Хмурые небеса разверзлись, хлестая притихшую землю всполохами электрических разрядов. Оглушительные раскаты грома в глубине души вызывали что-то невнятное и слабое, но весьма неприятное – сродни первобытному животному страху или трепету перед мощью стихии. Царившее в округе ненастье заставило всё облачиться в серые краски, то ли выражавшие грусть из-за такой отвратительной и опасной погоды, то ли из стремления получить главное качество этих оттенков – неприметность – дабы избежать нежеланного внимания молний.
Упрямый дождь только усиливался, спеша окутать своей полупрозрачной завесой картинку мира и сделать ее сырой и мутной.
Я поежилась. Из-за разбушевавшейся стихии нам пришлось прервать передвижение и остановиться в облюбованных бандитами и мародерами айлейдских руинах. Глаза то и дело притягивались в одну точку. Стремительно остывающие и синеющие тела распростерлись под струями дождя. Часть трупов остекленело уставилась вверх, не собираясь моргать от льющейся в глаза воды. Дождь мелкой точной дробью высекал из земли грязь, которая уже успела окропить собой останки.
Я отвернулась. К виду убитых людей уже успела привыкнуть, но нынешний грязно-дождливый «антураж» потенциальных клиентов морга вызывал чувство омерзения.
«И еще кое-что», — уточнил внутренний голос, пока его хозяйка, повернувшись, искоса смотрела на виновника этих смертей.
Лашанс сидел у костра, так просто и привычно играя бликами огня на лезвии только что заточенного кинжала. Теплый желтый свет, озарявший собой пространство, делал мирно сидящего мужчину более… уютным и простым, ближе к тем, кто не занимается отправкой людей в мир иной, для кого убийство – это убийство, а не работа и обыденность.
Глядя на умиротворенное мужское лицо, обрамленное волосами глубокого каштанового оттенка, красивые аккуратные руки, наверняка с внутренней стороны все же покрытые мозолями из-за тренировок, с грустью подумала: «а как могла сложиться его жизнь, если бы он не связался с Темным Братством?».
Ведь если не знать, что он является убийцей, перед смотрящим на Люсьена человеком представала немного другая картина. Приятный, обаятельный мужчина, щедро награжденный умом, с завораживающими глазами цвета темного мёда, подсвеченного солнцем. Было в имперце что-то мимолётно-аристократическое, но образ жизни ассасина размыл эти черты и примешал к ним нечто иное, первобытное.
Я настолько погрязла в своих рассуждениях, что не сразу пришло осознание – мое навязчивое разглядывание не укрылось от имперца, и Лашанс этими самыми гипнотическими глазами уставился на меня.
Застигнутая врасплох, сбилась с мысли и не додумала варианты, как он мог жить и чем заниматься. Стушевавшись и не зная, как замять возникшую неловкость, повернула голову обратно в сторону выхода, вглядываясь вдаль и чувствуя на себе взгляд Уведомителя.
Невольно покосившись на трупы, мрачно усмехнулась: «да, еще вызывало напоминание того, что я имею дело с убийцей, а не простым и добрым тамриэльским самаритянином».
Для лучшего эффекта, чтобы согнать с себя наваждение, встряхнула головой. Память услужливо выудила из своих архивов файлы о последних событиях, связанных с Лашансом и Темным Братством, и о том, что из-за них я пережила. Вслед за воспоминаниями вернулся зудящий страх, рассеивая собой остатки завороженности. А чувство изучающего взгляда ассасина на мне усилило дискомфорт. Внезапно стало холодно и безумно тоскливо, к горлу подступил ком, глаза предательски заслезились. Всё потрясение, которое я заталкивала куда-то вглубь сознания, надавило на меня. Еще чуть-чуть, и «чаша терпения» переполнится, и стресс вырвется наружу.
«Так не вовремя, когда рядом нет Мартина, и я один на один с бедой», — мысленно поморщилась.
— Дичь готова, — неожиданно раздалось совсем рядом, заставив меня шокированно распахнуть глаза, а сердце забиться вдвое чаще.
Поглощенная внутренней борьбой
(да, у меня черный пояс по внутренней борьбе), не сумела заметить приближения Лашанса. Впрочем, у него же и скрытность, и ловкость хорошо развиты. Без сомнений, пожелай он, и я, задействовав всю возможную внимательность и сосредоточенность, все равно его не заметила бы.
Имперец покосился на меня, так и уставившуюся на трупы, разметавшиеся по улице, и проследил за взглядом своей клиентки. Последовало многозначительное мужское хмыканье, и бетонная дверь с тяжелым скрежетом затворилась. Закончив манипуляции, Лашанс обратился ко мне:
— Восстанавливай силы. Ты уже поняла, во что ввязалась. Я не телохранитель, не Мара, и даже не дозорный Стендарра. И не священник с тёмным прошлым, — слова имрерца были сопровождены высокомерной жёсткой усмешкой.
Я не нашлась с ответом. Рассудив, что глубокомысленно смотреть на каменную поверхность как минимум непродуктивно, молча развернулась и направилась к костру, над которым возвышался вертел с котелком, полным дымящейся похлёбки, и парой фазанов.
Усаживаясь поудобней на шкуру, с опаской оглянулась на проход, уводящий вглубь руин. Не обремененные особой храбростью и безрассудством маргинальные личности, занимавшие сии апартаменты до нашего прихода, не отважились спуститься дальше. Прекрасно помня из процесса игры, какая пакость может таиться в темных древних коридорах, я в кои-то веки возрадовалась сомнительной компании Уведомителя.
— Почему ты не… доверил мне готовку? — Поинтересовалась, размешивая обжигающе горячее варево в миске в ожидании, когда оно хоть немного остынет.
— Братья и Сестры из моей Семьи не задавали бы таких глупых вопросов, — с налётом легкой издевки нарочито укорил меня имперец, помешивая свою порцию.
«Вот же зараза! Он умеет нормально общаться?!», — мысленно возмутилась, кипя от недования похлеще, чем содержимое котелка на вертеле. — «Ну и фиг с ним! Мне же лучше, меньше делать».
Я обиженно замолчала, уставившись в огонь.
— Мы готовим себе сами во избежание…отравлений. Эта привычка крепко вбивается в тех, кто хочет выжить, — имперец все-таки снизошел до ответа. Видимо, его одолела скука, а пища еще не остыла настолько, чтоб можно было приступить к ее поглощению.
Вспомнив коронное блюдо Люсьена под названием «Отравленное яблоко», я с подозрением присмотрелась к своей чашке. Часть меня, уверенная в том, что ассасину незачем подсыпать мне яд, уже исходилась слюной и молила приступить к трапезе и заполнить оголодавший желудок. Но была другая, с оголенными
проводами нервами, которая всячески взращивала осторожность и мнительность. И вообще, не стоило исключать версию, что он мог решить подсыпать что-то помимо яда.
— Ха-ха! Глупая девчонка, у меня нет причин тебя травить, — искренне развеселился мужчина, все прочитав по красноречивому выражению моего лица. Я уже отправила первую ложку похлебки в рот, с удовольствием отмечая прекрасные кулинарные способности Лашанса, когда он мурлыкнул:
— Пока что.
Я невольно поперхнулась и закашлялась.
«Валидола мне! Пару цистерн. Быстро», — в припадке завопило сердце.
— Вода вон там, — как ни в чем не бывало, напомнил мужчина, не скрывая довольной ухмылки.
«Зараза», — пронеслось у меня в голове, при виде чересчур развеселившегося от моей реакции убийцы.
Солнце почти скрылось за горизонтом, а стихия все не прекращала своё бешенство, заливая округу водой и молниями. Мне пришлось смириться с перспективой ночевки под боком у призраков, умертвий и другой нежити, наверняка обитавшей в этих руинах.
Осторожный, тихий холод ненавязчиво окутал мое тело. Он подбирался и усиливался настолько незаметно, что я долгое время не спешила распахивать глаза и что-то предпринимать. Только старалась игнорировать его, поглубже зарываясь в шкуры и надеясь согреться. Но телу было так зябко, что заснуть у меня не получалось. Промучившись неизвестное количество времени, я все-таки решительно откинула шкуру, чтобы проверить костёр.
Целая секунда понадобилась, чтобы в невнятном фосфорно-светящемся парящем пятне разглядеть очертания призрака. Костёр давно сменился тлеющими углями. С надеждой, что в темноте мне просто померещилось, моргнула. Даже после этого, очень эффективного жеста, бессовестное «пятно» не пожелало исчезнуть, для убедительности добавив содержательное:
— У-у-у-у-у!
— Ик, — тихо пискнула я в ответ, оцепенев от ужаса и лихорадочно думая, что же делать.
— Ву-у-у! — Философски добавило привидение, опровергая мое заявление.
В качестве следующего аргумента я использовала фаербол. Огненный шар врезался в призрака, и потустороннее создание вспыхнуло как факел.
— У-У-У! — взвыл взбешенный дух, категорически несогласный с моими методами ведения спора, носясь по кругу и стараясь потушить огонь.
— Зачем ты это сделала?! — Зло прорычал Уведомитель, подрываясь с постели и запуская вверх магический светлячок.
— Это же привидение! — Искренне и отчаянно не понимая, в чем моя вина, на всякий случай просветила ассасина. Вдруг, он не разглядел, что я подпалила врага.
— Я вижу! — Выуживая из сумки пустой камень душ и зачарованный клинок, процедил сквозь зубы визави.
Привидение успешно избавилось от охватившего его пламени и уже на всех парах неслось в мою сторону. Явно не для того чтобы вручить премию «Фаербол года». Что-то
, именуемое здравым смыслом, подсказывало – с таким зверским оскалом и шипением раздают не почетные премии, а люлей.
— Да что не так?! — Совсем уже не понимая реакции мужчины, истерически вопросила, пятясь назад. Кулон засветился, готовя заклинание.
В следующее мгновение яркая вспышка света вырвалась из подарка Мартина и разошлась в две стороны, смыкаясь в кольцо вокруг меня. Оберег от нежити вился и переливался искрящимися нитями, издавая едва различимый мягкий успокаивающий перезвон. Призрак, оказавшись опытным агрессором, уже сталкивавшимся с такими чарами, благоразумно отпрянул и тут же сменил траекторию полета, переключившись на Лашанса.
Тень хищных черт нашла на лицо ассасина. Люсьен азартно оскалился, будто предстоящий бой являлся для него легкой забавой. Хотя, наверное, с точки зрения Уведомителя Черной Руки так и было.
Привидение, имея или зачатки интеллекта, или отменную интуицию, задумчиво приостановилось, удерживая почтительную дистанцию. Видимо, его смутил человек, встречающий воющую нежить такой счастливой улыбкой, будто, вот-вот кинется обнимать и лобызать призрака аки дражайшего друга. А клинок, поблескивающий зачарованием, подозрительно похожим на захват душ, окончательно засмущал бедное полупрозрачное создание.
Однако, дух имел свое подобие гордости, помешавшее ему сбежать с поля боя. Эфемерному бедолаге не оставалось ничего делать, кроме как напускать на имперца малоэффективные заклинания. Люсьен проворно от них уворачивался, кружил вокруг призрака и делал ложные выпады. Будто игрался с подопытным, используя подвернувшийся случай для тренировки. Неизвестно, сколько бы продолжались эти
брачные игры танцы вокруг врага, если бы нежить внезапно не переключила внимание на меня.
Круг защиты начинал таять, заканчивая свое действие.
— Ы-ы-ы! — Довольно прокомментировал данную ситуацию дух.
Теперь категорически не согласна с ним была я. Пятясь, уже приготовила фаербол, но так и не успела его запустить.
Зачарованный меч быстрым четко отточенным движением прорвал призрачную фигуру. Приведение коротко взвыло, стекая оплывами как стремительно тающая свеча, и лужицей
соплеобразной желеобразной массы с зеленым оттенком осело на пол. Сине-фиолетовый сгусток энергии заструился по лезвию, Лашанс, не теряя времени, невесомо ткнул кончиком меча на бледно-сиреневый камень, который моментально втянул в себя душу и потемнел, цветом сообщая, что теперь заполнен.
Резко взмахнув клинком и отряхнув его от паранормальной «крови», Лашанс мимолетно окинул окружающее нас пространство взглядом и, признав обстановку более не опасной, с непроницаемым лицом уставился на меня:
— Я уже говорил тебе, чтобы ты держала свои руки при себе, — эхо отозвалось на низкий глубокий голос с легким намеком на хрипотцу. Голос, сопровожденный стальным, не предвещающим ничего хорошего тоном.
«Я попала? Я попала…», — нервно сглотнув и сжав внезапно пересохшие губы, обреченно подумала. Фантазия, вдохновленная страхом неизвестности, живо разрисовала в десяти томах все возможные варианты кары, которые теоретически мог устроить мне Заслуженный
артист России Уведомитель Сиродила.
Какое-то бесконтрольное ощущение напряжения и опасности, казалось, на несколько незаметных мгновений остановило время. Инстинкт самосохранения убежал в поисках пергамента и чернил, удаляясь вдаль и страдальчески завывая что-то вроде: «А я еще так молод! Так молод! З-завещани-е-е!».
— А что мне делать? Мне нужно как-то защищаться, — начала оправдываться, невольно пятясь назад.
— «Защищаться»? — Передразнил визави, хлестнув словами, и кивком указал в сторону останков духа. — От него защищаться?
— Да, — неуверенно подтвердила, под напором реакции имперца на миг готовая поверить в то, что выл и летал тут не какой-то вражеский призрак, а, например, Нечестивая Матрона собственной персоной.
— Мёртвые просто так не нападают. Если бы ты его не трогала, он посмотрел и ушёл, не тронув тебя. А теперь нас могут услышать другие обитающие здесь духи и прийти на зов мертвой души, полные жажды мщения!
— Да я откуда знала?! Чего я еще о вашем долбанном мире не знаю?! Клятвы на крови?! Договор, скрепленный кровью?! Что еще?! — Всхлипнув, сорвалась и закричала, наплевав на то, что за дерзость мой собеседник мог лишить меня жизни. — Эй, Акатош! Верни меня обратно, долбоящер несчастный! — Моя истерика набирала обороты.
То ли Ауриэль, как и все остальные приличные люди и нелюди, спал в такое время, то ли поставил беззвучный режим на нашей связи (во избежание риска услышать травмоопасные для ЭГО комментарии о себе великом и любимом),
то ли был в запое, то ли была другая причина. Но не то, что Аэдра, даже самый завалящий Даэдра не откликнулся.
— Акатош! Кому говорю, ящерица бесстыжая?! — смотря вверх, в поисках упомянутого потомка Ану и Падомая, наткнулась взглядом на темный потолок и с бессильной злостью топнула ногой. Не получив ответной реакции переключилась на все это время безмолвно изучавшего меня имперца:
— А ты чего?! Что, опять будешь говорить, что убьешь меня?! Задолбал! Убивай уже! — Сама подскочила к мужчине.
В глубине души хорошо осознавала, что веду себя неадекватно. Но в то же время, во мне будто щелкнул выключатель.
Инстинкт самосохранения просто уволился или уже скоропостижно скончался? Появилось чувство такого всепоглощающего безразличия, что позволило мне задвинуть подальше все опасения о последствиях своих слов и действий и выплеснуть скопившийся стресс. Он давно, вопреки моему желанию, мелко, тщательно, дотошно, по крупицам собирался и копился внутри сознания, обрастая все новыми и новыми нервными потрясениями.
— Успокойся, — флегматично изрек ассасин, убирая в ножны свой клинок.
— «Успокойся»?! — Передразнила я его, как он недавно – меня. — А не могу! Не могу и не хочу!
— Значит, я помогу, — в подтверждение своих слов имперец накинул на меня сплетенное переливающееся зелеными оттенками заклинание умиротворения.
Все чувства, разрывающие сознание, разом схлынули и куда-то делись, оставив мой разум в одиночестве.
— Спасибо, — ощущая облегчающее опустошение, поблагодарила мужчину. Не из благодарности, а из воспитания. Просто потому что чувств не было, осталось только понимание – так надо, это правильная реакция в ответ на оказанную помощь.
— Садись на место, сейчас костёр разведу, и ты мне кое-что расскажешь, — укладывая дрова, приказал мужчина.
Так как делать больше было все равно нечего, я уселась, заинтересованно продумывая версии о теме предстоящего разговора.
Когда угли скрылись из виду под слоем дров, а пламя весело окутало пожертвованную ему новую партию дерева, Лашанс уселся на свое место и начал сверлить меня задумчивым взглядом. Я, пребывая в спокойном, немного отрешенном состоянии, пробежалась глазами по мужчине и приняла игру в гляделки.
— Ты говорила, что прибыла из будущего. Так? — Темнобратский «дознаватель» вкрадчиво начал свой допрос
с пристрастием.
— Да, — безразлично подтвердила. — Вроде того.
— Акатош шутит со временем, — криво усмехнулся убийца. — Другой план, так?
— Не знаю, — почему-то желание, сохраняя осторожность, скрыть детали и отделаться полуправдой не возникло.
— А что ты знаешь? — Настойчиво спросил визави.
— Ну, касательно этого мира одну, наиболее вероятную версию развития событий. Часть из которых и хочу изменить. Что именно хочу изменить, тебе уже говорила, — отчиталась, хладнокровно размышляя над тем, что слишком уж подозрительное действие у заклинания успокоения. — Что-то вроде сыворотки правды? Заклинание, заставляющее говорить правду?
— Не совсем. Но близко, — сверкнул глазами мужчина.
— Ну, ты и зараза, — флегматично резюмировала.
— Сочту за комплимент, — расплылся в улыбке медовоглазый гад.
— А чего ж раньше меня так не допрашивал? — Вопреки моим ожиданиям, желание и способность трезво мыслить и не только отвечать, но и задавать вопросы, не пропало.
— Твоя безделушка мешала, — взгляд мужчины опустился на мою грудь, в области которой располагался кулон, подаренный Мартином. — А сегодня она была не против, чтобы я успокоил тебя даже таким спобосом.
— Каким – таким?
— С побочными эффектами.
— Что за побочные эффекты? — Я прекрасно понимала, что должна заволноваться и даже разозлиться, но в голове царили чистые мысли без примеси эмоций.
— Один из них ты уже заметила, — вздернул бровь мужчина.
— Один. А другие? — Дотошно уточнила.
— А другие еще узнаешь, если они проявятся, — Лашанс отмахнулся от моего любопытства и с недовольным замечанием проявил своё:
— Не забывайся, ты должна отвечать на мои вопросы, а не я на твои. Твои намерения на счет спасения моей Семьи – правда?
— Да. Хотя уже несколько раз хотелось передумать, но отступать некуда, контракт есть контракт, — чувствуя нарастающую усталость, сменила сидячее положение, улегшись на шкуры.
— Почему хотела передумать?
— Как ты уже говорил, я «поняла, во что вляпалась», — несмотря на эмоциональную пустоту, царившую внутри меня, отголоски иронии смогли прорваться и отразиться в голосе.
— Почему ты хотела помочь Тёмному Братству? Пожалуй, это больше всего меня удивляет, — прошелестело задумчиво.
— Из-за нескольких личностей, которые находятся в твоей Семье.
— Ты знаешь кого-то из Тёмного Братства? — Удивился собеседник.
— Раньше знала заочно. Теперь кое-кого – очно, — закинув за голову руки, созерцала мутное отражение огня на пыльном белокаменном потолке руин.
— Сумасшествие какое-то, — выплюнул мужчина. Что-то после паузы решив для себя, снова нарушил мерное потрескивание костра:
— Из-за кого спасать собралась?
— Из-за тебя, — простодушно созналась и, зевнув, продолжила:
— Винсента, Очивы, да и вообще всего Чейдинхольского отделения. Только тот лицемерный каджит немного бесит, но пушистика тоже жалко, коты нравятся.
— Чтоб тебя, с-скампово…, — выругался мужчина. — Вот и второй побочный эффект подоспел.
— Какой?
— Невменяемость на грани сумасшествия, — жестко улыбнулся собеседник.
— Вот же гад. Такое напустил на меня, зная, что я могу с ума сойти? — Казалось, способность испытывать эмоции медленно, но верно возвращалась ко мне.
— Побочные эффекты временны, как и заклинание, — презрительно хмыкнул мужчина. — И вспомнив наш разговор, ты очень пожалеешь о своих словах.
— Симпатичный, но все равно гад, — переворачиваясь на бок и закрывая глаза, сонно пробубнила и немедленно отправилась в царство Морфея.
***
Мужчина неподвижно сидел на спальнике, отдавшись моменту, полному странного спокойствия, будто чары, использованные им на Алинэй, задели и его самого. Понимая, что, это слишком маловероятно, ассасина еще больше занимал поиск причины подобного состояния. Но она ускользала. И вскоре между праздным любопытством в самокопании и оценкой сегодняшнего происшествия имперец выбрал второе.
Получив достаточно тем для размышлений, Лашанс еще какое-то время смотрел на спину сопящей девчонки. Долгожданный шанс проверить самым верным способом ее мотивы подвернулся, чем Уведомитель не преминул воспользоваться. Он уже пытался разузнать о ней все возможное. Однако, слова, бумаги, вещи можно подделать. Искренность, правду, извлеченную из глубины сознания чарами, утаить нельзя.
Он наконец-то получил магическим путем самое главное подтверждение – чутьё не подвело. Он не совершил ошибку, подписав этот контракт. Хоть до последнего не верил в это. Да и кто поверил бы на его месте? Эта неблагоразумная заказчица не вела никакой двойной игры, не являлась шпионкой, а желание помочь его Семье было искренним. Впрочем, данные ею ответы породили еще больше вопросов. Особенно много вопросов появилось к душевному здоровью этой странной имперки. Слишком уж нерациональные мотивы подстегнули ее к тому, чтобы без должных навыков и умений впутаться в дела Тёмного Братства. Сама не ведала, что творит, и возможный риск всерьез не воспринимала. Не это ли есть безумие? Или глупая храбрость.
Что он «симпатичный», Люсьен отлично усвоил еще во времена своей юности, часто сталкиваясь с зазывно заигрывающими подтверждениями наличия у него этого качества. Медовые глаза с пляшущими в нем отголосками пламени прищурились, кривая улыбка росчерком прошлась по мужскому лицу. И что «гад» – тоже давно осведомлен.
Девчонка обеспокоенно заворочалась, слепо шаря рукой около себя. Лашанс догадался, что имперка – или, по крайней мере, похожая на имперку девка – заворошилась от холода. Посчитав, что проще укрыть ее сейчас, чем возиться с ее простудой потом, которая наверняка задержит их в пути, Люсьен бесшумно поднялся, достал шкуры и небрежно накинул на ерзавшую заказчицу. С той же тихой мягкой поступью вернулся на свое место, с неудовольствием отмечая, что он – Уведомитель Темного Братства, а не нянька жалким заказчицам.
Девка наверняка даже не догадывалась, насколько часто пробуждала в Уведомителе желание убить ее. Ей стоило бы поблагодарить Лиару за то, что та привила Лашансу хладнокровие и выдержку. И самого убийцу – за принципиальность.
Ее слова о Чейдинхольском убежище всколыхнули воспоминания. Сожаление и горечь невероятной силы заполнили мысли мужчины. Поздно спасать отделение, безвозвратно опалённое очищающим пламенем. Его родное убежище, первое, куда его привела Лиара. И которое, несомненно, все годы служения Нечестивой Матроне и Отцу Ужаса оставалось главным для него.
Мужчина стер с лица усмешку и устремил на костер невидящий взгляд, давая волю водовороту счастливых воспоминаний, ныне больно жалящих сожалением, унести его мысли в прошлое. Невероятно редко человек, создавая воспоминания под гнётом дурного настроения, понимает, что в будущем они станут счастливыми. Как, например, первое знакомство с одним из ценнейших друзей.
Винсент Вальтиери чувствовал, что голод достиг той силы, когда даже на Уведомителей и Слушателя смотришь исключительно как на сочащийся кровью аппетитный кусок мяса. Зубастый, который может устроить взбучку за безобидный (с вампирской точки зрения) кусь, кусок. Не то чтобы вампир был неспособен контролировать темную сущность своей личности и держать клыки за губами, но ему следовало соблюдать некоторые предосторожности.
Братья и Сёстры привыкли к особому состоянию и потребностям своего не-живого-не-мертвого Брата. К сожалению, простые люди и меры не спешили проявлять такую же лояльность к обаятельному убийце. Вальтиери искренне считал, что его природное очарование не умаляли ни круги под горящими потусторонним светом глазами, ни влюблено-плотоядный взгляд, ни великолепнейшая белоснежная «острая» улыбка. Ни подозрительный запах изо рта. Но вопреки всем прелестям его загадочного и зловонного зловеще-притягательного образа, чем сильней становился голод, тем больше появлялось подозрений о его запущенном сангвирическом* недуге. А вампирское обольщение, увы, работало не на всех. Смертные имели целый арсенал защитных заклятий, амулетов и зелий, способствующих рассеиванию наколдованного вампирского очарования. В защите от вампиров кровяной закуске посодействовали, к вящему сожалению Винсента, сами же вампиры. Которые не гнушались зарабатывать деньги любыми способами, в том числе и раскрывая секреты своего проклятого рода.
К вампирскому счастью, у Вальтиери всегда оставался вариант легкодоступной и наивной пищи. Новички Тёмного Браства. В конце концов, в Догматах нет ни слова о запрете кусать своих Братьев и Сестёр. И если опытные убийцы почему-то были категорически против помочь своему клыкастому Брату утолить голод – хотя пара кружек крови – с них не убудет! – то новички даже не подозревали о своем альтруистическом участии в пропитании кровососущего не комара. Некоторых, к слову, вампир, спустя какое-то время, посвящал в определенные нюансы своего существования (но, разумеется, не признавался в способе питания в стенах Убежища). И предлагал наградить Тёмным Даром, расписывая все его прелести и увещевая посвященного Тёмного Братства вступить на тёмный путь (хотя, казалось бы, куда уж темнее?). «Достойных» этой чести вампир отбирал просто – те, в ком, не без «помощи» Винсента, проявлялись признаки зарождающегося вампиризма. Тем, кого не прельстила возможность вечной не-жизни, приходилось подливать в пищу весьма недешевое зелье для исцеления от болезни.
Полупризрачная фигура, надёжно сокрытая мраком, прокралась в комнату. Мужчина, удостоверившись в отсутствии свидетелей, невесомо склонился над спящим имперцем. Ноздри с жадностью втянули в себя воздух, полный аромата живой плоти и будоражащего вампирскую сущность запаха крови, бьющейся в молодых жилах.
Вальтиери мягко наклонился совсем близко к спящему, предвкушая живительную трапезу. Раскрыл клыки, готовые нетерпеливо сомкнуться на шее и иссушить человека до дна. Обжигающий укол в левый бок стал для изголодавшегося вампира полной неожиданностью.
Винсент зашипел и отпрянул. В воздух взмыл магический светлячок, озаряя комнату ослепляющим ярким светом.
— Только посмей еще раз… питаться в этих стенах… — угрожающая улыбка зазмеилась по лицу неудавшейся жертвы. Имперец не договорил, но Вальтиери уже решил, что подыщет себе новое место, полное крови. Тайна превыше всего.
— Надеюсь, это останется в секрете, Люсьен, — застигнутый врасплох вампир вытащил из не-мертвой плоти кинжал и бросил на пол. Если бы не Догматы и всевидящий Ситис, Вальтиери лично устранил мальчишку навсегда. Но слишком уж страшна встреча с духом Ярости Ситиса.
— Зависит от тебя, — покосившись на окропившийся почти черной кровью кинжал, хмыкнул Лашанс.
Вампир, сдержав болезненный стон, с неестественно ровной спиной пошел к выходу, борясь с так и норовившим захромать и скорчиться от раны телом. Он был уже настолько голоден, что регенерация, невероятно привычная, спасавшая его неоднократно, теперь работала против него, усиливая все получаемые им увечья.
Оказавшись в своем укрытии, Вальтиери поморщился.
К его вампирскому сожалению, нередко в их Семью попадали и такие новички, с которыми было опасно иметь продовольственные дела.
Пусть первая встреча вышла не слишком дружелюбной, но во время отсутствия Лиары именно Винсент помог Лашансу избежать ловушки Аркуэн. И хоть изначально вампир руководствовался расчетом, чтобы обезопасить себя от раскрытия тайны несостоявшегося ночного пира, время взрастило, проверило на прочность и закалило дружбу Лашанса и Вальтиери.
***
«Вот где эта амнезия, когда она так нужна?!», — Мысленно простонала, жмурясь и изо всех сил изображая все еще спящую. Голова болела, будто я вчера пыталась перепить трёх Сангвинов разом. Воспоминания жадно набросились на мою многострадальную психику. Критический удар она получила, когда всплыли фрагменты, где я в припадке кричу на Уведомителя и где флегматично обзываю.
— Плохо играешь, — фыркнул вредитель, с которым меня как-то угораздило заключить контракт и закрепить его кровью.
Сделав вывод, что имперец уже изучил мою антисуперспособность чутко спать и просыпаться практически от каждого шороха, вздохнула. Пришлось перевести свой организм в сидячее положение, сопроводив сие действие душераздирающим кряхтением, от которого прослезился бы кто угодно. Кроме чернокапюшончатого садиста, возвышавшегося надо мной укоряющим ангелом смерти.
— Быстрей, до встречи с Анголимом осталось не так много времени, — жестким тоном имперец подстегнул меня к решительным действиям.
— Ломота в теле – еще один побочный эффект, да?! — для разнообразия решила поныть.
— Вставай, повторять больше не буду, — Уведомитель в очередной раз проигнорировал мой вопрос.
— Вот же… — не закончила мысль, пошатываясь вставая.
— «Зараза»? Или «симпатичный, но все равно гад»? — лукаво прищурился имперец, процитировав меня.
— И то, и другое, — на автомате огрызнулась и, поразмыслив, добавила:
— И скамп еще, — нагнулась, поднимая шкуры.
— Скампов в Тёмное Братство не берут.
— Ну, тебя же взяли, — фыркнула и, осененная внезапной догадкой, резко выпрямилась, сдула прядь, упавшую на лицо и уставилась прямо в глаза Лашансу:
— Сколько действует твое заклинание? А побочные эффекты? Какие они вообще? Люсье-ен…
«Куда делся страх?! Как минимум, перед убийцей. И почему он перестал ощетиниваться по отношению ко мне? Даже в ответ на колкость не выпустил свой кинжал из ножен. Не пойми что происходит», — пронеслось в голове.
— Ты жива, здорова. Какая тебе разница? — вздернул бровь мужчина, проверяя свой дорожный алхимический арсенал отравителя.
— И правда, вот прямо сейчас вообще никакой… — охотно согласилась и под скептически-насмешливым взглядом засеменила к выходу из руин. До ближайших густых кустов, которым дождя не хватило, и срочно требовалась дополнительная поливка.
