Попутный ветер в удел

-13- Плотно прижав ладони к ушам - там все еще эхом отдавался яростный вопль Торина - не веря своим глазам, оглушенная и несказанно изумленная, как и все гномы, она молча смотрела на хоббита, который поспешно спускался со стены по веревке, то и дело поскальзываясь и нащупывая выступы своими большими мохнатыми ногами. Внизу за каждым движением гномов на стене настороженно следили воины Барда, готовые в любую минуту пустить стрелы, если вдруг Бильбо попробуют помешать. Сам Бард, король эльфов Трандуил в серебристом плаще и с бледным золотом струящихся по спине волос и высокий старик в сером плаще - великий волшебник Гэндальф - уже разворачивались, чтобы вернуться в лагерь. Когда последний из двадцати человек вслед за Бильбо и своим предводителем невыносимо медленно скрылся за поворотом, гномы в потрясенном молчании тоже спустились со стены и окружили Торина во внутреннем дворе. Она замерла поодаль, не желая, чтобы на нее обращали внимание, но и не в силах уйти. На камне у входа все еще виднелись следы пепла, падавшего с трубки Бильбо, когда они вместе просиживали тут после полудня, ловя редкие лучи солнца. Брови Торина, сведенные у самой переносицы, слегка вздрагивали. Близкое к помешательству исступление, овладевшее им там, на стене, сменилось угрюмой злобой. Он все еще сжимал в руке лук, из которого хотел было пустить в Бильбо стрелу. Внезапно он повернулся к Бомбуру: - Как этот жалкий недорослик мог пробраться отсюда в лагерь? Это ведь ты дежурил на стене вчера ночью? Что же, ты беспробудно дрых?! -Я не знал, - пробормотал Бомбур. - Он пришел сам. Предложил сменить меня. Откуда же... -Сменить?! - Торин скрипнул зубами. - Как смел ты без моего ведома?! -Торин, - решительно вмешался Фили. - Это несправедливо - винить во всем Бомбура. Любой из нас мог оказаться на его месте. Ведь мы доверяли Бильбо. Мы через столько прошли вместе. - Фили прав, - поддержал Балин. - Разве ты забыл схватку с Азогом? А темницы Трандуила? Это ведь Бильбо... -Довольно! Вы, что ли, все с ним заодно? - глухо сказал Король. - Разве вам не важно, что Аркенстон теперь в руках врага? Что они надсмеялись над нами? - Мы всегда с тобой, Торин, - твердо сказал Балин. - Только... может, не стоит торопиться зачислять Барда во враги? Эсгарот как-никак по соседству будет. Гнев на лице Торина мешался с болью и недоумением. Он мгновение пристально смотрел на Балина и Фили и тут же быстро повернулся к остальным: - Нужно известить Дейна. Пусть поспешит. Приготовить оружие. Доспехи. Еще посмотрим, кто кого! Гномы заторопились во дворец. Она еще успела услышать Двалина, который мрачно повторял: - Я так всегда и чувствовал, что-то не то с этим недоросликом. С первого момента, когда увидел его в дверях норы... Вот еще и баба эта тут вертится. За ней бы теперь приглядывать - небось они в сговоре были. Того и гляди... Бофур оставался на страже. Повернувшись, чтобы влезть на стену, он взглянул на нее и грустно заметил: - Бедняга Бильбо. Сыграл с нами скверную шутку. Но после стольких передряг немудрено и ума лишиться. Да еще и он все тосковал по Ширу. -14- Лишь вечером она осмелилась прийти в зал Трора, одинаково терзаемая голодом, тревогой и сожалением о Бильбо. Гномы не пели песен и почти не разговаривали. Лица их были угрюмы. Они ожесточенно начищали мечи и полировали боевые доспехи. Торин сидел плечом к плечу с Двалином и о чем-то тихо с ним говорил. При ее появлении он лишь слегка повернул голову. - Чего тебе? - почти что неприязненно спросил он. - Я голодна, - просто сказала она. -Возьми воды и сухарника и ступай обратно в комнату, - сухо приказал он. - Женщине сейчас тут не место. Она не посмела ослушаться. Всю ночь провела без сна, расхаживая от кровати к сундуку с одеждами и от сундука к столу. Прислушиваясь и вопреки всему надеясь, что он все-таки придет. Но песок весь высыпался из склянки, и она успела перевернуть ее - ничего не было слышно. Где-то под утро она задремала. В ее тяжелых путаных сновидениях перемешались обвиняющее лицо Двалина, разгневанные глаза Торина, испуганный, что-то взволнованно шепчущий Бильбо, бесконечные коридоры. Она шла в полной темноте, нащупывая стены раскинутыми в стороны руками. Брела куда-то вниз, бесконечно долго. Было душно, и во рту все горело от нестерпимой жажды. Жар поднимался оттуда, снизу, вначале слабым золотым сиянием, потом все ярче-ярче. И вот перед ней эта пещера: потолок и стены из расплавленного золота. Груды золота на полу. Надвигаются на нее, все ближе-ближе... Пронзительной болью отзывается правая рука - она коснулась горячей стены... И где-то рядом с ней - Торин. Он смотрит на нее, скрестив руки на груди и слегка усмехаясь. Нет, это не Торин. Это Вигторн. И он не смеется - нет! - лицо его искажено болью. Он, как и она, тонет - гибнет! Задыхается! - под смрадом драконьего золота! -15- Она вскрикнула и резко села на кровати с бьющимся сердцем, вся в поту. Свеча оплыла и погасла. Где-то в недрах горы все еще глухо рокотал отзвук (обвала? грозы?), разбудивший ее. Она не знала, сколько времени прошло, и решилась на свой страх и риск выглянуть. В коридорах было пусто и темно. Из главного зала не слышалось голосов. Там не осталось никого. Лишь кое-где валялись обрывки кожаных ремней и словно в спешке брошенные ножны, принадлежавшие, должно быть, Кили или Фили. Она вздрогнула: сквозь толщу стен ей снова послышались чьи-то крики. Боевой клич? Призыв о помощи? Она бросилась к выходу. Да, крики доносились оттуда. Какой-то звон и лязг. И...снова грохот обвала. Как будто рушились стены и разлетались камни. Неужели войска Барда решились все-таки приступом взять Эребор?! Она увидела гномов в полном боевом облачении, как безумных, орудовавших кирками и топорами. Во все стороны летели обломки скалы и булыжников. И там, на самом верху стены, в сверкающих золотых доспехах и вознесенным над головой мечом, Торин, зычным голосом призывающий своих соратников! Она услышала странный, незнакомый ей визг, и в голову Короля откуда-то сверху полетел громадный камень. И вслед за камнем на стену вспрыгнуло иссиня-бледное, не виданное ею прежде существо с тесаком в скрюченных пальцах. Торин взмахнул мечом и с размаху снес ему голову. Брызнула черная кровь. Холодея от ужаса, она поняла - должно быть, гоблин - о таких рассказывал Вигторн! Но... откуда? С криком гномы навалились на стену, и кирпичи один за другим посыпались -обрушились в водоем. Сразу же оттуда из-за стены оглушительно зазвенели вопли людей, визг гоблинов, хриплый вой и лай варгов. Торин первым прыгнул в образовавшийся проем и вдруг, перед самым спуском, резко обернулся. Луч солнца, пробившегося между тучами, на миг как будто окутал темный силуэт Короля ослепительным ало-золотым сиянием. Никогда еще она не видала его таким величественным и грозным. Он вдруг показался ей Аулэ-Махалом или даже самим Эру Илуватаром, пришедшим из иного мира, чтобы спасти беззащитных и покарать виновных. В смятении и трепете она упала на колени и протянула к нему руки. -Сейчас же назад, глупая! - крикнул он ей. - Укройся во дворце! И, ведя за собой остальных, ринулся вниз - в долину, где не на жизнь, а на смерть схватились люди, эльфы, гномы, орки, гоблины и варги. В смертельной битве, которую потом назовут Битвой Пяти Воинств. Но которая навсегда останется для нее Битвой Короля Под Горой. -16- Уже совсем стемнело, когда, наконец, мало-помалу стихли крики, рычание и лязг оружия. И, шатаясь от усталости, на негнущихся ногах и с ноющей спиной, она спустилась с выступа в стене, где, прячась за развороченными камнями, неподвижно просидела несколько бесконечно-долгих часов. Всматриваясь полуослепшими от пыли глазами, вслушиваясь полуоглохшими от грохота и рыка орков ушами - туда, в долину, где смешалось черное месиво сражающихся. И с такой высоты не разобрать было, где падали люди, где гномы или эльфы. Все казались одинаково крохотными и беззащитными перед обезумевшей ордой орков и гоблинов. И где-то там среди них - мечущихся, сражающихся, гибнущих - был Торин... Ее чудом не заметили гоблины, засевшие сверху на горе. Она осталась жива и невредима. Чтобы снова ждать. Неизвестно чего. Кто первым вернется после кровавой резни в опустевший темный дворец? Она медленно прошла в зал Трора. Села на скамью у входа. Давящая тишина окутала ее неподвижным тяжелым покровом. Одинокая слабая женщина из рода людей под сводом древнего королевства гномов. Единственная, оставшаяся на защиту дворца. Не злая ли это насмешка судьбы? Что делать ей, если придут эльфы и люди? Грудью встать перед входом в пещеру с сокровищами ради того, кого она сама избрала властелином над собой? Ей казалось, она различала голоса в этой тишине. Голоса давно ушедших. Низкие, невнятные. Мужские, женские, мальчишечьи. Они взывали к ней сквозь толщу скалы и времени. Вот умоляющий голос женщины: - Ты, которая столько дней провела в моей комнате, скажи, что с сыном моим? Когда вернется он в дом своих предков? Мы так давно ждем его! Юношеский, ломающийся: - Где nadad [брат (на кхуздуле)]? Скажи, ведь правда, он разбил войско Азога? Как тогда при Азанулбизаре? Мужской, глубокий и надменный: - Inudoyuh [мой сын] не посрамит нашей чести. Он отстоит Эребор! -Хватит! - не помня себя, закричала она. - Не надо! Мне слишком больно. Я ведь не знаю, что с ним! Я ведь ничего не знаю... Шаги у входа. Мерцание света. Она дико вскинулась, думая, что это умершие из глубины горы пришли потребовать ответа за то, что не смогла уберечь Короля Под Горой. Не смогла уговорить его примириться с Бардом, пока еще не поздно. Не смогла вовремя разгадать недомолвки и смятение Бильбо. Не послала с ним на битву своего сына. Молодые племянники отправились защищать его! Но это был только Балин. Балин с всклокоченной бородой и окровавленным лицом. Балин, неверной рукой удерживающий факел. Он остановился перед ней и сказал устало: - Ты здесь, Идунн... Как хорошо, что я нашел тебя так скоро. Идем же! Она не спросила, куда. Не спросила, где Торин и что с ним. Схватила плащ и поспешила вслед. И в сердце ее билась и обжигала надежда. И губы шептали прерывисто: "Он-жив-он-жив-он-жив..." Ночной морозный воздух. Непривычная шелковистость мокрой травы под ногой. Костры. Люди и эльфы, утомленно шаркающие между ними. Незнакомые плечистые насупленные гномы. И всюду - сколько глаз хватало - лежали мертвые окоченевшие тела. Неподвижные, с искаженными лицами. И черные скрюченные коряги - трупы орков, гоблинов и варгов. Откуда-то из темноты доносились стоны раненых. Она боялась глядеть в лица павших- боялась узнать кого-то знакомого, гнома, человека ли, все равно. Попадавшиеся навстречу воины удивленно смотрели ей вслед. Она понимала: единственная женщина на поле боя, в старомодном платье королевы гномов и тяжелом плаще из роскошного серебристо-черного меха, наверняка, была странным зрелищем. Даже среди этого ужаса смерти и страданий умирающих. Внезапно от группы людей отделился и метнулся им наперерез какой-то высокий человек с повязкой на лысеющей голове и растерянными темными глазами. Она хотела было обойти его вслед за Балином, но он встал у нее на пути и схватил за руку. - Матушка, да неужто это вы? Да ведь как же... Арин сказала, вы ушли с Вигторном! Или Вигторн тоже тут? - Скорее, Идунн, - нетерпеливо отозвался Балин. - Нельзя терять времени! - Амрас... - она попыталась вырвать руку. - Мне нужно идти сейчас... Может быть, потом... позже. - Глазам не верю, - продолжал он, все еще вздрагивая от пережитого страха и, видимо, вне себя от волнения. - Как же так? Да впрочем, что удивительного. Какой бой! Какой ужасный бой! Не разобрать, где и кто! Пойдемте, тут рядом мои мальчики... чудом все живы остались! Вот уж удивятся, как вас завидят... Вы нам все-все расскажете, матушка! Не было спасения от его нескончаемой болтовни, и в гневе - этот незадачливый недотепа, как смеет он удерживать ее, когда Торин ждет?! Как смеет он похваляться своими выжившими детьми, когда столько погибших вокруг? Когда ее собственный, единственный сын невесть где, неизвестно, жив ли! - она сильно толкнула его в грудь. Не сказала, а почти прорычала с беспомощной злобой: - Да какая я тебе матушка, болван?! Мать твоя в могиле уж сколько лет. Дай же пройти! - и со все растущим чувством странного торжества бросила в его изумленное обиженное лицо, так похожее на лицо Роэна, непонятное ей самой ругательство, услышанное как-то то ли от Двалина, то ли от Глойна, то ли от самого Торина. Балин сдвинул брови и взглянул на нее с недоверчивым удивлением. Амрас медленно выпустил ее руку и, ссутулившись, отступил. - Значит, это все-таки правда, - пробормотал он, пряча глаза. - Арин мне про вас такое наговорила. Только я все не верил...Что ж... Не прибавив больше ничего, он побрел прочь к костру. Она снова бросилась вслед за Балином. На холме, где раскинулись палатки предводителей армии эльфов, людей и гномов, она увидела поодаль высокого волшебника и угрюмого Двалина. Согнувшись то ли тяжести, то ли от горя, несколько незнакомых гномов переносили погибших и бережно клали их в ряд возле палаток. Светлые волосы одного из лежащих на земле привлекли ее внимание, и она невольно остановилась. И охнула - вцепилась в руку Балина отчаянно, испуганно. Фили! И рядом с ним Кили! С запекшейся кровью на спокойных неподвижных лицах. Побледневшие. Эти мальчики, на чьем месте она желала было видеть Вигторна! За что?! Она взглянула на Балина, который, нахмурившись, казалось, едва удерживал слезы. Не спросила - одними губами выдохнула тот самый вопрос, на который так боялась услышать ответ: - Балин, скажите, Король ведь жив?! Как странно безжизнен и невыразителен его голос: - С час назад, когда я ушел за тобой, он был еще в сознании...