой макушки старых деревьев сомкнулись, как своды готического храма. Свет, пройдя сквозь хаос сплетения ветвей и листьев, отбрасывал им под ноги затейливые кружевные тени, выложив ими прекрасную желто-зеленую мозаику. Ночью прошел небольшой дождь, и от этого в утреннем, свежем, чистом и вкусном как глоток родниковой воды воздухе стояла призрачная дымка. Пробивавшиеся наискосок через разрывы густых крон лучи пролились золотистыми лентами. Силуэты прогуливающихся людей на миг обрывали их стремительный бег. Но стоило сделать еще шаг, и лучи снова простирались за их спинами, празднуя свою маленькую победу танцем круживших в них бесчисленных, невесомых завитков пыльцы цветущих лип. Поначалу взгляд Шерлока метался из стороны в сторону, отмечая, фиксируя, запоминая мельчайшие подробности их окружения. Джон не мешал, позволяя ему насытить, загрузить жадный до новой информации неутомимый, всегда работающий на полных оборотах мозг. Он мог дать голову на отсечение, что Шерлок знал и Лондон и его окрестности лучше любого самого именитого экскурсовода. Но по-настоящему прикоснуться к их реальному воплощению ему приходилось не так уж часто. Если вообще приходилось… И теперь Шерлок и Лондон, старые «друзья по переписке» вглядывались друг в друга, сравнивая, насколько точными и правильными были их представления друг о друге. То, что день был будним, нисколько не мешало городскому парку наполниться людским гомоном, легкой, возбужденной толчеей, детским смехом, шорохом шагов, звуками велосипедных звонков и хаосом музыкального многообразия. …молодые мамы, неторопливо прогуливающие своих любопытствующих чад в колясках самых разных конструкций… …не особо стесненные посторонним вниманием парочки, вольготно расположившиеся на примятой, но все еще зеленой траве… …студенты, коротающие свободное время между занятиям, уткнувшись в свои планшеты и смартфоны… …невысокий, неприметно одетый дворник, ловко орудующий тонкими веерными граблями, прочесывающий газон от опавшей листвы… …грузный, пожилой мужчина на лавке, укутавший в клетчатый плед колени, с крошечной шахматной доской на них… …девушка в наушниках, с ярко-лиловыми волосами, обогнавшая их на роликовых коньках кислотного цвета и с таким же рюкзачком за спиной… …темнокожая, аппетитных форм молодая женщина, безуспешно пытающаяся до кого-то дозвониться и тихонько бормочущая сдержанные ругательства… …небольшой отряд туристов преклонных лет, одетых в не по возрасту пестрые шорты и ветровки, с неизменными фото и видео камерами в руках и такими же неизменными панамками на убеленных сединами макушках… Джон и Шерлок влились в эту многочисленную компанию вполне естественно и органично, словно часть давно сложившегося пейзажа… Джон почувствовал, как Шерлок замедлил шаг, заметил, как его взгляд перестал скользить по сторонам, найдя удобное пристанище в недосягаемой точке. И у этой точки было вполне конкретное название. «Чертоги»… Шерлок называл это несуществующее в реальности место Чертогами. У него от рождения была идеальная память. Все, что хоть раз когда-либо попадало в его поле зрения, неважно, в процессе научного или не слишком, исследования, или просто коснувшееся его внимания мимоходом, запоминалось, идентифицировалось, получало системный код и отправлялось на вечное хранение в один из секторов Чертогов Разума. И едва у Шерлока появлялась нужда в каком-либо факте или знании из своего хранилища, он включал свой особый режим трансоподобного существования и отправлялся на поиски необходимого в необъятные просторы своих Чертогов… Это могло продолжаться от получаса до суток. Странный гений не ел, не спал, почти не двигался и, как казалось Джону, почти не дышал... И, если сравнивать масштабы этого хранилища памяти с обычным человеческим, вроде Джона, то если Чертоги последнего напоминали бы потрепанный школьный блокнот с вырванными страницами, Чертоги Разума Шерлока Холмса ничуть не уступили бы размерами зданию Британского Парламента… Что на этот раз заставило его свернуть с парковой дорожки в свои мысленные пространства, было пока не ясно... Тени пышной листвы над их головами падали на его лицо, уравновесив бледность кожи, смягчая остроту черт, и Джону до щемящей боли снова захотелось прикоснуться к рассеянно-приоткрытым губам, согреть теплой ладонью эту застывшую отрешенность. Осознав свое неожиданное желание, словно застав самого себя за чем-то постыдным, он рассерженно сунул руки в карманы, словно обрекая преступника на заточение... - Ты расскажешь, кто это сделал? Мягкий, бархатный баритон заставил его вздрогнуть и сбиться с шага. Оказывается, какое-то время из молчаливой прогулки, Шерлок, покинувший свою область отчуждения, рассматривал хмурившегося Джона со смесью интереса и озабоченности. И Джон автоматически повертел головой по сторонам в поисках торговых тележек. Хорошая порция мороженого или сладкой ваты дала бы ему время собраться с мыслями и выиграть время для ответа. - Сделал «что»? - Джон отвесил себе мысленную оплеуху и так же мысленно дружески похлопал себя по плечу. Что ж, он хочет поговорить? Это отлично, предоставим ему эту возможность, но на наших условиях... -Ты понял, о чем я. Конечно, Джон понял… К этому времени аллея вывела их к большому дикому на первый взгляд пруду, почти всюду по берегу поросшему буйной зеленью. По спокойной, почти зеркальной воде не спеша фланировали упитанные, набалованные туристами утки. Словно маленькие весельные лодки они дрейфовали небольшими группами, нагоняя на берег гладкие, покатые волны, которые сталкиваясь между собой, рождали причудливый переливающийся в солнечных лучах узор. Завидев посетителей, птицы начали шумно и нетерпеливо толпиться возле края пруда, там, где берег ограждал невысокий кованый заборчик в полтора фута высотой, неутомимо выпрашивая угощение громким, ворчливым кряканьем. Джон достал из внутреннего кармана куртки небольшой бумажный пакет и протянул Шерлоку довольно солидный кусок белого хлеба. Шерлок повертел хлеб в руке, удивленно приподнял брови и вопросительно похлопал ресницами. Молча отщипнув от точно такого же ломтя небольшой кусочек, Джон бросил его в воду. В тот же миг у берега закипело сражение... - Шерлок, давай поиграем в одну игру... - Джон говорил, не поворачивая головы, словно все, что его сейчас занимало, это утиная свалка. Тот не ответил, сосредоточенно отламывая одинаковые куски и забрасывая их в пруд на геометрически равные от общего столпотворения расстояния. - Один вопрос задаешь ты, - продолжил Джон, сочтя молчание за согласие, - второй я… Проиграет тот, кто первый откажется отвечать… - А что получит выигравший? - то, что Шерлок, казалось, его не слушал, не означало, что он не слышал… и в голосе его был явный интерес. - Одно желание. - Любое? …о, как подскочил его градус!.. - Любое, - Джон кивнул, пряча довольную усмешку. «Рыбка заглотила червячка…» Высокая фигура совершенно бесшумно оказалась всего в одном шаге, ее качнувшаяся тень накрыла Джона, как облако. Шерлок стоял так близко, что Джону пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы окунуться в аквамариновую глубину его глаз. И захлебнуться. И утонуть. Снова… - Ты не боишься моих желаний? - от низких, опасных вибраций этого голоса Джону захотелось умереть на месте. Снова… - А почему ты думаешь, что я проиграю? - отважно выдохнул он в слишком близкие губы. … нет, нет… так нельзя… все слишком, слишком, слишком… Развернув ставшее вдруг непослушным тело, словно сдвинув руками гору, он снова шагнул к водной чаше… - Его звали Алистер Маккензи. Во время операции в Ираке, его, раненого в живот подобрал отряд авангарда частей ограниченного контингента миротворческих войск. В госпитале, после пары месяцев на грани жизни и смерти, едва придя в себя, он рассказал, что полгода пробыл в плену у местного повстанческого отряда и сумел бежать, когда начались первые бомбардировки союзников... Как в бреду он нес такое… о тех ужасах, что ему довелось пережить!.. а потом прямо на полуслове он перешел в фазу, и дальше все превратилось в сплошной кошмар. Маккензи, британский подданный, контуженый военнопленный, оказался латентным твином с измененной психикой… Спустя полгода безуспешной терапии в армейском госпитале, Майкрофт Холмс привез его в закрытую частную клинику Солсбери Гарденс в пригороде Лондона. Джон говорил так спокойно и монотонно, что у Шерлока на шее волосы попытались встать дыбом… равнодушное спокойствие и монотонность мертвого, безжизненного голоса… - Я провел с ним четыре недели. Он отказывался возвращаться в человеческую функцию, прокусил мне ногу и ничего не ел три дня подряд… А на четвертый я застал его на кухне, в совершенно нормальном виде… с полупустой бутылкой виски в руке. От него несло спиртным и злостью за милю… Он без слов протянул мне выпивку. Я забрал ее и опрокинул горлышком вниз в раковину. И сразу же получил удар кулаком в лицо… Кусок за куском равномерно падали в пруд на радость детворе, прочно обосновавшейся вокруг них и визжащей от удовольствия от созерцания утиного переполоха... - Я сопротивлялся, сколько смог… Он сломал мне два ребра, бил, пока я не потерял сознание, и изнасиловал… он забрал все деньги, что были в доме, мой армейский браунинг и смылся… Мне повезло, что мистер Холмс позвонил на мой телефон, и когда я не ответил на несколько вызовов, послал человека проверить, все ли у нас в порядке. Пока скорая везла меня в реанимацию, Маккензи быстро вычислили и загнали в какое-то заброшенное здание старого завода на окраине. Потом Майкрофт сказал, что Алистера застрелили при попытке оказать сопротивление, когда он ранил полицейского из моего оружия… Вообще… Он оказался вовсе не пленным, а дезертиром, перешедшим на вражескую сторону… И те ужасы, что, по его словам творили с ним, он творил сам со своими бывшими сослуживцами, действительно попавшими в руки повстанцев. Когда группировку накрыло бомбежкой, а войска союзников заняли территорию ее расположения, ему ничего не оставалось, как вернуться к своим, прикинувшись раненым… Вероятно, он и стрелял-то в себя сам… Я тогда не сказал мистеру Холмсу «спасибо», но он и так все понял… Шерлок стоял совсем близко, тихо дыша ему в висок - И?… - спросил он, так как Джон не счел важным что-то добавлять. Джон поднял на него взгляд, словно вернулся из далекого утомительного рейда. - В моем пистолете не было патронов… Я хранил его, как память. Майкрофт знал… Что-то прожужжало у его уха, чиркнув по волосам, и звонко шлепнулось в пруд. Утки заинтересованно бросились проверять, что вызвало новые кольца на воде, и ничего не найдя, разочарованно и чопорно продефилировали обратно, недовольно подергивая короткими хвостиками… Джон заметил, как взгляд Шерлока уставился куда-то за его плечо, напряженный, озадаченный и странный, словно тот увидел что-то такое, чего увидеть никак не ожидал… Джон не удержался и тоже посмотрел. Прогуливающиеся люди… дети, играющие возле пруда и лавочек… студенты на зеленом газоне… тележка мороженщика… что в этом необычного? - Запястье, - громко над его ухом пророкотал низкий требовательный баритон. Джон вздрогнул и повернулся назад, начисто позабыв, что же он такое хотел рассмотреть… - Что? – растерянно переспросил он, сбитый с толку резкой сменой темы. - Он сломал тебе запястье. Левое. Ты левша, а пользуешься этой рукой как можно реже… - Шерлок подхватил Джона под локоть и потащил по гравийной дорожке к большой беседке, установленной посреди пересечения нескольких тенистых аллей. Он выдавал предложения, почти не пользуясь знаками препинаний и не утруждая себя сменой интонаций. Джон едва поспевал за ходом его мысли, все еще не совсем понимая, как все это соотносится с тем, что он сказал прежде. – Рука сломана относительно недавно. Полгода, может быть год… Старые привычки не так-то просто вытравить… время от времени ты пытаешься ею работать, но получается так себе и это тебя нервирует.. Именно это заставило тебя отказаться от намерения вернуться к учебе в университет… Но от тяги помогать избавиться еще сложнее, чем от мечты стать хирургом. Поэтому ты, Джон Уотсон, без колебаний принял предложение Майкрофта стать адаптантом твинов… Я ошибаюсь? Шерлок резко затормозил, и Джон просто воткнулся ему в грудь носом, не успев погасить инерцию… Он как рыба ловил ртом воздух, и было не совсем понятно, следствие ли это того, что он бежал сломя голову за неуравновешенным психом, или причиной было жгучее желание врезать этому самому психу за его последнее утверждение. Но вся беда была в том, что тот сказал абсолютную правду… Шерлок нависал, как темная, беспощадная тень. И говорил он беспощадные, жестокие вещи. Оттолкнувшись руками, Джон сделал шаг назад, попытавшись вырваться из сферы его притяжения, как маленький спутник большой планеты пытается сорваться с геостатической орбиты, чтобы освободиться от ее невыносимого воздействия. У него не получилось избежать прямого взгляда, да он этого и не хотел по большому счету. Оставалось проверить одну догадку, чтобы возникшие уже давно сомнения обрели наконец статус твердой уверенности… А в серо-голубом переливе двух живых озер совершенно невозможного разреза не было ни сарказма, ни издевки, ни… Джон почти облегченно выдохнул… жалости. Все, что угодно. Но вот жалеть себя Джон не позволил бы никому. Он усмехнулся, методично сжимая и разжимая напряженные пальцы, потом сунул стиснутые кулаки в карманы, от греха подальше… Что ж, если это цена за право узнать реальное положение вещей, творившихся в их доме, то он, Джон Уотсон, ее выплатил сполна, позволив вдоволь покопаться в своем прошлом. - Веселишься, умник? – насмешливо склонил он голову на бок, воинственно задрав подбородок и возвращаясь в прежнюю диспозицию, заново преодолев то мизерное расстояние между их телами. Теплое дыхание вновь стало общим… - Теперь моя очередь спрашивать? - Разумеется, - вернул ему улыбку совершенно довольный провокатор. - Зачем твой брат нанял адаптанта твину, которому он совершенно не нужен? Ты же прекрасно чувствуешь себя среди большого людского скопления… В тебя едва не попал камень, там… у пруда… но ни единого следа паники, ни даже малейшего волнения я не заметил. У тебя прекрасное образование, гибкий ум, потрясающая наблюдательность, манеры… ну, кроме, разве что, некоторых привычек… Но у кого сейчас нет странностей? Как давно ты вернулся в Лондон, Шерлок? Я уверен, что ты уже был здесь, в этом парке… Шерлок смотрел исподлобья, хмурился и кусал нижнюю губу. В глубине его глаз явственно проносились строки информации, которую сейчас центральный процессор его Чертогов обрабатывал в бешеном темпе. Наконец, получив устроивший его конечный результат, он выпрямился, заложил свои изящные руки за спину и мягко, с легким сожалением улыбнулся. - Это было бы нечестно. И, разумеется, ты прав. Отчасти. Но ведь это не тот вопрос? Ты ведь хотел спросить что-то другое, Джон? Он коснулся его груди, не обращая никакого внимания, что своими действиями начинает привлекать к ним внимание окружающих. А может, он этого и добивался? Но смутить Джона сейчас было уже невозможно. Если для того, чтобы получить ответы ему потребовалось бы не только поцеловать этого мужчину, но и заняться с ним любовью прямо здесь, в этой чертовой беседке, он бы это сделал… - От кого тебя надо прятать, Шерлок? Вопрос, наконец, прозвучал, и, судя по широкой улыбке довольного умника, он попал в яблочко. - А вот это правильный вопрос. Я говорил Майкрофту, что он тебя недооценивает… Он и правда собирался… Все рассказать. Потому, что у него наконец-то появился тот, кто готов был его слушать, а не лечить. Тот что поверит, поймет, а возможно и захочет помочь… Нет, он точно захочет помочь. Джон захочет. Шерлок облегченно выдохнул, словно с его усталых плеч свалилась половина намозолившего их груза. Его я-мы зверь, алчно вгрызающийся в его человеческую часть мозга выл, рычал и требовал… «расскажи, расскажи… тебе-нам нужен союзник… не будь идиотом, ты его уже нашел…» …животное чутье позволило ему выиграть доли секунды и оттолкнуть от себя ничего не понимающего Джона… …вместо уязвимой, без широких мышц и плотной кожи, шеи подставить крепкое предплечье… …едва почувствовав, как разливается по венам смертельное онемение, мгновенно перейти в фазу, расшвыривая оказавшихся вокруг людей, как шар для боулинга кегли… …крики, женский визг, детский плач и несдерживаемые мужские ругательства… Джон едва успел выдернуть из карманов руки и смягчить свое падение. Но удар был слишком резким и внезапным, и он не успел сгруппироваться, как следует. Отделавшись ободранными ладонями и растоптанным самолюбием, он медленно поднимался на четвереньки, болезненно морщась и матерясь вслух. Чьи-то заботливые руки ему помогли, взволнованный женский голос поинтересовался, все ли у него в порядке. Сев на колени, Джон благодарно кивнул и огляделся. Было впечатление, что они оказались в эпицентре маленького взрыва. Отброшенные люди, валяющиеся повсюду, раскиданные вещи, клочья, только что бывшие одеждой, хнычущие, жмущиеся к ногам родителей дети… - Твин!... Это был твин.. – от шепота до крика неслось ото всюду. – Мистер, он Вас не поранил? Надо вызвать полицию… Это просто безобразие!.. - Все в порядке! – Джон тяжело поднялся на ноги, отряхивая колени. – Это просто случайность… Ничего страшного не произошло… Он никого не задел? Нет? Его просто… пчела укусила… А у него аллергия… Вот и пришлось… Я прошу за него прощения. Пожалуйста, не надо полиции… Все та же женщина, бросая на него сочувствующие, расстроенные взгляды, помогла собрать все, что осталось от костюма и плаща. Поначалу Джон со злости хотел все это затолкать в ближайший мусорный контейнер. Но одна мысль, что у кого-то может хватить ума и вправду вызвать полицию и заявить о нападении твина на людей, а одежда может послужить вещественными доказательствами… - Сссскотина… - прошипел он, сворачивая ткань в тугой узел и засовывая его подмышку. – Простите, мисс, это я не Вам… Большое спасибо за помощь. Вы не видели, куда он побежал? Девушка виновато улыбнулась и развела руками. Окружающие, все еще настороженно озираясь по сторонам, начали расходиться. - Нет, это все было так… быстро. Я вообще не знала, что они так могут. Ваш знакомый? - Друг, - он не покривил душой. Да и девушка была слишком милой, чтобы врать. – Большое спасибо… Я пожалуй пойду… Может он домой вернулся… я имею ввиду, к себе домой, - зачем-то уточнил он, понимая, что начинает краснеть… … Возле машины Шерлока не было. И возле дома тоже. Громадный, больше четырех метров высотой забор он перемахнуть тоже бы не смог. Джон проверял – Шерлок пытался его перепрыгнуть несколько раз, о чем свидетельствовали глубокие отметины от когтей в нескольких местах по периметру… «Может, он не знает дороги?» – спросил Джон у своего внутреннего голоса. «Знает, еще и получше тебя…» - ехидно ответил внутренний голос, - «вспомни размеры его Чертогов. Думаешь, в нем нет ни одной карты Лондона? Да там наверняка разместился весь раздел картографии Лондонской библиотеки*… Нагуляется мальчик и вернется…» С сомнением покачав головой, Джон бросил узел с остатками одежды в мусорную корзину и ушел в душ… Надо было серьезно подумать. К вечеру Шерлок не вернулся. К утру тоже… Джон взял свою записную книжку и набрал один из тех телефонов, которые ему оставил Майкрофт Холмс на тот случай, если произойдет что-либо непредвиденное. Джон решил, что это и есть тот самый случай. Усталый голос на другом конце поинтересовался, что случилось. Его не удивило, что речь пойдет о Шерлоке Холмсе. И это одно уже напрягало. Джон рассказал. Голос, судя по записи в телефонной книжке принадлежавший инспектору лондонского Скотланд-Ярда Лестрейду, пообещал, что он сделает все, что в его силах… И просил не покидать дом на тот случай, если пропажа найдется сама… По его интонации Джон сделал вывод, что именно на второе голос и надеялся больше всего. Джон поблагодарил и отключился… Вторые сутки шли к концу, а невероятное, невозможное, бессовестное животное так и не соизволило появиться… ------------------------------------------------------------------------------ * Лондонская библиотека – самая большая в мире платная библиотека основанная в 1841 году.