Patchwork People

После всего случившегося Зейн наконец меня послушался, и мы отправились в ту часть города, которую я знал, наверное, лучше всего, — клубы. Добравшись до любимого места, я смог забыть о хиппи и приступить к работе. Даже учитывая то, что было воскресенье и завтра ожидался напряженный рабочий день, у барной стойки собралась огромная толпа посетителей, которые нетерпеливо двигались и просили у бармена еще одну порцию ликера. Куча людей, явно перепивших, была и на танцполе. Все флиртовали друг с другом и веселились. В воскресенье было трудно с кем-то иметь дело — в основном из-за того, что люди не хотели идти на работу под кайфом, - но благодаря обаянию и нужному количеству уговоров мы имели все шансы продать довольно много товара. Девушка с длинными, ужасно выкрашенными волосами купила у Зейна травки после того, как он уговорил ее это сделать. Она была настолько пьяна, что вряд ли будет помнить его к тому моменту, когда взойдет солнце. Ее друзья из колледжа курили траву прямо в клубе, пока охранник не вышвырнул их из заведения. Когда они стали тыкать пальцами в нашу сторону, мы не обратили внимания, состроив при этом невинные лица. У меня всегда лучше всех получалось изображать вид «о-чем-они-нахуй-говорят». Еще пара часов, и мне удалось убедить парнишку из местного университета, что кокаин — это лучшее, что случалось с ним в жизни. Мы продали почти все ему и четырем девушкам, которые, скорее всего, только и делали, что пропадали на вечных вечеринках. Они купили столько, сколько нужно было их компании, а парень - столько, сколько я ему предложил. Мы немного поболтали, пока Зейн танцевал с какими-то девчонками, которые были явно старше его и совсем не против провести с пакистанцем ночь. Но он отказался, ведь был еще до сих пор слишком взволнован. — Твой друг так популярен, — сказал стоящий рядом со мной парень, кладя кошелек в карман пиджака. — Это странно. Я думаю, что ты намного привлекательнее. — Спасибо, — хихикнул я. Но потом понял, что парень не шутит. — Оу… Я не по мальчикам… — закончил я неубедительно. Ну да, соврал. У меня было несколько девушек и два парня. Один из них был проституткой. Но хорошенько, со вкусом покувыркаться в простынях - это в моих глазах сильно отличается от понятия "отношения". С парнем или с девушкой - без разницы. Когда я сказал этому мальчику, что я натурал, я лишь немного приврал. Ну, с кем не бывает? — Я тоже, — сказал он вполне равнодушно, скользя пальцами по моему бедру. Когда ожидаемой реакции не последовало, его руки переместились выше, к тазовым косточкам. — Одна ночь? — спросил он мягко, почти шепотом. Я был впечатлен его прямотой и уверенностью. И его глаза были зелеными. Я уже было открыл рот, чтобы согласиться, но тут из ниоткуда появился Зейн и стащил меня со стула. — Зейн, что за нахуй? — злобно спросил я. — Копы. Эти суки донесли на нас. — Я так понимаю, мы прощаемся, — сказал парень, пожимая плечами. Мне действительно было стыдно за то, что я должен уйти. Я посмотрел на него еще раз. Это было намного больше, чем я дал любому в этом мире, даже Гарри. Разница была лишь в том, что, когда я начал бежать, у меня не появилось тошнотворного желания обернуться. На самом деле, это было огромным облегчением — услышать щелчок захлопнувшейся двери чёрного входа. В переулке ночь казалась еще более холодной. Румянец уже исчез с моих щек, но я наконец понял, насколько тяжело будет забыть зеленые глаза Гарри и заново научиться контролировать себя. — Мы чуть не спалились… — произнес Зейн, хватаясь за бок. Он все еще пытался отдышаться. Я собирался кивнуть, но тут из-за мусорного контейнера вышла одинокая фигура и уставилась на нас. Чьё-то присутствие было настолько неожиданным, что мы с Зейном нервно вздрогнули. — Блядь! — Зейн схватился за сердце. — Это не то, чего я хочу, — без единого намёка на шутку сказала фигура. Незнакомец стал медленно приближаться к нам, и наконец единственный тусклый фонарь на этой улице немного осветил его бледное болезненное лицо. Это был один из тех людей, которых мы видели с мамой когда-то давным-давно. Отчаянные люди, которые считают нас ангелами. — Сколько? — спросил Зейн, бросая опасливый взгляд в конец переулка. Копы скоро будут здесь. Поэтому продать товар этому незнакомцу, да побыстрее, было бы совсем неплохо. — Все, что у вас есть. — Парень нервно заломил руки, его тело дрожало все сильнее с каждой секундой. — Я хочу все. Именно тогда мы с Зейном решили действовать осторожно. Поинтересовались, сколько он уже успел запихнуть в себя за ночь. Переспросили, действительно ли ему так необходим весь наш товар. Даже подняли цену, специально чтобы немного остудить его пыл и тем самым, может, спасти бедолаге жизнь. В конце концов, мы же не были настолько ублюдками. Но когда Зейн назвал заломленную цену, которая по-прежнему была смехотворно мала, незнакомец достал мятую пачку наличных и впихнул ее нам. — Ты это серьезно? — хрипло спросил Зейн. Я лишь стоял и смотрел на наличку. Даже учитывая то, что нам придется отдать немалую часть Бамперу, у нас останется достаточно средств, чтобы купить продукты. А возможно, ещё и на оплату счетов будет. — Отдай мне товар. Пожалуйста. Незнакомец споткнулся и схватился за кожаную куртку Зейна, едва не упав. — Ясное дело, приятель. Он достал последнее, что было в кармане, и швырнул парню. Стоило наркоте оказаться в его руках, как бродяга выпустил Зейна из мертвой хватки и скрылся за углом. Я задался вопросом, куда же он пошел и почему, черт возьми, вообще бродил вокруг мусорного контейнера возле клуба. — Ничего себе… — Да уж, — согласился я. — Но нам нужно уходить. Напиши Бамперу, что ты продал все, и пойдем спать. Но даже когда мы оказались на нашем матрасе на полу, даже после того как Реджи мирно захрапел в маленькой спальне, я все еще думал о тех хиппи в парке. Мы были виноваты в том, что вторглись в их маленький мир. У Харви была его стриптизерша, а Зейн несколько недель с ума сходил по проститутке Саммер, пока она не исчезла, не сказав ни слова. И хотя мы с Зейном иногда заказывали мальчиков, а Реджи, Харви и Лука не были против, я чувствовал вину за то, что думаю о Гарри. Поэтому я запретил ему появляться в моем сознании, сказав себе, что, возможно, никогда его больше не увижу. А если мы и встретимся, вероятно, на улице или в магазине, то, скорее всего, пройдем мимо, не сказав друг другу даже «привет». Мне удалось заснуть, когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь кухонные жалюзи, окрашивая плитку на полу в золотистый цвет. Я уснул, наблюдая за тем, как в воздухе лениво танцуют пылинки, и отчаянно пытаясь убедить себя, что Гарри - черт возьми, неважно, какая там у него фамилия! - конечно же, не вспоминает обо мне. Это было бы просто отлично. В любом случае, я-то уже совсем о нём не думал. _______ По большей части было так: мы спали по полдня, проснувшись, делали зарядку - а после шли торговать. В безопасные дни, когда наступало время нам, точнее мне отдавать деньги Бамперу, пока остальные ждали дома, мы тратили все до последнего пенни из банки «Развлечения». Иногда мне казалось, что мы — участники реалити-шоу или еще какого-то дерьма. Ведь мы были будто особым видом людей, которые вели ночной образ жизни и часто, очень часто глупили. Я однажды говорил об этом с Зейном, но он лишь посмеялся, хотя потом, подумав, понял, что в чём-то я определённо прав. Наши тела приспособились к дурным привычкам и постоянному недостатку еды, но сильные толчки во время сна не входили в этот список. Поэтому, когда Лука пытался разбудить меня не следующий день в три часа дня (а для меня это было жутко рано), естественно, я не был счастлив. — Какого хуя, Лука? Я скинул его руки со своих плеч, накрыл голову одеялом и тут же пожалел об этом. Вчерашняя ложная осень уступила лету, и поэтому в нашей квартире было слишком душно. — Хватит материться, Луи. У нас есть проблема. Так что быстро поднимай свою задницу и тащи ее в гостиную. Лука постоянно назначал эти собрания. По какой-то причине он возомнил себя ответственным за всех нас, хотя был тут единственным человеком, который попал в тюрьму и остался там более чем на неделю. Когда мы ему на это намекнули, он рассказал, что машина, которую он украл, принадлежала богатому мужику. Ведь он не обеднеет от одного авто, правда? Ну, такой, по крайней мере, была эта история, когда он рассказывал её кому-то другому, - и пару раз нам. Если вдруг забывал, что мы-то знаем правду. В гостиной Реджи потер лоб и зевнул. Этот парень часто надевал перед сном свою черную вязаную шапку. Странная привычка, но мы уже привыкли. Харви задремал, опустив подбородок на грудь, но потом хрипло застонал и проснулся. Причмокнул губами и посмотрел на Луку со странным выражением, которое мне уже однажды доводилось наблюдать: у коровы, жующей траву. Зейн же тупо смотрел вперед. - Что это? Я оперся на подлокотник дивана, наблюдая за Лукой, что стоял перед нами и сжимал в своих руках пакет. — У нас труп, — наконец без обиняков сказал он. Харви тут же выпрямился и оглядел всех нас своими голубыми глазами. Его взгляд застыл на нас с Зейном. — Наш? — прошептал пакистанец. Он уже догадывался. Лука остановился прямо перед диваном. Несмотря на то что он прилагал все усилия, чтобы выглядеть равнодушным, он отвернулся от нас, отвечая: — Твой. И Луи. — Кто? — спросил я. Лица всех вчерашних клиентов мешались одно за другим перед глазами, как игральные карты. Человек за мусорным контейнером. Больше некому. — Его звали Грег Хоран, — сказал Лука спокойным, успокаивающим тоном. Он уже понял, что других вариантов у меня и не было. — И, кстати, Бампер в ярости. Видимо, Грег был в черном списке клиентов… — Он мой, — заговорил Харви, нервно теребя пальцы. — Он пытался завязать. Сказал мне катиться нахер, когда я попытался к нему подойти в последний раз. Но я запомнил имя. И лицо тоже. Прежде чем он перестал употреблять, я всегда встречался с ним за клубом… Он замолчал, поняв по выражению наших лиц, что мы его встретили ровно точно там же. — Он угрожал натравить на нас копов, — сказал Лука, все еще глядя на Харви. — Но что сделано, то сделано. Теперь у нас проблемка покрупнее. — Вы собираетесь и дальше болтать, или мы все-таки продолжим спать? Реджи натянул шапочку прямо на глаза. — Ты можешь спать хоть прямо сейчас. Но у нас действительно проблемы. Бампер сказал нам прекратить торговать на некоторое время. Если до этого мы были сонными, то сейчас все точно проснулись. Я даже рот от удивления раскрыл, ведь Лука говорил что-то действительно странное. Остановить продажу? Но это без вариантов. Не пройдёт и двух недель, прежде чем мы сломаемся и, полудохлые от голода, дружным строем сгребём всю нашу мебель из коробок и перетащим в какой-нибудь чудесный переулок, прямо под бочок к нашим старым добрым клиентам. Это, должно быть, шутка. — Что еще прикажете сделать? — Реджи наконец снял свою шапочку и смял ее в руках. — Мы не можем просто взять и… — он понизил голос, будто следующие слова были чем-то жутким. — Найти работу. — Почему нет? — спросил Харви. — Мы ведь делали так раньше. — Это было до того, как я попал в реабилитационный центр! И этот факт не выкинешь из биографии, парень. Люди не хотят нанимать психов. Они не любят колец в носу. — Он указал на Харви. — Они ненавидят пирсинг на бровях. — Парень указал рукой на меня. — Тоннели в ушах? Забудь о них! Зейн смотрел на Реджи, не зная, что сказать. — Они маленькие! И вообще, это не имеет никакого значения! — ...И уж скорее всего, они не будут рады человеку, который мотал срок. А теперь добавьте татуировки, пирсинг, реабилитационный центр, тюрьму и скажите… Есть ли у нас шансы? Мы все сидели молча. Каждый из нас был в тюрьме - не так долго, как Лука, конечно, но всё-таки. Вот, например, Зейн попал туда за секс в публичном месте. Но у нас всех были в наличии плохая характеристика, татуировки и, конечно, черт его побери, пирсинг. — Мы можем попытаться, - твердо сказал Лука. Эти три слова дали нам надежду. — Должны же быть места, где нуждаются в таких типах, как мы, — согласился Харви, — просто нам нужно показать себя с лучшей стороны. Он попытался широко улыбнуться, но вместо этого удалось лишь зевнуть. — Мы можем закончить эту болтовню и наконец-то лечь спать? — спросил Реджи. Этот вопрос интересовал нас всех. — Да. — Лука вздохнул. — Но мы должны быть начеку. Сообщение Бампера явно дало понять: он не знает, когда копы прекратят охоту за наркотиками. Свернувшись в калачик на матрасе, я смотрел на Зейна, взбивавшего свою подушку. Мы прошли вместе огонь и воду. Именно я вытащил его из тюрьмы в тот раз и тащился с ним через весь город обратно домой, хотя он был в одних ярко-розовых коротких боксёрах. И это он уронил мой торт мне же на голову и велел стать наконец мужчиной, когда оказалось, что вместо фигурок «Power Rangers» мой отчим купил мне торт «Парк Юрского периода». Лучшие друзья, да? Так что я знал, как он выглядит, когда несчастен. Зейн смотрел на меня абсолютно спокойно, и это меня насторожило. — Зейн? — прошептал я на случай, если Харви уже спит. — Что? Я пытаюсь заснуть. — Это не наша вина. Не твоя. Он лежал спиной ко мне, но я прекрасно видел, как его трясёт. Наши соседи по квартире спали, и поэтому только пение птиц на улице нарушало тишину. — Первый раз человек умер от того, что я ему продал. После этой фразы он накрыл себя одеялом с головой, будто не хотел слышать моих слов. И, честно говоря, это было мне на руку, потому что я не знал, что ему сказать. Я никогда не терял никого. Лука терял, и Реджи. Но не я, еще нет. Эти ребята не были нашими друзьями, и вроде не было причин по ним скорбеть. У них не было ничего, кроме зависимости. Но мы с Зейном были людьми, которым они доверились. Мы были мостом, что соединял их со здравомыслием. Даже если мы всегда, каждый чёртов раз толкали их вниз - мы все равно были там. И почему-то, каким-то совершенно ненормальным способом у меня появилось ощущение, будто этого достаточно, чтобы чувствовать себя виноватым. ______ На следующий день я нашел среди кучи одежды в углу свою любимую рубашку с длинными рукавами. Реджи связал мою шапочку за рекордно короткое время, и это не могло не радовать. Даже на самых лучших джинсах, которые у меня были, красовалось несколько дырок от того, что я слишком долго их носил. Сегодня мы все проснулись намного раньше обычного: пора было привыкать к нормальному ритму жизни. По большей части мы надеялись найти работу там, где нужны были люди, похожие на нас. Реджи пытался устроиться барменом в стрип-клуб, а у Луки был достаточно пугающий вид, чтобы попробовать стать охранником в этом же заведении. Харви, Зейн и я отправились в центр города, к магазинам, находящимся рядом с пляжем и окружённым ночным скейт-парком. Когда я был маленьким, то считал это место раем: шесть торговых центров, парк вокруг, огромное разнообразие музыкальных магазинов и места, где собирались панки, похожие на нас. У скейтов, которые здесь спокойно можно было взять напрокат, были светящиеся колесики, и в ночной темноте они напоминали мне зеленых призраков. Пляж, который располагался менее чем за милю отсюда, славился тем, что там всегда можно было подцепить кого-то на ночь. Если бы мы действительно устроились на эту работу, нам бы не потребовалось кардинально менять что-то в жизни. Харви пошёл устраиваться в «Адамс-плэйлист» — маленький музыкальный магазинчик с грязными окнами и плохим освещением внутри. Зейну удалось найти работу в прокате скейтов, менеджеру которого он когда-то продавал товар. Поэтому остаток магазинов я прошёл в одиночестве, наблюдая за тем, как катаются на скейтах подростки. В течение дня пожилые люди и дети могли свободно находиться в этом парке, но как только наступала ночь, там могли оставаться лишь люди, которым больше шестнадцати, — в нашем городе давно соблюдался комендантский час. Я как раз описал полный круг, улыбаясь девочке на розовых роликах, которая чуть не упала, когда увидел Харви, выбегающего из магазина. По крайней мере, он улыбался, - уже хорошо. — Думаю, я нашел работу. Коллеги очень милые, и они сказали мне, что я абсолютно им подхожу. Скорее всего, останусь там. Уж больно мне понравилось это местечко. А куда ты устроился? — Никуда, — признался я. — Все еще ищу что-то подходящее, но не буду скрывать: меня заинтересовал магазин спортивной одежды. А ещё отдел, где продаются скейты. — В любом случае, не медли с выбором. Лука хочет заказать пиццу сегодня вечером. Я думаю, он пытается отвлечь нас от проблем. — Хм… От пиццы бы я сейчас точно не отказался. — Честно признаться, сейчас я бы съел что угодно. Ну, наверное, кроме мексиканской еды. Мне нужно немного отдохнуть от нее. Увидимся! Он поспешил прочь в явно приподнятом настроении, и я подавил чувство лёгкой зависти. Для Харви это не составляло великого труда - быть счастливым и удовлетворённым жизнью. Он никогда не требовал многого, а потому, получая хоть что-нибудь, что угодно, принимал это с благодарностью и бесконечной признательностью. Дурак. Я закурил и глубоко затянулся, прежде чем выдохнуть. Искать новую работу совершенно не хотелось. Мне нравилась моя старая работенка с хреновой прибылью и постоянной опасностью. У меня было всё необходимое, несмотря на то что в глубине души я все равно не был доволен. — Это вредит твоему здоровью. Я вздрогнул, прежде чем повернуться и увидеть выходящего из «Адамс-плэйлист» человека. И твою ж налево. Это был тот самый хиппи. Гарри. Безумно милый, глупый хиппи с чертовски сексуальным голосом. — Многое вредно, милый мой, но, если тебе это нравится… к черту все. Когда Гарри приблизился, я понял, что задираю голову, чтобы нормально на него смотреть. Черт, он был высоким, даже немного выше, чем я. — Хм… Ну что ж… Разумно. Он пожал своими костлявыми плечами, а я не мог прекратить смотреть в его глаза. Охренительно красивые зеленые глаза. Его розовые губы хоть и выглядели закусанными, но все равно манили меня. — Ты работаешь у Энди? — наконец-то спросил я, когда стало очевидно, что ему нечего сказать. — Мой друг только что устроился туда. — Энди — друг моего дяди. И да, мне нравится Харви. Он смешной. Кстати, он сказал мне, что не только он сейчас в поисках работы, но и его друзья. — Так и есть. Вот, к примеру, я собираюсь попытаться устроиться в «Bart’s Clothing». — Хороший выбор. Но у вас ведь была другая работа, разве нет? — Уже - нет. — Ты бросил торговать? Мне показалось, что ему это действительно небезразлично. Он свел брови и немного поджал губы. Нужно было перестать смотреть на них. И, конечно же, я вовсе не был обязан говорить ему правду. Вот если бы он действительно волновался за меня… впрочем, неважно. — Думаю, что да. — Навсегда? О, Бога ёбанного ради, ну вот зачем ему это? Почему он смотрит на меня с надеждой, будто я сделаю его счастливым, если изменю свой стиль жизни? — Навсегда, — серьёзно повторил я. С детства был отличным лжецом. Люди всегда говорили, что мне нужно было стать актером. — Это здорово, — сказал Гарри серьезно, держа руки в карманах. Я еще раз затянулся, осматривая его. Он был одет в черные спортивные шорты и мешковатую белую футболку с пятном внизу – скорее всего, от кетчупа. На ногах были кожаные сандалии — типичная пляжная обувь. На меня бы их натянули только через мой труп. За его ухом красовалась маргаритка, которая была почти незаметна из-за пышных кудрей. — Эй, я ведь даже не знаю твоего имени, — сказал вдруг Гарри. И мне даже показалось, что он попытался избежать зрительного контакта со мной: уставился на ноги, пиная несколько камешков, будто застенчивый мальчишка. Но это было действительно смешно. — Луи Томлинсон, — сказал я. То, что я знал его имя, а он мое — нет, меня беспокоило. —А я Гарри Стайлс. Прости за то, что в прошлый раз мы встретились при таких обстоятельствах: посреди парка, ночью, да еще тогда, когда я дремал. — Кряем глаза я заметил, как он пожал одним плечом и продолжил: — У меня бессонница. Но когда я устаю, то должен моментально ложиться спать, чтобы хоть немного отдохнуть. — Я привык спать днем, — признался я. — Собираюсь попросить ночную смену, если я смогу куда-нибудь устроиться. Если честно, я даже немного позабыл уже, как меня раздражает солнечный свет. — Тебе стоит купить зонтик. — Губы Гарри растянулись в полуулыбке. — И пару очков. Все будут думать, что ты вампир. — Пожалуйста... нет. Ух. Я придумаю что-нибудь получше. Гарри наградил меня кривой улыбкой. Наш разговор закончился, когда седой старик, одетый в шапочку с дредами в стиле Боба Марли, высунулся из магазина. — Гарри, вынужден сократить твой перерыв. Скоро здесь будет полно туристов. Я чувствую это. — Ничего подобного, — прошептал Гарри, — скорее всего, позвонил его лучший друг и предупредил. А вслух он сказал: — Иду, Энди. Ты хочешь, чтобы я отсортировал CD-диски? — И подмети, пожалуйста, — сказал старик Энди. — А ещё протри все полки. Поторопись. Тот рыжий паренек начнет работать только завтра, но, в конце концов, сегодня — твой последний день работы здесь, так ведь? — Так. Не могу дождаться! — Гарри подмигнул мне и повернулся, чтобы вернуться в магазин. Открыв дверь, он еще раз улыбнулся мне. — Надеюсь увидеть тебя еще раз, Луи. Я рад, что ты решил сменить род деятельности. — И почему же? — спросил я нахально. Да, я флиртовал. Ну и что? Всё равно это ни к чему не привело бы. Просто не могло привести. — Потому что я считаю, что ты хороший человек и тебе не следует жить той жизнью, — он посмотрел на ноги, будто обдумывая что-то. — Этой ночью один из моих друзей потерял своего брата из-за передозировки. Найл Хоран. Он совершенно разбит, и мы не знаем, что делать. Я едва устоял на ногах. Мои глаза заволокла пелена душевной боли. Было такое чувство, будто кто-то вылил на меня ведро ледяной воды, и мои ноги буквально вмерзли в тротуар. Грег. Хоран. Этот маленький ирландский придурок из парка? Итак, мы с Зейном убили его брата. И меня с головой затопило чувством вины и горем. У оборвавшейся жизни теперь были имя и лицо. Грег и Найл были братьями. И Грег, наверное, когда-то учил Найла играть в футбол и не заходить за линии в раскраске. Или наоборот, мазать по всему листу – как ему больше нравилось. Этот Грег что-то значил для кое-кого, кого я встретил сегодня во второй раз. Этот чертов Грег что-то значил для кудрявого придурка, на которого я не мог перестать пялиться. — Соболезную вашей потере, — еле сказал я. — Спасибо. Он был действительно хорошим парнем. Просто пошел не по тому пути, понимаешь? Немного напортачил. В любом случае, я думаю, мы еще увидимся. До скорого. Когда дверь закрылась, я попытался успокоиться и привести свои эмоции в порядок. Вина. Паника. Печаль. Неловкость и слабый интерес, который я до сих пор испытывал к Гарри: в душе даже колыхнулось что-то вроде удовлетворения, когда я увидел покрасневшего парня, закрывающего за собой дверь. Взяв себя в руки и потушив сигарету, я все-таки зашел в «Bart’s Clothing». Парень с огромными тонеллями в ушах, которые я бы даже по пьяни себе не провертел, сказал, что они позвонят, если будут заинтересованы в моей кандидатуре. Несмотря на то что магазинчики были маленькими, в них нужно было довольно усердно работать. Если я получу тут место, то нужно будет снова привыкать к вечной занятости. Когда я вернулся домой, то заметил, что Реджи развалился на диване. Странно: обычно он спал не там. Лука пытался рассортировать счета за квартиру на украденном нами из бара стуле. Вообще, это длинная история, но я постараюсь рассказать ее вкратце: в один прекрасный день в какой-то забегаловке вспыхнула драка, и Лука попытался использовать этот стул как оружие, но после того, как его попросили покинуть бар, прихватил его с собой. С тех пор мы всерьёз озадачились вопросом, сколько ещё барных стульев мы в силах спереть. У нас не было другой мебели, на которой можно было почитать книгу, кроме дивана, но мы делали это скорее в шутку, чем всерьез. Все стулья были совершенно разноплановыми, но нас это особо не колыхало. Стол вообще был ярким примером «картономебели», сделанный из нескольких коробок из-под холодильника, расположенных друг на друге при помощи других коробок. Харви о чём-то взволнованно трындел, и каждый раз, когда он останавливался перевести дух, Лука ему улыбался, молча побуждая продолжать, какой бы бред он ни нёс. Зейн же, как обычно, был в ванной. — Ты получил работу? — спросил Лука, не отводя глаз от бумажек. Но я всё равно понимал, что он говорит со мной. У Луки для каждого из нас был свой тон. Со мной он говорил будто очень уставший отец. — Пока не знаю. Мне перезвонят. А что у вас, ребята? — Все хорошо. Зейн получил работу в прокате скейтов. Меня приняли охранником, а Реджи, к сожалению, стал барменом. — Я думаю, его вскоре уволят. Особенно, когда его перхоть окажется в чьем-то стакане. — Очень смешно. Скажи Зейну, что скоро принесут пиццу. Когда Зейн просто поправлял волосы или сидел на ванной, он всегда оставлял маленькую щель. Именно поэтому я без всяких опасений зашел в уборную и занял место рядом с другом. Зейн действительно сидел на бортике ванной, скрестив ноги и постукивая пальцами по экрану своего телефона. — Пицца скоро будет? — спросил он. — Ага. Я наблюдал за тем, как Зейн тупо смотрит на экран и грызет ноготь большого пальца. Я видел такое его состояние много раз, особенно во время тестов в старшей школе. Именно это было намеком на то, что он расстроен, озабочен или просто напряжен. — Что случилось? Пауза перед его ответом лишь подтвердила мои догадки. — Я просто… Я думал. — О, приятель, не делай этого. Если этим увлекаться, так и вскрыться недолго. Он неохотно улыбнулся. — Ладно-ладно. Можем ненадолго стать девочками-подростками. Что тебя беспокоит? Я подпёр подбородок и захлопал ресницами, делая все возможное, чтобы вызвать еще одну улыбку. Почти не глядя, он проверил телефон и продолжил грызть ногти. — Лиам и Найл… ирландский парень с прошлой ночи и еще один, с бритой головой. Это же очевидно, что они встречаются, правда? — Они могут быть просто друзьями, которые трахаются. — Ну да. — Но почему тебя это беспокоит? — спросил я, и это было весьма здравым вопросом: Зейн ненавидел их всех и ясно дал нам это понять. А они возненавидели его в ответ. Ну, если пацифизм хиппи и их миротворческие взгляды позволяют им ненавидеть вообще хоть кого-то. Когда он промолчал, я решил, что самое время сказать ему то, что я узнал сегодня от Гарри. — Найл Хоран, тот странный блондин, помнишь? — Да. — Грег Хоран был его братом. Зейн склонил голову и закрыл лицо руками. Если бы кто-то вошел сюда сейчас, ему бы могло показаться, что он плачет. — Грег… — Человек, которого мы встретили прошлой ночью, — напомнил я ему. — Я знаю, кого ты имеешь в виду! — отрезал Зейн. И тут же устыдился собственной резкости. — Просто теперь, когда мы знаем его имя, всё случившееся кажется в разы реальнее. Вздохнув, он убрал с лица руки, позволив наконец рассмотреть его глубоко угрюмое выражение. — Откуда ты знаешь имя? — Помнишь хиппи из фургона, с цветами в волосах? — Это тот, который Кудряшка? — Зейн прищурился, будто воочию рассматривая пресловутых хиппи. — Да, Кудряшка. Он работает в том же месте, куда устроился Харви. Вот он вышел на улицу, и мы чутка поговорили. — Ах вот оно что! — ухмыльнулся Зейн и снова отвлёкся на сообщение. Кому он писал, можно было только догадываться. Мы были единственными постоянными людьми в его жизни, ведь стриптизершы и проститутки не горели желанием привязываться к своим клиентам. Зейн этого тоже не хотел. Самое большее, на что хватало наших догадок: Зейн ведёт грязные разговорчики со своими старыми друзьями, пытаясь затащить их в койку. Но мы все равно не прекращали спрашивать. — Кому ты пишешь? Нет, конечно же, я не ожидал ответа. — Не меняй тему разговора, Лу. Вот лично мне очень интересно то, что Кудряшка вышел на улицу, чтобы с тобой поболтать. Ох, сдаётся мне, он в тебе заинтересован. — Зейн. Я даже его не знаю. Мы говорили в общей сложности не более десяти минут. — Ромео и Джульетта тоже практически не разговаривали, но умерли из-за любви друг к другу. — Это абсолютно разные вещи, — подчеркнул я. Очень даже саркастически. — Они были глупы, и время было совершенно другое. — Ладно, прекрасно. Тебя не поразило любовью с первого взгляда. Но ты ведь чувствуешь влечение, не так ли? Ну же! Ты ведь не мог оторвать взгляд от него тем вечером, и я знаю, что ты хотел обернуться, когда мы уходили. — Ну и что? Если кто-то по жизни милый, этого у него не отберешь. Это ни хрена не значит. — Хорошо. Давай сыграем. Он повернулся ко мне и наконец-то опустил телефон. Странно, Зейн никогда не опускает свой телефон, когда занят флиртом с кем-то там. — Луи, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить такой очевидной лжи. Я занятой человек, у которого куча романов и дел, и ими нужно было заниматься до того, как я опустился до дерьма под названием «работа». — Выражение его лица менялось ежесекундно. — Проще говоря, у меня нет времени, чтобы сидеть здесь и слушать твое вранье. Тебе нравится быть глупым мальчиком по пока что непонятным для меня причинам. Скажи мне правду. Господи, нам уже не по пять лет. С каждым его словом мое лицо заливалось румянцем всё больше и больше, пока не стало полностью красным, и мне было очень стыдно из-за явно осуждающего тона Зейна. Но все было не так просто. Конечно, Гарри очень даже мог мне понравиться. Думаю, он это и сделал – понравился мне. О, черт, ну ладно… Я знал, что это уже произошло. Но кому бы я смог довериться так быстро, с места в карьер? Ответ прост: никому. — Идея не из лучших, Зейн. И ты это знаешь. — Помнишь, что ты сказал мне пару лет назад? — Зейн не отводил от меня взгляда. О боже, откуда мне знать? — Я был пьян? — сразу же спросил я. — Нет, на удивление - нет. Ты сказал мне, что сразу поймёшь, когда увидишь того, кто будет стоить встречи во второй раз. Значит, этот мудак того стоит . Я позволил себе задуматься об этом на мгновение: мы с Гарри могли бы встречаться, как нормальные люди, сидеть близко друг к другу на диване с ведром мороженого на двоих и смотреть какую-нибудь дрянь по телику. В его квартире, конечно: не хотел бы я показывать ему эту халупу. Мы бы могли даже обмениваться подарками на Рождество. — С тобой все ясно! Я посмотрел на него и понял, что сделал огромную ошибку, позволив широкой улыбке растянуться на всё лицо. — А вот и нет! Как я уже сказал, он симпатичный и мне нравится с ним разговаривать. Но что с того? Это ведь не значит, что я готов начать с ним отношения. Мои оправдания были слишком слабыми даже для меня самого. И я больше не хотел оправдываться за то, что дал себе крохотную надежду. — Ты, наверное, уже думаешь, что будет дальше, да? — Зейн тихо присвистнул, давая понять, что впечатлён. — Ни о чем я не думал, — твердо сказал я, и, возможно, это действительно было правдой. — Сдаётся мне, мы не будем видеться так уж часто. И мне плевать. Если мне что-то нужно от парня – я иду в город и снимаю себе кого-нибудь, ты же знаешь. — Да, это я знаю. — Зейн снова стал мысленно отдаляться от этого мира, продолжая грызть ногти. Что бы ни изменилось, это произошло довольно быстро. Он снова почему-то расстроился, но, очевидно, не был готов поделиться своими переживаниями. — К тому же, я уже сказал, что мы практически и не разговаривали. И мне все равно. Сейчас меня беспокоит только одно — кто разбудит Реджи, который спит на диване? — Я думаю, что, учуяв запах пиццы, он сразу же проснется. Зейн соскользнул с ванной и потянулся, я смотрел на его длинные руки. — Я хочу сделать несколько новых тату. Подсел я на это дело, знаешь ли… А что насчет тебя? Я посмотрел на свой рукав, поглаживая татуировки пальцами. Птица на предплечье, несколько перьев, ведущих к локтю, тексты песен, различные символы и узоры — все это образовывало сплошной необычный рисунок. Моя мать была бы в ужасе, увидев все это, но вместо того, чтобы устыдиться, я лишь улыбнулся. Я представил, какой бы она была матерью для меня взрослого. Думаю, лучшей. — Наверное, набью что-нибудь смешное. — Крылья ангела на спине? Я засмеялся. — А я даже забыл, что когда-то хотел их. Крылья дьявола подошли бы мне намного больше, ты так не думаешь? — Знаешь, люди говорят, что даже дьявол был когда-то ангелом. Зейн потрепал мои волосы и открыл дверь ванной ногой. — Пойдем. Давай предоставим Харви честь разбудить Реджи, а потом ты мне понадобишься для кое-какого дела. О, не смотри на меня так. Я займу у тебя не больше часа. Мне просто нужно сказать одному клиенту, что я пока завязал с наркотиками. Должен был продать ему сегодня. — Надеюсь, что устроюсь на эту чертову работу, — пробурчал я. — Тогда ты не сможешь брать меня с собой на эти дурацкие миссии. — Я думаю, что тебе позвонят очень скоро. Эти магазины всегда ищут новых работников. Как оказалось, Зейн был прав. Мне позвонили, когда я доедал третий кусок пиццы. Я успел доесть и четвертый, пока Барт разглагольствовал о том, каким его последний работник был дебилом, и настаивал на том, что я не должен его подвести. Я пообещал, что сделаю все возможное, и мы договорились встретиться завтра вечером. Я понятия не имел, как долго мы должны скрываться. Но надеялся, что это все закончится как можно раньше. В конце концов, продавать нам нравилось намного больше, чем работать с обычными нормальными людьми. После обеда Зейн многозначительно посмотрел на меня и кивнул в сторону двери. Лука это тоже увидел. — Если кто-то из вас, тупицы, хочет улизнуть и попытаться что-то продать, то, по крайней мере, сделайте это аккуратно, — отпив немного кофе, сказал он. — Ага, придурки, — добавил Реджи. — Я не верю в то, что они на это способны. Лука, дай мне почитать анекдоты, а? — Харви наклонился и вырвал газету из рук темнокожего. — Мы не будем ничего продавать! — пылко сказал Зейн. — На самом деле я должен предупредить моего самого лояльного клиента, что не смогу обеспечивать его товаром несколько недель. Мне нужно уговорить его не отказываться от меня, ведь без его денег я даже не представляю, что буду делать. — Почему ты не продал ему ничего в ту ночь и не сохранил нам кучу нервов? — пробормотал Реджи. Харви, как всегда забывшись, захихикал над каким-то анекдотом из газеты. — Потому что у него еще дофига осталось с прошлого раза, — немного раздраженно сказал Зейн. — Вы думаете, я его не спросил? — Я ничего не думаю, — отрезал Реджи. — Прихвати, пожалуйста, немного «Доритос» по дороге домой, хорошо? Вот именно так закончилась их мини-ссора. Зейн кивнул и встал, чтобы надеть свою куртку, а я снова обулся. — Спасибо, что согласился пойти со мной, приятель, — сказал он мне, когда мы шли в неизвестном мне направлении. — Не хочу оставаться с этим странным парнем наедине. Клянусь, подростки в наше время говорят на совсем другом языке. Мы перекинулись ещё парой фраз, но на самом деле каждый из нас погрузился в свои мысли. Мы были не из тех, кто любит ходить и разговаривать: если у нас есть время просто побыть наедине со своими мыслями, мы всегда используем эту возможность. Так что я позволил Зейну идти молча, задавая темп, пока мы не дошли до футбольного поля. Прямо на другой стороне от нас была уродливая школа, которая напоминала мне кирпичный холм. Она состояла из двух частей: адски набитых учениками кабинетов и учителей, которые, даже при наличии наград и заслуг, срать хотели на твои мечты, называя это образованием. Придурки. Моё школьный опыт закончилась, даже не начавшись. Возможно, присоединись я к команде, в каком-то роде я и полюбил бы школу, но я всегда был слишком неусидчивым, хватался за любую попадавшуюся работу и делал татуировки ради новых ощущений. Это все было до того, как я начал продавать, и сейчас виделось мне своеобразной передышкой. Когда мы прошли ворота и начали подниматься к трибуне, в нос ударил острый запах свежескошенной травы и пота. Не слишком хорошее сочетание, но смех, что уже раздавался с поля, был довольно заразительным. — Почему они тренируются? Ведь учеба начнется лишь через месяц, — спросил я, плюхнувшись на нагретый солнцем металл рядом с Зейном. Мы сидели на полпути к футбольному полю, но даже отсюда я смог рассмотреть игроков. Зейн всегда любил наблюдать людей - возможно, из-за своей любви к искусству. Он выбрал отличное место. — Практика — это главное в спорте, забыл, что ли? Мы не могли просидеть ни одной пары в школе без шуточек про то, сколько же времени ребята здесь проводят. — Зейн, если честно, то я многого не помню из старших классов. Я помню лишь то, что все время спал. Это было правдой лишь наполовину. Ещё я помнил, что был никем и никто не обращал на меня внимания. Просто «лучшие» годы моей жизни. — А я помню, как пытался разбудить тебя до того, как учитель начнет читать тебе морали. Хорошие были времена. Тон Зейна не выдавал особой радости. Как только мы с ним умостились на трибунах, ожидая окончания разминки, я увидел знакомый силуэт, который сидел чуть ниже. — О Господи… — Что? — Зейн посмотрел на меня, отводя глаза от телефона. — Что случилось? — Он здесь. «Он» — это Гарри Стайлс, который сидел на скамье, согнувшись. И внимательно наблюдал за игрой. Его поза выдавала интерес, а постукивание ногой, судя по всему, нетерпение. Играл ли он в команде? Как-то я с трудом представляю его в футболе… — Ох… И он тут, — пробормотал Зейн сердито. — Отлично. Я быстро определил объект, что завоевал его внимание. Найл Хоран в спортивной форме бегал по полю наравне с товарищами по команде. Хотя он не был лучшим, он быстро двигался и знал, что нужно делать. А за несколько следующих минут даже забил гол. После этого Найл станцевал ирландскую джигу так, что все его друзья по команде попадали со смеху. Гарри показал Хорану большой палец с трибуны, будто подбадривая. Зейн, который сидел рядом со мной, сделал глубокий вдох. — Мне кажется, он не так уж и плох, — предположил я. — Немного странноват, но да, неплох. Взгляд, которым в ответ меня наградил Зейн, свидетельствовал о том, что я был слишком молодым и глупым, чтобы понять, что люди, похожие на Найла Хорана – сущий кошмар. — Никогда его раньше здесь не видел… или просто внимания не обращал. И мне стыдно за Гарри, что он тоже пришел на эту нелепую игру. Я смотрел на Кудряшку, который листал журнал, слегка высунув язык. Я смотрел на то, как он иногда отрывается от чтения и подбадривает Найла даже тогда, когда больше никто этого не делал, когда ни одна девушка из группы поддержки Хорану даже не улыбалась. Каким же идиотом он был. Когда их тренировка закончилась и какой-то парень из команды и Зейн уединились для разговора, я все еще наблюдал за Гарри, что наконец-то свернул журнал и положил его рядом с собой. Найл пнул мяч в его сторону, а Стайлс, в свою очередь, с удовольствием выбежал на поле босиком. Они смеялись, Гарри даже попытался попасть по воротам. Хоран лишь хохотал и выкрикивал слова поддержки, но Гарри никак не мог ударить по мячу. После нескольких неудачных попыток оба рухнули на траву. — Они какие-то чокнутые… — сказал я шепотом. Клиент Зейна, куртка которого свидетельствовала о том, что он был капитаном команды, посмотрел на меня и покачал головой. — Ага. Оба. Найл еще нормальный, но вот Гарри, который приходит на все наши тренировки и пытается развеселить команду, действительно очень странный. Никто из наших его не любит. Эти слова меня задели. Гарри, уж наверное, не сделал им ничего плохого. Да, он чудак, но какое имеет право этот урод так о нём говорить? Зейн почувствовал мое настроение и откашлялся, будто заставляя остыть. — Может, вам лучше просто попросить его не приходить на ваши тренировки, раз уж все так плохо? — Он один из волонтеров. Гарри знает, как оказывать первую помощь. Капитан команды покачал головой, будто присутствие Кудряшки было худшим, что могло с ними случиться. — Мы можем терпеть Найла, ведь он ведет себя более-менее нормально, но вот Гарри — чокнутый идиот. Я лучше истеку кровью и умру, чем буду знать, что этот педик рядом со мной. Я вскочил, сжимая кулаки и понимая, что чувства накрывают меня с головой. Мне не нравилось то, как я переживаю за этого парня, но я не мог ничего с собой поделать. Ненавижу таких задиристых мудаков, как этот, особенно когда их целью является кто-то, кто может стать моим другом. Зейн вскочил вместе со мной и положил руки мне на плечи, будто успокаивая. — Нам лучше уйти. Скоро стемнеет. Увидимся позже? — Конечно, — капитан поднял голову и странно посмотрел на меня. — В любом случае, я на это надеюсь. После того как мы оказались вне пределов слышимости, Зейн в последний раз сжал мою руку и наконец-то отпустил. Я хотел высказать ему то, что было на душе. Не нужны нам клиенты вроде этого придурка. — Ты все еще уверен, что он тебе не нравится? — спросил Зейн, торжествуя. — Ты коз… Я схватил его за шею - он только вскрикнул, как ребенок. Мы очень часто дрались, но это было всего лишь в шутку. Зейн наконец-таки смог выбраться из моей мертвой хватки, слабо ударив меня в плечо. — Я лишь дразнюсь, Лу! Но готов поспорить на всю свою зарплату, что сейчас он смотрит на нас. Конечно, мне тут же нестерпимо захотелось проверить. Да, он действительно на нас смотрел. Ноги Гарри растянулись на траве, а руки перебирали и без того запутавшиеся волосы. Мое сердце сделало сальто, когда я увидел его испачканные в траве коленки, грязное лицо и цветы, которые были в его кудрях. Он словно был ребенком, что ожидал сказки на ночь от мамы. Наши глаза встретились, и с его губ сорвалось мое имя: — Луи?.. Найл тоже обернулся в нашу сторону и приподнял бровь, настороженно глядя нам вслед, но я не мог остаться здесь и спокойно с ним поговорить, пока не приведу все свои мысли в порядок. Поэтому я сделал то, что умел, наверное, лучше всего: я быстро схватил Зейна за руку, и мы побежали.