Моё чудовище

Милвертон терпеливо ждал его в стороне от входных дверей, чью тяжесть Джон так и не успел попробовать на опыте, поскольку очередной улыбчивый служащий предупредительно распахнул высоченную створку перед его носом. Сэр Чарльз… А Джон совершенно не сомневался, что Милвертон именно «сэр». А кем, по-вашему, еще быть холеному, аристократическому монументу, чьи безупречная выправка и стать по степени взращенной веками идеальности, могли соперничать лишь с хваленым потомственным английским газоном? Так вот, сэр стоял возле самого края тротуара, позволив сияющим носкам своих роскошных ботинок беззаботно нависать над журчащим ручейком сточных дождевых вод, весело сбегавшим по краю дороги. Одна рука Чарльза Огастеса покоилась в глубине кармана брюк, беспечно сминая полу дорогого пиджака, а в пальцах другой была зажата тонкая, длинная сигарета. Неторопливо затянувшись, губы расслабленно выпустили в темное небо сизую струйку дыма, которая тут же завилась причудливыми жемчужными завитками… Джона всегда удивляла эта тяга твинов к запахам всевозможного происхождения. Проводя неумелую параллель между ними и животными, на которых они, пусть и отдаленно, но все же походили, он думал, что им должны были быть крайне неприятны всяческие резкие ароматы, вроде алкоголя, парфюма, бензина и табака. В общем, все то, что обычно отбивает природный нюх у собак, кошек и прочей братии… Однако, как выяснилось, твины обожали крепкие напитки, благоухали всевозможными духами, с упоением курили, причем чаще всего ядреные сигары и дружили с любым транспортом, имевшим двигатель внутреннего сгорания. Отсюда было ясно, почему половина лучших автогонщиков приходилась именно на их сообщество… Заметив Джона, Милвертон, точным щелчком, словно уличный мальчишка, отправил окурок в стоявшую неподалеку урну и шагнул навстречу. - Как вы смотрите на идею прогуляться по парку? – кивнул он на подсвеченный огнями вход в Сент-Джеймс парк. Джон растерянно оглянулся. Напряжение все еще заставляло его мышцы подрагивать, словно от пробегавшего по ним электрического тока, да и глотнуть свежего воздуха было бы не лишним, но… отлучаться так далеко и так надолго от цели пребывания в его намерения не входило. То, что за Шерлоком в данную минуту «присматривает» половина Претендентов в данном случае хоть и было ему на руку, но раздражало до зубовного скрежета. От нервного спазма у Джона зачесалось плечо… Потерев руку и судорожно облизнув губы, он с сомнением оглянулся на ярко освещенные окна над их головами. В тот же миг, словно в насмешку, из приоткрытых створок до него донесся радостный смех. - Не волнуйтесь, вскоре все наши шалопаи к нам присоединятся. Для чего же еще нужен Сент-Джеймс? – И лорд Чарльз заговорщицки подмигнув Джону, подхватил его под локоть и не спеша повлек через пустынную улицу к темнеющей стене деревьев. - Кстати, - Джон не смог удержаться, - а для чего, собственно? В ответ он услышал едва сдерживаемый, утробно урчащий смех твина… Сокрушенно выдохнув, Уотсон позволил вывести себя на лоно природы. В отсутствии освещения глаза начали приспосабливаться к скудности цветовой гаммы, и, подняв взгляд к набухшему дождевыми облаками небу, Джон заметил в разрывах между ними не по-лондонски яркие звезды. - Восхитительно, не правда ли? – мягко пророкотал бархатный баритон над самым ухом. И Джон безотчетно кивнул. Все освещение парка было намеренно выключено. Твины обладали прекрасным ночным зрением и совершенно не нуждались в свидетелях. Очевидно, в диапазоне восприятия этих созданий все сумеречные оттенки серого выглядели совершенно иначе, чем для людей. Они шли медленно, едва слышно похрустывая камешками, попадавшими им под ноги. Джон вдруг подумал, что никогда не был в этом парке ночью. Темнота и густые тени делали знакомые пейзажи совершенно неузнаваемыми, странными и невозможно притягательными. В глубине души он понимал, что прогуливаться вот так, по темным парковым дорожкам под руку с малознакомым мужчиной, по меньшей мере, просто неудобно. И для соблюдения хоть каких-то приличий ему сейчас жизненно необходимо было вести мало-мальски приближенную к светской беседу. Но все мысли, как назло столпившись в каком-то дальнем углу его переклинившего от напряжения мозга, спешно пытались решить, какая из них более достойна ушей светского льва. Тактичный, умудренный опытом мистер Милвертон, глядя на эти морально-эстетические мучения, быстро сложил два и два и понимающе улыбнулся с высоты своего роста, положения и возраста. - Думаю, у Вас есть, что спросить, Джон? Прошу Вас, не стесняйтесь. Сегодня такой вечер… - крепкая, не знающая возраста рука одобрительно стиснула безвольный локоть, двусмысленно заставляя Джона как-то не вовремя занервничать уже по другому поводу… Но сэр Чарльз сам поспешил разрушить свиваемое им же очарование. - Возможно, я смогу облегчить этот процесс, если задам вопрос первым? - О да, пожалуйста, - с облегчением выдохнул Джон, чувствуя, как отпускает напряжение, свернувшееся было так неосмотрительно внизу живота. Не хватало только, чтобы его сейчас начал охмурять пожилой твин с голубой кровью… - Майкрофт… - охотно начал спутник откуда-то из облачка подмигивающих звезд у Джона над головой. Очевидно разнесшийся по его лимфатической системе алкалоид природного происхождения, а проще говоря, спирт, начал творить с его нервной системой черт знает что… У него начинала приятно кружиться голова. И снова дико зачесалось плечо… - Майкрофт Холмс, - повторил Чарльз для верности, заглянув в подернутые легкой лихорадкой глаза человека, - он так ждал этого момента… Я знаю, Шерлок всегда был для него камнем преткновения… И вот теперь, когда ЭТО наконец случилось, отсутствие старшего из братьев, признаться, меня сильно удивило. Вы не знаете, что за неотложные дела помешали ему посетить собрание? - О… - Джон почувствовал, как его лицо заливает краска и мысленно поблагодарил темноту за деликатность. – Когда я видел его в последний раз, в его намерения входило… эмм… продолжение рода. А Вы… - Джон откуда-то набрался храбрости, - Вас ведь связывают давние связи с этой семьей? - Да, - весомо подтвердил Милвертон, - я долгие годы был вхож в их дом. Дружба с их отцом, Александром Холмсом, была в высшей степени для меня подарком небес… Такая трагедия! – Чарльз сокрушенно покачал головой в такт шагам, - Такой талант! Это невосполнимая потеря и для меня лично, и для мировой науки вообще… Надеюсь, Шерлок, с его острым интеллектом и такой жаждой к познанию, продолжит этот славный путь… Возможно, при соответствующем руководстве… о, я вполне мог бы обеспечить ему лучшую в стране лабораторию… Легким движением он помог свернуть на боковую дорожку, что, как помнил Джон, вела к восхитительному по красоте пруду, на берегах которого обитало несколько десятков видов птиц. Вынырнувшая в очередной облачный разрыв совершенно круглая, ослепительно белая луна, выбелившая гравий у них под ногами, напомнила ему об одной вещи… - Знаете, сэр Чарльз, как Вы считаете, кто из них в большей степени унаследовал интеллект отца? – Джон был горд, как сходу выговорил «интеллект» заплетающимся языком, - в ком из них гены проявились ярче? - У Вас матримониальный интерес? – насмешливо спросил собеседник. – Хотите поставить на чемпиона? - О… - Джон смущенно хмыкнул, - люди обычно так не говорят… - А как обычно говорят люди? Хотите знать, кто из них умнее? - Да! – с каким-то нелепым вызовом подтвердил свой вопрос Джон, - именно, кто умнее? - Ну… Майкрофт, воистину выдающийся политик, он добился всего сам… у него вполне великое, блестящее будущее в самых высших сферах… - Но?.. - Но ум Шерлока гораздо более гибок, он не признает препятствий для достижения своих целей, он просто ищет способы их достижения… законно-незаконно, этично-неэтично… для него важнее, насколько они эффективны. Ну, что я Вам рассказываю? Вы это знаете лучше меня… Тихий, довольный смех напомнил что-то очень знакомое… Джон попытался ухватить ускользающую мысль, пока Милвертон не нарушил его сосредоточенности. - Кстати, Вы так и не ответили, для чего нужен это парк? Что твинам тут делать?.. Ночью? - Ну… Я полагал, Вы знакомы с нашими традициями, - снисходительно пожурил его высокий господин, - Вы прожили с одним из нас так долго… неужели он не посвятил в подробности своего… друга? Хорошо, представьте двух молодых людей, планирующих вступить в брак, и для каждого из них этот брак – приз на скачках за наследование главной линии. Как определить, кто из них будет доминантом? Отлично, если они поладят полюбовно, установив разумный паритет и договорятся об очередности… Но не всегда все бывает так гладко. И вот для выяснения отношений и нужен старый, добрый Сент-Джеймс… Джон мысленно, в ярких красочных подробностях представил, в каком ключе могут происходить эти «выяснения». Он поежился, хотя ночной воздух был довольно теплым… Ему откровенно не хотелось увидеть Шерлока на арене этих неспортивных любовных игр. Они прошли немного в неловком молчании, Джону остро захотелось вернуться, найти одного несносного провокатора и… - Джон, простите, но я не могу не спросить… Рука зачесалась, Джон вздрогнул и напрягся в ожидании неприятной темы. Он понимал, о чем пойдет речь… Твины, черт их всех побери… любимая, «самая главная» тема… - Да, спрашивайте. - Вы понимаете, то, что испытывает Шерлок по отношению к Вам… И то, что испытываете Вы… это… - Это не Ваше дело, – грубо отрезал Джон. - Возможно… - рука на локте крепко сжалась, где-то вдали лунный свет отразился от поверхности воды. Они почти пришли… - Но мне хотелось предупредить. Для Вас нет будущего рядом с ним, простите. - А у кого оно есть? – Джон понимал, что взвинчивает себя намеренно, - у белобрысого потомка древнего рода? Или у научной лаборатории? Чарльз, руку отпустите, мне больно… Только теперь он понял, что вот уже минут пять его попросту тащат в определенном направлении. Луна в ярких пятнах гигантских морей и кратеров стукнула его по хмельной макушке, помогая мозгам встать на место. - Что в нем такого, что стоило стольких лет охоты на него, мистер Милвертон? – тихо и совершенно трезво спросил он. Чарльз на миг остановился, его лицо, бледное и чертовски красивое в свете ночного солнца проступило лицом Шерлока. Другое, жестче, массивнее, но все тот же подбородок, тот же архитектурно правильный нос, волнующе-непослушная копна волос, улыбка чуть более тонких, но с такими же ямочками, губ… почему этого никто раньше не заметил? Наверное, все дело в глазах? Ни у Александра Холмса, ни у Чарльза Милвертона таких марсианских глаз не было… - Это ведь Вы - его второй отец? – зачем-то спросил Джон, все еще пытаясь выдернуть руку из железного захвата. - Отпустите… Сэр Чарльз определенно хотел что-то сказать, но передумал и поволок Джон дальше, к сиявшей перламутровой дорожкой водной глади. Джон не сопротивлялся. Все было неправильно - не его сейчас должны были тащить прочь от людских глаз… Остановились они уже на небольшом декоративном пандусе на пару футов нависающем над водой. Джону неприятно вспомнилась их последняя, плачевно закончившаяся, такая же прогулка в совсем другом парке… - Отпустите сейчас же, - процедил он сквозь зубы. - Мне очень жаль, Джон, - сэр Милвертон и вправду казался расстроенным. - Просто знайте, в происходящем с Вами нет ничего личного… только бизнес. Вы оказались не в том месте и не в то время… Мне очень жаль. В другой ситуации мы могли бы найти общий язык. Для человека Вы на редкость сообразительны и до глупости отважны. И Шерлок определенно прав в одном… - И в чем же? Чарльз смотрел на него почти сочувствующе, ласково, как на собаку, которую собирался усыпить «для ее же блага». - Чувства – самая разрушительная стихия. Она Вас погубит, а ведь Вы даже не знаете, с кем хотите связать свою жизнь. Вы понятие не имеете, что ОН такое… - Отпустите. Мою. Руку. Немедленно. – Крайне отчетливо потребовал Джон, подумывая, как бы поудобнее достать из-за пояса оружие. - Очень жаль, но если я это сделаю, произойдет это… Милвертон разжал пальцы, и в тот же миг что-то острое кольнуло Джона в шею. Он машинально накрыл ладонью место укуса, и в его пальцах оказалась крошечная игла пневматического инъектора. Ничего сказать он не смог, поскольку все тело проглотила ватная пустота. Всполошенный мозг с запоздалой паникой ждал неизбежного при отравлении удушья и скорой агонии. Но ни того, ни другого не последовало. Только лишь его руки повисли вдоль тела плетьми, и все, что Джон мог, это все еще размеренно дышать, слушать, как в груди его стучит сердце, и моргать время от времени. - Не волнуйтесь, - псевдошерлоковский голос донесся до него словно из-под земли, глухо резонируя в пустой черепной коробке. – Это временный паралич. Природный нейротоксин. Кстати, разработка Александра. Наверное, он сейчас бы гордился… Парализует не мышцы, а определенные участки головного мозга, заставляя его «забыть», что его тело умеет двигаться, совершенно не затрагивая основных жизненных функций. – Джон попытался скосить глаза, чтобы увидеть говорящего, но ничего не вышло, – не старайтесь. Жаль, но это практически не действует на твинов… Так все могло бы быть гораздо проще… Но это был военный заказ для людей… и результат получился превосходный. Как Вы считаете, Джон? Джон считал, что было бы неплохо вышибить Милвертону мозги. Насмешливый, полный знакомого самодовольного превосходства и от этого вызывавший такую ярость голос обжигал ему ухо. - Думаю, было бы актом милосердия удовлетворить Ваше любопытство… напоследок… Его прервал тихий звук телефонного вызова. Сэр Чарльз нажал пискнувшую кнопку, помолчал, очевидно прослушав сообщение и, бросив короткое «отлично», появился у Джона в поле зрения. Да, это хорошо, что глаза у них были совершенно разные. - Простите, но времени совершенно не осталось. Наш мальчик уже в пути, и не стоит ему мешать. Повторяю, мне жаль. Прощайте, Джон Уотсон… С искренним сожалением сэр Чарльз Огастес Милвертон легко толкнул Джона в грудь, и тот, замерев от ужаса и накренившись непослушным телом, словно подрубленное под корень дерево, очень медленно, проживая за миг целые века, рухнул в воду в каскаде брызг, поднимая беспорядочные, разбивающиеся о берег круги. Без движения он завис на мгновение, отметив, как белой сияющей звездой мигнула ему напоследок полная безучастная луна, как рябь над его головой успокаивается, словно шелковая простыня под горячей подошвой утюга. «Интересно, сколько я продержусь до того момента, как легкие заставят меня вдохнуть полную грудь этой пахнущей тиной воды?» И он начал последний, самый бесполезный в его жизни отсчет… На цифре шестьдесят два прямо перед ним в воду бухнулось что-то стремительное, одетое в жемчужные пузырьки, переливавшиеся радужными сполохами, взбившее пространство вокруг в бурлящий водоворот. Очень хотелось протянуть руку и коснуться этого удивительного явления, почувствовать, каково оно на ощупь, стряхнуть эту хрустальную пелену и заглянуть внутрь… но Джон понял, что даже воду вдохнуть он не в силах, сказочная картинка перед немигающими глазами начала смазываться, темнеть, рев крови в ушах стал невыносим… А потом что-то острое, словно створки стального капкана сомкнулись на его руке чуть выше локтя. Острые зубья проткнули все слои ткани, вонзились глубоко в мышцы, грозя с хрустом раздавить кость. Джона рвануло вверх, навстречу ставшей далекой, тусклой звездой поверхности, и еще, и еще… А потом его тащило, словно мертвого кролика по мокрой траве, раздирая на лице кожу в кровь… Грудь свело судорогой, острый, болезненный спазм заставил его, наконец, судорожно закашляться, отплевываясь и хрипя. И он уже не слышал сухих выстрелов духовых ружей, воя, рычания и визга, шума от падения тяжелого, сильного тела, не сдерживаемых ругательств. - Грузите обоих, - уронил над его головой бархатный спокойный голос…