Моё чудовище

Он боялся, что говорить ему будет трудно, как и смотреть в синие, полные решимости глаза. И от скрещенных на груди рук исходила такая неприкрытая угроза… Одна неправильная интонация, одно фальшивое слово… Джон это почувствует. Почувствует и, молча развернувшись, уйдет. Ему плевать на то, что он обещал Майкрофту, он его не боится… Он, наверно, вообще ничего не боится… Все, чего он страшился, по его мнению, уже случилось, а собирать битое стекло он не будет… Шерлок медленно спустил босые ноги на пол, подошел к окну и уставился в шелестящий листвой сад, сцепив руки за спиной, как заключенный. Он услышал, как тихо скрипнули пружины, Джон сел в кресло. Шерлок скосил глаза, но увидел лишь ноги, одетые в домашние тапки. Совсем не новые, стоптанные… такие уютные… Как сам Джон… Шерлок вздохнул. С чего он должен начать… Что ж… Для того, что долго хранилось в самом дальнем уголке его абсолютной памяти в обширных, безупречно обустроенных Чертогах, была своя маленькая, выкрашенная в беззаботно-голубой цвет комната с нарисованным зеленым кроликом на белой филенчатой двери… Шерлоку пять. Рисунок на двери его детской появился после того, как отец впервые взял его с собой в лабораторию. Гораздо позже Шерлок узнал, отец работал на правительственной военной базе «Баскервиль». Чем он занимался ни ему, ни Майкрофту со всеми связями и возможностями узнать так и не удалось. Но маленький мальчик с широко распахнутыми, цвета девонширского неба глазами с немым восхищением разглядывал обезьян, требовательно тянувших свои ловкие пальцы сквозь прутья, стоило ему приблизиться, маленьких собак, начинавших весело лаять и вертеть хвостом, словно вертушкой на ветру, и все время пытавшихся лизнуть ему ладонь. Но все это померкло, когда одна из лаборанток, невысокая смуглая девушка, смешливая и темноглазая, угостив его шоколадкой, дала подержать на руках белоснежного, забавно шмыгавшего розовым носом кролика. А потом она сказала, что если Шерлок не боится темноты, она покажет ему один фокус. Шерлок темноту не любил, но желание увидеть что-то очень интересное перевесило, и он согласно кивнул. Девушка с разрешения Холмса-старшего завела мальчика в небольшой кабинет и погасила свет. Бледно-зеленое свечение проявило изумление на лице ребенка, в моментально вспотевших ладошках которого уже таяла конфета и часто-часто стучало сердечко маленького животного со светящейся шерстью… Шерлоку семь. Он никогда не слышал, чтобы отец сердился или кричал. Со своим младшим сыном он всегда был бесконечно мягок, терпелив и снисходителен. Из-за этого между Шерлоком и Майкрофтом, который был старше на одиннадцать лет, уже тогда пролегла их первая пропасть. Отец не позволил своему первенцу остаться с ним в их семейнном особняке в Девоншире, в их общем фамильном гнезде, где, по мнению Александра Холмса, юноше с большими задатками было нечего ждать. И почти сразу же после появления на свет Шерлока, его отправили в закрытую элитную школу в Лондоне. С тех пор домой он приезжал два раза в год: на Рождество и на летние каникулы… И именно с тех пор братья терпеть не могли ни Рождества, ни лета… В тот день отец вернулся ночью. Двери хлопали так громко, а в кабинете на втором этаже было так шумно, что любопытный мальчик не смог утерпеть и, спрятавшись за портьерой в коридоре возле приоткрытой двери, смотрел, как отец в ярости мечется по кабинету, как летят с полок, сминая хрупкие страницы, старинные книги, как горят в жадном пламени камина белые листы, исписанные мелким, неровным отцовским почерком… Никогда не употреблявший спиртное в присутствии сына, мистер Холмс одним глотком осушил бокал с темной, маслянисто перекатывавшейся по тонким стенкам жидкостью, что он только что налил из пузатой бутылки с непонятным названием «The Balvenie», и тяжело опустился в кресло возле массивного письменного стола, уронив голову на сцепленные в замок пальцы… Потом долго и надрывно звонил телефон на его столе. Отец задумчиво слушал его нервную трель… Очевидно, он не хотел брать трубку, но настойчивость абонента на другом конце линии перешла все границы, и отец сдался. Он долго слушал, молчал, судорожно сжимая трубку, словно хотел ее задушить, пальцы другой руки методично ломали один карандаш за другим и аккуратно складывали обломки в ровную шеренгу. Когда абонент закончил, отец вдруг выпрямил ссутуленные плечи, лицо его стало привычно спокойным и уверенным. - Нет, - ответил он и положил трубку на рычаг… Наутро отец попросил няню Шерлока собрать вещи сына, «…ничего лишнего, только самое необходимое…», и на ближайшем поезде с багажом, уместившимся всего в паре чемоданов и личном кейсе отца, они уехали в Лондон. И даже семилетнему ребенку их отъезд показался бегством… Шерлоку одиннадцать. Прошедшие четыре года были самыми счастливыми и самыми скучными за его жизнь. Их дом в пригороде… этот дом… стал для Шерлока и убежищем, и тюрьмой… Отец сразу отмел все предложения государственных частных открытых школ, готовых принять его сына на обучение. Идеи с закрытыми школами на корню пресек сам Шерлок. Из первой половины он сбегал сам, вторая отчисляла его, несмотря на убедительные доводы его все еще влиятельного отца. …капризный, неуправляемый, ленивый, безответственный, самовлюбленный… Конечно же, нет… Шерлок таким не был. Но именно так это и выглядело со стороны, когда он отказывался записывать решение, если уже в уме получил результат… когда не являлся на уроки, предметы которых он прошел самостоятельно за последнюю неделю… когда занятиям спортом предпочитал животную фазу… когда забывал сдать зачетный проект по физике после того, как эксперимент по биологии занял все его внимание… когда совершенно терял уважение к преподавателю, который не мог ответить ни на один его вопрос по предмету, что он задавал после чтения более серьезной литературы… Проходила пара месяцев или чуть больше, и Шерлок вновь возвращался в отцовский дом… В конце концов, он перешел на экстернат и благополучно закончил среднее звено за четыре года вместо восьми. Мистер Холмс уже подыскивал подходящий колледж, когда простая и обычная жизнь закончилась… В свои двадцать два Майкрофт Холмс выглядел очень официальным, состоявшимся и был безумно, отчаянно похож на отца, если бы тому, конечно, пришло бы в голову занимать какой-либо солидный пост при правительстве Британской Империи. Майкрофт, закончивший Итон с отличием в прошлом году, получил серьезную протекцию и уже восемь месяцев работал секретарем советника по внешнеполитическим связям в странах третьего мира. Он был сдержан, немногословен, и ему очень шел черный костюм от Brioni, более подходящий для приема в Букингемском дворце, чем на похоронах собственного отца. Все то, что он сообщил Шерлоку после того, как тот терпеливо и почти бесчувственно дождался конца траурной церемонии, не проронив ни единой слезы… Хотя, кто об этом мог знать? У мальчика, чей единственный действительно близкий человек сейчас лежал в гробу, все слезы текли глубоко внутри, выжигая сердце. Первый опыт. Первая запись в книге памяти Чертогов. «Слишком близко, слишком больно… никогда больше…» Ему сказали, что в лондонской лаборатории отца произошел несчастный случай, взорвались баллоны с газом… Только вот почему-то сразу после похорон молчаливые люди с одинаково-непроницаемыми лицами изъяли все материалы, что находились и у них дома, и в Бартсе, где отец преподавал последний год. Майкрофт, после вступления в права наследования и опеки без сожаления продал их дом в Девоншире и увез Шерлока в Суссекс, где у семейства Холмс была фамильная собственность в виде маленького сельского коттеджа и нескольких десятков акров покрытой густым вереском пустоши… Работа не дает Майкрофту, теперь уже Холмсу-старшему, остаться там насовсем, поэтому заботу о брате он поручил семейной паре, до сей поры присматривавшей за домом. Марта и Кеннет Хадсон детей не имели и отнеслись к осиротевшему мальчику как к своему позднему, долгожданному первенцу. То есть позволяли ему ВСЕ… Шерлоку восемнадцать. Майкрофт приезжает раз в год. На Рождество. И это уже традиция. И они оба ненавидят ее от всего сердца. Это единственное, в чем они так единодушны. Едва Шерлоку исполнилось пятнадцать, он с восторгом выпущенного на свободу зверя бросился познавать себя и свое место в окружавшем его мире. Он срывал запретные плоды в таких количествах, что едва мог их проглотить. Оказавшись гораздо крупнее и активнее своих сверстников, в стаю которых он влился вполне органично, Шерлок легко доминировал, выбирая партнера себе сам, и всегда занимался сексом, принимая животный облик. Причем, именно «сексом», ибо то, что происходило между дикими, юными телами, «любовью» назвать было невозможно даже с очень большой натяжкой. Гормоны, бушевавшие в крови, кружили голову, и эта голова получала всё новую и новую информацию, что так же прилежно систематизировалась в Чертогах, как и состав почв северного Уэльса… А потом появился Эдди Митчелл. Он был старше на десять лет и работал автомехаником в небольшой мастерской. Он был твином и выбрал Шерлока. Для себя. Именно от него Шерлок узнал, что такое подчиняться и уступать. Он сопротивлялся долго, упрямо, отказывая раз за разом, и Эдди его почти изнасиловал. Но однажды подчинившись сильному, Шерлок вдруг почувствовал, как это сладко… Эдди брал его, как хотел, заставляя делать это, как человек, но всегда был нежен. Эдди приобщил его и ко многим другим запретным вещам. Крепкий алкоголь Шерлок не оценил, потому что не любил терять контроль над телом. А вот марихуана пришлась кстати… Правда, как и всякий экспериментатор, на первой ступеньке по пути в мир препаратов, «расширяющих сознание», он остановиться не смог. Наверно, Эдди его все же любил… Потому что, заглянув однажды в серо-голубые глаза с придуманным на другой планете разрезом под шелковистой каштановой волной приподнятой брови, в плывущий, все еще подернутый опийной дымкой взгляд, ставший от этого только еще более манящим и восхитительным, без тени жалости и снисхождения он избил Шерлока почти до бесчувствия, запретив ему приближаться на милю, если тот не бросит «эту дрянь» … Без Эдди Шерлок продержался две недели. А потом Митчелл увидел его в дверях своего гаража с закатанными выше локтей руками, демонстрирующим свою «чистоту», как капитуляцию, хмурого, нервно кусающего нижнюю губу… Он уже не мог без жадного, всегда нетерпеливого рта, без сильных, но бережных рук, без соленого пота на его коже и вкуса спермы на своих губах. У Шерлока проходит ломка голоса, и Эдди буквально сносит крышу от его низких, бархатных вибраций «Эдди, Эдди, Эдди… боже! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…» …снова, целый ворох обжигающих прикосновений на шее, плечах, груди, животе, бедрах и там… там, где начало всего… где жар и боль… невыносимое удовольствие и мучительная нега… А спустя пару месяцев он почувствовал охоту. В первый раз… Возможно, Майкрофт и хотел бы считать брата неотесанным дикарем, но тот не дал ему такого повода. Его жадная до всего нового натура требует активной смены деятельности. Он с одинаковым интересом носится днями и особенно ночами напролет со стаей таких же юных шалопаев, яростно приобщаясь к прелестям «взрослой» жизни. А вслед за этим его вечно голодный до нового мозг проглатывает курс за курсом химико-биологического факультета в Итоне, о дистанционной форме обучения в котором договорился Майкрофт. Тогда же, именно во время учебы, Шерлок вдруг обнаружил, что все следы его существования в социальных и государственных банках данных отсутствуют напрочь. Словно он никогда не существовал на свете… словно чья-то рука, заботливо оберегая его от постороннего глаза стерла его имя со всех сайтов, регистрационных форм и даже страховых карт. Даже в университете он значился под вымышленным именем… Это была интересная задачка… неразрешимая, а оттого и такая заманчивая. И он, нетерпеливо отмахиваясь от горячих рук, «потом, потом…», с маниакальной непосредственностью учится навыкам хакера. Ведь обеспеченная специально для него братом широкополосная спутниковая связь с почти правительственной защитой от слежения просто непаханое поле для новых экспериментов и новых возможностей. Еще при выборе университета Шерлок задался вопросом, чем же собственно занимался всю свою жизнь их отец. Но даже его идеальная, безупречная память не сохранила ничего, кроме тех самых клеток с животными и модного тогда, редкого и совершенно непонятного словечка «генетика»… Как показало время и дальнейшие события, «защищенный правительственный канал» на деле оказался не настолько уж и защищенным… Шерлок просеивал информацию в глобальном пространстве виртуальности, как ловец креветок прочесывает дно мелкоячеистой сетью. В ход пошли и не совсем законные хакерские сёрф-поисковики и лично им написанные программы-взломщики. И ничего. Ни малейшего упоминания не то что его работ или сферы научной деятельности, но и просто каких-либо личных данных. Только то, что до своей гибели он преподавал основы физиологии на кафедре естественных наук в Бартсе. Отсутствовали даже косвенные упоминания, с кем он работал, в каких исследовательских программах участвовал, на каких конференциях присутствовал… Идеи нового поиска брезжили в беспокойной, неугомонной, увлеченной неподдающейся, вкусной загадкой голове уже начали свое брожение, но в его жизнь неожиданно и грубо вмешалась третья сторона… У Эдди Митчелла был отличный, им самим восстановленный байк, громадный хромированный ревущий монстр, на полном ходу пожиравший милю за милей с ужасающей скоростью. Устроившись на заднем сидении, обхватив поперек груди длинными руками крепкое, мускулистое тело в потертой кожаной куртке, Шерлок глотал терпкий осенний воздух раскрытым ртом, захлебываясь свободой и близостью широкой, надежной спины. Жизнь, как и это прямое, ровное шоссе, казалась бесконечной и безопасной. Возле прикорнувшей у обочины машины с откидным верхом призывно махал руками невысокий, полноватый мужчина, помятым костюмом и нелепой, старомодной шляпой смахивавший на коммивояжера, на переднем сиденье, устало обмахиваясь сложенной газетой, сидел второй… Поднятый капот кабриолета красноречиво взывал о помощи. Эдди притормозил. Движение на этом шоссе было слишком вялым, чтобы можно было рассчитывать на кого-то еще. Шерлок легко спрыгнул, разминая затекшие ноги. Мужчина в шляпе обрадованно вцепился в рукав Митчелла и затащил его к моторному отсеку. Шерлок обошел машину с другого бока, с намереньем поинтересоваться, как себя чувствует пассажир, и едва он поравнялся с дверцей, короткий, мощный электрический разряд ужалил его в бок прямо через рубашку. Беззвучно выгнувшись дугой, он словно подкошенный упал навзничь, ударившись головой о крыло машины. Эдди моментально высунулся на звук падения и увидел прямо перед собой дуло пистолета… Пока мужчина в кабине держал его на прицеле, «коммивояжер» начал затаскивать безвольное тело через борт на пол авто. Эдди облизнул губы и потянул из кармана куртки тяжелую короткую цепь… Пистолет выстрелил только раз. Первым ударом Митчелл перебил запястье стрелку, а вторым рассек лицо второму… После этого ему пришлось ждать, пока Шерлок оклемается до той стадии, чтобы он мог вести машину неудавшихся похитителей. Управлять ей с пулей в боку было крайне затруднительно… Майкрофт прилетел спустя три часа. Эдди Митчелл отправился в дорогую клинику с компенсацией в виде чека на сумму, более чем достаточную для открытия собственной мастерской, а Шерлока увезли в Лондон. Больше они не виделись… Шерлоку двадцать четыре. Он живет в доме отца, том самом, где прошли его лучшие годы детства. В библиотеке и кабинете не осталось почти никаких напоминаний о научной деятельности прежнего хозяина. Лишь множество книг по биологии, химии, физиологии и медицине. За это время Шерлок прочитал их все… У него уже были нервные срывы, побеги и клиническая смерть от передозировки… как жаль, что он не видел белого, застывшего в смертельно-испуганной маске лица Майкрофта… Шерлок пытается найти хоть какие-то крупицы информации, теперь уже отталкиваясь от обратного. Баскервиль… Он ищет тех, кто в те годы работал в этом заведении. Фамилий совсем немного, но большего добиться нереально, не имея возможности покинуть дом. Кто-то уже умер, кто-то покинул Соединенное королевство, и вообще, Старый свет… Бессилие что-то изменить, найти вектор приложения вызывает поначалу ярость, а потом ожидаемое разочарование и смертельную скуку. Диссертация… степень, вторая… работы по физиологии и биохимии клеточного обмена… Скука… вязкое, бессмысленное ничто… надежды на то, что его труды привлекут внимание бывших работодателей отца тают с каждым днем… голодный мозг, словно бешеная крыса, раздирает его сознание на части. Что ж, возможно, идея по расширению границ этого самого сознания была не так уж и плоха… В себя он пришел в больничной палате под перезвон кардиостимулятора… Майкрофт понимает, что скука и бездеятельность убьет младшего брата быстрее пули, выпущенной ему в голову. И ему ничего не остается… Их первый за всю жизнь разговор произошел через два дня после выписки Шерлока из клиники. - Шерлок, - Майкрофт действительно очень похож на отца, даже его интонации, Шерлок раздраженно фыркает, - Шерлок, пришло время поговорить… «ну, наконец-то, дорогой братец…» … - Охота за тобой началась почти сразу же, как наш отец привел тебя в свою лабораторию… Ты ведь помнишь? - светлая, отливающая медью бровь вопросительно приподнялась. Но вопроса в голосе не было, и Шерлоку ничего не оставалось, как согласно кивнуть, - из всего персонала мне удалось разыскать лишь Майка Стамфорда, в то время ему было двадцать четыре. Сейчас он преподает в Бартсе и на все вопросы отвечает, что в Баскервиле «мыл совершенно секретные пробирки ершиком стратегического назначения»… то есть, «не знает ничего»… Но тебя он запомнил, мальчика с черными кудряшками и зеленым зайцем… Так вот… Отец взял у тебя кровь на анализ и тем самым столкнул камень с горы… У Майкрофта голос был до того ровный и размеренный, что Шерлока начало укачивать и подташнивать. Он мученически закатил глаза и снова фыркнул. - Должен заметить, в те годы я был очень далеко от мест событий, и всю картину прошлось восстанавливать по крупицам длительное время. Если чего-то и не удалось выяснить, то это значит, что даже моих… я повторю, МОИХ возможностей для этого не хватило… Так вот… - тонкие пальцы с ухоженными ногтями пробарабанили по зеленому сукну столешницы, - кто и что предлагал отцу за сотрудничество, и что они обнаружили там, в твоей крови, я не знаю… Кстати, я отдал распоряжение об анонимном анализе образца, и представляешь, ничего экстраординарного… - со стороны казалось, это нюанс доставил Майкрофту определенное удовольствие, но для такого мнения надо было не знать его совсем, - чуть более насыщенный гормональный фон, чуть больше андрогенов, тестостерон удвоен, дигидротестостерон… тут да, хмм… Но ведь для нас это не новость, мой дорогой любитель… - Сам ты давно из постели? – огрызнулся младший, скользнув взглядом по полированной ручке зонта, аккуратно прислоненного к книжному шкафу. Казалось, тот смотрит с интересом, бросая на двух визави любопытные блики. Из-за его фатальной неразлучности с Майкрофтом, Шерлок был почти готов его считать средним братом… Но сейчас зонт пялился нагло, почти ухмылялся. - Молчать, - тихо обронил спокойный Майкрофт. – Твои… увлечения привели к тому, что эта самая «темная» сторона едва не получила твою ДНК… Наверняка развернутая карта что-то покажет, но если я отдам приказ на такие исследования, результаты сразу попадут в ненужные руки… я еще не уверен, военные ли это… Но могу сказать со стопроцентной уверенностью, речь идет о проекте «HAUND»… Шерлок откинулся на кресле, изящно забросив ногу на ногу. - Haund? Это что-то из мифологии?... А в чем смысл? - «HAUND» - кодовое название последней группы Баскервильской лаборатории, сразу перед тем, как ее свернули, а все материалы и экспериментальные образцы вывезла некая внеправительственная, околовоенная организация с несуществующим названием. Ее трастовый фонд компенсировал все затраты и пожертвовал в пользу ветеранов десятикратную компенсацию за право эксклюзивного использования результатов… В Баскервиле создавали что-то оборонное. Перенос генов, усиление боевых качеств человека за счет введение в его ДНК фрагментов животного происхождении, как например, у твинов. Как всегда, суперсолдаты… большие планы… большие разочарования. У них ничего не получилось… Когда началось всемирное разоружение, проект закрыли, - терпеливо продолжил Майкрофт, проигнорировав перемигивания брата и зонта. – Очевидно, владелец компании имел широкие связи в тогдашнем правительстве и огромные финансовые возможности, потому как все следы и конечный пункт назначения вывезенных документов стерты с такой тщательностью, что их отслеживание не представляется возможным. – В руках Холмса появилась тонкая пластиковая папка с кучей разрозненных листков и блеклых фотографий. Ловкие пальцы бегло перебирали страницу за страницей. - Мне удалось найти всего лишь несколько имен, связанных с событиями того времени. Майк Стамфорд, лаборант. О нем я уже говорил, преподает в Бартсе, ничего общего с генетикой не имеет, женат, доволен жизнью и вряд ли что знает… Это общее фото на какой-то спортивной площадке, и у него еще нет такого объемного живота… Дженнет Мортимер, биохимия, доктор наук, ведущий специалист. Клонирование, клеточная диффузия… Вышла замуж, уехала в Канаду, там следы ее теряются, предположительно смены фамилии или смерть… Фотография со свадьбы, милая невеста… Генри Найт, программист, техническое обеспечение… Вообще-то ты должен его помнить, они были очень дружны с нашим отцом с конца семидесятых… Он бывал у вас в доме в Девоншире. Погиб в аварии в 1993-м… Фотографий не сохранилось. Элеонора Лайнс, младший научный сотрудник, получение низкомолекулярной ДНК из гонад пресноводных рыб… долго сидела без работы, после развода находится в Хосписе Святого Христофера с нервным срывом… уже восемь лет, единственную дочь вырастил муж. Семейное фото… Ричард Франкленд, функциональный анализ белков в биотехнологии растений. Болезнь Альцгеймера… Его брат близнец Марвин, невирусный перенос генов… рак поджелудочной, умер в 2002-м… И последний, Чарльз Огастес Милвертон, давний друг, большей частью весь проект был обеспечен его финансированием. После смерти отца, вошел в совет по внедрению новых технологий, трансгенной инженерии в развитие отраслей сельского хозяйства. Семьи нет, меценат, глава корпорации «Сетико», поставляющей продовольствие в Восточную Европу и страны третьего мира. Соучредитель ежегодного Бала Претендентов в Carlton House Terrace. Кстати, этот бал дожидается тебя вот уже три года. И на этот раз отвертеться не получится… Шерлок слушал и не слушал. Имена, названия, события с бешеной скоростью проносились по мейнстриму его Чертогов, по пути обрастая гроздьями подробностей из числа тех, что ему удалось раздобыть самостоятельно. Он злился и раздраженно кусал губы. Ничего определенного не выстраивалось… Разрозненные эпизоды… полустертые лица… обрывки фраз… - Я не закончил, - Майкрофт повысил голос, выдергивая его из бурлящего потока. – Я не зря упомянул твоего… - он бросил взгляд из-под полуопущенных ресниц. – Виктора, кажется? – и он почти насмешливо задрал подбородок. Шерлок скрипнул зубами. Виртуально. - Ты должен его помнить… Если бы не моя, как ты говоришь «тотальная братская любовь», твоя кровь и твоя, прости, сперма уже три года назад попали бы в руки Охотнику. Ты помнишь? Еще бы он не помнил… Ему недавно исполнился двадцать один год. Постоянная опека брата бесит, как хлебные крошки в постели. Нет, Виктора он не любил… Для Шерлока в тот год секс стал уже так же безразличен, как и музыка… Музыка… когда-то он умирал от страсти к своей скрипке, самой верной своей любовнице… Но Виктора он привел в дом лишь для того, чтобы в очередной раз позлить Майкрофта, натыкавшего камеры по всем помещениям. Шерлок вволю повеселился, обеспечив единственного родственника «домашним видео» очень горячего стиля… Он уснул уже под утро, на смятой постели, уложив свою голову на груди случайного любовника, разметав мокрые от пота прядки у него на плече. Как поднялся и вышел из комнаты Виктор, Шерлок не знал. Изрядная доза веронала в его коктейле выполнила свою задачу на отлично. Проснулся он далеко за полдень, с ужасной засухой во рту, невыносимой головной болью и галлюцинаций в виде по-хозяйски развалившегося в кресле напротив Майкрофта Холмса собственной персоной. Шерлок обвел комнату затуманенным взглядом. Все чисто, аккуратно прибрано, никаких следов вчерашнего «праздника»… - Нет смысла ЕГО искать, - Майкрофт прекрасно читает выражение на его лице… - Он арестован, и вы больше не увидитесь… Хорошо, что он успел подняться… Очень хорошо… Вмиг вспыхнув всей кожей, тело, только что обернутое в белоснежную, похрустывающую от свежести простыню, сбросило ее, как падающий в ад ангел теряет сорванные крылья. Черная, мускулистая трехсотфунтовая торпеда атаковала авианосец «Мистер Британское правительство». С тоскливым воем он перелетел через стол и пару кресел, а Майкрофт лениво перебросил зонт-трость в левую руку и вскинул правую, раскрыв ладонь. Наверное, Шерлок успел увидеть, как полыхнуло в обычно надменно-спокойных глазах расплавленное золото, как проступил почти незримый хищный оскал на насмешливо скривившихся губах, но это осталось глубоко, глубоко, глубоко в чертогах его памяти, по соседству с образом отца, пьющего залпом из большого, едва вмещающегося в руку, бокала… в разделе «невозможного»… Едва лишь яростно-рычащее горло ударилось меж пальцев, те на мгновенье сомкнулись стальной хваткой, прижав пару незаметных точек, и сразу же разжались вновь. Черный зверь, полный боли и бешенства неуклюже обмяк, падая к ногам бесформенным комом, ткнувшись скулящей мордой в безупречный лоск дорогой обуви. Аккуратно поддернув брюки на коленях, чтобы, не дай бог, они не вытянулись, Холмс-старший присел возле затихшей, обессилено-послушной фигуры, положил тонкую ладонь на широкий, упрямый лоб, как раз между мягких, круглых, словно медвежьих ушей и нежно погладил, зарываясь пальцами в густую шелковую шерсть. - Все-все… бедный мой мальчик… Оставь, он не был тебе другом… … Шерлок помнил. - У Виктора изъяли два специальных контейнера с твоим биоматериалом. Он сделал… забор, когда ты спал, накачанный снотворным. Шерлок угрюмо молчал. Он знал про шприц в кармане Виктора, но решил, что тот просто наркоман в поисках очередной дозы, а ему было все равно… - Сначала тебя прятал отец. Я не знаю, почему, - Майкрофт сложил свои безупречные руки в замок. – Потом тебя прятал я, хотя ты из кожи вон лез, чтобы мне помешать… И я тоже не знаю, от кого. Я обязательно выясню, что не так с твоей кровью, но не раньше, чем буду уверен, что ты находишься в полной безопасности. После Суссекса охота за твоей персоной усилилась в разы. А с твоим совершеннолетием и вовсе, перешла в военную операцию… Думаю, настало время поменяться ролями, как ты считаешь? А вот это уже интересно… - Думаю, Бал Претендентов отличное место, чтобы выманить нашего противника на свет… И, разумеется, - улыбка Майкрофта затмила сиянием блеск его ботинок, - ты пойдешь туда не один… Я нашел подходящего человека. Именно человека, мой дорогой, но у него сейчас… сложности. И тебе придется немного подождать со знакомством. Думаю, мистер Уотсон стоит нескольких месяцев ожидания… А что он мог ответить? Возможно, что с появлением таинственного мистера Уотсона его мир, больше похожий на давно нечищенный аквариум, начнет понемногу проясняться?