Моё чудовище

Джон проснулся. Глаза, почувствовав рассеянный, но вполне осязаемый свет, моргнули раз, другой, затеняя зрачки светлыми пушистыми ресницами. Губы непроизвольно сложились в кривую усмешку, потому что почти пробудившийся мозг уже перекачивал данные второй, порядком еще подтормаживающей сигнальной системы в оперативную память. …он проснулся… Распахнутые глаза уткнулись в высокий белый потолок, в большой, занимающий половину его площади, квадрат погашенного недоступного светильника… Небольшой поворот головы… теплый, мягкий цвет персиковых стен с легкими, имитирующими невесомые золотистые перышки, мазками… Джон ненавидел персиковый. Ту ветлечебницу, куда он вместе с отцом привез своего пса, у которого отказали почки и задние ноги, для того, чтобы собаку усыпили, какой-то умник решил выкрасить именно в этот «славный, позитивный» цвет… Что позитивного в том месте, где его лохматого друга убили, Джон так и не смог понять… И стены, и постельное белье на кровати, в которой он проснулся, и столешница из упругого пластика с заботливо закругленными краями на толстых хромированных ножках - все было наполнено этим оттенком. Все, кроме окна. Отбросив одеяло, Джон сел, спустив ноги на пол. Хмыкнул. Пол был с подогревом. На окне, вопреки ожиданиям не было ни решеток, ни замков. Правда и стекло в нем было непрозрачное. Джон встал, подошел ближе, постучал костяшками пальцев по отозвавшейся упругим глухим стуком белой, матовой поверхности. Что-то бронированное. Скорее всего, полимер. И, скорее всего, даже не стоило проверять его на прочность… Окно вполне сносно пропускало дневной свет, но разглядеть за ним что-то существеннее смутных движущихся теней, в которых слабо угадывались качающиеся на ветру деревья, было маловероятно. Клиника. Или научная лаборатория. Очень дорогая… судя по отделке помещения, высококачественному постельному белью из дорогого мягкого хлопка и удобной, функциональной мебели для содержания душевнобольных… Очень частная, судя по защищенности от посторонних глаз. …лаборатория, клиника… …клиника, лаборатория… Возможно, и то и другое одновременно… Даже скорее всего. Хочешь спрятать – прячь на виду у всех. Шерлок это сказал однажды… Никто не обратит особого внимания, если на территорию частной клиники привезут бесчувственное тело человека… больных, пребывающих без сознания, в такое место доставляют по несколько человек в день… да и твины уже не редкость… С половиной своих предыдущих подопечных Джон впервые познакомился именно в подобных закрытых пансионатах. Кто знает, возможно, и в этом самом тоже он мог побывать… Закончив осмотр помещения перед простой дверью, покрытой тем же цветным пластиком, что и стол, Джон быстро оглядел потолочные углы и нашел в одном их них, прямо возле двери, небольшую видеокамеру, правда, без горевшего по обыкновению яркого красного зрачка. Наверно, чтобы пациентов не нервировать… Сразу вслед за этим он обнаружил, что на нем почти ничего нет. Буквально. Только белье из белого, плотного и приятно-шелковистого на ощупь трикотажа без торговых меток, нашивок и какого-либо рисунка. Сердито зыркнув в сторону видеокамеры, он ощупал себя кончиками пальцев всюду, насколько ему позволила гибкость и стеснительность. Посторонних инородных предметов на поверхности не обнаружилось, а особо «углубляться» он не решился, ограничившись мысленным «сканированием». Особых неприятных ощущений в определенных местах не наблюдалось, и Джон решил поверить себе на слово. На плече, вызывавшем накануне такой яростный зуд, он обнаружил приклеенный квадратик стерильного пластыря телесного цвета. Шипя, Джон оторвал от кожи один уголок. Вокруг места укола, сделанного им же самим перед самым выходом из резиденции Холмсов, вместо багрового воспаленного пятна в полтора дюйма диаметром осталось лишь белесое выпуклое колечко, как от удара электротоком… Значит прошло чуть больше суток. Все личные вещи и одежда, включая белье, исчезла. Как и шикарные часы, настоятельно презентованные Шерлоком перед их «выходом в свет». Джон вспомнил, как упирался, отнекивался и даже угрожал… А Шерлок держал перед его носом раскрытую коробочку, на манер футляра с обручальным кольцом и язвительно молчал. Говорить язвительно умеют почти все… Шерлок даже молча язвил так, как Джону и не снилось… Ох, если бы он знал, насколько недолго ему придется носить на себе эту безумную бессмысленную роскошь… Ему хватило тридцати секунд, чтобы окончательно понять, почему в этой вполне уютной, удобной комнате он чувствует себя так, будто стоит в узком ярком луче, с пляшущими на теле злыми огоньками лазерных прицелов. Все было СЛИШКОМ. Слишком удобно, слишком приятно… Подчеркнуто, нарочито вежливо и тактично… Его никто не привязывал к кровати, ничего угрожающего, вроде бетонных стен и толстых решеток или подвальной сырости… НО. Кто-то его раздевал. Кто-то его тщательно осматривал. Кто-то брал у него на анализ кровь, и, судя по второй отметке на локтевом сгибе, кормил внутривенно… Наконец, надел же кто-то на Джона это, вполне приятное на ощупь, но на его взгляд, излишне облегающее тело белье, абсолютно не скрывавшее под собой ничего, и скорее подчеркивающее содержимое… Он не ханжа, но от мысли о бесцеремонных чужих руках на своей коже в самых интимных местах, он почувствовал глухое раздражение. К тому же, другой одежды для него приготовить не потрудились. И скорее всего это было сделано намеренно. Как декларация намерений. «будешь делать то, что разрешат» «будешь послушным, тебя не обидят» «будешь сотрудничать…» И все-таки он выиграл. Ему позволили проснуться. Значит прошли сутки, а у НИХ ничего не вышло… С Шерлоком… Теперь ИМ потребовался Джон… Давить, угрожать, торговаться… Джон… просто человек… human… маленькая лабораторная мышка. Кто ж мог знать, что у маленькой мышки были свои маленькие секреты… Нагло продемонстрировав видеокамере выдающуюся часть профиля, в том числе и на лице, он сел на край кровати, прямой, как школьный угольник, уставившись в белесое окно равнодушным взглядом. Джон не сомневался, что его пробуждение уже зафиксировали, и долго ждать визита не придется. По его внутренним часам прошло минут двадцать… Дверь открылась с очень приятным, чмокнувшим звуком, пропуская в комнату высокого твина со знакомым лицом. Без смокинга, без галстука, но с темными кругами под глазами, очевидно, от недосыпа. Но идеальная прическа, изысканно простой тонкий джемпер и темные простые брюки, наверняка, дико дорогого бренда, сбросили ему лет десять со счетов возраста. Тщательно выстроенное приветливое, снисходительно-приятное лицо в дневном свете Джону почти нравилось. Или могло понравиться, если б не жгучее желание размолоть его в кровавую кашу… Никакой охраны, никакого сопровождения… Его совершенно не боятся… Отличная возможность! Словно недавно завязавший наркоман, Джон судорожно улыбнулся, стиснув ладонями голые колени. У него один шанс… Один, но все-таки шанс… Если бы не Шерлок, которого он тогда, наверное, никогда не найдет… Джон потерпит. - У Вас не вышло, - вместо приветствия выдал он. Дверь мягко закрылась, Милвертон остановился в паре шагов, заложив за спину большие ухоженные руки. - Нет. К моему огромному сожалению. Сожаление в голосе и правда было искреннее, Чарльз смотрел на Джона снисходительно, и казалось, что он едва сдерживается, чтобы по-отечески не потрепать его по спутанным волосам своей аристократической рукой. Джон приготовился эту руку сломать… Но умный твин не стал приближаться, а только поставил на стол принесенную с собой пластиковую бутылку воды. Тоже без этикетки. - Наверняка, Вам хочется пить? Прошу… - он отошел к окну и присел на край подоконника. Стульев в комнате предусмотрено не было. Джон не спеша поднялся и продефилировал через все помещение в своей полуобнаженной красе, поигрывая всеми мышцами, доступными для нервной системы. Пить, и правда, хотелось. Бутылка оказалась нераспечатанной… Сделав пару глубоких глотков и позволив холодной струйке красиво сбежать с подбородка сначала на крепкую шею, а после, и вовсе скатиться по груди на низ живота, Джон не отрываясь смотрел Милвертону в лицо, мстительно отмечая, как дернулся у того кадык. - На этот раз без снотворного? – вытер Джон мокрые губы тыльной стороной ладони. - Разумеется, - вздохнул сэр. – Это больше не нужно. Нам пора поговорить. - А как насчет одежды? – Джон приподнял брови, вежливо осклабившись и покачавшись на пятках. Бронзовый, подтянутый живот рельефно напрягся и расслабился. Кадык сэра дернулся еще раз. Джон мысленно присвистнул. Неужели твины только об ЭТОМ и думают?.. Впрочем, он не собирался соблазнять отца своего… в общем, ЕГО родственника. - О, да… конечно, - Милвертон усмехнулся. - Одежду, пожалуйста! – громко скомандовал он в пространство. Дверь открылась так быстро, что Джон заподозрил, что этого приказа ждали с самого начала. Крупный, плечистый молодой человек в белой форменной одежде без опознавательных нашивок, бесшумно ступая мягкой, со специальной подошвой, обувью, положил на край стола стопку одежды, поставил на пол пару замшевых туфель и так же беззвучно вышел, прикрыв за собой дверь. - Прошу, - сделал приглашающий жест хозяин. - Будете смотреть? – Джон разобрал одежду. - Проблемы? Джон вздрогнул и уронил брюки. Если какие-то сомнения и оставались у него до этого момента, то эта точная копия шерлоковской интонации развеяла их окончательно. Сэр Чарльз Милвертон действительно имел прямое и непосредственное отношение к появлению Шерлока на свет. Присев на кровать, Джон не спеша оделся. Ожидаемо никаких меток ни на брюках, ни на джемпере-поло не было. Очень качественные, дорогие, на заказ. - Итак… - вопросительно поднял он глаза на наблюдавшего за ним твина. - Джон, - начал тот, и с первого слова стало понятно, что эта речь была давно и тщательно подготовлена. - Я хочу, что бы Вы поняли, - лицо Милвертона стало официальным, словно он выступал не перед принудительно запертым в психушку всего лишь синглом... человеком… а как минимум на Генеральной Ассамблее ООН… - Все, что сейчас происходит, имеет глобальное значение не только для Великобритании, но и для всего мирового сообщества в целом… Он сделал выразительную паузу, но так как Джон не проникся значимостью, продолжая сверлить его напряженным, недобрым взглядом, продолжил. - Когда в 1975 году в тогда еще небольшой, но уже очень перспективной лаборатории в Девоншире встретились Александр Холмс, тридцати четырех лет от роду и совершенно молодой, крайне талантливый и многообещающий инженер Генри Найт, никто еще и слыхом не слыхивал ни о каких твинах. Разумеется, разговоры всегда ходят, и вокруг уже в те годы засекреченного «Баскервиля» их было предостаточно. Болтали о запретных опытах и сбежавших с территории базы громадных зверях, которых якобы видели свидетели в овраге Дьюера и в окрестностях Гримпенских болот, но особенно серьезно к этому никто не относился. Какое захолустье не старается приписать себе хоть пару загадочных легенд для поднятия собственного престижа в глазах соседей?.. Когда именно и как конкретно Найт узнал о настоящей сущности Александра, доподлинно не известно. Определенно я знаю только то, что к этому времени они уже стали любовниками… Сэр Чарльз на минуту замолчал, его взгляд соскользнул в омут времени, потемнел, подергиваясь дымкой, словно пруд утренним туманом. Джон понял, что воспоминания причиняли ему боль. Даже по прошествии стольких лет… Чарльз любил Александра Холмса. По сей день. И еще Джон увидел в нем себя. Пройдут годы. Не важно, как сложится его жизнь… Не важно, как сложится жизнь Шерлока… Вот так же, мучаясь, кусая губы и благодаря небо за свое «несчастье», Джон не сможет перестать любить. Никогда… - К моменту их встречи Великобритания успела поучаствовать и Суэцком конфликте, и в военном вторжении в Иорданию… Под самым ее боком, словно едкая кислота, расползалось пятно североирландского противостояния… Разумеется, бронетехника, авиация и флот наращивали и мышцы, и вооружение. Но люди все так же оставались людьми со всеми слабостями, с их, пусть натренированными, но подошедших к своему физическому пределу телами. К 1976 году, к моменту оглашения знаменитой Декларации Твинов, определенные военные круги были уже неплохо осведомлены об их существовании, правда все держалось в строжайшей тайне. В военных лабораториях уже какое-то время велись интенсивные разработки по внедрению в человеческую ДНК фрагментов оригинальной ДНК твинов для придания человеческому организму качеств, присущих более совершенной в физическом плане расе. Поначалу, скрещивание велось естественным, природным путем. Не знаю, насколько сложно проходил отбор, но даже в такой сфере добровольцы находились. Попыток было громадное множество и во всевозможных комбинациях. Однако результат был неизменно нулевой. Виды оказались несовместимыми на генетическом уровне. Но после того как в 1968 году Ниренберг, Холли и Корана получили Нобелевскую премию за расшифровку генетического кода и его функции в синтезе белков, молодой талантливый ученый, недавний выпускник Йельского университета, увлеченный прикладной биохимией, проникся идеей межвидового синтеза животных. Его быстро заметили и предложили место у баскервильской лаборатории… Когда положение Холмса, как члена сообщества твинов стало официальным, а до признания как однополых браков, так и межвидовых связей было так далеко, что это казалось совершенно невозможно, им пришлось на время расстаться, и вновь встретиться удалось лишь после рождения у Александра первенца, Майкрофта, в конце семидесятых. К этому времени работы по обогащению человеческого генотипа были частично свернуты из-за отрицательной динамики результатов. Отправив сына в закрытый пансионат, Холмс-старший вернулся к своей научной работе, и к своему любовнику. К этому времени чрезвычайно успешная операция на Фолклендах вновь приоткрыла для армии доступ к щедрым ассигнованиям, и программа Баскервиля была возобновлена. Я знал Александра Холмса. По Йелю. Я тоже твин. На балу Претендентов я не однажды предлагал ему равноправный брак. Но он твердил, как заведенный, что женат на своей Работе и брак как таковой его не интересует. Потом его заполучили на паритетной основе Баскервиль и Найт, а мне только и оставалось, как приглядывать за ними на расстоянии… Джон слушал, терпеливо ждал и поражался тому, как спокойно, наверное, впервые за всю свою жизнь, этот гордый мужчина делится своим прошлым. Напоминать, что перед ним враг, безжалостный, беспринципный, становилось все трудней. - Когда я познакомился с расширенной программой частичной гибридизации, мне в голову пришла мысль, с которой я отправился в эту теплую компанию и предложил помощь с финансированием в обмен на участие в новом эксперименте… - Милвертон вдруг изменился в лице, что-то хищное проступило в его чертах, неприятное, опасное… - влюбленные глупы и доверчивы… И убедить их было так просто… Генри очень хотел детей. Он относился к Майкрофту, словно добрый дядюшка, словно старший брат… он просто был создан для отцовства. Я назвал новую программу HAUND - Human&Animal. United New Doctrine. Человек и Зверь. Объединенная новая доктрина. Джон, Вы так… трогательно заботитесь о Шерлоке… Не отрицайте, между вами связь более крепкая, чем просто дружба… Джон отрицать не собирался, но то, как в его жизнь лезли без спроса, откровенно бесило. Он приторно улыбнулся. - Не Ваше дело, как я к нему отношусь. - А ведь Вы на самом деле даже не знаете кто он… ЧТО он такое… Милвертон молчал, торжественно вглядываясь в потемневшие глаза человека напротив. Злого, слабого человека. - Шерлок – никто. Химера. Лабораторный образец… Он никогда не рождался. Его ДНК собрали по частям под электронным микроскопом и вырастили в инкубаторе… Слава богу, Джон был зол в той критической степени, когда шок уже не мог сквозь эту ярость пробиться. И все же… Во рту у него пересохло, и он пожалел, что оставил бутылку с водой на столе, дойти до которого ему мешали отказавшие ноги. - В основе его генотипа два твин-компонента и одна часть от человеческой репродуктивной составляющей. Не стану нагружать Вас терминами, скажу проще. Это существо носит признаки, как твина, так и человека. И физические возможности всех трех, если так можно выразиться, отцов. Гибридизация оказалась более удачной, чем это ожидалось. Да Вы и сами видели. Он необыкновенный, невероятный, единственный. Он входит в фазу практически мгновенно, произвольное количество раз. Его метаболизм позволяет залечивать мелкие повреждения в течение нескольких часов. Про скорость обработки информации мозгом и идеальную память я даже не говорю. При этом… пока еще теоретически… он может иметь потомство от любой видовой особи. Шерлок – связующее звено, тонкий мост между расами. Его отец всю свою жизнь мечтал покончить с видовой сегрегацией и с появлением Шерлока ему это удалось. …необыкновенный, невероятный, единственный… - И именно в этот момент все пошло наперекосяк. В Александре неожиданно взыграли эти бессмысленные отцовские чувства, которые все обычно только портят… Он объявил ЭТО своим сыном официально. Вписать вторым отцом человека он не мог, и я позволил использовать свое имя. Все мои предложения по дальнейшему исследованию образца он отверг с таким жаром, что у меня возникли серьезные опасения в его вменяемости… Когда я предупредил, что Шерлок по всем имеющимся документам принадлежит правительству Великобритании, не имеет никаких гражданских прав и может быть изъят в любой момент, Александр ответил, что обещает подумать… Наутро он увез ребенка в Лондон. Мне пришлось отступить… А дальше, вероятно, Вы уже знаете… или догадываетесь. Пока мы выясняли отношения, наступило это идиотское всемирное разоружение. Многие исследования были свернуты, что-то утрачено, что-то забыто… Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы вся наработанная документация не пропала даром. Несчастный случай с Найтом и вслед за этим трагедия с Холмсом лишь подтвердила мои опасения… - Но ведь это Вы убрали Найта, - Джон не выдержал патетики. – И как Вы живете до сих пор после того, как убили Александра Холмса? Если Милвертон и хотел возмущенно воспротивиться такому обвинению, слова застряли у него в горле. Он долго молчал, разглядывая человека на кровати, словно увидев его впервые. - Да, - спокойно уронил он, наконец. – Я убил их обоих. И не чувствую вины… Они не имели права скрывать от мира факт, что может изменить этот мир раз и навсегда. По большому счету, вы сами должны быть мне благодарны, Джон… Если когда-нибудь… думаю такое возможно… вы захотите семью, - глаза твина наполнились совершенно определенным подтекстом, - у него могут быть ваши дети… Переваривая услышанное, Джон видел перед собой только те глаза, те руки, те губы… - И что Вам нужно от меня? - Сотрудничество, - Милвертон улыбнулся так, словно уже получил то, на что рассчитывал. – Вам придется убедить его сотрудничать. В противном случае… - …меня ждут неприятности, - закончил Джон. - Разумеется, - так же спокойно подтвердил твин. – Вы же понимаете, все зашло слишком далеко, чтобы мы могли остановиться. Очевидно, что-то из документов Холмса-старшего было все же утрачено. Мы очень долго пытались воссоздать тот эксперимент в лучшей частной клинике. Однако это ни к чему не привело. Эмбрион был нежизнеспособным и погибал уже на вторые сутки. Мы пытались его имплантировать и твинам и людям, причем разной половой принадлежности. Ничего… Возможно, что-то в крови Шерлока могло бы натолкнуть на решение. Мы старались заполучить искомый образец разными способами, но тоже безрезультатно… Его братец, успешно пробившийся к этому времени в крайне влиятельные круги британского правительства, настолько плотно блокировал все попытки не то чтобы провести физический контакт, но даже определить его местоположение… Этот бал стал единственной возможностью. Я не стану скрывать, мои связи не безграничны, и не всемогущи. Пока. Ровно до тех пор, пока я не объявлю миру, что владею технологией скрещивания двух независимо развивавшихся до сей поры видов… - Благими намерениями… - пробормотал Джон, разминая занывшее в месте перелома запястье. - Бросьте! Это все демагогия. И Вы сами этого хотите не меньше, чем я! – Милвертон сорвался и закричал. – И этот Майкрофт… мистер Самомнение со своим… - Майкрофт? А причем тут он? - Вы не представляете, какую работу проделали мои люди в поисках его идеальной пары, чтобы хоть раз убрать его из города во время этого чертового бала! Даже Ваш всемогущий «скромный британец» не может бороться со своей природой. - Кстати, а почему именно полнолуние? Ну, это же только в сказках… - Джон чувствовал себя идиотом, но этот вопрос давно мучил его. - Овуляция… - раздраженно бросил Милвертон, - в полнолуние она наиболее полноценная. Самый подходящий для зачатия день… то есть, ночь. - Для зачатия? – у Джона внезапно сел голос. Мозаика складывалась с ужасающей быстротой и реалистичностью. - Разумеется. У Шерлока был выбор. Сделать все добровольно и быстро, или принудительно и… - Вы сделали… что? Джон угрожающе поднялся. Милвертон с ледяным спокойствием сложил на груди руки. - Сядьте. Он отказался. Даже после всех моих объяснений. Наотрез. Нам пришлось… Мы провели три имплантации… Сядьте! Всего одна из них была… естественной. Сперма в теле твина распадается за три часа. Если за это время не перейти в фазу, зачатия не будет. Этот сукин сын выждал три с половиной, обернулся и разорвал четверых ассистентов в клочья… Вы бы видели лабораторию… кровь и внутренности повсюду… С тех пор он отказывается выходить из животного состояния. Поэтому… - Поэтому Вы меня оставили жить… - как эхо, слепо глядя перед собой, закончил Джон. – Я убью Вас… Обязательно… Сэр Чарльз презрительно хмыкнул. - Идемте. Думаю, Вам он обрадуется…