Моё чудовище

В громадном помещении белоснежной, ультрасовременной лаборатории, больше похожей на крутобюджетную съемочную площадку интерьера медицинского отсека космического корабля, стоял тяжелый животный запах. Конечно, все от пола до потолка сверкало чистотой, яркий, чуть зеленоватый свет заливал пространство вокруг, не оставляя теням ни малейшего шанса, стерилизованный, прохладный воздух, густо ароматизированный дезинфектором ощутимо перемещался по всему объему, подгоняемый мощными вентиляционными установками, очевидно, замкнутого типа. Но сейчас это не помогало совсем… Словно закулисье старого цирка или передвижной третьесортный зоопарк, помещение наполняла тошнотворная густая смесь приторного аромата засохшей крови, кисловатой рвоты, паленой шерсти и давно нечищеной клетки… Кстати, сама же клетка, стальная, здоровенная махина размером с солидный грузовик, забранная по периметру решетками толщиной в дюйм, как раз была вычищена, очевидно, из шланга и очевидно только что, потому что вода еще стекала с нее на пол и убегала в дренажный слив тонкой мутной струйкой. Запах мокрой шкуры ударил в нос, Джон не справился и судорожно вдохнул, давя рвущийся изнутри крик. Скулы заболели, во рту поселился солоноватый вкус, наверное, он прокусил язык… На полу хромированного монстра, на гладких металлических плитах, на которых остались следы от обломанных, стертых до основания когтей, не шевелясь, безжизненной таксидермической неудачей лежало распростертое во всю свою растерзанную длину черное тело. Джон качнулся и двинулся ближе, но был тут же остановлен предупредительным жестом мускулистой руки санитара в белой форме. Джон бросил на него косой взгляд и дернул плечом, сбрасывая с него чужую ладонь. У здоровяка было незлое лицо, мышечная масса класса «мистер Америка» и сочувствующее выражение на лице. Массивная бычья шея плавно переходила во впечатляющие плечи. Но Джону было плевать, и он шагнул вперед. Милвертон сделал персоналу успокаивающий жест. Все четверо крепышей, словно вылепленных под копирку, остались стоять на своих местах вокруг клетки и лишь один из них, сжимавший в руке какую-то длинную палку с коротким наконечником и длинной округлой прорезиненной рукоятью, чем-то щелкнул и забросил штуковину на плечо. Джон подошел, присел возле решетки и, протянув руку сквозь прутья, осторожно коснулся влажной шерсти… Что надо было сделать с НИМ, помешанном на чистоте и аккуратности во всем, что касалось личной гигиены и внешнем виде, чтобы довести всего за одни сутки до такого жуткого состояния? Шерлок никогда не носил одной рубашки дважды, недрогнувшей рукой отправляя ее в стирку, даже если надевал ее лишь для того, чтоб примерить… Он мог разгуливать по дому нагишом, но даже простыня, в которую он заворачивался, поеживаясь от излишне свежего утреннего воздуха в ожидании, когда ему сварят его кофе, пока он сидит в кухне на высоком табурете, зябко поджав пальцы ног, всегда была хрустяще-свежей, режущая своей белизной глаза… Он мог перемазаться результатами своих сомнительных опытов в стенах своей же лаборатории, но не терпел нечищеных зубов после любой трапезы, даже если она состояла из стакана воды и пары крекеров… Он не лежал… Он валялся на мокром полу… И передние, и задние лапы были скованы стальными оковами с распорной штангой, протянувшейся от груди до паха… На слипшейся от воды, несмытой крови и грязи шерсти виднелись проплешины от выдранных с мясом клочьев. Рыжеватые подпалины по всему телу объяснили, наконец, предназначение странной палки в руках «санитара»… И Джон пополнил свой список еще одним кандидатом… Шерлока били током… Торопливо пробежав взглядом по всей обессилено-расслабленной фигуре, по тяжело вздымающимся, остро проступившим ребрами бокам, по шее, с глубоко врезавшимся в нее широким ошейником, Джон наконец отважился взглянуть в глаза, что сквозь устало полуприкрытые веки смотрели на него отстраненно и почти равнодушно. Широкую, плоскую голову, прямо поперек носа, охватывая петлей челюсти, розовые от кровавой слюны, фиксировал толстый намордник из дубленой кожи, усиленный стальными креплениями и солидными заклепками, намертво соединяя его с ошейником. - Шерлок… - тихо позвал Джон, не позволяя голосу скатиться в жалость. – Это Джон. Ты узнаешь меня? Тихое рычание, зародившееся глубоко внутри, отдалось вибрацией в его ладонь. Шерлок выглядел отвратительно. Его метаболизм сжег почти все ресурсы тела, от упругости мышц не осталось и следа, кожа обтянула широкие кости, каждое самое слабое движение, очевидно, причиняло ему боль и давалось с большим трудом… И все это всего за сутки. Джон запретил себе думать о том, ЧТО с ним делали… - Что вы ему давали? – глухо спросил он, не отводя взгляда от голубых глаз, подернутых мучительной дымкой. Он почувствовал, как Чарльз подошел и встал за его спиной. Шерлок снова, на этот раз угрожающе, зарычал, напрягая стиснутую ремнем глотку. - Сейчас ничего… - НЕ СЕЙЧАС… - грубо оборвал Джон. – Вы меня поняли. Угрозами вы бы ничего не добились. А силой… - он сглотнул горечь, - он вполне мог трансформироваться в любой момент… - Токсин. Почти такой же, что был введен и Вам. Шерлок отчасти человек. Небольшая модификация, и мы получили около часа времени до того, как лимфатическая система его нейтрализовала. Джон зажмурился до рези в глазах, до легкого головокружения, ему показалось, что зверь под его руками застонал, задышал чаще… отрывистее… болезненно напрягая мышцы. Пальцы человека невесомо гладили смятый, грязный мех, стараясь принести хоть немного облегчения, покоя… - Зачем… зачем все это? – Джон прикоснулся к ошейнику и стальным кандалам. – Снимите. Немедленно… Его не смущал ни численный перевес, ни его бесправное, незначительное для хозяина присутствие… Он не торговаться сюда пришел. - Мы полагали, что эти… меры вынудят его вернуться в человеческую форму. Заметьте, все это легко снимается, если у объекта более компактное телосложение… - Милвертон сунул руки в карманы и пожал плечами, как бы показывая своим видом, что его вины в происходящем нет. – Его упрямство просто не понятно… - Снимите. Это. Немедленно, – отчеканил Джон, моля Бога дать ему сил не броситься на эту сволочь прямо сейчас. - Джон, - озадаченно прокашлялся хозяин, - не думаю, что в Вашем теперешнем положении Вы можете так со мной разговаривать. Вы здесь для того, чтобы убедить своего партнера принять наше предложение. На этот раз никаких посторонних! Я гарантирую, что в вашу комнату не то, что никто не войдет без вашего ведома, но и никаких камер не будет… Все цивилизованно… все… Задержав на миг ладонь на дернувшейся было голове, Джон медленно поднялся, будто прикрывая собой клетку. Совсем невысокий, совершенно неопасный, абсолютно заурядный… Словно маленькая ядерная боеголовка… Милвертон попятился. - Стоять! – почти взвизгнул он, вздергивая тембр до истеричных, смешных интонаций. – Что застыли, идиоты?! Последняя фраза предназначалась персоналу, который моментально прекратил изображать музей мадам Тюссо и сорвался со своих мест. Джону в тот же миг заломили руки за спину, заставляя бухнуться на колени, и не больно, но настоятельно приложили лбом об пол. Никакой агрессии… просто небольшое унижение, демонстрация… Чтобы лабораторный образец знал свое место… Правда, образец мог свободно сломать руку одному и пару ребер второму даже из своего неудобного положения, но из опасения выложить последние козыри раньше срока, он предпочел не сопротивляться. Все изменилось, когда за его спиной, вне зоны обзора, до него донеслись частые, злые электроразряды, сопровождавшиеся отчаянным металлическим бряцанием, конвульсивным биением крупного тела о стальные прутья, отзывавшиеся глухим гулом при каждом ударе и страшным, сдавленным, полным боли воплем сорванной хриплой глотки. Резкие электрические щелчки и треск все не прекращались. Яростное рычание перешло в дикий, невыносимый для слуха визг, а потом и вовсе в тихий, жалобный вой, слишком похожий на человеческий крик, чтобы это просто казалось… И Джон не выдержал… - Хватит! – заорал он в пол, пытаясь сбросить с себя двойной вес охраны, - прекратите! Что, набрали для пыток людей? Не хотите пачкать рук или бить своих Вам не позволяет тонкая душевная организация? Крепкая рука сгребла его за волосы на затылке, больно рванула вверх, почти ломая шею. Зашипев, Джон поднял взгляд навстречу, столкнувшись с выбеленными от неконтролируемого бешенства глазами, разделенными надвое вертикальными, предельно сужеными зрачками. - Ты… - выдохнул в лицо зверь, сбросивший все свои маски, готовый рвать плоть и убивать ради крови, избавившийся от ставшей ненужной мимикрии… - ты, возомнивший себя верхом пищевой цепочки, стихийно паразитирующий на природных ресурсах… слабый, живущий беспорядочно и бессмысленно во власти своих чувств, нелепого, бесполезного рудимента, вечно приводящего вас на грань вымирания… Даже не думай заговаривать о правах! Вы свободны настолько, насколько МЫ вам позволяем… Вы, как зараза, заполонили все континенты, но упаси вас, Боже, допустить хоть на миг, что мы не сможем поставить вас на место, уготованное вам эволюцией, как только придет для этого время… …он говорил что-то еще, выпуская на свободу все накипевшее, поднявшееся со дна души, если это была она… всю муть, ярость и презрение, тщательно скрываемые все годы толерантной жизни… …и ему потребовалось целых пять минут и все время мира, чтобы УВИДЕТЬ, какими спокойными вдруг стали у Джона глаза, под завязку затопленные черными кляксами зрачков… Джон улыбался. - Что тебе ввели? – очень тихо, на грани слышимости спросил твин. Назвать его «сэром» или «Чарльзом» было невозможно даже с натяжкой… - Прекрати. Это. Все. - Ответил шепотом человек, запретив себе слышать кошмарные звуки за спиной и сглатывая наполнивший рот запах паленой шерсти. Милвертон моргнул, выпустил его волосы из горсти и неопределенно махнул рукой. Треск и возня прекратились, а Джон получил свободу. Он поднялся на ноги, потирая плечи и потягивая шейные мышцы. - Шерлок, оставайся, как есть, не переходи, - попросил он, так и не обернувшись на затихшую клетку. – Чарльз, если Вы прямо сейчас прикажете снять охрану с периметра здания и впустите внутрь спецподразделение без лишнего шума, я обещаю Вам лично самую комфортабельную камеру Соединенного королевства. Вернувшие «нормальный» вид глаза Милвертона глядели на Джона как на умалишенного. Дико, недоверчиво, с опаской… - Что тебе ввели? – повторил он. - Вы ведь брали у меня кровь, - Джон укоризненно склонил голову на бок, - неужели ничего не нашли? - Твое положение отследить невозможно… Здание было в зоне радиомолчания на три мили вокруг… Ни на одном из вас ни маяков, ни передатчиков не было… - Так что там, с моей кровью? – Джон смешливо скривил губы. – Я подскажу, не мучайся. Повышенные лейкоциты, низкий гемоглобин, тромбоциты почти отсутствуют… Я ничего не упустил? Ах, да… слабое вымывание костного кальция… Вы же знакомы с биохимией заболеваний… - Лучевая болезнь?.. – отшатнулся побелевший, как полотно Чарльз. Его слова донеслись до санитаров, и расстояние между ними и «подопытными» увеличилось вдвое в ходе стратегического отступления к дверям. - Ты сумасшедший? – Милвертон потрясенно вглядывался в улыбчивое лицо. – Тебе ввели радиоизотопы? Это же верная смерть!.. И ничего не даст. Дистанционно слабая радиация не считывается… Джон рассмеялся. - Неплохо быть мирным атомом… Но можешь успокоить своих героев, - он кивнул в сторону топчущейся возле выхода охраны. – Это кое-что другое. Микро-резонансные имплантаты. Не слышал? А зря! Это ваша же военная разработка. Только десятилетней давности. Идея была неплоха – введенный в кровь состав вызывает магнитный резонанс железа в гемоглобине крови. Слабое наведенное электромагнитное поле, фиксируемое с расстояния чуть больше трех миль… Предположительно должен был применяться для слежки за живым объектом на вражеской территории. Основные минусы - распадается на пятые сутки, но самое главное – высокая токсичность… в половине случаев вызывает рак крови… Шерлок его немного модифицировал. Распадется за тридцать часов. А побочное действие вы видели… - Ты можешь умереть. - Умереть – это вряд ли… А вот чешется ужасно… и на зубах эмаль может потемнеть. Кстати, если не ошибаюсь, я тут чуть больше суток. Как только сигнал упадет на пятьдесят процентов, начнется полномасштабный захват… Без вариантов. Вам лучше открыть двери самим, мистер Милвертон… Все еще не веря в ситуацию, развернувшуюся на полных сто восемьдесят градусов, твин лихорадочно просчитывал что-то в уме. - Ты не сможешь его забрать, – он сверлил тяжелым взглядом человека, - когда я предъявлю все имеющиеся документы, его передадут в распоряжение военных в такой глуши, что Девоншир покажется лондонским Сити!.. - Мне очень жаль… - лицо Джона приобрело оттенок горького сожаления и усталой расслабленности. Обычно так принимают поражение… С мучительной тоской. Он сделал шаг, оказавшись совсем близко. Охрана потянулась за оружием, и он слышал, как чиркнули предохранители. - Мы все еще можем все уладить, Джон, - Милвертон облегченно выдохнул, борясь с желанием снисходительно похлопать его по плечу. - Мне жаль, простите… - повторил Джон шепотом. – Но вы это произнесли… - Что? – слегка нахмурившись, не понял твин. - «когда…» Бросок был столь коротким и резким, что колко-сжатый кулак смазался в движении, закончив его сухим хрустом в центре разбитого на мелкое крошево кадыка. Тело напротив, конвульсивно дернувшись, так и не узнав, что оно уже мертво, неопрятным мешком рухнуло к ногам. - Стоять! – Джон опередил выстрелы всего на пять секунд, вскидывая руки над головой. – Гарантирую жизнь! Здание действительно оцеплено. Вам незачем умирать за чужие интересы… Опуская оружие, клонированные здоровяки неуверенно переглянулись… … Когда, зачищая здание, передовой отряд занял лабораторный этаж, они нашли огромную клетку, на полу которой сидел человек. Он бережно обнимал большую, тяжелую голову зверя неопределенной породы, пристроив ее у себя на коленях. Человек что-то ласково шептал в круглое «медвежье» ухо, нежно перебирая пальцами черную шерсть на широком лбу, на перетянутых толстыми ремнями скулах, прижимаясь губами то к полуприкрытым векам, то к плоскому, в пятнах незасохшей крови, носу, то зарываясь в густой мех на шее и ласково прикусывая толстые складки… - Прости… прости… - бормотал человек, не замечая падающих соленых капель и слыша лишь тихое, успокаивающее ворчание…